Были две темы, на которые дедушка Джейберд мог говорить часами: о том, как он выжил во время Великой депрессии, когда он кем только не работал и не служил, - полировал гробы, был сцепщиком на железной дороге, зазывалой на ярмарке - всем кем угодно; а также о своем успехе у женщин, причем его похвальбы наверняка смогли бы вызвать зеленую зависть у самого Валентине (по его собственному выражению; кто такой Валентине, я не имел ни малейшего представления). Как только мы - я и дедушка Джейберд - уходили подальше от бабушки Сары, дедушка немедленно пускался в рассказы, неизменно начинавшиеся с того, что "Эдит, дочь священника из Тупело", или "Нэнси, проводница из Нэшвилла", или просто "какая-то девчонка, что болталась возле станции и постоянно сосала яблочные леденцы". Во всех рассказах неизменно упоминался дедушкин "джимбоб" и то, как все девчонки сходили по этому "джимбобу" с ума. Обманутые мужья и ревнивые приятели соблазненных девиц гнались за дедушкой Джейбердом сотнями, но он неизменно ловко обходил все ловушки, какими бы хитроумными они ни оказывались. Один раз он почти час просидел на ферме железнодорожного моста над горной рекой на высоте в несколько сотен футов, пока на мосту над ним стояли двое преследователей с дробовиками в руках и вели разговоры о том, как они живьем сдерут с него шкуру и прибьют гвоздями к дереву.
- Фокус был в том, что в том городке я перепортил всех девок, - лениво закончил дедушка Джейберд. - Да, мы с моим "джимбобом" когда-то отлично повеселились.
Постепенно дедушкины глаза заволокла пелена печали, и молодой повеса с огненным "джимбобом" немедленно отошел на задний план.
- Сегодня я не узнаю ни одной из тех девиц, если повстречаю их на улице. Нет уж, сэр. Теперь они все старухи, а мне вообще неохота с ними знаться. Это не моя область интересов.
Дедушка Джейберд презирал сон. Быть может, это было навеяно мыслями о том, что его дни под солнцем сочтены. В дождь ли, в солнце, ранним утром он неизменно сдергивал с меня одеяло (при этом мне казалось, что надо мной проносится порыв ужасающего урагана). Над моим ухом гремел его глас:
- Вставай, приятель! Ты что, собираешься дрыхнуть весь день?
Мой ответ тоже не отличался оригинальностью.
- Нет, сэр, - бормотал я и садился в кровати, а дедушка Джейберд поднимал бабулю и командовал стряпать огромный завтрак, которого вполне хватило бы для того, чтобы подкрепить силы сержанта Рока и большинства его Беспечного воинства.
Дальше, после завтрака, дни, которые я проводил у бабушки с дедушкой, текли по-разному. Я с одинаковым успехом мог быть отправлен на поливку огорода и неожиданно получить почти полную свободу с пожеланием отдыхать весь день, но прогуляться к озеру неподалеку в глубине леса. В хозяйстве дедушки Джейберда было несколько дюжин цыплят, три козы - каждая из которых на первый взгляд очень напоминала его самого - и щелкающая черепаха по кличке Мудрая, которая обитала в собственной железной бочке с илистой водой, стоявшей на заднем дворе. Мудрая строго следила за неприкосновенностью границ своей территории: стоило только одной из коз сунуть морду в черепашью бочку, чтобы напиться, как без справедливой расплаты тут не обходилось. Скандалы в животном сообществе фермы дедушки Джейберда были обычным делом: "переполох в курятнике" было превосходным сравнением, с помощью которого можно было описать то, что творилось после того, как страдающая от жажды коза совала нос в бочку Мудрой. Та нещадно ее кусала, после чего искусанная коза неслась не разбирая дороги по двору, украшая рога чистым накрахмаленным бельем, которое бабушка Сара развешивала поперек двора на веревке, причем бегство козы обычно заканчивалось на огороде, незадолго до того обильно и старательно мною политом.
Особой гордостью дедушки Джейберда была коллекция скелетиков маленьких зверушек, которые он тщательно реставрировал, соединяя все косточки проволокой. Скелетики эти появлялись в совершенно разных и неожиданных местах, потому что дедушка имел отвратительную привычку раскладывать экспонаты своей коллекции в самых неожиданных местах - например под вашей подушкой или внутри ботинка. Ваш испуг приводил его в буйное веселье, он хохотал до упаду, в особенности когда вы ойкали от неожиданности. Чувство юмора у дедушки Джейберда было, как бы это помягче сказать, несколько нестандартным. В среду днем он рассказывал мне, как недавно, с неделю назад, нашел неподалеку от дома гнездо гремучих змей и убил их всех лопатой. В тот же день, собираясь спать и с содроганием ожидая наступления утренней пятичасовой побудки, я внезапно услышал, как открылась дверь и из темноты донесся дедушкин шепот, тихий и зловещий:
- Кори, ты меня слышишь? Ночью, если захочешь вдруг в туалет, то ходи поосторожней. Оказывается, сегодня днем бабушка Сара нашла у тебя под кроватью свежую змеиную шкуру, такая вот незадача. Змея сбросила се там, представляешь? Здоровенная такая змея, судя по шкуре. Спокойной ночи, внук.
Сказав это, дедушка затворил дверь. До пяти часов я не сомкнул глаз.
Спустя какое-то время я понял, как умело и с охотой, подобно человеку, который, желая хорошо заточить нож, медленно и нежно водит его лезвием по оселку, дедушка Джейберд доводит меня до крайней степени напряженности. Быть может, он не отдавал себе отчета в своих действиях, но все выглядело именно так. Взять хотя бы эту историю со змеей. Я неподвижно лежал в темноте, чувствовал, как внутри меня медленно и мучительно расширяется мочевой пузырь, и представлял себе разные ужасы. Я воображал, как затаившаяся гремучка, свернувшись кольцами где-то в углу комнаты, дожидается, когда моя босая нога с тихим скрипом опустится на пол. Я отчетливо видел чешуйчатое тело змеи с узорами цвета леса, ее ужасную треугольную голову, неподвижно застывшую в полудюйме от пола, будто на невидимой подпорке, ядовитые зубы, на острие каждого из которых застыла капелька яда. Я видел, как быстро сокращаются мышцы на боках рептилии, которая наконец услышала мой запах. Я знал, что она улыбается во тьме, словно говорит: "Ну иди же ко мне, мой маленький дурачок. Все равно ты будешь моим".
Если бы в мире была школа по тренировке воображения, дедушка Джейберд наверняка был бы там директором. Урок, который я получил в ту ночь - что можно себе вообразить и во что поверить как в истинную правду, - не может сравниться ни с чем, чему меня учила потом в одном из самых лучших колледжей. Попутно я выучился тому, что значит часами лежать скрипя зубами, превозмогая боль и кляня себя за лишний стакан молока, который позволил себе за ужином.
Как видите, таким образом дедушка Джейберд учил меня превосходным и очень нужным вещам, сам о том не подозревая.
Получил я и другой урок, не менее ценный. А кроме того - и испытание на прочность и мужество. В пятницу днем, в самую страшную жару, бабушка Сара велела дедушке Джейберду прокатиться в город и купить у зеленщика "сухое мороженое" - порошок, который разводили с молоком, и получался отличный пломбир. Обычно дедушка Джейберд не слишком любил отлучаться с фермы за покупками, но в тот день он оказался на удивление сговорчивым и даже прихватил меня. На прощание бабушка Сара сказала нам, что чем быстрее мы вернемся домой, тем быстрее будет готово ее вкуснейшее мороженое.
День как нельзя лучше подходил для большой порции аппетитного пломбира. Было девяносто градусов в тени; говорили, что стоит собаке выбежать на солнце, как ее тень тут же останавливалась, чтобы отдохнуть. Благополучно закупив сухое мороженое, мы покатили назад, но на обратной дороге дедушка Джейберд внезапно резко крутанул руль своего неуклюжего тупоносого "фордика", и мы свернули в проселок.
- Здесь живет Джером Клэйпул, - объяснил он, - хочу его проведать. Он мой старый приятель, Джером-то. Негоже проехать мимо и не поздороваться.
- Но бабушка ждет нас дома с сухим мороже…
- Да, Джером мой старинный кореш, - прервал меня дедушка Джейберд, вовсю орудуя баранкой и правя к жилищу приятеля.
Проехав с шесть миль, мы свернули к ветхому фермерскому домику, перед которым стоял старинный механический пресс и валялась целая гора лысых покрышек и несколько ржавых радиаторов. Насколько я мог оценить расстояние, мы уже пересекли границу между Зефиром и Догпас и ехали по Табачной дороге, официально начавшейся несколько миль назад. По всему было видно, что старина Джером Клэйпул был корешем не только дедушке Джейберду, а весьма многим. Видимо, он пользовался большой популярностью, поскольку во дворе, кроме нашей, стояло еще четыре машины.
- Давай выбирайся. Кори, - сказал мне дедушка Джейберд. - Мы всего на пару минут.
Мы еще не поднялись на крыльцо, а я уже учуял запах дешевых сигар. Дедушка Джейберд постучал в дверь условленным стуком: тук-тук, тук-тук-тук.
- Кто такой? - осторожно спросили изнутри.
- Кровь и Потроха, - отозвался мой дедушка. Я испуганно посмотрел на него, решив, что случилось непоправимое и дедушка потерял и те крохи разума, которые имел. Отчаянно заскрипев петлями, приоткрылась дверь; появилось вытянутое черноглазое лицо с морщинами у глаз и спросило, увидев меня:
- А это кто таков?
- Мой внук, - ответил дедушка Джейберд и положил руку на мое плечо. - Его зовут Кори.
- Дьявол, Джей! - заорал человек, злобно нахмурившись. - Какого хрена ты приволок сюда мальчишку?
- Все в порядке, он мой внук. Он не станет болтать - моя закваска. Ты ведь не станешь болтать, верно. Кори?
Рука стиснула мое плечо.
Я совершенно не понимал, что происходит, но ясно было одно - эта ферма определенно не относилась к числу мест, посещение которых поощрялось бабушкой Сарой. Почему-то я вспомнил дом мисс Грейс на другой стороне озера Сак-сон и девушку по имени Лэнни, которая показала мне свой розовый язык, высунув его трубочкой.
- Нет, сэр, я не буду болтать, - ответил я. Дедушкина хватка ослабла. Его тайна, в чем бы она ни заключалась, будет сохранена во мне как в могиле.
- Бодину это не понравится, - прохрипел человек в двери.
- Джером, если Бодину станет невмоготу, он может засунуть свою башку себе в задницу, потому что мне на него наплевать. Так ты впустишь меня в дом или нет?
- Зелень есть?
- Уже дыру в кармане прожгла, - отозвался Джейберд и хлопнул себя ладонью по карману штанов. Он потащил меня в дверь, но я уперся:
- Дедушка, нам нужно отвезти сухое мор… Он оглянулся на меня - и я увидел в его глазах то, что открыло мне частицу истинной натуры моего дедушки. Его взгляд полыхал, словно горнило далекой топки. Он выражал нестерпимый голод, распаленный тем, что происходило в глубине этого дома. Сухое мороженое было напрочь забыто; да и вообще, очевидно, поездка за мороженым была только частью плана, ничтожным фрагментом мира, настоящего мира, начинающегося через шесть миль от шоссе.
- Иди за мной, я тебе сказал! - прорычал он. Я продолжал упорствовать и стоять на своем:
- Мне кажется, что нам нужно…
- Тебе ничего не должно казаться! - заорал на меня он, и то, что тянуло его внутрь дома с такой нестерпимой силой, заставило его лицо исказиться от жуткой злобы. - Либо ты сделаешь, как я тебе говорю, либо я на твоем заду живого места не оставлю! Ты понял, что я говорю?
После этого он сильно толкнул меня в спину, и я кубарем влетел в раскрытую дверь. И тут мое сердце заледенело. Мистер Клэйпул закрыл за нами дверь и задвинул засов. Сигарный дым клубился под сводами комнаты, в которую, казалось, никогда не проникал солнечный свет; все окна были закрыты ставнями на задвижках, лампочки под потолком еле светили, потому что все заросли паутиной. Вслед за мистером Клэйпулом мы прошли через первую комнату и оказались во второй комнате, в задней части дома. Дверь туда тоже была закрыта. В комнате, где мы оказались, под потолком слоями плавал сигарный дым, в центре ее стоял круглый стол, за которым сидели четверо муж чин и под светом яркой лампочки в сто свечей играли в карты. Под рукой у каждого игрока и в центре стола лежали столбики покерных фишек, перед каждым стоял пузатый стакан с янтарной жидкостью.
- Что за дела, мать его! - прорычал один из игроков, от чего у меня сразу же побежали по спине мурашки. - Я не дам мухлевать!
- Тогда на тебя еще пятерка, мистер крутой, - отозвался другой игрок. Красная фишка опустилась на столбик в центре круглого стола.
Кончик сигары первого игрока горел подобно жерлу вулкана в преддверии вселенской катастрофы.
- Принимаю пятерку! - ответил он, и сигара перекатилась из угла в угол его рта, напоминающего шрам.
- Давай - или поднимай, или отваливай… Я заметил, как крохотные, заплывшие жиром поросячьи глазки метнулись ко мне. Мужчина бросил свои карты на стол рубашкой вверх.
- Эй! - крикнул он. - Что этот пацан тут делает, черт его дери?
Моментально я оказался в центре всеобщего внимания.
- Джейберд, ты что, совсем спятил, мать твою? - спросил один из игроков. - Какого хрена ты с собой детей таскаешь? Выведи его быстро вон!
- Это мой внук, - ответил дедушка. - Он нормальный пацан, будет держать язык за зубами.
- Может, он и твой внук, но не мой. - Мужчина с сигарой в зубах подался вперед, его могучие руки стиснули стол. Коротко стриженные каштановые волосы стояли густым ежиком, а на мизинце правой руки сверкало кольцо с бриллиантом. Он достал изо рта сигару большим и указательным пальцами, и его глаза превратились в щелки.
- Ты знаешь правила, Джейберд, - сурово проговорил он. - Никто не может войти в этот дом без разрешения.
- Но этот паренек - мой внук. Он нормальный пацан.
- Мне плевать, кто он такой - хоть долбаный принц датский. Ты нарушил уговор, Джейберд.
- Эй, нет причин собачиться, тут все ведь в порядке, сам подумай…
- Ты просто придурок, Джей! - заорал мужчина с сигарой. Его рот скривился на одну сторону, когда из него вместе со слюной вылетали слова. На его полном лице блестел пот, он был весь мокрый, его белая рубашка была вся в мокрых разводах. На кармане рубашки имелась вышитая монограмма "ББ", а рядом с ней - несколько коричневых пятен от табачной слюны. - Ты придурок! - орал он. - Ты хочешь, чтобы сюда нагрянули копы и всех замели? Пацан завтра же все разболтает своим дружкам! С тем же успехом ты мог послать шерифу карту с крестом на нужном месте!
- Кори не станет болтать. Он соображает, что к чему.
- Вот как?
Маленькие свиные глазки снова вернулись ко мне.
- Ты ведь такой же придурок, как и твой дедок, верно, пацан?
- Нет, сэр, - ответил я.
Мужчина с сигарой рассмеялся. Его смех был в точности как те звуки, которые производил в прошлом апреле Фил Кеннер, когда его рвало на парту овсянкой. Поросячьи глаза мужчины так и остались недобрыми, хотя теперь он скупо улыбался.
- Тебе лет-то сколько, ведь на вид ты совсем еще щенок? Хоть и неглупый, правда?
- Он сделает так, как я ему скажу, мистер Блэйлок, - торопливо вставил дедушка Джейберд, и я вдруг понял, что человек с поросячьими глазками - не кто иной, как Бодин Блэйлок собственной персоной, брат Донни и Вэйда Блэйлоков и сын известного своим зловещим нравом Блэйлока Большое Дуло. Я вспомнил, как при входе дедушка смело заметил, что если Бодину что не нравится, он может засунуть голову себе в зад; а на проверку вышло, что с головой в заднице оказался не кто иной, как мой дедушка.
- Сильно сомневаюсь, Джей, - ответил Бодин, - у пацана явно есть башка на плечах. - С этими словами сын Большого Дула расхохотался, повернувшись лицом к остальным трем игрокам, и те тоже поспешно засмеялись, вторя ему нестройным эхом, словно добропорядочные индейцы своему вождю. Неожиданно смех Бодина оборвался.
- Давай вали-ка отсюда, Джейберд, - приказал он дедушке. - Сегодня у нас собирается приличная публика. Крупные игроки приедут прямо сюда. Залетные пижоны, надумали сорвать с меня бабки, лохи. Нам не до тебя с твоим детским садом.
Дедушка взволнованно откашлялся. Его глаза не могли оторваться от горки покерных фишек.
- Э-э-э… я просто хотел спросить… раз уж я здесь… то не могу ли я несколько раз поставить? Как насчет пары конов, Бодин?
- Говорю тебе - бери своего пацана за шиворот и вали отсюда, Джей, - услышал он в ответ. - Это будет самое лучшее. Здесь у меня люди играют в покер, а не в няньки.
- Кори может подождать снаружи, - торопливо ответил дедушка Джейберд. - Он и сам не против. Подождешь меня на улице, хорошо, парень?
- Бабушка ждет нас с сухим мороженым, - твердо ответил я.
Ответом мне был громогласный хохот Бодина Блэйлока. Я с ужасом увидел, как страшно покраснели щеки моего дедушки.
- О каком мороженом ты тут болтаешь, стервец, мне дела нет ни до какого мороженого! - орал на меня дедушка, и в его глазах клокотала ярость и мука. - Она может ждать нас хоть до завтрашнего утра, это ее дело, а я сделаю так, как решил!
- Думаю, тебе все-таки лучше двигать домой, Джейберд! - подал из-за стола голос другой мужчина. - Иди, твоя жена приготовит тебе твое любимое. В твоем возрасте лучше держаться подальше от неприятностей, Джей!
- А ты заткнись! - сорвался дедушка, лицо которого из красного стало пунцовым. - Вот, бабки при мне! - продолжил он и, вытащив из кармана двадцатку, припечатал се к столу. - Я в игре или нет: отвечай!
Я чуть не задохнулся. Рисковать двадцатью долларами в покер! Это же целая куча денег. Бодин Блэйлок снова засунул сигару в рот и молча сидел, переводя взгляд с денег на лицо дедушки Джейберда.
- Двадцать долларов, - наконец проговорил он, - этого тебе едва хватит, чтобы сесть за стол.
- У меня есть еще, не беспокойся.
Я понял, что либо дедушка перед отъездом за мороженым устроил налет на семейную кубышку, либо у него имелась особая покерная заначка, о которой бабушка Сара не знала. Само собой, бабушка не одобрила бы такую пустую трату денег, и поэтому поездка за мороженым подошла в виде повода как нельзя лучше. Может быть, поначалу дедушка хотел просто повидаться с здешними завсегдатаями, но потом демон игры обуял его и дедушка Джейберд решил пуститься во все тяжкие.
- Так я в игре или нет?
- Выведи своего пацана.
- Кори, иди посиди в машине, - приказал дед. - Я вернусь через несколько минут.
- Но бабушка сказала…
- Иди и жди меня в машине! Делай, как я велел! Живо! - заорал на меня Джейберд. Бодин пристально рассматривал меня сквозь завесу сигарного дыма и словно говорил мне:
Видишь, пацан, что я могу сделать с твоим дедом?