Сотням тысяч оставшихся перед опущенным шлагбаумом пришлось уповать теперь лишь на милость нового спасителя.
Всевидящий глаз его самодовольно взирал теперь на них с зависшего над землёй пирамидиона. Неожиданно он смежил веки.
И тотчас мать сыра земля сомкнулась, скрыв под собой бездну.
Добившись, наконец, того, о чём он так долго мечтал, Энки в ипостаси Мота с счастливой улыбкой на лице сунул ключ от бездны в замок зажигания, пекельный престол неожиданно затрясся под ним, из-под днища подземного корабля вырвалось вдруг пламя, и, сопровождаемый сильным гулом, он стремительно поднялся вихрем в небо.
Со стороны это выглядело, как вознёсшийся ввысь в прозрачной пирамиде двуглавый орёл с огненно-красными крыльями. О`Димону в восставшем из пепла фениксе привиделся дух возрождённого Осириса, Димон-А разглядел во взлетевшей жар-птице вернувшегося из заточения Велеса, а безумный инквизитор с ужасом осознал, что только что на его глазах сбылось предсказание Иоанна Богослова об освобождённом из темницы Звере: "Когда же окончится тысяча лет, сатана будет освобожден из темницы своей и выйдет обольщать народы, находящиеся на четырех углах земли, Гога и Магога, и собирать их на брань".
Действие второе. ХОЖДЕНИЕ ПО ГОРЕ
"Ад пуст и все демоны здесь!"
Вильям Шекспир, "Буря"
1. Куда глаза глядят
О`Димон заторможено смотрел на опустевшую дорогу перед контрольно-пропускным пунктом, пытаясь понять, куда подевался небесный престол, пропал пекельный трон и исчезли четыре всадника с двенадцатью легионами. Реально было это всё или ему привиделось? Он был пока ещё не в состоянии осознать то, что произошло.
- Ты видел? - толкнул он застывшего у зарешёченного окна приятеля. - Ты видел это?
Толчок привёл Димона-А в чувство, и тот постепенно стал приходить в себя. Сначала он потёр ладонью лоб, затем почесал затылок и, наконец, потряс головой, стремясь стряхнуть с себя наваждение.
- Что это? - невразумительно произнёс он, почувствовав непреодолимый позыв к сквернословию. - Что это за хрень была?
- Ну… это… как его, - забыл слово О`Димон, - раскрытие тайны… разоблачение… прозрение, короче.
- Апокалипсис? - вспомнил слово Димон-А.
- Во, точно, - подтвердил О`Димон.
- Это же полная хрень! - неожиданно завёлся Димон-А, на которого иногда безо всякого повода нападала копролалия - импульсивное влечение к циничной и нецензурной брани. Он, как и многие другие молодые и не очень молодые люди страдал синдромом Туретта - особым видом словесного тика, когда человек, одержимый бесами хулы и сквернословия начинает постоянно вставлять в свою речь бранные слова, используя их, как словосвязку.
- Б., охренеть можно! Неужели всё, б., что мы видели, всё это,
б., было на самом деле?
Столь частое употребление матерного слова напоминало нервный тик у человека, у которого непроизвольно вдруг начинало подёргиваться веко. При этом, каждый раз, как только Димон-А употреблял слово на букву "Б", у него мгновенно за спиной возникала в образе развратной блудницы демоница сквернословия Лиад. Когда же он произносил многочисленные вариации на букву "Х", тут же за его спиной появлялся, кривляясь и показывая непристойные жесты в виде вытянутого среднего пальца или согнутой в локте руки, демон хулы Уй.
О`Димон между тем обратил внимание на изъян в заборе: в нём не хватало двух бетонных секций. Куда же они пропали? Что-то подсказывало ему, что, скорей всего, секции эти обрушились в том месте, где прежде стоял Молох, а между ног его пролегало узкое бездонное ущелье, которое затем сомкнулось.
- Как видишь, было! Раз забор исчез.
- Ох-еть, б.! - взялся за голову Димон-А. - Мне до сих пор кажется, - покачал он головой, тупо глядя на провал в заборе, - что нам всё это кажется.
- Хочешь сказать, трип продолжается? - засомневался О`Димон.
- Что? - не понял Димон-А.
- Ну, наше … это… психоделическое путешествие…
- А ты думал, оно закончилось? - неожиданно живо он обернулся к приятелю. - Оно только начинается. Ты лучше скажи, б., что теперь со мной будет? Я же два круглых сразу захавал.
- Скорей всего, тебе конец, - усмехнулся О`Димон и, подобрав с земли осколок зеркала, протянул его товарищу, - глянь, что с тобой стало.
Димон-А заглянул в остроугольный осколок и с ужасом обнаружил, что его голубые глаза почернели. Зрачки у него расширились до такой степени, что почти полностью вытеснили собой радужку. Его глаза стали двумя безднами, в которых терялся разум.
- О, чёрт! Б.! Б.! Б.! - в ожесточении трижды ударил он себя в грудь, и каждый раз за его спиной на мгновенье появлялось мимолётное видение демоницы сквернословия по имени Лиад.
- Пора для тебя уже панихиду заказывать, - съязвил О`Димон.
- Да пошёл ты на…! - привычно ответил ему Димон-А.
И тут же за его спиной демон Уй продемонстрировал О`Димону, куда тому идти. Димон-А метнул взгляд на приятеля и с удовлетворением отметил, что у того также вместо привычных карих глаз чернели два бездонных колодца. Кактусы продолжали действовать.
- А разделился бы со мной по-братски, - продолжал доставать его О`Димон, - может быть, жив бы, и остался. Это всё твоя жадность - твой второй смертный грех. Так что 2: 2, - подвёл он счёт.
- 3: 2, - поправил его Димон-А.
- Почему это?
- Ты завидуешь мне, а зависть - это тоже смертный грех.
О`Димон обиженно отвернулся и тут обнаружил в тёмном углу на стене сатанинскую пиктограмму - заключённую в круг перевёрнутую острым концом вниз пятиконечную звезду, в которую вписаны были мелом два рога, два уха и борода козла. Ниже, мелом же, было написано слово ТЕМОФАБ. Что ещё за Темофаб? - подумал он.
Димон-А, тем временем, разглядывал намалёванную на противоположной стене смешную рожицу в виде подковы с двумя крестами вместо глаз. Прямая линия, изображавшая нос, вела к высунутому изо рта языку. Ниже была начертана знакомая цифра VII. Что бы это могло значить? Краем глаза он заметил, что О`Димон вдруг попятился к двери. Попятился с таким видом, будто увидел что-то страшное.
- Ты чего, б.? - с недоумением взглянул на него Димон-А.
- Мне тесно, - словно задыхаясь, ответил он. - Для троих тут слишком мало места.
- Для троих? - забеспокоился Димон-А. - Где ты видишь троих? Кроме нас тут никого нет.
- А ты посмотри туда, - кивнул О`Димон в дальний угол, продолжая, как рак, медленно пятиться к двери.
Глаза его были окутаны страхом. Напуганный его взглядом, Димон-А не сразу рискнул повернуть голову и глянуть в тот угол, но всё же, превозмогая ужас, сделал это. Заметив на стене сатанинскую пиктограмму, он с облегчением усмехнулся:
- Ты, чего, этой рожи испугался?
- Какой рожи? Ты чёрта видишь там в углу?
- Нет.
- И я нет. А он там есть!
- Ладно, не нагнетай.
- А ты приглядись получше.
Димон-А пригляделся и обомлел. В тёмном углу рядом с пиктограммой на задних копытах стоял и ухмылялся знакомый чёрный козёл с жуткой очеловеченной мордой и с обнажённой женской грудью. За спиной его чернели два крыла, а между ног торчал блестящий эрегированный стержень.
Не выдержав бесовского напряжения, исходящего из проникающих в душу глаз козла, О`Димон вдруг в ужасе бросился к дощатой входной двери и со всей силы принялся дёргать ручку на себя, но та, запертая с другой стороны на задвижку, никак не поддавалась ему.
Недовольный произведённым шумом, чёрный козёл приложил к губам указательный перст правой руки, на которой было выколото слово "запутай", и предупредительно зашипел: т-ш-ш-ш.
- Ты кто, б.? - ошеломлённо произнёс Димон-А, поражённый увиденным.
Чёрный козёл вновь усмехнулся и указательным перстом левой рукой, на которой проглядывала татуированная фраза "распутай", показал на слово ТЕМОФАБ под пиктограммой.
- БАФОМЕТ, - догадался О`Димон, мгновенно прочитав слово справа налево.
Удовлетворённый ответом, чёрный козёл с улыбкой кивнул ему.
Димон-А в панике также кинулся к двери и неожиданно с разгона всей массой своего тела вышиб её. О`Димон вслед за ним бросился уже в распахнутую дверь.
За одну секунду они слетели по насыпи вниз к дороге, а затем ещё минуту они бежали по дороге прочь от кутузки, не оглядываясь. Первым выдохся Димон-А. Проскочив мимо поднятого вверх шлагбаума, он оглянулся и обнаружил, что никто их сзади не преследует. Он прервал свой бег и остановил рукой набегавшего товарища.
- Он не гонится за нами? - запыхавшись, спросил О`Димон.
- Нет, - запыхавшись, ответил Димон-А.
- Ну ты и силён, - восхитился приятелем О`Димон. - Одним махом выбил дверь.
- А то, б., - возгордился Димон-А, и демоница Лиад тут же нарисовалась за его спиной. - Прикинь, какая во мне сила появилась.
- Куда же он делся? - вновь озаботился О`Димон нечистой силой.
- А х… его знает, - пожал плечами Димон-А и, повернув голову направо, в упор не увидел стоявшего рядом демона Уя, который показывал ему средний палец.
Повернув же голову налево, он к ужасу своему обнаружил стоявшего перед ним чёрного козла.
Правда, козёл этот стоял на четырёх ногах. По всей видимости, это была обычная домашняя скотина с одним лишь отличием: оба глаза её были крест-накрест залеплены белым скотчем, тем самым чем-то напоминая смешную рожицу в виде подковы с двумя крестами вместо глаз на стене кутузки.
- Пошёл нах отсюда! - замахнулся на него Димон-А кулаком. Но рогатый козёл не двинулся с места.
- Пошли лучше сами отсюда нах, - предложил ему О`Димон.
Димон-А решил прислушаться к его совету. Только вот куда идти - было непонятно. Они находились на развилке. Сразу за шлагбаумом асфальтированная дорога раздваивалась: одна вела к секретному объекту с радиовышками, другая резко сворачивала влево и поднималась в гору.
- Куда же нам идти? - спросил Димон-А.
О`Димон неожиданно хлопнул себя по лбу, снял рюкзак с плеч и вытащил из него компас, предусмотрительно захваченный с собой. Стрелка компаса вначале уверенно показывала на север, потом, покачнувшись, она также уверенно показала на юг, а затем она стала крутиться вокруг своей оси, как сумасшедшая.
Внезапное расстройство компаса, сдвиг его по фазе, - и… буйное помешательство стрелки навело Димона-А на мысль, что от безумного компаса необходимо срочно избавиться, иначе можно самому тронуться. Компас тут же со всего размаха полетел в кусты.
- Идём, куда глаза глядят, - предложил О’Димон.
Глаза Димонов глядели налево. Лучше бы они туда не смотрели.
2. Дар Живы
Тем временем, Майя с Живой зашли в Ведьмин яр. Он представлял собой широкое ущелье между двумя возвышенностями, по дну которого пролегала узкая тропинка. Поднимаясь по ней, двоюродные сёстры вскоре заметили, что шум от трассы исчез вовсе, сюда уже не доходило ни звука. Небо над головой также исчезло. Сомкнутые кроны дубов, грабов и грабовой поросли закрывали собой всю синеву. Редкие солнечные лучи пробивались сквозь лиственный покров.
Склоны глубокого оврага укрывал пёстрый ковёр первоцветов. Белым цвёл ряст, жёлтыми пятнами выделялись анемоны, фиолетовым огнём светились фиалки, а пролески сияли голубыми гроздями.
Пели песни друг другу иволги, щебетали воробьи, постукивали дятлы. Дожидаясь ночи, спали в своих дуплах совы. Нетопыри прятались в щелях под отставшей корой.
Майя и Жива шли по тропинке, периодически громко выкрикивая на обе стороны:
- Зоя! Зоя!
- Вряд ли она могла сюда забежать, - засомневалась Майя.
- Всё может быть, - пожала плечами Жива.
Она полной грудью вдохнула воздух и поделилась своими ощущениями:
- Я просто оживаю, когда захожу сюда.
Майя также вдохнула полной грудью и подтвердила:
- Да, здесь так легко дышится.
- Хотя считается, что именно здесь самое опасное место Лысой горы, - сказала Жива. - Именно сюда стекается всё тёмное, что есть на вершине.
- Опять ты начинаешь меня пугать, - укорила кузину Майя. Жива улыбнулась:
- А хочешь, я покажу тебе, чему уже научилась.
Присев на корточки, она подвела руку к травинкам, и те вдруг пришли в движение, словно от дуновения ветерка. Майя заметила некую странность: ветра нет, а травинки колыхались, причём только под ладонью Живы.
Жива поднялась и провела рукой над веткой осины. Там, где прошлась её ладонь, листики завибрировали.
- Ничего себе, - удивилась Майя.
- А теперь попробуй ты, - предложила Жива.
Майя провела рукой над веткой, но листья почему-то остались недвижными.
- И как это тебе удаётся? - недоумённо пожала она плечами
- Ничего, не всё сразу, - утешила её Жива, - для начала тебе надо научиться кричать. Закричи, что-нибудь. Только со всей силы!
- А-а! - крикнула Майя.
Крик у неё получился каким-то глухим, отрывистым и невыразительным.
- А теперь послушай меня, - улыбнулась Жива и, вдохнув полной грудью, заорала:
- А-а-а-а-а-а!
Примерно с минуту она вопила с такой силой, что у Майи даже уши заложило. По листве прошло движение, затем, ни с того ни с сего, вдруг поднялся ветер, да такой сильный, что от его порыва вздрогнули ветки и взметнулся кверху чёрный пластиковый кулёк.
В верхушках деревьев отчётливо загудело:
- У-у-у-у-у-у!
Кулёк летал там, как птица.
Но стоило Живе умолкнуть, как ветер в ту же секунду стих, и кулёк плавно опустился на землю.
- Жуть, - потрясённо произнесла Майя.
Некоторое время она шла молча, впечатлённая увиденным и услышанным.
- Представляю теперь, как ты кричала, когда к тебе пристали те трое.
- Ну, тогда я верещала так, - улыбнулась Жива, - будто меня резали. Естественно и вихрь возник соответствующий. Тот момент я никогда не забуду. Вон, до сих пор ещё лежит, - кивнула он на поваленное дерево.
Впереди, нависая сучьями над тропинкой, преграждал им путь чёрный высушенный скелет мёртвой акации.
- Когда это дерево на них повалилось, они рванули так, что только пятки засверкали.
Внезапное ускорение назад, сдвиг, - и чёрный скелет акации в обратной ретроспекции поднялся с земли и встал на место. А возле него оказались трое парней, которые с удивлением смотрели на орущую Живу, на возникший невесть откуда ураганный ветер, поднявший в воздух опавшие листья и вовсю раскачивающий верхушки деревьев. Парни в ужасе бросились наутёк, а надломленная посередине иссохшая акация с треском упала на то самое место, где они только что стояли.
3. Бледная нежить
Димоны в это время поднимались вверх по Змеиному спуску. Асфальтированная дорога вскоре сменилась утрамбованным слоем крупного щебня, по ребристым краям которого стало неудобно идти.
- У них, что, асфальта не хватило? - недовольно прокомментировал О`Димон незаконченную работу дорожников.
- Не, - покачал головой Димон-А, обнаружив чуть далее на обочине окаменевшую горку гравийно-битумной смеси, - асфальт у них был, только они почему-то его здесь бросили.
- С какого перепуга? - недоумённо спросил О`Димон и осёкся, на мгновенье представив себе тот ужас, который обуял здесь асфальто-укладчиков, кинувших работу и давших дёру с горы.
- А чёрт его знает, - пожал плечами Димон-А и на всякий случай прихватил с дороги увесистый булыжник. О`Димон также последовал его примеру.
Они огляделись. Слева от дороги склон холма полого спускался к тому самому месту, где они встретили женщину в красном сарафане. Именно отсюда она сошла к ним вниз и рассказала, что встретила здесь двух тварей, а затем предупредила, что очень скоро они увидят тут какую-то амфисбену. По всей видимости, змея эта с двумя головами находилась где-то поблизости, оставалось понять только - где.
Чуть пониже на склоне возвышался перед ними громадный дряхлый дуб - сучковатый, иссохший, резко выделявшийся своей чернотой на фоне прочих деревьев, уже покрытых зелёной листвой. В основании дуба располагалось огромное дупло, в котором вполне могла поместиться не только змея, но даже змей или дракон, причём не только с двумя, а даже с тремя головами.
Отважно спустившись к дубу, Димон-А бесстрашно заглянул дупло и с ужасом попятился назад, обнаружив, что изнутри смотрели на него чьи-то светящиеся в темноте глаза. Размахнувшись, он запустил в те глаза булыжником, но с расстояния в метр промахнулся.
С глухим стуком камень скользнул по шершавой коре дерева и отскочил в сторону, а из дупла с недовольным уханьем вылетела серая сова. Ослеплённая дневным светом, предвестница бедствий неуклюже уселась на ближнюю ветку, а затем, шумно замахав крыльями, поднялась над деревьями, и, неслышно облетев их в парении, вскоре исчезла из виду.
Димон-А вернулся к приятелю.
Опасливо поглядывая по сторонам, они двинулись дальше в гору. Справа дорога круто обрывалась в неглубокий, но широкий ров, за которым возвышался земляной вал бывшей крепости. В усыпанном прошлогодними листьями рву лежал мёртвый граб с вывернутыми наружу корнями. Под ними вполне могла прятаться та самая мифическая амфисбена.
О`Димон на всякий случай запустил камнем в подозрительно лежавшее на земле дерево. В тот же миг из-под него выскочила юркая ящерица и, метнувшись, спряталась под корнями. На двуглавую змею она была явно не похожа, поэтому парни немного успокоились.
Далеко впереди, там, где дорога поворачивала направо, Димон-А заметил двух маленьких зелёных человечков. Держа перед собой сжатые в кулаках руки, они то и дело, как зайчики, скакали на сомкнутых ногах, пытаясь один перепрыгнуть другого.
- Ты их видишь? - спросил он приятеля.
- Вижу, - ответил О`Димон.
- Слава богу. А то я уже подумал, что у меня опять галюники начались.
Вслед за зелёными человечками на дороге появилась черноволосая девушка в белой сорочке с вышивкой и в белой юбке с повязанной на поясе красной клетчатой плахтой. Голову её украшал цветочный венок с разноцветными лентами, в руке она держала помело.
Этим помелом, веником на длинной палке, она погнала зелёных человечков прочь. Те пугливо отбежали в сторону и, словно дразня её, продолжили скакать на месте, стараясь подпрыгнуть, как можно выше.
Девушка несколько раз взмахнула помелом, как если бы она что-то подметала на дороге, а затем вдруг закружилась на месте. Удивлённые человечки прекратили прыгать. Девушка засмеялась и, оседлав помело, ведьмой поскакала за ними по дороге. Вскоре все втроём они исчезли за поворотом.
- Чего тут только не увидишь, - усмехнулся Димон-А.
На обочине в траве О’Димон заметил россыпь крупных одиночных цветков с широко раскрытыми лепестками лилового цвета, похожих на гигантские колокольчики, с мохнатыми стебельками, покрытыми густым серебряным пухом.
- Это не сон-трава? - показал он рукой.
- Она самая, - кивнул головой Димон-А. - Ведьмино зелье.
О’Димон сорвал один из цветков. С удовлетворением отметив, что состоит он из шести лепестков, а также из многочисленных жёлтых, осеменённых пыльцой, мужских тычинок, собранных в кружок вокруг пушистых женских пестиков, он глубоко втянул в ноздри воздух и понюхал их.