* * *
- Прошлой ночью мне снился плейстоцен.
- А где это, папочка?
- Это не место, солнышко. Это время. Много, много лет назад.
- Ты имеешь в виду динозавров, папочка? Тебе снилось, что ты динозавр?
- Нет, дорогая. К тому времени динозавры уже вымерли. Полагаю, я был canis dirus. Я проверю. Тундра была холоднее и пустыннее, чем раньше. Небо было затянуто фантастическим красным маревом, какого я никогда не видел, словно атмосфера чужой планеты. В стае нас осталось только трое. Моя подруга умерла накануне ночью под пологом льда, а остальные сгрудились вокруг, чтобы ее согреть. Я, как вожак стаи, повел остальных через белый лед. Хвост мой был слегка поднят. Мы ужасно замерзли, устали, проголодались…
- А разве там не было мышек, папочка? Или каких-нибудь улиток?
- Нет. Мы шли уже много-много дней. Мы не обнаружили никаких следов. За исключением одного.
- Это был олень, папочка? Ты убил оленя и съел его?
- Нет. Это был след человека. Мы искали стоянку людей. - Он обернулся. Шеррил разбивала яйца, выливала их в миску и смотрела по переносному телевизору выступление Дэвида Хартмана. - Шеррил, и тут началось самое странное. Я об этом читал. Антропологи выдвигали такую гипотезу: доисторическую, общинную связь между человеком и волком. Мы нисколько не боялись. Мы искали у них укрытия, еду, товарищеское общение, союзников в охоте.
Ларри внимательно следил за женой. Через секунду она сказала:
- Очень мило, дорогой.
Дэвид Хартман заявил: "В конце этого получаса мы встретимся с Лорной Бакус, чтобы обсудить ее новый хитовый альбом, а затем отправимся в идиллическое путешествие по живописному побережью Нью-Гэмпшира, штата садов. Это будет одна из серий нашего проекта "Штаты Америки". Пожалуйста, оставайтесь с нами".
- Я всегда хотела жить в Нью-Гэмпшире, - сказала Шеррил.
Каждый день, возвращаясь с работы домой, Ларри заходил в отделение библиотеки Фэрфакса. Многие из необходимых ему книг приходилось заказывать из межбиблиотечных фондов. Он прочитал труды Лопеса "О волках и людях", Фокса "Душа волка", Меша "Волк: Экология и поведение опасных видов", Пимлота "Мир волка", Моуэта "Не кричи: "Волки!"", Эвера "Хищники", а также специальные статьи и материалы конференций, опубликованные в журналах "Американский зоолог", "Американский ученый", "Журнал зоологии", "Журнал маммалиологии", "Канадский полевой натуралист".
Как-то раз Шеррил перестилала постель, и из одеяла на пол вывалились три книжки.
- Мне бы очень хотелось, Ларри, чтобы ты убирал за собой. Ты же не Кэролайн. И посмотри - эту ты задержал почти на месяц.
В тот же вечер Ларри вернул книги в библиотеку, сдал еще три и отксерокопировал статью "Дикие собаки" из энциклопедии Гржимека "Жизнь животных".
Уже на выходе он заметил каталожную карточку три на пять, прикрепленную к доске объявлений: "Спиритические консультации, анализ снов, разумные цены, бесплатная парковка".
Ее звали Анита Луиз. Она жила на верхнем этаже обветшавшего особняка на бульваре Сансет и претендовала на дальние родственные связи с Тиной Луиз, бывшей звездой, известной по сериалу "Остров Джиллигана". Ее гостиная была обставлена ветхими садовыми креслами и оранжевыми стеллажами. Она потребовала какую-нибудь личную вещь. Ларри отдал ей свои часы. Она закрыла глаза.
- Я вижу волка, - сказала она, погладила стекло циферблата, повернула заводную головку, проверила гибкий металлический браслет. - Когда он ведет вас через лес жизни, он предупреждает о тернистых путях. Когда придет время, он проводит вас в рай.
- Волк не ведет меня, - возразил Ларри. - Это я - волк. Иногда я - проводник, вожак моей стаи.
- Пути духов иного мира нередко неисповедимы и ведут в неизведанное, - сказала ему Анита. - Я принимаю "Визу" и "Мастеркард", а также чеки, но мне необходимы как минимум два удостоверения личности.
Перед тем как уйти, Ларри напомнил ей о часах.
- Я не знаю, Эвелин. Я действительно не знаю. Я хочу сказать, что люблю Ларри и все такое, но ты даже представить себе не можешь, как тяжело стало жить в последнее время, особенно в последние несколько месяцев. - Шеррил держала трубку в левой руке, а в правой - чашку холодного кофе. Минуту она слушала собеседницу. - Нет, Эвелин, не думаю, что ты понимаешь. Это вовсе не хобби. Если бы Ларри собирал марки или увлекался боулингом или чем-то в этом роде… Это я еще могу понять. Это можно понять. Но Ларри говорит только о волках. Волки то, волки се. О волках за обедом, о волках в постели, о волках даже во время поездки в магазин. Он все время твердит, что волки - они везде. И если честно, Эвелин, иногда я готова ему поверить. Я начинаю оборачиваться. Я слышу лай собаки и проверяю, закрыта ли дверь… Конечно, я стараюсь проявлять понимание. Именно это я и пытаюсь тебе объяснить. Но мне надо думать и о Кэролайн, сама знаешь… Вот послушай, что вчера произошло. Мы сидели за завтраком, и Ларри начал рассказывать Кэролайн - обрати внимание: четырехлетней девочке, - что он где-то в лесах, одному богу известно где, и встречает самку собаки. Нет, не могу продолжать… Нет, просто не могу. Мне действительно неловко… Нет, Эвелин. Ты ничегошеньки не поняла. Это сезон спаривания, усекла? И Ларри начал во всех подробностях объяснять… Ну, может быть. Но это еще цветочки. Не вешай трубку, я тебе расскажу. Они, не знаю, как бы поделикатнее выразиться… Он насадил… Нет, Эвелин. Честно говоря, иногда мне кажется, что ты просто меня не слушаешь. Они сцепились в замок. Ты можешь себе представить? Что я хочу сказать? Кэролайн не получит психологическую травму. Это я тебе обещаю. - Шеррил услышала, как сзади открылась кухонная дверь. - Не вешай трубку, Эвелин, - сказала она и обернулась. Кэролайн придерживала дверь ногой.
- О чем это вы разговариваете?
В одной руке девочка крепко сжимала пластиковую мерную ложечку, а в другой держала за шею игрушечного койота Вилли. Голова его бессильно болталась, изо рта торчала маленькая розовая таблетка.
- Это Эвелин, дорогая. Мы просто разговариваем.
Ротик Кэролайн покраснел и чуть припух; ее белое платьице было усеяно алыми пятнами. Она подумала с минуту, взяла конфету, сунула в рот и начала жевать. Наконец она сказала:
- Мне кажется, кто-то пролил виноградный сок на одну из папочкиных книг о волках.
Ларри прочел книги Гая Эндора "Оборотень в Париже", Гессе "Степной волк", Верил Роуланд "Животные с человеческим лицом", Полларда "Волки и оборотни", Лейна "Дикарь из Аверона", Мэлсона "Дети волков и проблемы человеческой природы". Марти дал ему визитку последователя учения Юнга из Топанья-Каньон. Тот усадил Ларри в плюшевое кресло, несколько раз произнес слово "архетип", сообщил ему, что любого завораживает зло, садизм, боль - "это совершенно нормально, совершенно по-человечески", - порекомендовал ему книгу Роберта Эйслера "Человек в волке", взял плату в семьдесят пять долларов и предложил рецепт на валиум.
- Но когда я волк, я не знаю зла, - возразил Ларри, когда его выпроваживала белокурая секретарша. - Когда я волк, я чувствую только умиротворение.
- Не знаю, Ларри. У меня от этого мурашки ползут, - сказала Шеррил этим вечером, уложив Кэролайн в постель. - Это нелепо, просто нелепо. Запугивать бедных беззащитных мышек и оленей, которые никому не причинили зла. Говорить об убийствах, и крови, и о льде, причем за завтраком.
Ларри не ложился спать до двух ночи. Он смотрел "Человек-Волк" по пятому каналу. Клод Рейн сказал: "В душе каждого человека живут добро и зло. В таком случае зло принимает образ волка". "Нет, - подумал Ларри и прочел работу Фрейда "Случай Человека-Волка" и первую главу книги Мака "Ночные кошмары и конфликт человеческой личности". - Нет". Потом он пошел спать, и ему приснились волки.
- Принято считать, что душа волка wakan, то есть священна, в переводе с языка индейцев омаха, - сказал Голодный Медведь, положив ноги на стол. Он затушил сигарету о краешек металлической корзины для мусора и приготовился зажечь новую. - В большинстве племен считается, что волчий вой предвещает беду. Как говорят индейцы лакота, "человек, который мечтает о волке, нередко теряет бдительность, но человек, который бесстрашно закрывает глаза, всегда находится настороже". Не знаю, что это в точности означает, но где-то я это вычитал.
Голодный Медведь снова налил себе красного вина. Его замызганная футболка плотно обтягивала огромный живот, над ремнем виднелась полоска бледной кожи. Волосы были заплетены в косы, на голове красовался клетчатый ирландский котелок.
- Я стараюсь извлечь максимум пользы от чтения, - заявил он и потянулся за похудевшей пачкой "Салема".
- Я тоже, - согласился Ларри. - Может быть, вы порекомендуете…
- Не думаю, что волка когда-либо обожествляли, но я могу ошибаться. - Голодный Медведь задумчиво следил за дымком своей сигареты. - И все же вам не стоит особо беспокоиться. Дух животного очень часто овладевает человеком. Духи используют его тело, когда тот спит. Когда человек просыпается, то ничего не может вспомнить… Но постойте-ка. Это не совсем так, не правда ли? Вы сказали, что помните свои сны. Может, я ошибаюсь… Вы вполне могли помнить. Естественно, почему бы и нет, - подвел итог Голодный Медведь и плеснул себе еще красного вина.
- Я вселяюсь в тело волка, - сказал Ларри, постепенно теряя интерес, и оглядел грязный, захламленный офис. Жалюзи были пыльными и потрескавшимися, на полу валялись обрывки журналов для мужчин, пустые винные бутылки и скомканные сигаретные пачки. Подумав с минуту, он добавил: - Я даже не знаю, как мне вас называть. Мистер Медведь?
- Нет, конечно нет. - Голодный Медведь отмел рукой такую нелепую мысль, разогнав клубы дыма. - Зовите меня Джим. Это мое настоящее имя. Джим Придо. Я называю себя Голодным Медведем только для бизнеса. Если помните, "Голодный медведь" - так назывался отвратительный консервированный чили. Его перестали выпускать сразу после войны. - Он проверил карман рубашки. - Там где-нибудь случайно не завалялась пачка сигарет? Похоже, курево кончается.
- Так вы не индеец? - спросил Ларри.
- Конечно же, я индеец. На одну восьмую чистокровный шошон. Моя прабабка была дочерью шошонского вождя. Ну, может, и не вождя. Но ее отец был настоящим знахарем. Я унаследовал его дар. - Джим Придо порылся в бумагах на столе. - Вы точно не видите? Уверен, что купил пачку меньше часу назад.
- Это так приятно, - сказала Шеррил, проглотив последний кусочек рыбы. Она изящно вытерла рот салфеткой. - Как приятно выбраться для разнообразия из дому. Ты даже не представляешь себе насколько.
- Конечно, представляю, дорогая. - Эндрю Притовски налил еще немного белого вина.
- Нет, думаю, не представляешь, Энди. Ведь твоя-то жена, Даниэль, нормальная. Ты даже не знаешь, каково это - жить с кем-то таким… ну, неустойчивым, как Ларри, судя по его поведению в последнее время.
- Я понимаю, тебе пришлось нелегко.
- Марти Кабрилло, начальник Ларри, свел его с доктором, хорошим доктором. Ларри сходил к нему только раз, а затем заявил, что с него довольно, больше он не пойдет. Я сказала Ларри: "А ты не думаешь, что он может тебе помочь?" А Ларри сказал, что нет, не может. Он говорит, что доктор - дурак. Представляешь?! А я говорю Ларри, что этот человек - доктор медицины. Разве можно просто так взять и назвать человека со степенью доктора медицины дураком! И тогда Ларри заявил, что я тоже не понимаю, о чем говорю. Ларри полагает, что знает больше, чем человек со степенью доктора медицины. Именно так он и думает.
- Послушай! Почему ты не пьешь? - Эндрю поставил пустую бутылку и посигналил официанту картой "Мастеркард".
- Прости, Энди. - Шеррил промокнула глаза салфеткой. - Я в последнее время сама не своя. Я ничего такого не прошу. Только нормальную жизнь. Это не так уж много! Хороший дом, нормального мужа, который мог бы хоть чуть-чуть помочь мне и поддержать меня. Разве это так уж много? Как думаешь?
- Конечно нет. - Эндрю подписал чек. Когда официант ушел, он сказал: - Я рад, что мы смогли это сделать.
Шеррил сложила салфетку и положила ее на стол.
- Спасибо, что позвонил. Было очень приятно.
- Мы обязательно сделаем это снова?
- Конечно, - сказала Шеррил. - Мы непременно должны это сделать.
Две недели спустя Ларри вернулся с работы домой и нашел на письменном столе записку.
"Дорогой Ларри!
Я знаю, ты можешь все неправильно понять, и только надеюсь, что ты представляешь, как мы с Кэролайн волнуемся за тебя. Но я много об этом думала и даже обратилась один раз за профессиональной консультацией, а потому считаю, что сейчас это для нас - единственно правильное решение. Особенно для Кэролайн, которая находится в самом нежном возрасте. Пожалуйста, не пытайся звонить, так как я велела маме какое-то время не говорить, где мы. Пожалуйста, пойми: я вовсе не хочу причинить тебе боль, а так, возможно, будет лучше для нас обоих. Надеюсь, что ты справишься со своими трудностями, а я всегда буду мысленно с тобой.
Шеррил"
- Ларри, ты не должен постоянно хандрить. Все наладится - надо только немножко подождать. Я чувствую, в твоей жизни намечаются перемены к лучшему. Но сначала ты должен стать повнимательнее на работе. - Марти присел на краешек стола Ларри. Он автоматически теребил зажим на прозрачной пластиковой папке. - Я тебе говорил, что Хендерсон вчера спрашивал о тебе? Спрашивал о тебе персонально. Нет, я вовсе не хочу, чтобы у тебя крышу снесло, но если уж Хендерсон тобой интересуется, то наверняка и все остальные парни из руководства постоянно мусолят твое имя. Хендерсон - неплохой парень, Ларри. Совсем неплохой. Но возникло некоторое беспокойство… искреннее беспокойство относительно того, как ты в последнее время справляешься со своими обязанностями. И не думай, что я не понимаю. Ларри, я очень за тебя переживаю. Мы с Беатрис тоже пару раз были на грани развода. Мне даже страшно себе представить, что бы я делал без Бетти и ребятишек. Но ты должен держать хвост пистолетом, приятель. Полный вперед! И помни, я на твоей стороне!
Сидя за столом, Ларри сделал несколько аккуратных пометок на листе линованной бумаги. За последние пару недель повторяемость снов увеличилась: прямая на графике пошла вверх. Нередко три, иногда четыре раза за ночь он просыпался, включал ночник и тянулся за ручкой и блокнотом на тумбочке. Делал лихорадочные записи об особенностях местности и характеристиках подвидов, в то время как аромат леса, пустыни и тундры постепенно вытеснялся запахами грязных простыней, остатков готовых замороженных обедов и дезодоранта для дома "Джонсон и Джонсон".
- Я не шучу, Ларри. Я не могу постоянно тебя покрывать. Мне необходимы определенные обязательства. Мне надо наконец увидеть, что ты действительно стараешься. Тебе надо начать посещать Дейва Бодро на четвертом этаже. Это наш консультант по стрессам у работников. Но это вовсе не означает, что он какой-то там паршивый психоаналитик. Я знаю, что ты о них думаешь. Дейв Бодро - нормальный парень, как ты или я, которому посчастливилось набраться опыта в такого рода делах. Ну что, договорились? Как тебе такая идея? Нормально?
- Конечно, Марти, - сказал Ларри. - Я ценю твою поддержку, правда, ценю. - Он достал еще один лист бумаги из пачки.
"Абсцисса, - думал он, - это реальное время. Ордината - время сна". Сверху листа он нацарапал слово плейстоцен.
- Мне теперь сны снятся чаще, чем когда-либо, - сказал Ларри Дейву Бодро в четверг. - Иногда по шесть раз за ночь. Посмотрите, я все записал. - Ларри открыл большую красную папку, порылся в кипе бумажек и достал лист линованной бумаги. - Вот, прошлая пятница. Шесть раз. - Он держал листок над столом и тыкал в него пальцем. - А в воскресенье - семь раз. И это еще не самая главная часть. Я еще до нее не добрался.
Дейв Бодро сидел за столом и слегка раскачивался на вращающемся стуле. Он ради приличия бросил взгляд на диаграмму. Затем стал рассеянно рассматривать постер, изображающий прибой на Таити. Он услышал, как снова звякнул держатель папки.
Ларри стал придвигаться к столу, пока ручки кресла не уперлись в него.
- Мне все чаще и чаще снится плейстоцен, ледниковый период. Великая охота, когда человек и волк охотились вместе - в одной стае, в одном сообществе - в поисках общей добычи на ледяных просторах под холодным солнцем. Это что-то значит? Может, это, и есть возвращение к истокам?
Бодро небрежно раскрыл картонную папку, лежавшую на столе.
ЧАМБЕРС ЛОУРЕНС
ОТДЕЛ СНАБЖЕНИЯ И СЕРВИСА
РОДИЛСЯ: 3-6-45. ГЛАЗА: ГОЛУБЫЕ
- Не поймите меня превратно. Да шучу я, шучу. Конечно, все эти архетипы - бред собачий. Все это совершенно разные вещи, даже рядом не стояли. Это, прости господи, вовсе не воспоминания. Когда мне снится волк, я и есть волк. Я был волком в Нью-Йорке, Монтане и Бейруте. Это словно время и пространство, сон и явь, раскрываясь, соединяют меня со всем, со всем реальным. Я живу только одной жизнью, вы понимаете? Жизнью охотника и добычи, сном и явью, кровью и душой. Это так зрелищно, вы не находите? Вы когда-нибудь слышали нечто подобное?
В графе, оставленной для замечаний консультанта, Бодро нацарапал: "Псих, повернутый на волках", и три раза подчеркнул.
Когда в понедельник Ларри пришел на работу, охранник взял его пропуск и, проверив журнал, попросил минутку подождать. Он поднял трубку и связался с отделом по работе с персоналом.
- Это пост шесть. Мистер Лоуренс Чамберс только что появился.
Охранник спокойно выслушал все, что ему сказали на том конце провода. При этом он ритмично постукивал карандашом по столу. Наконец он положил трубку:
- Сожалею. Мне придется оставить у себя ваш пропуск. Следуйте за мной, пожалуйста.
Они прошли в бухгалтерию. Ларри получил чек со своей последней зарплатой и в отдельном конверте чек с минимальной компенсацией.