Лизамон Хултин посадила Делиамбра на плечо и широко зашагала вдоль реки, а Валентин захромал следом, неся в руках свою мокрую одежду. Через некоторое время они добрались до Карабеллы и Шанамира, расположившихся на белом песке небольшой бухточки, окруженной густыми зарослями тростника с пурпурными стеблями. Шанамир лежал без сознания, дышал тяжело, и кожа его была странного темного оттенка.
- Валентин! - крикнула Карабелла, вскочила и бросилась к нему.- Я видела, как вас уносило в сторону, а потом... потом... Я думала, что никогда больше не увижу вас!
Он крепко прижал ее к себе.
- Я думал точно так же. Я думал, что потерял тебя навсегда, любимая.
- Вы не ранены?
- В общем, нет,- сказал он.- А ты?
- Меня кидало и бросало до тех пор, пока я не забыла, как меня зовут. Потом я попала в спокойное место и выплыла на берег. Шанамир уже был здесь, но он никак не приходил в себя. Потом из леса вышла Лизамон и сказала, что попробует найти Делиамбра, и... С ним все будет в порядке, колдун?
- Минуточку...- буркнул Делиамбр, прикладывая кончики щупалец к груди и лбу мальчика, словно собираясь перекачивать энергию. Шанамир что-то проговорил и зашевелился. Его глаза на мгновение открылись, закрылись и открылись снова. Хриплым голосом он начал что-то говорить, но Делиамбр сказал, чтобы он замолчал и лежал, пока к нему не вернутся силы.
Нечего было и думать идти куда-то сегодня. Валентин и Карабелла соорудили грубое укрытие из тростника, а Лизамон Хултин собрала немного плодов и молодых побегов пининны. Поев, они молча сели возле реки, глядя на эффектный закат солнца. Фиолетовые и золотистые полосы пересекали огромный купол неба, отражаясь в светло-оранжевых и пурпурных тонах в воде. Потом появились оттенки бледно-зеленого, атласно-красного, шелковисто-малинового, а затем первые признаки серого и черного. Наконец опустилась ночь.
Утром все чувствовали себя достаточно хорошо, чтобы двигаться дальше. Шанамир уже не выглядел больным: заботы Делиамбра и собственная молодость восстановили его силы.
Починив как могли свою одежду, они двинулись на север, идя по берегу, пока это было возможно, а затем по лесу из андродрагм и цветущих алабандинов, которые росли по берегам реки. Воздух был нежным и мягким, а солнце, светя сквозь верхушки деревьев, дарило тепло усталым странникам.
Через три часа пути Валентин уловил запах дыма и, что было гораздо интереснее, запах жареной рыбы. Это словно подстегнуло его, и он пошел быстрее, готовый купить, выпросить или украсть немного этой рыбы, ведь прошло уже много дней с тех пор, как он последний раз пробовал жареную пищу. Под крутым, покрытым осыпью склоном, на белых камнях, таких ярких, что на них было больно смотреть, Валентин заметил три фигуры, согнувшиеся возле огня, а прикрыв глаза рукой, он разглядел, что одна из них - это человек с бледной кожей и копной неправдоподобно белых волос, другая - длинноногий и голубокожий чужак, а третья - хьорт.
- Слит! - закричал Валентин.- Кун! Виноркис!
Он бросился к ним, скользя и падая на камнях.
Они следили за его приближением спокойно, а когда он подбежал, Слит протянул ему палку с насаженным на нее куском розового мяса какой-то речной рыбы.
- Поспели как раз к ленчу,- любезно сказал он.
Валентин уставился на него.
- Как вы оказались так далеко впереди? Как вы разожгли костер и поймали эту рыбу? Что вы...
- Ваша рыба остынет,- сказал Кун.- Сначала поешьте, а вопросы потом.
Валентин поспешно откусил кусок - никогда прежде он не пробовал более восхитительного, нежного мяса - и, повернувшись, крикнул товарищам, чтобы они спускались вниз. Но они уже и сами спешили: Шанамир - крича и подпрыгивая на бегу, Карабелла - грациозно прыгая с камня на камень, Лизамон Хултин, несущая Делиамбра,- громко топоча своими ножищами.
- Рыбы хватит на всех! - объявил Слит.
Они выловили не меньше дюжины рыб, которые плавали в мелкой, выложенной камнями луже возле костра. Кун умело выхватывал их из воды, бросал на камень и свежевал, а Слит держал куски над огнем.
Слит объяснил, что когда их плот развалился, они уцепились за его часть, состоявшую - из трех бревен, и ухитрились продержаться на ней весь путь через пороги. Они смутно припомнили, что видели место, где Валентин выбрался на берег, но, проплывая мимо, не заметили его самого, а потом плыли еще несколько миль вниз по реке, прежде чем пришли в себя настолько, что рискнули оставить свои бревна и плыть к берегу. Кун наловил рыбы голыми руками, и Слит сказал, что у него самые быстрые руки, которые он когда-либо видел, и что из него вышел бы отличный жонглер. В ответ Кун усмехнулся - впервые на лице чужака появилось что-то, кроме мрачной сосредоточенности.
- А огонь? - спросила Карабелла.- Вы добыли его, щелкнув пальцами?
- Мы пытались,- ответил Слит,- но это была слишком напряженная работа. Поэтому мы пошли в деревню рыбаков, лежащую за излучиной, и попросили занять нам огня.
- Рыбаков? - удивленно переспросил Валентин.
- Застава лиименов,- пояснил Слит,- которые, наверное, не знают, что основное занятие их расы - продавать колбасу в западных городах. Они приютили нас на прошлую ночь и согласились довезти сегодня до Ни-мойи, чтобы мы могли ждать наших друзей в Ниссиморна.- Он улыбнулся.- Думаю, сейчас нам придется нанимать вторую лодку.
- Мы так близко от Ни-мойи? - спросил Делиамбр.
- Два часа на лодке до слияния рек.
Мир уже казался Валентину не таким мрачным, а печаль, переполнявшая его, не такой сокрушительной. У них снова была вполне реальная пища, он знал, что впереди лежит дружественное селение, а то, что скоро они покинут этот дикий край, вселяло бодрость. Только одно беспокоило его в эту минуту: судьба Залзана Кавола и его братьев.
Деревня лиименов действительно была рядом - около пятисот населявших ее плоскоголовых и темнокожих существ отнеслись к путешественникам без особого любопытства. Рыбаки жили в скромных, крытых соломой хижинах возле реки, собирали урожай с маленьких садиков и держали флотилию грубых лодок. Их диалект был довольно труден, но Слит мог разговаривать с ними и ухитрился договориться не только о второй лодке, но и о покупке новой одежды для Лизамон Хултин и Карабеллы.
Вскоре после обеда, с четырьмя молчаливыми лиименами в качестве экипажа, путники плыли вниз по реке к Ни-мойе.
Река была здесь такой же быстрой, как и прежде, но порогов не было, и две лодки спокойно плыли вдоль густонаселенных сельских районов.
Потом река расширилась и стала спокойной, превратившись в большой поток глубокого голубого цвета. Берега теперь были плоские и открытые, и, хотя поселения по обоим берегам были, несомненно, городами с населением во много тысяч человек, они казались всего лишь деревушками по сравнению с гигантскими просторами. Впереди открывалось темное, огромное водное пространство, тянувшееся, казалось, до горизонта, как если бы это было море.
- Цимр,- объявил лиимен, сидевший за рулем лодки Валентина.- Стейш здесь кончается. Ниссиморн - слева.
Валентин заметил огромный полумесяц приближающегося берега, поросшего густыми зарослями пальм странной односторонней формы: пурпурные ветви с листьями торчали с одной стороны, подобно перьям. Когда они подплыли ближе, Валентин изумленно уставился на грубо связанный плот, вытащенный на берег, и четыре сидевшие рядом с ним гигантские косматые четырехрукие фигуры.
2
Залзан Кавол не видел ничего особенного в своем путешествии. Его плот спокойно прошел все пороги, а потом они поплыли по течению до Ниссиморна, где расположились лагерем и с растущим нетерпением стали ждать, недоумевая, что задержало остальных. Скандару и в голову не пришло, что другие плоты могли развалиться.
- У вас были неприятности? - с искренним недоумением спросил Залзан Кавол.
- Немного,- сухо ответил Валентин.- Но главное, что мы снова вместе и эту ночь проведем в настоящем жилище.
Они двинулись дальше и скоро миновали слияние Стейша и Цимра, где вода была так широка, что Валентин никак не мог воспринять это как место встречи двух рек. В городе Ниссиморне они распростились с лиименами и пересели на паром, который должен был доставить их в Ни-мойю, крупнейший город Цимроеля.
Город казался волшебным. Его зажигающиеся тут и там огни ярко сверкали на фоне покрытых лесами холмов. Огромные пальцы свай уходили в воду, а у причалов толпились большие и малые суда. Пидруид, казавшийся Валентину таким огромным в первые дни путешествия, был карликом по сравнению с этим городом.
Только скандары, Кун и Делиамбр видели Ни-мойю прежде. Делиамбр рассказал о чудесах города: о Галерее Тонкой Ткани - торговом пассаже в милю длиной, возвышавшемся над землей на почти невидимых канатах; о Парке Легендарных Животных, где собраны раритеты маджипурской фауны, поставленные развитием цивилизации на грань вымирания; о Кристаллическом Бульваре - сверкающей улице вращающихся отражателей, от которых болели глаза; о Большом Базаре - площади в пятнадцать квадратных миль, где бесчисленные тысячи крошечных лавчонок под одной крышей создавали что-то вроде лабиринта; о Музее Миров, Комнате Волшебства, Герцогском Дворце, который превосходил размерами только Замок Лорда Валентина, и о многом другом, что звучало для Валентина более похожим на легенду и миф, чем на что-то, что можно встретить в реальном городе. Но все это могло подождать, пока он не вернется в Ни-мойю в мантии Коронала.
Пока паром приближался к берегу, Валентин собрал всех вместе и сказал:
- Сейчас мы должны определить наши дальнейшие пути. Я собираюсь ехать отсюда в Пилиплок, а потом на Остров. Я глубоко признателен вам за помощь и хотел бы видеть вас рядом и дальше, но не могу предложить ничего, кроме бесконечного путешествия и, возможно, преждевременной смерти. Надежда на успех весьма призрачна, а препятствия ужасны. Итак, кто-нибудь из вас идет со мной?
- Хоть на другую сторону мира! - воскликнул Шанамир.
- Я тоже,- сказал Слит, и Виноркис повторил его слова.
- Неужели вы сомневались во мне? - спросила Карабелла.
Валентин улыбнулся и посмотрел на Делиамбра, который сказал:
- Ставка в этом - святость королевства. Как я могу не последовать за истинным Короналом, куда бы он ни пошел.
- Для меня это очень смутно,- сказала Лизамон Хултин.- Я не понимаю, как Коронал мог покинуть свое настоящее тело, но сейчас у меня нет другой работы, и я с вами, Валентин.
- Спасибо вам всем,- сказал Валентин.- Надеюсь, что смогу поблагодарить более существенно в пиршественном зале Замковой Горы.
- А скандары вам больше не нужны, мой лорд? - спросил Залзан Кавол.
Этого Валентин не ожидал.
- Вы тоже идете?
- Наш фургон сгорел, наше братство разрушила смерть, и мы потеряли весь реквизит. Я не чувствую тяги к паломничеству, но пойду за вами на Остров и дальше, если только нужен вам. Мои братья согласны со мной.
- Вы нужны мне, Залзан Кавол. И если при королевском дворе есть должность жонглера, я обещаю, что вы получите ее.
- Спасибо, мой лорд.
- Туг есть еще один доброволец,- сказал вдруг Кун.
- Вы тоже? - удивленно спросил Валентин.
Суровый чужак ответил:
- Меня мало волнует, кто является королем этой планеты, но поступить так заставляет меня моя честь. Если бы не вы, я бы погиб в Пьюрифайне и теперь в долгу перед вами.
Валентин покачал головой.
- Мы сделали то, что сделал бы на нашем месте любой цивилизованный человек. Так что никакого долга нет.
- Я смотрю на это иначе. Кроме того,- сказал Кун,- моя жизнь до сих пор была обыденной и пустой. Я присоединюсь к вам и сделаю ваше дело своим. Может, со временем я даже поверю в него и, если умру, делая вас королем, долг будет уплачен. Достойно принятой смертью я смогу расплатиться со вселенной за бесцельно прожитую жизнь. Итак, можете ли вы использовать меня?
- От всего сердца приветствую вас,- сказал Валентин.
Паром пристал к берегу. На ночь они остановились в самом дешевом прибрежном отеле, который смогли найти. Валентин предложил сложить капиталы и назначить Шанамира и Залзана Кавола казначеями, поскольку они лучше других знали цену деньгам. У самого Валентина еще оставались деньги, которые он имел в Пидруиде, а Залзан Кавол неожиданно достал из потайного кармана стопку десятирояловых монет. Этого должно было хватить, чтобы добраться до Острова Сна.
Утром они купили билеты на речной корабль, такой же как тот, что доставил их из Кинтора в Верф, и начали свое путешествие к Пилиплоку, крупному порту в устье Цимра.
Тысячи миль отделяли их от восточного берега, но по широкой груди Цимра корабли двигались быстро и спокойно. Из кусков дерева, которые выпросил у команды, Слит вырезал жонглерские булавы, Карабелла где-то нашла мячи для жонглирования, а за едой скандары прятали в ладонях и уносили с собой тарелки, так что постепенно труппа обзаводилась реквизитом для работы, и на третий день они уже заработали несколько крон, устроив представление на палубе. Залзан Кавол постепенно вновь обретал свою грубоватую самоуверенность, хотя был еще странно подавлен и его душа ходила на цыпочках в таких ситуациях, которые прежде вызывали бурю гнева.
Это была родная земля четырех скандаров, которые родились в Пилиплоке и начали свою карьеру, колеся по городам огромной провинции. Знакомые места заставили скандаров ожить, и Залзан Кавол принялся обстоятельно рассказывать о своих ранних странствиях здесь, успехах и неудачах - весьма немногочисленных - и о разговоре с импрессарио, который увел его искать счастья на другом конце Цимроеля. Валентин подозревал, что здесь было какое-то насилие, может, даже путаница с законами, но вопросов задавать не стал.
Однажды ночью, выпив вина, скандары впервые с тех пор, как Валентин присоединился к ним, запели свою песню, тоскливую и мрачную:
Темно мое сердце,
Темны мои страхи,
Затуманены мои глаза
И полны слез.
Смерть и горе,
Смерть и горе
Идут за нами,
Куда бы мы ни пошли.
Далекие земли,
В которых я скитаюсь,
Далекие холмы
И реки родины.
Смерть и горе,
Смерть и горе
Идут за нами,
Куда бы мы ни пошли.
Моря драконов
И земли боли -
Я не увижу
Снова свой дом.
Смерть и горе,
Смерть и горе
Идут за нами,
Куда бы мы ни пошли.
Песня была такой однообразно мрачной, а огромные скандары выглядели так нелепо, когда, раскачиваясь, пели ее, что поначалу Валентин и Карабелла едва не рассмеялись. Однако потом Валентин понял, что песня могла отражать истинные чувства; скандары действительно ВСТРЕЧАЛИСЬ со смертью и горем, и, хотя сейчас они были близки к дому, прожили большую часть жизни вдали от Пилиплока. Возможно, подумал Валентин, быть скандаром на Маджипуре вовсе не сладко.
Лето уже кончилось, и на востоке Цимроеля начался сухой сезон, когда с юга дуют теплые ветры, растения замирают до прихода весенних дождей, и, как сказал Залзан Кавол, нравы из просто вспыльчивых становятся резкими и преступными. Валентин нашел этот район менее интересным, чем джунгли средней части континента или субтропики дальнего запада, но после нескольких дней внимательных наблюдений решил, что в этом есть своя суровая красота, сдержанная и строгая, непохожая на буйство природы запада. Как и все остальные, он был доволен и рад, когда после долгого плавания по неизменной и, казалось, бесконечной реке Залзан Кавол объявил, что видит окраины Пилиплока.
3
Пилиплок был почти так же стар и велик, как его двойник на другом краю континента - Пидруид, но дальше этого сходство не шло. Пидруид был построен безо всякого плана - случайная путаница улиц, авеню и бульваров, причудливо пересекающихся между собой, тогда как Пилиплок отличала строгая, почти маниакальная точность.
Он располагался на мысе огромных размеров на южном берегу устья Цимра. Река здесь была невероятно широка - шестьдесят или семьдесят миль в месте впадения во Внутреннее Море - и несла массу ила, придававшую голубовато-серым водам океана темный оттенок, хорошо заметный на сотни миль от устья. Северный мыс речного устья был меловой скалой в милю высотой и много миль шириной, и в ясную погоду его было видно даже из Пилиплока - сверкающая белая стена, ярко освещенная солнечными лучами. Там не было ничего, что можно было бы использовать как гавань, и потому там никогда не селились, оставляя это место как священный заповедник. Приверженцы Леди жили здесь в таком отрыве от всего мира, что никто не появлялся у них столетиями. Зато Пилиплок был полной противоположностью этого: одиннадцать миллионов жителей населяли город, который расходился строго радиальными улицами от величественной природной гавани. Серии изогнутых поперечин пересекали линии этих радиальных спиц: внутри торговый район, затем зона промышленности и отдыха, а снаружи жилые районы, резко отличающиеся от остальных уровнем богатства и замедленным темпом жизни. В Пилиплоке была высока концентрация скандаров, отчего Валентину казалось, что каждый третий принадлежит к расе Залзана Кавола, и было страшновато смотреть на такое количество огромных скандаров, важно шагающих по улицам. Здесь жило также много аристократических двухголовых су-сухерисов, торговцев предметами роскоши, тонкими тканями и драгоценными камнями. Воздух здесь был сух почти до хруста, и, чувствуя упругий южный ветер, Валентин начал понимать, что имел в виду Залзан Кавол, говоря о буйных нравах, зажигаемых этим ветром.
- Он когда-нибудь перестает дуть? - спросил он у скандара.
- В первый же день весны,- ответил Залзан Кавол.
К этому времени Валентин надеялся быть уже в другом месте. Однако тут же появилась проблема. С Залзаном Каволом и Делиамбром он отправился к Шкиниборской Пристани на восточном конце пилиплокской гавани, чтобы договориться о переезде на Остров. За прошедшие месяцы Валентин столько раз представлял себе этот город и эту пристань, что они превратились в его мозгу в почти легендарное место огромных размеров и возвышенной архитектуры, поэтому он был очень разочарован, обнаружив, что главное место швартовки судов паломников было ветхим полуразрушенным сооружением с шелушащейся зеленой краской и хлопающими на ветру знаменами.
Однако худшее было еще впереди. Пристань казалась покинутой. Через некоторое время Залзан Кавол обнаружил расписание отплытий, висевшее в темном углу билетного дома. Корабли паломников отплывали на Остров первого числа каждого месяца, за исключением осенних, когда плавание было затруднено из-за неблагоприятных ветров. Последний корабль в этом сезоне ушел неделю назад, а следующий должен быть через три месяца.
- Три месяца! - воскликнул Валентин.- Что нам делать в Пилиплоке три месяца? Жонглировать на улицах? Попрошайничать? Воровать? Прочтите расписание еще раз, Залзан Кавол!
- Оно останется прежним,- отозвался скандар.
- И ни один корабль не плавает в этот период? - спросил Валентин.
- Только корабли-драконы,- сказал Залзан Кавол.
- А что это такое?
- Рыбачьи суда, которые охотятся за морскими драконами. Эти твари собираются в стаи в это время года, и их легко добывать. Но чем это может помочь нам?
- Как далеко заходят в море эти суда? - спросил Валентин.