- Нет. В сорок пятом Менгеле уничтожил все архивы и по паспорту на чужое имя, выданному, вообразите себе, Красным Крестом сбежал в Латинскую Америку. Он дожил до старости и утонул, купаясь в ласковых волнах теплого моря. Ходили слухи, что Менгеле утопили агенты "Моссада", но лично мне кажется, что все это - не больше, чем красивая легенда. Многим нацистским преступникам удалось избежать заслуженного возмездия.
- Теперь, я гораздо лучше представляю себе, кем мог быть Чадов, если он пошел по стопам Менгеле, - тихо сказал Светлов. - Коллеги…
- Ха! Он, видите ли, представляет! - воскликнул Игорь. - Виталий, разве ты еще не понял, к чему клонит доктор, рассказывая о Менгеле и наших опытах по созданию универсальных солдат? Наивный ты человек! Скажите, Иван Корнеевич, в Аушвице случайно не проводились опыты по сращиванию человеческой и собачьей плоти?
- Да. Я забыл это отметить, но откуда вы…
- А не работал ли Чадов вместе с Микошиным?
Светлов вскочил со стула.
- Точно! Игорь, ты тысячу раз прав! Чадов продолжил дело Менгеле, а Микошин решил перещеголять их обоих. Точка! Надо идти к Агранову! Пусть разбирается с этой бандой садистов…
- Молодые люди, не спешите - доктор встал у двери, как будто опасался, что Светлов и Семенцов убегут. - Я поделился всей информацией, а взамен не получил ничего. Мне кажется, что, по крайней мере один из вас столкнулся с чем-то чего нельзя объяснить с точки зрения здравого смысла. Может, все-таки расскажете, что произошло и почему именно вас Агранов выбрал для выслушивания моих догадок?
- Это так, Иван Корнеевич, - кивнул Игорь. - Кое-что я видел…
На протяжении рассказа Семенцова о его приключении двухлетней давности, доктор несколько раз ударял кулаком по столу, мотал головой так, что очки едва удерживались на носу и восклицал "Вот это да!".
После того, как Игорь замолчал, Лихонин задумчиво наморщил лоб.
- Сам лично с Микошиным не сталкивался, составил мнение о нем, доверившись наблюдениям других, и, по всей видимости, ошибся. Этот санитар казался ничтожеством…
- Что значит "по всей видимости"?! - изумился Семенцов. - Конечно, ошиблись! Микошин и есть паук, опутавший наш город нитями страха! Бог уготовил ему роль ничтожества, а дьявол возвеличил до уровня демона! Неужели и после всего, что я рассказал, вы еще в чем-то сомневаетесь?!
- Сомневаться - неотъемлемая часть моей профессии, - Лихонин сурово поджал губы. - Я должен лично во всем убедиться и только тогда соглашусь с вами.
- Так убеждайтесь! - вступил в полемику Светлов. - Если заявиться в особняк Микошина неожиданно, да еще с оравой милиционеров, крыть ему будет нечем!
- Есть менее радикальный способ.
- Это какой же?
- Я не Менгеле и даже не Чадов, - Лихонин поднял с пола свой саквояж. - Но в анатомии и физиологии тоже кое-что смыслю. В общем, ребятки, вскрытие покажет. И если все то, что мы предполагали, окажется правдой, то именно ваш покорный слуга, предоставит самые веские доказательства вины Микошина.
- Вы будете вскрывать трупы помеченные наклейками пластыря? - догадался Игорь. - А что тогда делать нам?
- Всего лишь потерпеть. Ничего не предпринимать, пока я не расхлебаю всю кашу, - доктор указал на телефон. - Запишите мой номер и позвоните часика, этак, через два. Думаю, к этому времени, я смогу дать свое заключение.
Оставшись один, Лихонин облачился в халат, повязал передник. Попытался даже насвистывать, стараясь оставаться обычным Лихониным, но заметил, что фальшивит.
Доктор решил зайти с другого конца и двигаться по логической цепочке начиная с последнего трупа. Что сказал о нем Агранов? Наш клиент. Татуировочки, наверняка, имеются. Почему эти слова так упорно вклинивается в ход мысли?
- Господи! Неужели?!
Догадка осенившая Лихонина была подобна вспышке молнии. Одну и ту же татуировку он видел дважды! Первый раз в доме Шакирова, а второй…
Доктор распахнул дверь мертвецкой, бросился к столу, на котором лежало тело мертвого преподавателя фитнеса и, сдернув простыню, впился взглядом в предплечье трупа. Татуировки не было, да и не могло быть, поскольку мертвый Серега сменил тело. Теперь ее носил прыгун с крыши! Чтобы окончательно убедиться в своем открытии Лихонин шагнул к столу самоубийцы. Рука, потянувшаяся к простыне замерла на полпути. Доктор не услышал, а ощутил движение за спиной и медленно повернулся. Серега уже не лежал, а сидел, болтая ногами, чтобы сбросить повисшую на них простыню. Справившись с ней, он поднял отливающие серебром глаза и, кокетливо прикоснувшись к пластырю на виске, подмигнул Лихонину.
- И-и-ищеш-ш-шь с-с-с-седьмое доказательство?
Доктор не мог ни сдвинуться с места, ни оторвать взгляда от раны на шее Сереги. Тот, кто заменил ему тело, позаботился и о прижизненной ране. Она тоже была заштопана. Кадавр спрыгнул со стола и, виляя бедрами, как стриптизерша у шеста пошел на Лихонина. Было заметно, что покрытая заиндевевшими волосками грудь слишком узка для чужой головы, а цвета кожи сильно отличаются. Доктор медленно, стараясь не наткнуться спиной на столы, пятился к двери. Мертвец тоже не спешил. Остановившись на середине комнаты он провел рукой по впалому животу.
- Мне х-х-холодно. Не согреться ли нам, а док? - рука опустилась ниже, сжала сморщившийся пенис и вздернула его вверх. - Это не мое, но для тебя, Корнеич, сгодится. Обними меня, милый! Давай сольемся в пароксизме страсти!
Лихонин добрался до двери, нащупал ручку и прошмыгнул в кабинет. Все доказательства, включая седьмое, теперь были налицо. Они были получены без всяких вскрытий и гораздо раньше, чем рассчитывал Лихонин. Оставалась самая малость - выбраться из морга живым. И тут доктор допустил роковую ошибку. Повинуясь условному рефлексу, повелевающему всегда и везде таскать с собой инструменты, он бросился не к выходу, а к саквояжу. Заминка решила все. Дверь холодильника распахнулась от мощного удара. Кадавр, которому надоело играть роль кота, балующегося с мышкой, прыгнул на Лихонина и сбил его с ног. Доктор упал спиной на стол, схватил первое, что попало под руку - трубку телефона и размахнувшись ударил ею по холодной груди. Удар гороха о стену произвел бы гораздо больший эффект. Серега впился пальцами кадык доктора и резко рванул его к себе.
- Привет от Чадова, док!
Последним, что увидел Лихонин было его собственное горло, торчащее из обрывков окровавленных мышц, как жуткая белая змея.
14
Доктор Чадов отложил книгу и прислушался. Повернул настольную лампу так, чтобы ее свет падал на дверь. Обычный человек ничего бы не услышал. Тишина была полной и только тот, чьих ушей редко касались новые звуки, мог различить шаги двух человек.
Сергей спустился в подвал вслед за Германом. В отличие от последнего, он шел медленно, с похоронным выражением на лице. Ход мыслей обитателя подземной и самой главной части особняка можно предугадать было невозможно.
С момента, когда их всех объединило общее дело, прошло больше десяти лет. Потом появился Герман. До встречи с Микошиным он шел по скользкому пути Остапа Бендера: довольно бездарно косил под индийского брамина, лучшего ученика Рабиндрата Тагора. Иллюзионист-самоучка приехал в город в составе труппы захудалого цирка, случайно разговорился с Сергеем, скупавшим собак крупных пород. Собак, как и других животных, цирк давно продал, но это не помешало Герману наведаться в гости к Микошину. Он пришел в новенький особняк вместе с другом - молодым гимнастом. После основательной попойки, горе-йог очухался в подвале. Своего коллегу - жизнерадостного и любвеобильного гимнаста он больше не видел. Цирк уехал из города, не досчитавшись двух артистов, а Герман избежал печальной участи товарища лишь потому, что на самом деле обладал задатками фокусника и гипнотизера. Хозяин многократно усилил эти способности, сделав Герману сложную операцию на мозге. С тех пор бывший циркач стал верным и незаменимым помощником, любимцем всемогущего хирурга. По его приказу Микошин обзавелся микроавтобусом алого цвета, на котором Герман каждую ночь выезжал на охоту. Операция имела много побочных эффектов: гипнотизер перестал спать и помнил только то, что происходило с ним в последние два-три дня. Из своей прошлой жизни он вынес только одно воспоминание о главном герое "Пиковой дамы". Этот живой робот был рабски предан хозяину. Его побаивались все, начиная с охранников и заканчивая самим Микошиным. Герман не зазнавался, поскольку просто не знал, что такое тщеславие и ставил перед собой только одну цель - быть полезным. Открыв пневматическую дверь, он остановился и пропустил Микошина.
Верный привычке оставаться в тени, Чадов сидел в кресле, поглаживая лежащий на столе белый шарф. Освободившееся место на шее занимал ортопедический бандаж.
- Явно выраженная нестабильность шейных позвонков, - заявил он вместо приветствия. - Требуется жесткая фиксация, а сегодня я как раз намерен сделать много резких движений. Очень резких…
- Георгий Давыдович, - промямлил Микошин. - Я обещаю все уладить. Не пройдет и суток…
Настольная лампа врезалась в стену всего в нескольких сантиметрах от головы Сергея. Он в ужасе присел. Спокойствие сохранял только Герман. Его бледное лицо дышало бесстрастием.
- Свет! - прорычал хозяин. - Включите свет. Я сильно хочу видеть ваши рожи!
Микошин выполнил приказ. Георгий Давыдович вышел на середину комнаты.
- Герман, докладывай! Только ты в этой никчемной компании способен излагать свои мысли более или менее связно.
- Девчонке удалось сбежать. Ей явно кто-то помог - убит один из наших псов.
- Отлично! Прокол за проколом! Одни разгуливают по моему дому, когда им вздумается, дерутся с охранниками и, в конце концов, уезжают в сопровождении милицейского эскорта. Другой не может поймать маленькую нахалку, которая испаряется, оставляя мне на память труп любимого пса. Третий, - Герман Давыдович ткнул пальцем в Микошина. - Позволяет обыскивать гараж. Если будет продолжаться в таком же духе, сюда станут водить экскурсии. Скажи, Сергей, зачем ты мне нужен? Может ты поизносился и утратил былую хватку? Только скажи и отправишься на операционный стол. Я освежу твое тело и взбодрю дух. Только скажи и для старого друга будет сделано все возможное и невозможное!
- Не надо на стол, - кадык Микошина судорожно задергался. - Я всегда служил вам верой и правдой.
- Данные тех циркачей, которые прыгают через забор не хуже кузнечиков, надеюсь, установлены? - успокоившись, хозяин вернулся в кресло. - Не говори мне Сережа, что они сохранили инкогнито.
- Нет! - Микошин обрадовался смене темы. - Один из них уже попадал в мое поле зрения. Некий Игорь Семенцов, вор-домушник. Два года назад влез в наш подвал и был настолько ловок, что сбежал. Пришлось определить его в тюрьму. Второй - Виталий Светлов, старый друг Семенцова. Предполагаю, что, проникнув во двор, они не преследовали определенной цели. Просто напились, и Семенцов решил посчитаться со мной за прошлое.
- Так-так. Возраст? Физическое состояние? - Георгий Давыдович посмотрел на один из плакатов, так, словно прикидывал, что можно сделать с двумя нарушителями спокойствия.
- Каждому по тридцать три. Оба в отменной физической форме.
- Хм… Отличные экземпляры. Возраст Иисуса Христа и Ильи Муромца, - бледные губы раздвинулись в хищной улыбке. - Самое время заводить учеников и совершать подвиги. Я с удовольствием помогу этим ребятам, как-то определиться в жизни. Достань мне их, Сергей. Обязательно достань. Возьми под контроль их квартиры и попроси нашего человека тоже заняться ими.
- Переверну город вверх дном, но…
- Я знаю, чего ты опасаешься. Он не откажет в помощи, поскольку успел замараться так, что никаким "Тайдом" не отмоется. И насчет города. Мне кажется, пришло время переезда. Нами начали интересоваться, а это к добру не приведет.
- Когда быть готовыми? - на лице Микошина появилось выражение невыразимого облегчения. - Я тоже считаю - надо бежать…
- Никто не спрашивает твоего мнения, трус, - Георгий Давыдович смерил помощника презрительным взглядом. - Ты настолько плохо меня знаешь, что осмелился думать, будто я уеду просто так?
- Нет…
- Да! Когда-то этот город убил Чадова. Теперь Чадов уничтожит город. По этим улицам, - Чадов ткнул указательным пальцем в потолок. - Будут бродить мои кадавры. Живые, в конце концов, позавидуют мертвецам. Только убедившись в том, что дело сделано я покину проклятую дыру! До этого дня я просто шутил, намекал на свое существование. Теперь буду атаковать по всем правилам стратегии и тактики. Сколько у нас людей?
- Четверо охранников, - пробормотал Микошин. - Только вряд ли на них можно положиться до конца.
- Будет можно! Часа через два ребятки станут просто шелковыми, - Чадов подошел к Микошину вплотную. - Придется хорошенько поработать. Готовь операционную. Пока четыре стола. Герман приведешь сюда наших молодцев. Сделай так, чтобы они были тихими и не трепыхались по пустякам. Ты, Сергей выпусти всех собачек. Объявляется, ха-ха, чрезвычайное положение. Без твоего ведома сюда не должна проникнуть даже мышь. Всем все ясно? Тогда не стойте, как три тополя на Плющихе. Будем ковать металл, пока он не остыл!
Герман ушел, а Микошин остался.
- Георгий?
- Нужны пояснения? Ты, в самом деле, стал туго соображать?
- У тебя есть все, что требуется для работы. Зачем лезть на рожон и выдавать себя, устраивая кавардак? Ты сделаешь несколько десятков кадавров. Они переполошат всю округу, а дальше? В конце концов, до нас доберутся!
- До нас? - Чадов расхохотался. - До нас?! С каких пор ты беспокоишься обо мне? Не отвечай. С тех самых, как устроил за счет меня спокойную жизнь. Вжился в образ богача, стал носить атласные халаты и вместо того, чтобы хлебать водку, начал нюхать первосортный кокс! Называешь меня Георгием, как в старые добрые времена? Милый Сережа! Если в тебе мало что сохранилось от исполнительного работника морга, то от патологоанатома Чадова осталось еще меньше. И это "меньше" жаждет мести, признания! Хочешь дружеский совет?
- Хочу, - Микошин отшатнулся от вытянутых рук Чадова и попятился, но оказался прижатым к стене.
- Не стой у меня на пути. Раздавлю как таракана! - тонкие и длинные пальца хирурга, коснулись виска верного помощника. - А может, сделаю лейтенантом своей гвардии ходячих трупов. Что тебе больше нравится?
Микошин вылетел из подвала, как ошпаренный, вбежал в свою комнату и бросился к окну. Если вовремя предупредить охранников, то есть шанс на то, что они справятся с Германом. А об окончательно спятившем дружке позаботится он сам.
- Ах, черт!
Герман уже входил в стеклянную будку, а значит, охранников можно было смело вычеркивать из списка Сопротивления.
Микошин выдернул ящик письменного стола с такой силой, что тот упал на пол. Вместе с бумагами выпали пистолет и обойма.
- Я не собираюсь подыхать вместе с тобой, - бормотал Сергей, пытаясь впихать обойму в рукоятку. - Убью! Заварю дверь и…
Носок до блеска начищенного ботинка ударил Микошина под подбородок. Лязгнули, прикусывая язык, зубы. Новым ударом ноги Чадов отфутболил пистолет в дальний угол комнаты.
- Ты, кажется, не спешишь выполнять мои поручения?
Заполнившая рот кровь мешала Сергею говорить. Он сплюнул ее на пол и прошамкал, морщась от боли:
- С чего ты взял, хозяин? Просто хотел быть готовым ко всему…
- Мы оба прекрасно знаем, к чему ты хотел быть готовым! - ребра ладоней Чадова рубанули предателя по шее. - Ты хотел меня пристрелить!
Микошин закачался, упал на спину. Хирург перешагнул через Сергея и подошел к окну.
- Сколько лет я не был наверху? Странно, не помню… А ты?
В ответ раздался стон.
- Чувствуя себя как Одиссей, побывавший в царстве Аида, - задумчиво продолжал хирург. - Только в отличие от героя эпоса я не испытываю от встречи с миром живых ничего кроме разочарования. Осень. Листья. Мутные лужи. Это красиво. Могло бы вдохновить поэта и художника. Ты понимаешь, о чем я, Сережа?
Микошин подполз к креслу, вцепился в поручни и с трудом сел.
- Понимаю, Георгий.
- Ни черта ты не понимаешь, - вздохнул Чадов. - Это бессистемная красота. Она есть, потому, что есть. Обычные художники и поэты просто запечатлевают ее, не пытаясь исправить недоработки Создателя. Я же иду дальше. Гораздо дальше и если ты отказываешься быть моим спутником на этом тернистом пути, станешь подопытным кроликом. О, у Германа, кажется проблемы!
Любимец доктора Чадова действительно столкнулся с определенными трудностями. Войдя в дежурку, он приказал охранникам построиться, будто хотел сообщить им важную новость или объявить благодарность. Верзилы, с опаской поглядывая на любителя клетчатых одежд, выстроились у стены.
- Всем смотреть мне в глаза, - тихо и торжественно приказал Герман. - Только в глаза. Недавно вы не справились со своими обязанностями и должны получить взыскания. Это справедливо? Не слышу ответов.
- Да…
- Справедливо…
- Взыскания…
Железобетонные лица охранников смягчились, а взгляды стали почти мечтательными. Как у детей, которым добрый папа обещал купить по новенькому велосипеду.
- Нам есть, о чем поговорить, - продолжал Герман, буравя глазами каждого. - И сделать это лучше не здесь. Мы вместе войдем в дом и спустимся в подвал. Возражения?
- Э-э-э! - самый высокий охранник замотал головой, борясь с наваждением - Зачем в подвал?
Герман сосредоточился на человеке, не желавшем поддаваться гипнозу.
- Подними голову, малыш. Я не стану просить дважды.
Стало видно, что охранник пытается сопротивляться вторжению в свой мозг. Вены на лбу Германа вздулись, а лицо стало пунцовым. Еще ни разу в своей практике он не сталкивался с таким противодействием. Голова охранника начала медленно подниматься. Он застонал. Герман усилил натиск, мобилизовав все скрытые возможности своего модернизированного мозга. Собрав их в один кулак, он нанес один мощный удар. Охранник вскинул голову, посмотрел в глаза гипнотизера и рухнул на пол с таким грохотом, что задрожали стены.
- Поднимите эту падаль, - тяжело дыша, проворчал Герман. - Тащите его в дом!
Глядя из окна на троицу охранников, тащивших в подвал своего товарища, Чадов улыбнулся.
- А Герман, все-таки молодчина. В отличие от тебя. Ну, так как Сергей, будем продолжать сотрудничество или…
- Никаких "или"! - укрощенный Микошин посмотрел на повелителя преданным взглядом. - Можно заниматься тем, что мне поручено?
- Значит, осознал? Занимайся. Только не забудь о тех двоих и… девчонке. Мне кажется, что хоть они и ушли отсюда по отдельности, вскоре встретятся.
- Чего ради?
- Становлюсь подозрительным, - Чадов отвернулся от окна. - Возможно это следствие агорафобии.
- Какой фобии?
- Боязнь открытого пространства. Ты по-прежнему мало читаешь. Кто знает, может этой троице вздумается объединиться…
- Ерунда! Они могут что-то подозревать, но до понимания истинного положения дел им далеко.
- По отдельности - да, но если догадаются суммировать все, что знают, у нас могут появиться серьезные противники. Теперь ты понимаешь, почему этим людям нужно как можно быстрее оказаться в моей операционной?