- С ней полный порядок, Эхус проводит стимуляцию мышц, иначе они атрофируются, - успокоил реаниматор. - Девочке осталось максимум три дня а потом вы встретитесь уже дома. Теперь тебе предстоит обойти всех и просто послушать… Поговорим после.
Старший в сопровождении молчаливого пастуха трижды садился в карманы, и трижды ему прикрепляли к голове управляющий офхолдер. Но на этом неудобства не заканчивались; для кормильца нашлось кое-что пострашнее, чем пара пиявок, вцепившихся в кожу головы. Из нижнего "люка", ведущего в брюхо зверя, Маркус извлек нечто вроде гибкого широкого пояса, заставил Вальку закатать рубашку и приладил пояс на голое тело. Боли не было, только горячая удавка облегала талию все крепче и крепче. Старшего усадили в кресло пастуха и велели дышать часто и поверхностно, чтобы не мешать зверю верно найти точки сцепления…
Валька немного испугался, когда из-под багрового жгута, охватившего поясницу, словно средних размеров анаконда, тонкой струйкой потекла по боку кровь. Маркус вытирал бинтом и убеждал, что это неопасно. Главное - не терпеть боль, ни в коем случае! Сильная боль означает, что данный Эхус создан для другого кормильца и не соглашается рожать…
Больно стало где-то через полчаса, но реаниматор попросил еще немного потерпеть. После освобождения от живого "пояса" Валька нащупал запекшуюся ранку на позвоночнике и еще две - по бокам.
К вечеру он чувствовал себя в крайней степени истощения. Он не бегал, не дрался, не скакал на дискотеке. Вместо этого плотно покушал и провел больше четырех часов в сидячем положении, но устал так, что из третьей черепахи не смог самостоятельно выбраться.
- На сегодня достаточно, - подвел итог Маркус, скармливая Вальке горсть витаминов. - Голова болит?
- Ага… Дядя Маркус, они совсем не такие, как тот… Ну, который был у дяди Лукаса…
- Ничего не говори. Сейчас спи, итоги будем подводить послезавтра.
Его устроили на ночевку прямо в кузове грузовичка. Расстелили спальник, а поверх устроили палатку в палатке, натянули плотную противомоскитную сетку. Валька прихватил с собой в дорогу несколько журналов, плеер и кассеты с новыми записями, но захрапел, едва коснувшись щекой мохнатой изнанки спального мешка.
Наутро повторилось то же самое, только с гораздо более плачевными последствиями для "испытателя". Ранки от присосок Эхуса саднили и кровоточили вместо того, чтобы затянуться, как раньше, за три минуты. Уже первая с утра черепаха довела кормильца до судорог и рвоты. Пришлось целых два часа отлеживаться в домике пастухов; Маркус предложил сделать перерыв, но Старший воспротивился. Он поставил себе задачу: все закончить за три дня.
Когда к трем часам пополудни Вальку вытащили второго Эхуса, цветом кожи он походил на молодого аллигатора. Когда он очнулся, его голова лежала на коленях у женщины-пастуха. Женщина гладило по волосам, промокала лоб влажным полотенцем и тихо напевала. Ее муж приехал к края выпаса с полной тачкой свиных копыт и непереваренных костей. Семья пастухов смотрела на Старшего с ужасом.
- Они восхищаются тобой, - перевел Лукас с мелодичного языка слова женщины. - Они четыреста лет работают на этом выпасе и никогда еще не видели кормильца такой силы.
- Я тоже не помню случая, чтобы пять черепах подпустили одного пастуха… - вставил Лукас. - Невероятно!
- Еще три… - чувствуя новые позывы к рвоте, пробормотал Старший.
- Нет, дальше мучить тебя я не имею права. Существует угроза, что откажет печень. Сейчас поставим капельницу, выпьешь мясного бульона и будем спать…
Спать.
Вальке казалось, что он проспал целую вечность. Несколько раз он открывал глаза, смотрел мутным взором на свою зашинированную руку с торчащей из сгиба локтя иглой и снова проваливался в забытье. Больно не было, он плавал на ватном облаке. Он плавал и пытался докричаться до тех, кто бродил внизу, но они почему-то не слышали. Утро пятого дня принесло удачу. Валька нашел своего Эхуса. Седьмая по счету черепаха не отторгла его, и вместо отравления Старший почувствовал такой знакомый прежде прилив сил. В мгновение ока прекратилась дрожь в руках, наладилось круговое зрение, и полностью исчезла головная боль. Только теперь он понял, что остальные звери его всего-навсего терпели или… уважали в нем универсального пастуха.
Наверное, Старший мог бы их подчинить своей воле, мог бы заставить бегать и плавать, но не размножаться. Прежде чем началось бы почкование, чужеродная кровь черепах неминуемо бы его убила.
- Нашел! - не сдерживаясь, завопил он, что было мочи, и выскочил на спину зверю, даже не потрудившись отсоединить от головы теплые живые шланги.
Вальке было немножко обидно, что будущим отцом маленькой черепашки станет не тот Эхус, где последний день выздоравливала его сестра. Вот было бы здорово потом рассказать Анке!..
…Дальнейшее он помнил смутно, хотя все это произошло совсем недавно. Помнил, что Маркус долго говорил с кем-то по телефону, затем Вальке снова втыкали в руку иголку и мазали мазью воспаленные язвочки на затылке, возникшие после присосок. А Лукас читал что-то смешное из газеты, и снова они ехали на грузовике, но только вверх…
…Что-то случилось. Где он сейчас? Почему никто не отзывается? Может быть, Маркус ошибся, и одна из черепах все-таки отравила его своей кровью? Или он заболел уже после, в Архангельске? Или нет, какой Архангельск, он же маму встречал…
Но где он встречал маму, Старший так и не смог вспомнить. Мимо по коричневому морю проплывали светлые квадратики. Если за ними не следить, квадратики двигались медленнее, но стоило сосредоточься, как они ускорялись, сливаясь в бешеный хоровод…
Что же произошло после?..
Старшему казалось, что он весит несколько тонн. Он был беспомощным тяжелым слоном, упавшим в жирную медлительную реку, забитую илом и водорослями. Река несла его, обволакивала и все глубже засасывала во влажное чрево. Чей-то тонкий голос произнес: "Он просыпается, добавьте еще!" Старший обрадовался, что рядом люди, собрал в груди воздух для крика… и немедленно пошел ко дну.
Глава 4
ПЕСНИ И ТАНЦЫ
Анке давно не было так страшно.
Словно завороженная, боясь выдохнуть, она наблюдала, как в гостиную дома Луазье один за другим входили люди. Они еле передвигали ноги, словно тяжелые больные на прогулке, или при каждом шаге боялись наступить на битое стекло. Всего собралось девять человек, восемь мужчин и одна женщина. В чем-то они были неуловимо схожи между собой.
Аккуратные короткие стрижки, невзрачная одежда, сглаженные, ничем не выдающиеся черты лица. У троих, неудачно упавших, из носов и прокушенных губ шла кровь, но ни один из ночных гостей не пытался воспользоваться платком. Самый главный, который ворвался первым и намеревался застрелить Марию, стоял перед тетей Бертой и монотонно нудел, как трехгодовалый ребенок. У него была сильно разбита бровь, из ноздрей при каждом выдохе лезли розовые пузыри, голубая рубашка покрылась темными пятнами.
Кроме его бормотания до ушей Младшей доносился лишь звук работавшего наверху телевизора и горячее дыхание Бернара. Потом сбоку раздался резкий щелчок, и она чуть не подпрыгнула. Оказалось, это дядя Эвальд включил электрический чайник.
Глава септа переступал очень мягко, стараясь не задеть окаменевшие фигуры. Он ни минуты не сидел на месте. Сходил в гараж и вывел машину матери Бернара, старый длинный "форд"; затем, не спрашивая разрешения, поднялся наверх и вернулся с Анкиным чемоданчиком и рюкзаком Бернара. Сделал еще один рейс, пришел с грудой теплых свитеров и двумя канистрами родниковой воды. Прихватил из комода осветительные шашки, охотничьи ножи, фонари, груду медикаментов и консервов. Вряд ли старику приходилось каждый день встречаться с вооруженными бандами, но вел он себя весьма невозмутимо, постоянно демонстрируя родне, что именно он несет за все ответственность.
- Помогите мне, - поманил он Марию.
Мария поднялась с пола, ошалевшими глазами следя за происходящим. Однако она очень быстро справилась с испугом и приняла участие в сборах. Тетя Берта, не отрывая рук и ног от кровников, о чем-то негромко спрашивала у "пленных". Мужик в светлом костюме отвечал. Издали было заметно, что он слегка покачивается. Остальные члены его команды смотрели в пространство пустыми безжизненными глазами. Стив и Эндрю безмятежно посапывали, потягивали чай из пузатых фарфоровых чашек. Дядя Саня с закрытыми глазами грыз печенье; у него был такой же несчастный вид, как и у Бернара. Анке казалось, что обоих вот-вот стошнит. Питер Лотт щурился на огонь в камине, как сытый кот.
Вдруг в тишине что-то зашуршало.
Это у одного из мужчин не выдержал мочевой пузырь; на светлом паркете возле его ног растеклась лужа. Мужчина даже не опустил головы, даже не переступил с места на место; так и стоял, слегка переваливаясь с пяток на носки, словно водоросль, колыхаемая прибоем. Младшая судорожно сглотнула.
Дядя Эвальд по-хозяйски залез в холодильник и начал складывать в сумку пригодную для путешествия еду. Мария помогала ему, разливала в термосы кофе. Бернар крепко обнял Младшую за плечи, она была очень ему за это благодарна.
- Уходим, - сказал дядя Эвальд. - Бернар, поведет Мария, садись рядом с ней, покажешь дорогу. Там у вас еще цела тропа в обход болота, машина пройдет?
- Пройдет, я покажу.
Бернар встряхнул головой, словно просыпаясь от сна. Анке очень не хотелось отпускать его руку и оставаться одной среди застывших теплых манекенов. Они вдвоем по стеночке обошли гостиную и, хватая ртами свежий воздух, вывалились в ночь. Мария сидела на корточках возле черного минивэна и пыталась перелить бензин через шланг в канистру. Следом вышла тетя Берта под ручку с дядей Саней и телефоном в другой руке. Анка услышала, как снова полились звуки удивительного языка почти без единой согласной, и раза два прозвучало имя "Камилла". Тетя Берта бродила взад-вперед по крыльцу и словно бы кого-то умоляла по телефону. За ее спиной в свете горящих в камине поленьев покачивались зачарованные агенты. Питер Лотт невозмутимо сдавал карты для новой игры.
- Что теперь будет? - Младшая нетерпеливо подергала Бернара за ворот куртки. - Они так и останутся у вас дома, дядя Лотт и другие старички?
- Они будут удерживать Покрывало, пока мы не доберемся до сидов…
- А где это?
- Это могильники в Ирландии.
Анка решила, что ослышалась, но не стала переспрашивать.
Тетя Берта захлопнула телефон, и все трое взрослых горячо о чем-то заспорили.
- Бернар, что они говорят?
- Тетя Берта говорит, что Камилла позвонила сама.
- Как это? - опешила Младшая. - Она заранее про нас знала?
- Камилла - не совсем человек… Это сложно объяснить, я сам ее не видел. Она умеет ткать такое Покрывало, которое опутывает всю Англию. Безопасная ткань для Фэйри, но позволяет слышать, когда приходит беда. - Бернар прислушался к перебранке взрослых. - Камилла сказала тете Берте, что духи зовут. Сегодня утром она видела, как мы пойдем в Изнанку, и видела, кто из нас оттуда выйдет…
- Ох ты, Господи… - От этих слов у Анки все похолодело внутри. - А моя мама считает, что пустой болтовне нельзя верить. Если думать, что про тебя заранее все известно, то можно лапки сложить и помереть!
- Камилла не болтает попусту! - строго заметил дядя Эвальд. - Если она позвонила сама… кстати, она не знала телефона Берты… Это означает, что время настало.
- Какое время? - не понял Бернар.
Дядя Эвальд замялся с ответом, переглянулся с Бертой, но от ответа его избавил рев мотора. Мария закидывала в багажник сумки и рюкзаки.
- Какое время настало? - не унимался Бернар и, к неудовольствию Младшей, тут же перескочил на свой тарабарский язык.
- Я обязательно вам расскажу, - пообещал дядюшка. - Просто Камилла угадала то, что и так должно было случиться… спустя год. Но теперь времени ждать нет.
- Бернар, я не хочу никуда ехать, - прошептала Младшая.
То ли от прохладного ночного ветра, то ли от компании зомби за спиной ее начало не на шутку колотить.
- В машину! - рявкнула Мария, выплевывая бензин. Анка подумала, что великанша опять возвращается к своей манере всеми командовать.
- А кто такие "сиды"? - стукаясь головой на первой же кочке, спросила Анка.
Ее зажали со всех сторон, слева пыхтел дядя Саня, справа вонял табаком лохматый Эвальд. "Форд" натужно взревел и, покачиваясь, пополз в лес. Сначала ехали по ровной дорожке, но вскоре пошли сплошные пеньки. Младшая изо всех сил сжимала зубы, чтобы не прикусить язык. Мария вполголоса материлась, Бернар махал руками, тетя Берта стонала, прижатая к дверце.
- Сиды Тир нан Ог, - из темноты салона отозвался дядюшка Эвальд. По-русски он говорил со смешным, ласкающим слух акцентом. - Так назывались когда-то Священные холмы. Похожие могильники встречаются повсюду на островах и в северной Шотландии, их насыпали разные народы. Но не везде можно отыскать знахаря, умеющего приоткрыть ворота… Очень давно люди верили, что во время праздника Сауин можно попасть в Пограничье и оказаться в загробном мире…
- Сауин наступит только тридцать первого октября, - добавил Бернар.
- Оказаться в аду? - испуганно перебила Младшая.
Машина вырвалась из леса и покатила прямо по низкорослому кустарнику. Фары выхватывали из темноты узловатые ветки, в стекло бились насекомые, по днищу царапали корни. Бернар поспешно указывал Марии, куда свернуть, та выполняла команды, как заправский гонщик.
- Никакого ада не существует, - дядя Эвальд погладил Младшую по голове. - Это вы, обычные, придумали ад и рай, чтобы легче было ждать смерти. Есть этот мир и, возможно, множество других, в каждом из которых живут по своим правилам. Но нет такого мира, где жили бы по правилам, изложенным в Библии или в Коране.
- И рая тоже нет? - подождав, пока колеса снова попадут в колеи, спросила Анка.
- Возможно, что существует Пограничье, а за ним - Изнанка Священных холмов. Многие верят в это, но мало кто уходил туда. Еще меньше тех, кто вернулся…
Анка открыла рот, чтобы задать следующий вопрос, как вдруг Мария ударила по тормозам и выключила фары. Двигатель продолжал тихонько постукивать. Тетя Берта опустила стекло, и в машину тут же ворвались сотни ночных ароматов. Младшая Вглядывалась в темноту, но различала лишь смутное шевеление листьев на фоне звездного неба.
- Впереди поворот и выезд на дорогу. Что мы имеем, Добрые Соседи? - отрывисто спросила Мария. Специально для Анки она говорила по-русски и, судя по всему, хорошо обдумала свой маленький спич. - Людей из моей обслуги наверняка захватили в плен или убили. Тхола я вызвать не могу, у меня нет с собой офхолдера. Район оцеплен, и у выезда на автостраду нас ждут. Отсюда видны габаритные огни машины, они даже не скрываются. На этом сарае мы далеко не уедем и, честно говоря, я считаю эту беготню пустой затеей.
- Ваши предложения? - вздохнул дядя Эвальд.
- Скоро они поймут, что с группой захвата что-то случилось, и вызовут подмогу. Если в деле британская разведка, они всю страну поставят на уши; нам не позволят доползти даже до границы графства, не то что переправиться в Ирландию… Нам следует отсидеться в лесу, пока мой связной не вызовет другого наездника. Я опасаюсь даже пользоваться своими телефонами, могут обнаружить нас со спутника. Возможно, следует бросить машину и пересечь шоссе пешком…
- На той стороне начинается участок Харрисонов, - вставил Бернар. - Шестьдесят акров леса, полно ручьев и лощин, где можно спрятаться…
У дядюшки Эвальда зазвонил телефон. Он поднял палец, призывая всех к молчанию, послушал и сказал:
- Камилла ждет нас.
Тетя Берта недовольно заговорила на английском, она была раздосадована, что в собственной стране не понимает ни слова. Пока Эвальд ей скороговоркой переводил, Младшая нащупала ладонь Бернара. Зажатая в жаркой тесноте между взрослыми, она вдруг заново пережила страшные моменты своего ранения. Вначале - тупой удар в грудь, звон в ушах, удар затылком о мерзлую землю, наползающая ватная темнота. Младшая даже не успела понять, что произошло, как оказалась совсем в другом месте. Внутри черепахи. Ей показалось тогда, что она - курица, которую бесконечно варят в кипящем бульоне
Когда был жив папаня, они всей семьей дважды выезжали на юг, и Анка хорошо запомнила ни с чем не сравнимое ощущение морского побережья. Настоящее южное пекло, плеск Черного моря, соль на коже и удивительные открытия по ночам. Ночью можно распахнуть окна и полной грудью вдохнуть остывающий жар, который никогда не остынет до конца. А потом, уже сидя на чемоданах, испытывать щемящую жалость к себе и не верить, что все это было взаправду, не верить, что существует мир, где никогда не наметает сугробов выше человеческого роста, и где никогда не трещат деревья от сорокаградусного мороза.
Она очнулась в пазухе Эхуса. Там тоже было нестерпимо жарко, но жар шел изнутри ее тела. Она ворочалась, открывала рот, высовывала язык, как собака, пытаясь хоть немного погасить бушующее внутри пламя. Она видела только темноту, перед глазами мелькали огненные круги. Казалось, что закипает кровь в каждом сосуде, сердце с трудом раздувалось и опадало в такт мощному сердцу черепахи. Анка протягивала руки во все стороны, но наталкивалась лишь на мокрое и горячее. Она снова представила себя курицей и провалилась в бурлящую лаву. Когда она очнулась в следующий раз, над головой крутился вентилятор, и очень болела спина.
Слева от постели сидел Валька, а справа - Бернар. И Бернар держал ее за руку… Прямо как сейчас.
- Бернар! - позвала Младшая. - Бернар, я не знаю, что такое "навигатор"… Что они хотят от меня?
Мария продолжала вполголоса переругиваться с дядей Эвальдом и тетей Бертой. В запале они забыли о дяде Сане и перешли на английский.
- Они хотят тебя спасти… - Бернар сжал ее ледяную ладошку. - Они считают, что ты сумеешь пришвартовать Тхола к подводным причалам их затонувшего острова.
- Я?! - У Младшей от удивления в голове перепутались все слова. - Шва… швартовать?!
- Ну-ка тихо, дети, - шикнул на Анку дядюшка Эвальд.
Теперь по телефону с кем-то переругивалась Мария.
- Даже хуже, чем я ожидала, - подвела она итог, щелчком захлопывая трубку. - В комиссариаты разосланы фотографии девочки и спущена информация, что ее похитители могут оказать сопротивление.
- Похитители? - ахнул дядя Саня. - Это мы "похитители"? Но мы еще даже не выбрались из леса!
- Все продумано заранее, они не надеялись на успех штурма, - мрачно кивнула Мария. В неясном свете приборной панели, Анка видела лишь ее блестящие глаза. - Теперь я убеждена, что Лукас заговорил. Они намерены вывернуть Коллегии руки, впервые у ЦРУ такой шанс…
- Вы полагаете, это американцы? - спросил дядя Эвальд.
- Пока неясно, - Мария стукнула кулаком в стекло, - Мой информатор черпает данные в среде агентов Интерпола. Чтобы у вас не возникало нелепых надежд вырваться на материк, могу добавить, что в тоннеле под Ла-Маншем проверяют каждую машину…
- Но остаются еще порты…
- И паромные переправы…