- Мне это только на руку, иначе мои спутники уже добрались бы сюда. За рекой тоже есть узкая полоска суши, но там нет никакой жизни, даже насекомых. Ни почвы, ни камней. Воздух дрожит от шума водопада, клубящийся туман горит на солнце. Там, в грохоте и водяной пыли, стоят святилища. Из одного ко мне обратился Голос…
Нарьян знал про эти святилища, хотя не посещал их много лет. Он помнил, что разные расы Заново Рожденных возводили на краю света молельни, перетаскивая через реку камень за камнем и поднимая на башнях флаги. Давным-давно основатели города Сенш, предки Дрина, переплывали реку и молились аватарам, воплощениям Хранителей, считая воды широкой реки очистительной купелью. Потом их не стало, и новые горожане, отстроившие новый каменный город на пепелище старого, стали попросту окунаться в бассейны с горячей, насыщенной солями водой под стенами святилищ, прежде чем обратиться к Хранителям с очередной просьбой. Нарьян боялся, что горделивые флаги на башнях давно превратились в рваные тряпки, выцветшие на безжалостном солнце и съеденные влагой. Вряд ли молельни по-прежнему прикрыты защитными экранами…
Увидев, как усмехается Ангел, Нарьян вздрогнул, опасаясь удара, но услышал всего лишь:
- Вам хочется узнать, что сказал Голос? Это часть моего рассказа.
- А вам хочется этим поделиться?
Она провела рукой по волосам. Нарьян услышал сухой шорох.
- Кажется, нет. Еще нет.
Позже, после длительного молчания, уже перед уходом она все-таки заговорила:
- После того как корабль разбудил нас и доставил сюда, он показал, что представляет собой черная дыра, которую вы называете Оком Хранителей. Мы увидели это в ускоренной записи, потому что корабль перемещался с такой стремительностью, что время вокруг него растягивалось. Сначала в самом центре Большого Магелланова Облака появилось яркое светлое пятно. Оно походило на сверхновую, но было в тысячи раз крупнее любой известной сверхновой. Свет долго затмевал все вокруг; потом, когда он померк, оставшиеся звезды стали вращаться вокруг места вспышки. Ближайшие к центру звезды удлинялись и рассыпались, их место занимали другие, возникала толкучка, и наконец не осталось ничего, кроме мерцающих облаков аккреционного диска.
- Все это записано в пуране.
- А записано ли там, почему Слияние было размещено вокруг кольцевой звезды между родной Галактикой и Оком Хранителей?
- Конечно. Это было сделано для того, чтобы все мы могли прославлять Хранителей. Их Око наблюдает за нами, - сказал Нарьян.
- Я так им и сказала.
После ее ухода Нарьян нацепил очки и прошел через весь город, к причалам. Бодрствующие горожане прогуливались по нагретым за день темным улицам, сидели на корточках в дверях домов, переговаривались из окон с соседями с противоположной стороны улицы. В отличие от них, ленивых и благодушных, молодые последователи Ангела двигались стремительно и целеустремленно - то парами, то группами по два десятка человек и даже больше. Их лозунги уже красовались почти на каждой стене. У причалов они остановили Нарьяна, взяли его в кольцо, пустились вокруг него в пляс, а потом, когда он замахнулся на них посохом, с хохотом бросились врассыпную.
- Хулиганы! Дурачье!
- Счастливо оставаться! - крикнули они.
Нарьян не смог разыскать того, кто одолжил Ангелу лодку, но история ее плавания успела распространиться среди рыбаков. Они твердили, что Хранители говорили с ней, но она отвергла их посулы. Многие уже деловито торго вались с горожанами, желающими переправиться через реку и лично увидеть место, где произошло чудо.
Старик с глазами, замутненными катарактой, - рыбаки часто переправлялись через реку, подвергаясь сильному облучению, - спросил Нарьяна, наступает ли конец времен, не ждать ли возвращения Хранителей? Нарьян ответил отрицательно: любой, имевший дело с материальными воплощениями божеств, знает, что это - единственные их фрагменты, сохранившиеся во Вселенной. Тогда старик пожал плечами и молвил:
- Говорят, она - Хранительница.
Нарьян глядел на черную неспокойную реку, шарил взглядом там, где терялся в ночи горизонт, щурился при виде снующих неподалеку огоньков - рыбацких яликов. Он знал, что конец пути Ангела уже недалек. Горожане нашли ему применение. Неуклонно, шаг за шагом она врастала в их историю.
В следующий раз Нарьян увидел Ангела только в ту ночь, когда в город прибыл корабль. Дрин собирался вступить с ней в переговоры, но застрял далеко от ее дома, который стал центром огромной толпы. Стоя на крыше, женщина обращалась к горожанам с проповедью.
Дрин рассказал Нарьяну, что сущность ее философии - надежда, порождаемая отчаянием.
- Она твердит, что всякая жизнь проистекает из разрушения и смерти. Ты уверен, что не хочешь сам послушать ее речи?
- Это необязательно.
Дрин сидел на ограждении, глядя на реку. Разговор происходил в его летающей резиденции, в увитой ветвями беседке.
- Теперь через реку ежедневно переправляется больше тысячи человек.
- Экран снова говорит?
- Я постоянно слежу за этим. Пока что молчок.
- Он говорил с ней.
- Возможно, возможно… - Дрин внезапно занервничал, заходил взад-вперед по узким перилам, задевая низкие ветви деревьев и распугивая белых голубок, прикорнувших среди глянцевой листвы. Птицы от неожиданности били крыльями и с криком взмывали в пустое небо. - Механизмы, наблюдавшие за ней, больше не работают: она сумела вывести их из строя. Я получаю изображения, снимаемые издалека, но от них мало толку. Трудно сказать, действительно ли она посетила святилище.
- Я ей верю, - проговорил Нарьян.
- Я обращался к аватарам, - признался Дрин. - Но они, конечно, не сообщают, состоялся ли разговор.
Это признание насторожило Нарьяна: Дрин не отличался религиозностью.
- Что теперь?
- Ничего. Я мог бы послать за ней магистратов, но ее последователи усмотрели бы в этом арест, даже если бы она пошла добровольно. Не помню, когда я в последний раз кого-то арестовывал… Это только прибавит ей могущества, а мне все равно придется ее отпустить. Ты, наверное, скажешь, что я должен подчиниться судьбе…
- Подобное уже случалось. Даже здесь, с твоими соплеменниками. Ведь это они построили святилища…
- Построили, но потом разочаровались и разрушили город. Нет, люди к этому не готовы.
Нарьян уловил в голосе Дрина мольбу и почувствовал, как он любит свой город, свой народ.
Дрин отвернулся, словно устыдившись, и снова прирос взглядом к реке, к бесчисленным парусам, устремляющимся к противоположному берегу и возвращающимся назад. Великое паломничество стало главным в жизни города. Почти все рынки обезлюдели: торговцы переместились к причалам, где скапливались тысячи паломников.
- Они твердят, что аватара пыталась предстать перед ней в облике живого божества, но она все равно не соблазнилась.
- Как глупо! Хранителей давно нет в живых. Они известны нам только по образу, навеки запечатленному на горизонте событий, тогда как сами исчезли в незапамятные времена…
- Это еще не все, - не унимался Дрин. - Говорят, она принудила аватару признать гибель Хранителей. Теперь она сама считается аватарой чего-то еще более могущественного, чем Хранители, хотя из ее проповеди это не следует. Она уверяет, что Вселенная - это то, что вокруг нас, а судьба каждого зависит от его воли. Я прихожу в отчаяние от того, с какой легкостью люди поверили подобным бредням!
Нарьяну стало зябко в тени.
- Она намекала мне, что узнала все это очень далеко, за пределами родной Галактики.
- Скоро корабль будет здесь, - заключил Дрин. - Может быть, ее спутники сумеют с ней справиться.
В гибельную для города ночь Нарьян оказывается не по своей воле перед дворцом из розового песчаника. Над башнями дворца парит резиденция Дрина - черное облако, загораживающее красное недреманное Око Хранителей. Из высоких окон дворца уже валит белый дым, подбирающийся к недосягаемой пока что резиденции, в недрах здания бушует пламя. Но вот среди башен дворца - Нарьян и не знал, что дворец ощетинился таким количеством башен! - в небо взмывает какой-то предмет, врезающийся в резиденцию и откалывающий от нее большой фрагмент.
Толпа приветствует попадание, хватает Нарьяна за руки, тащит вверх по широким ступеням, в высокие ворота, во внутренний двор. Двор завален мебелью и коврами, выброшенными из несчетных окон, но Нарьяна ведут по расчищенной тропинке, ставят на узкую винтовую лесенку. Он долго карабкается вверх, ощущая толчки в спину, и наконец вываливается на крышу дворца.
Не меньше пяти сотен последователей Ангела усеивают шпили, сломанные верхушки деревьев, вывороченные куски дымоходов и карнизов. На многих нет никакой одежды, но головы у всех повязаны лентами с надписью на лбу. Повсюду дымятся и плюются искрами факелы. В самом центре толпы виден главный дворцовый трон: сидя на нем, Дрин открывал шествия и маскарады, приветствовал жрецов, торговцев, лицедеев. Сейчас трон озарен пылающими механизмами. На нем изящно восседает пленительная и устрашающая женщина, имя которой - Ангел.
Нарьяна проводят сквозь расступающуюся толпу и ставят перед троном. Женщина манит его к себе, ее уста растянуты в торжествующей и одновременно испуганной улыбке. Нарьян чувствует, как его страх смешивается с ее страхом.
- Как мне поступить с твоим городом теперь, когда я отняла его у тебя? - спрашивает она.
- Ты не закончила свой рассказ. - Все, что он собирался ей сказать, вылетело у него из головы, стоило им встретиться глазами. Он разоружен ее грубой, плохо сдерживаемой энергией, чувствует себя слабым, никчемным стариком, его тело отягощено годами, потерями, жиром. - Я бы хотел выслушать его до конца, - говорит он тихо и осторожно.
Он сомневается, что ей самой известен конец истории. Возможно, ее необузданная радость вызвана не торжеством, а ощущением неминуемой гибели. Может быть, она всерьез верит в пустоту и торопится в нее провалиться…
- Ты услышишь его от моих людей. Дрин прячется наверху, но ему осталось недолго.
Она указывает пальцем вверх. Нарьян видит летающую платформу, которая содрогается, как живая, в попытках сориентироваться в гравитационном поле и превратиться в ракету, способную достичь резиденции. Края резиденции обколоты, словно ее трепали зубами, к ней на глазах тянутся быстрорастущие деревья, беспрерывно поливаемые восставшими.
- Я придумала, как преодолеть антигравитационную защиту платформ, - хвастается Ангел. - Они реагируют на поле, генерирующее гравитацию для этого искусственного мира. Запас инерции поля сообщает им высокую кинетическую энергию, поэтому они становятся высокоэффективными ракетами. Мы разнесем эту летающую крепость на куски или доберемся до нее по быстрорастущим деревьям и возьмем остатки штурмом. Впрочем, я ожидаю, что крепость скоро сдастся сама.
- Дрин не правит этим городом, - напоминает Нарьян и мысленно добавляет: "И ты тоже". Говорить это вслух он считает небезопасным.
- Да, он перестал быть правителем, - соглашается женщина.
Нарьян осмеливается подойти ближе, чтобы спросить:
- Что ты там узнала, что тебя так возмутило? Ангел снисходительно усмехается:
- Вы либо забыли, либо никогда не знали, что ярость - это и двигатель эволюции, и ее конечная цель. - Она берет у восторженного последователя кубок с вином, выпивает его до дна и отбрасывает в сторону. Она излучает энергию, которая уже не принадлежит ей. - Мы очень долго пребывали в пути. Но мы не были мертвы, даже не спали. Мы были всего лишь потенциалом. Корабль мчался так быстро, что наматывал на себя время, но и в его замедленном исчислении полет занял не одно тысячелетие. В конце этого нескончаемого пути мы не проснулись, а родились. Вернее, родились другие, похожие на нас, хотя у меня остались воспоминания, словно я пережила все это сама. Тогда они и поняли, что Вселенная создана не для удобства людей. Они оказались в уничтоженной, мертвой Галактике.
Она стискивает Нарьяну руку, говорит тихо и убедительно, заглядывая ему в глаза.
- Миллиард лет назад Галактика, соседствовавшая с нашей, столкнулась с другой, гораздо меньшего размера. В результате столкновения звезды, принадлежавшие обеим Галактикам, разлетелись в разные стороны, потом образовали большое кольцо. Остальные собрались воедино, но все это было уже космическим мусором, не считая прежних плотных образований, переживших катастрофу благодаря своей мощной гравитации. Мы так и не нашли обитаемых миров. Во мне сидит память о планете, разорванной пополам колоссальной приливной силой, с такой эксцентрической орбитой, что в самой дальней точке ее сковывал холод, как на Плутоне, а в самой ближней - обдавало жаром, как на Меркурии. И о другом мире, состоящем из метана, холодном и темном, как сама Вселенная, и скитающемся среди звезд… По космосу носятся миллионы подобных миров. Я помню небесное тело, разбитое на миллионы осколков, которые разбросаны по орбите без малейшей надежды на воссоединение. И таких миров тоже миллионы. Помню и вывернутые наизнанку газовые гиганты - космические смерчи, и планеты, опаленные взрывами своих звезд, обугленные, как головешки. Жизни нет нигде.
Знаете ли вы, сколько Галактик прошло через такие столкновения? Едва ли не все. С точки зрения статистики, жизнь - извращение. Похоже, только у звезд нашей Галактики остались планеты, иначе в других уголках бескрайней Вселенной обязательно появились бы иные цивилизации. Почти не подлежит сомнению, что мы совершенно одиноки и вольны сделать с собой все, что нам заблагорассудится. Нам незачем прятаться, как это сделали ваши Хранители.
Наоборот, надо развернуться и наподдать Вселенной с помощью тех средств, которые позволили Хранителям просто скрыться из виду.
Она сильно сжимает руку Нарьяна, причиняя ему боль, но он терпит.
- Ты не сможешь стать Хранительницей, - говорит он с грустью. - Это никому не под силу. И напрасно ты обманываешь этих невинных людей.
- Мне никого не надо обманывать! Они вняли моему рассказу и превратили его в собственный. Теперь они знают, что могут унаследовать, если им хватит духу. Это будет крестовый поход! - И она спрашивает гораздо тише: - Ведь вы все это запомните?
И тут Нарьяну становится ясно, что она знает, чем все закончится. У него сжимается сердце. Ему бы взмолиться не взваливать на него такой груз, но мольба не может сорваться с его уст. Он прикован к этой женщине, он ее свидетель.
Толпа восхищенным криком провожает платформу, устремляющуюся к летающей резиденции. Платформа откалывает от нее еще один фрагмент. На крышу дворца валятся деревья, сыплются земля и камни. На краю резиденции появляются фигурки, и вниз, на крышу дворца, падает в свете факелов маленькая трубка. Кто-то из толпы подбирает ее, подбегает к Ангелу, кидается ей в ноги. Он принадлежит к низшей категории Заново Рожденных: на его коже отчетливо видны чешуйки с темной каймой, похожие на чешуйки сосновой шишки, жесткие черные волосы падают на глаза, горящие как угли.
Ангел хватает трубку, встряхивает ее. Трубка разворачивается и превращается в гибкий лист, на котором появляется лицо Дрина. Губы Дрина приходят в движение, раздается тихий металлический голос. Ангел внимательно слушает, потом кивает и произносит одно слово:
- Да.
Потом она встает и поднимает руки над головой. Затаившая дыхание толпа на крыше не сводит с нее горящих глаз.
- Они согласны сдаться. Не мешайте им спуститься. Мгновение - и от резиденции отделяется платформа,
сверкающая в свете усеивающих крышу факелов. Последователи Ангела кричат и прыгают от радости, из темноты вылетают снаряды - горящий факел, камень, ветка. Но ни один не долетает до платформы: их пожирает белый огонь. Команда корабля сумела защититься, изменив поле платформы.
Все они похожи на Ангела: такие же блестящие волосы, та же долговязость, те же резкие движения. Рядом с ними Дрин кажется карликом. Нарьян не сразу начинает отличать мужчин от женщин; провести более тонкие различия тем более невозможно. На всех длинные белые рубахи, но руки и ноги не прикрыты. Все подпоясаны ремнями, унизанными какими-то приборами. Они взывают к Ангелу, скандируя пронзительные слова:
- Возвращайся к нам…
- …здесь нам не место…
- …это не наш народ…
- …мы вернемся…
- …мы найдем свой дом…
- …мы зовем тебя с собой!
Дрин видит Нарьяна и кричит ему:
- Они хотят ее забрать!
Он совершает отважный поступок, какого Нарьян от него не ожидал: спрыгивает с платформы и прорывается сквозь толпу.
- Весь экипаж, все они - один и тот же человек или вариации одного человека, - говорит он, задыхаясь. - Корабль синтезирует себе команду, пользуясь единым шаблоном. Ангел - отклонение, сбой программы, ошибка!
Женщина встречает слова Дрина смехом.
- Ты смешон, карлик! Это я настоящая, а они - копии.
- Вернись к нам…
- …вернись и помоги…
- …помоги найти дом! Ангел кричит им в ответ:
- Нет никакого дома, искать нечего! Вот глупцы! Перед вами все, что есть в целом свете.
- Я пытался им это объяснить, - говорит Дрин Нарьяну, - но они не пожелали слушать.
- Они не могут подвергать сомнению пурану, - говорит Нарьян.
- Лучше отдайте мне корабль! - кричит Ангел.
- Он никогда не был твоим…
- …ты не могла им владеть…
- …а могла лишь служить!
- Нет! Я отказываюсь служить! - Ангел запрыгивает с ногами на трон и делает рубящее движение рукой.
Сотни тонких серебристых нитей вылетают из темноты и устремляются к платформе и ее экипажу. Достигнув края модифицированного поля, они чуть отклоняются, но потом выправляют траекторию и низвергаются на экипаж, лишившийся щита.
Толпа снова начинает обстреливать платформу подручными средствами, но женщина дает сигнал прекратить.
- У меня единственная действующая платформа, - объясняет она. - Я ее усовершенствовала и заберу с собой. Сопровождайте меня, - предлагает она Нарьяну. - Увидите, чем завершится мой рассказ.
Толпа вокруг Ангела поражена. Нарьян оборачивается и видит шествующего к ней члена экипажа. Он так же высок и строен, как она, его маленькое лицо с высокими скулами так похоже на лицо Ангела, что Нарьян жмурится, не веря своим глазам. Камень, брошенный кем-то из толпы, ударяет мужчину в плечо. Он вздрагивает, но продолжает путь, не замечая, судя по всему, что толпа сомкнулась у него за спиной, взяв его, Ангела и Нарьяна в кольцо.
- Я тебя не боюсь, - произносит женщина.
- Конечно, сестра, - говорит он и берет ее за запястья.
Нарьян падает на колени. Вокруг него завывает свирепый ветер, раздаются испуганные крики. Глаза делаются незрячими после ослепительной вспышки. Он не видит, кто помогает ему подняться, миновать потрясенную толпу и добраться до платформы.
Когда платформа начинает подъем, Нарьян снова падает на колени.
- Все кончено, - шепчет Дрин ему на ухо.
- Нет, - отвечает Нарьян, отчаянно моргая и не утирая бегущих по щекам слез.
Человек взял Ангела за запястья…
Дрин что-то втолковывает Нарьяну, но тот упрямо трясет головой. Нет, это не конец.