Фургон достиг участка дороги, серпантином поднимавшегося вверх к огромному плато. Подъем был труден. Местами повороты дороги были такие резкие, что фургон с трудом разворачивался, но Залзан Кавол оказался таким же ловким возницей, каким был жонглером, и преодолевал их один за другим. Вскоре они были на вершине. Далекий Пидруид казался сейчас всего лишь картой, нарисованной вдоль берега моря. Воздух здесь был суше, но вряд ли прохладнее. В это позднее время солнце как будто спустило с привязи свои лучи, от иссушающего тепла которых нельзя было нигде скрыться до заката.
Ночь они провели в пыльной деревушке у фалкинкипской дороги. Беспокойный сон снова пришел к Валентину, когда он лег на колючий матрац, набитый соломой: на этот раз он двигался между Владыками Маджипура. В широком зале с каменным полом в одном конце сидел на троне Понтифекс, в другом - Коронал, а с потолка смотрел ужасный светлый глаз, подобный маленькому солнцу, безжалостно бросавший свирепые взгляды. Валентин нес какое-то сообщение от Леди Острова Сна, но не знал, вручить ли его Понтифексу или Короналу, к тому же любой Владыка по мере приближения Валентина начинал удаляться в бесконечность. Всю ночь он с трудом бродил взад-вперед по этому скользкому полу, с мольбой протягивая руки то к одному, то к другому Владыке, но каждый раз они уплывали вдаль.
На следующую ночь на окраине Фалкинкипа он снова увидел Понтифекса и Коронала. Это был смутный сон, и Валентин не запомнил ничего, кроме впечатления грозных величественных фигур, огромных, напыщенных сборищ и неудачных попыток связаться. Он проснулся с чувством глубокой и болезненной досады. Ясно было, что он получал сны из высших инстанций, но объяснить их он не мог.
- Владыки преследуют вас и не дают отдохнуть,- сказала Карабелла.- Вы как будто привязаны к ним прочными веревками. Это неестественно так часто видеть во сне могущественные фигуры. Я уверена, что это послания.
Валентин кивнул.
- В жаркие дни мне кажется, что я чувствую холодные руки Короля Снов, лежащие на моих висках. А когда я закрываю глаза, его пальцы проникают в мою душу.
Тревога вспыхнула в глазах Карабеллы.
- Вы уверены, что это его послания?
- Нет, не уверен. Но я думаю...
- Может быть, Леди...
- Леди посылает добрые, мягкие сны,- сказал Валентин.- Боюсь, что это послания Короля. Но что он хочет от меня? Какое преступление я совершил?
Она нахмурилась.
- В Фалкинкипе, Валентин, сходите к толкователю.
- Да, я загляну к нему.
Аутифон Делиамбр неожиданно сказал, включаясь в разговор:
- Можно дать вам совет?
Валентин не заметил появления сморщенного вроона и сейчас удивленно смотрел вниз.
- Пардон,- бесцеремонно сказал колдун.- Я случайно подслушал вас. Вам кажется, что вас беспокоят послания?
- Это не может быть ничем больше.
- Вы уверены?
- Я не уверен ни в чем. Ни в своем, ни в вашем имени, ни в дне недели.
- Послания редко бывают двусмысленными. Когда говорят Король или Леди, мы знаем это без сомнения,- сказал Делиамбр.
Валентин покачал головой.
- Мой разум в эти дни затуманен, и я ни в чем не уверен. Эти сны раздражают меня, и мне нужны ответы, хотя я не знаю, как следует задавать вопросы.
Вроон потянулся и взял руку Валентина одним из своих мягких щупалец.
- Доверьтесь мне. Ваш разум может быть затуманен, но мой - нет, и я ясно вижу вас. Меня зовут Делиамбр, вас - Валентин, и сегодня файвдей девятой недели лета. В Фалкинкипе есть толковательница снов Тисана, мой друг и союзник, которая поможет вам найти вашу собственную дорогу. Идите к ней и скажите, что я посылаю ей привет и любовь. Пришло время компенсировать причиненный вам ущерб, Валентин.
- Ущерб? Какой ущерб?
- Идите к Тисане,- жестко сказал Делиамбр.
Валентин нашел Залзана Кавола, который говорил с несколькими жителями деревни. Когда скандар кончил и повернулся к Валентину, тот сказал:
- Я прошу разрешить мне провести ночь стардей вне труппы, в Фалкинкипе.
- Тоже дело семейной чести? - саркастически спросил Залзан Кавол.
- Это мое личное дело. Можно?
Скандар пожал плечами.
- С вами творится что-то странное, и это беспокоит меня. Но делайте, как хотите. Завтра мы все равно выступаем в Фалкинкипе на ярмарке. Спите, где хотите, но утром сандей будьте готовы к отъезду.
12
Фалкнип не шел ни в какое сравнение с огромным Пидруидом, но и маленьким назвать его было нельзя. Это был окружной центр, столица обширного фермерского района. В нем и вокруг него жили примерно семьсот пятьдесят тысяч человек, и в пять раз больше населяли сельскую местность. Правда, темп жизни здесь отличался от того, что Валентин видел в Пидруиде. Возможно, тут играло роль расположение на сухом, горячем плато, а не на влажном берегу, но люди здесь двигались неторопливо и обдуманно.
Шанамир исчез в стардей. Он тайком проскользнул на ферму отца, лежавшую в нескольких часах ходу на север от города, где - как рассказал на следующее утро Валентину - оставил деньги, заработанные в Пидруиде, и записку, в которой сообщал, что уходит искать приключений и набираться мудрости. При этом он ухитрился проскочить незамеченным. Правда, он не думал, что отец легко смирится с потерей таких умелых рук, и, боясь, что муниципальные надзиратели смогут найти его, предложил провести остаток их стоянки в Фалкинкипе, спрятавшись в фургоне. Валентин объяснил это Залзану Каволу, и тот согласился со своей обычной язвительной любезностью.
В тот день жонглеры смело вступили на ярмарку. Впереди шли Слит и Карабелла: он бил в барабан, она стучала в тамбурин и весело пела:
Берегите вы роялы, берегите кроны.
Приходите и садитесь перед нами.
Приходите и смотрите на жонглеров,
Изумленье и веселье будут с вами.
Берегите дюймы, берегите мили,
Мы заставим самых мрачных улыбнуться.
В воздухе, чтоб все вы не уснули,
Пусть танцуют мячики и блюдца!
Пусть заботы не тревожат вас сегодня.
Получайте радость с удивленьем.
Кто с деньгами расстается без сомнений,
Будет жить в хорошем настроеньи!
Но радость и удивление были в тот день далеки от Валентина, и он жонглировал плохо. Валентин был встревожен большим количеством беспокойных снов и, возбужденный тщеславными мечтами, превосходившими его теперешнее мастерство, пытался превзойти себя. Дважды он ронял булавы, но Слит притворялся, что это часть номера, и толпа прощала ошибки. Простить их самому себе было гораздо сложнее. Когда на арену вышли скандары, он мрачно ушел в сторону.
Валентин издалека смотрел, как шесть огромных косматых существ сплетали двадцать четыре свои руки в точные и безошибочные узоры. Каждый жонглировал семью ножами, которые то и дело перелетали от одного к другому, и это было очень эффектно. Напряжение росло по мере того, как острые клинки летали взад и вперед. Спокойные фермеры Фалкинкипа были зачарованы зрелищем.
Глядя на скандаров, Валентин все больше сожалел об ошибках в своем выступлении. С самого Пидруида ему хотелось вновь оказаться перед публикой, его руки хотели вновь почувствовать булавы и мячи, а когда этот момент пришел, он оказался так неловок... Но ничего, будут еще другие рыночные площади, другие ярмарки. Труппа будет год за годом ходить по всему Цимроелю, и он станет блистать своим умением и поражать публику, которая будет снова и снова выкрикивать имя Валентина, вызывая его на бис, пока сам Залзан Кавол не почернеет от зависти. Король жонглеров, Коронал представлений! А почему бы и нет? У него есть талант. Валентин улыбнулся, настроение у него улучшилось. Было это результатом действия вина, или же просто взяла верх его природная веселость? Он занимался этим всего неделю, а посмотрите, чего уже достиг! Кто может сказать, что для этого нужно меньше года практики?
К нему подошел Аутифон Делиамбр.
- Тисана живет на улице Продавцов Воды,- сказал крошечный колдун.- Она ждет вас.
- Значит, вы говорили ей обо мне?
- Нет,- сказал Делиамбр.
- И все же она ждет меня. Это колдовство?
- Что-то вроде,- сказал вроон, изгибая щупальца, что соответствовало пожатию плечами.- Скорее идите к ней.
Валентин кивнул и посмотрел вокруг: скандары ушли, а Слит с Карабеллой демонстрировали жонглирование одной рукой. Как элегантно они двигаются вместе, подумал он. Как они спокойны и уверенны, как пластичны их движения. И как прекрасна она... Валентин и Карабелла не были любовниками с той фестивальной ночи, хотя порой спали бок о бок. С тех пор прошла неделя, и он чувствовал, что отдалился от нее, хотя и не получал от нее ничего, кроме теплоты и поддержки. Эти сны были проблемой, которая отвлекала его. Значит, сейчас поговорить с Тисаной, а потом, может, завтра,- снова обнять Карабеллу...
- Улица Продавцов Воды,- повторил Валентин.- Очень хорошо. На ее жилище есть какой-нибудь знак?
- Там спросите,- ответил Делиамбр.
Когда Валентин собрался идти, из фургона вышел Виноркис и сказал:
- На ночь в город, не так ли?
- По делу,- отозвался Валентин.
- Не хотите компании? - хьорт засмеялся своим грубым, громким смехом.- Мы можем посетить вместе несколько таверн, а? Мне хотелось бы на несколько часов уйти от всех этих жонглирований.
Смущенный Валентин сказал:
- Мое дело нужно делать лично.
Виноркис некоторое время смотрел на него.
- Не очень-то вы дружелюбны.
- Извините, но я действительно должен быть один. Поверьте, сегодня ночью я не собираюсь заглядывать в таверны.
Хьорт пожал плечами.
- Ну, хорошо. Я только хотел помочь вам: показать город, сводить в пару моих любимых мест...
- В другой раз,- сказал Валентин и быстро удалился.
Найти улицу Продавцов Воды оказалось довольно легко - это был упорядоченный город, не в пример средневековой путанице Пидруида, и на каждом крупном перекрестке имелась четкая и понятная карта города, но найти дом толковательницы снов Тисаны было гораздо труднее, потому что улица была длинной и те, кого он спрашивал о направлении, просто указывали на север. Валентин точно следовал этим указаниям и наконец добрался до маленького, серого, сложенного из валунов дома, расположенного в жилой части, далеко от рыночной площади. На своей потрепанной непогодой двери дом нес два символа Владык: перекрещенные молнии, которые ставил Король Снов, и треугольник в треугольнике, бывший эмблемой Леди Острова Сна.
Тисана была женщиной более чем средних лет, полной, необычайно высокой, с широким сильным лицом и холодным испытующим взглядом. Когда-то черные волосы, густые и распущенные, были тронуты сединой и закрывали плечи. Ее руки только слегка высовывались из-под хлопковой блузы, которую она носила, и на вид были очень сильны, хотя с них и свисали складки плоти. Вообще она казалась могучей и мудрой.
Женщина приветствовала Валентина по имени и предложила чувствовать себя как дома.
- Как вы уже, конечно, знаете, я принес вам привет и любовь Аутифона Делиамбра,- сказал он.
Толковательница снов серьезно кивнула.
- Да, этот мошенник сообщил мне. Но его любовь стоит всех его фокусов. Передайте ему от меня то же самое.
Она обошла по кругу маленькую темную комнату, задернула занавески, зажгла три толстые красные свечи и воскурила фимиам. Обстановка была очень простой: высоко поднятый плетеный ковер в серых и черных тонах, почтенного возраста деревянный стол, на котором стояли свечи, и высокий платяной шкаф в античном стиле. Занимаясь приготовлениями, она продолжала говорить:
- Я знаю Делиамбра почти сорок лет, можете мне поверить. Мы встретились в дни царствования Тивераса, на фестивале в Пилиплоке, когда в город прибыл Коронал, Лорд Малибор, который потом утонул во время охоты на морских драконов. Маленький вроон был хитрецом уже тогда. Мы стояли на улице, приветствуя Лорда Малибора, и Делиамбр сказал: "Вы знаете, он умрет раньше Понтифекса", причем таким тоном, будто предсказывал дождь при южном ветре. Было ужасно говорить так, но Делиамбра это не волновало. И странное дело: Коронал умер первым, а Понтифекс живет до сих пор. Сколько, по-вашему, сейчас Тиверасу? Сто? Сто двадцать?
- Понятия не имею,- сказал Валентин.
- Он стар, очень стар. Прежде чем войти в Лабиринт, Тиверас долгое время был Короналом и, представьте, сидит там уже при третьем Коронале. Будет удивительно, если он переживет и Лорда Валентина.- Ее глаза остановились на Валентине.- Полагаю, Делиамбр знает и это. Вы выпьете со мной?
- Да,- сказал Валентин, испытывая неудобство от ее грубоватых манер и чувствуя, что она знает о нем гораздо больше, чем он сам.
Тисана достала резной каменный графин и налила две внушительные порции, но не пряного огненного вина Пидруида, а более темной и густой жидкости, сладкой, с привкусом мятных лепешек, имбиря и других, более таинственных специй. Валентин сделал маленький глоток, потом второй, и после этого женщина небрежно сказала:
- Вы знаете, оно содержит наркотик.
- Наркотик?
- Да, для разговора.
- О да, конечно.- Собственное невежество смущало Валентина. Он нахмурился и уставился на свой бокал. Вино было темно-красным, почти пурпурным, и на поверхности его виднелись искаженные отражения горящих свечей. Что это за процедура? - недоумевал он. Может, сейчас ей нужно рассказать о своих недавних снах? Ждать и смотреть, смотреть и ждать... Он быстро допил напиток, и старая женщина тут же наполнила бокал снова.
- Давно был ваш последний разговор? - спросила она.
- Боюсь, что очень давно.
- Несомненно. Что же, пришло время дать мне мой гонорар. Полагаю, вы найдете плату высокой.
Валентин потянулся за кошельком.
- Сейчас я прошу десять крон. Новые налоги и прочие хлопоты... Во времена Лорда Вориакса было пять, а когда я впервые занялась этим делом, при Лорде Малиборе, то брала две или две с половиной. Десять крон не тяжелы для вас?
Это была его недельная плата у Залзана Кавола, но он - не зная как и почему - прибыл в Пидруид со множеством денег в кошельке - около шестидесяти роялов - и большая часть их сохранялась. Он дал толковательнице снов роял, она небрежно бросила монету в зеленую фарфоровую вазу на столе. Валентин зевнул, и женщина внимательно посмотрела на него. Он выпил снова, и снова она наполнила бокалы; его разум постепенно затуманивался. Хотя до ночи было еще далеко, он чувствовал, что вот-вот заснет.
- Идите к сонному ковру,- сказала Тисана, задувая две свечи из трех. Потом сбросила блузу и предстала перед ним обнаженной.
Это было неожиданно. Может, сонный разговор включал некую разновидность сексуального контакта? С этой старой женщиной? Впрочем, теперь она не казалась такой старой: ее тело выглядело на добрых двадцать лет моложе, чем лицо. Конечно, не девичье тело, но еще вполне крепкое, без морщин, с тяжелыми грудями и крепкими гладкими бедрами. Возможно, эти толковательницы были чем- то вроде святых проституток, подумал Валентин. Она кивнула, чтобы он разделся, и Валентин сбросил свою одежду в сторону. Они легли в полутьме на толстый плетеный ковер, и она обняла его руками, но в этом объятии не было ничего эротического, оно было скорее материнским. Валентин расслабился. Его голова покоилась на мягкой теплой груди и бороться со сном стало очень трудно. Ее запах бил ему в ноздри, сильный, приятный запах, похожий на аромат нестареющих игольчатых деревьев, росших на высоких пиках севера у самой границы снегов.
Запах был резким и чистым. Женщина мягко сказала:
- В королевстве снов язык говорит только правду. Давайте же без страха войдем туда вместе.
Валентин закрыл глаза.
Высокие пики у самой границы снегов... Свежий ветер обдувал скалы, но ему вовсе не было холодно, хотя его босые ноги стояли на сухой каменистой почве. Тропа лежала перед ним, крутая, идущая по склону, тропа, образованная широкими серыми плитами, лежавшими в виде гигантской лестницы, ведущей в укатанную туманом долину, и Валентин без тени сомнения начал спуск. Он понимал, что эта картина еще не была его сном, а только прелюдией к нему, что он только начинал свое ночное путешествие. На пути вниз он проходил мимо поднимающихся фигур, знакомых ему по последним ночам. Там был Понтифекс Тиверас с пергаментной кожей и морщинистым лицом, с трудом шедший на дрожащих ногах, и Лорд Валентин, Коронал, поднимавшийся смело и уверенно, большими шагами, и умерший Лорд Вориакс, как бы спокойно плывший над ступенями, и великий Коронал-воин Лорд Стиамот, правивший восемь тысяч лет назад, и, кажется, Понтифекс Ариок, который шесть тысяч лет назад отказался от Лабиринта, провозгласил себя женщиной и стал Леди Острова Сна. Потом прошел великий правитель Лорд Конфалум и не менее великий Лорд Престимион, унаследовавший власть после него; во времена их царствования Маджипур достиг вершины своего величия и силы. Затем прошел Залзан Кавол с колдуном Делиамбром на спине, и Карабелла, нагая и коричневая, бежавшая с неистощимой энергией, и таращивший глаза Виноркис, и Слит, жонглировавший на ходу огненными мечами, и Шанамир, и лиимен, продававший шкворчащую колбасу, и светлоглазая Леди Острова, и опять старый Понтифекс, и Коронал, и взвод музыкантов, и двадцать хьортов, несших на золотых носилках Короля Снов, ужасно старого Симонана Барьязида. Туман стал гуще, а воздух более сырым, и Валентин дышал короткими болезненными вздохами, как будто вместо спуска все время шел вверх, стремясь достигнуть линии игольчатых деревьев и голых гранитных скал, защищавших высокие горы, босой на обжигающем снегу и спеленутый серым одеялом облаков, которые закрывали от него весь Маджипур.
В небесах звучала благородная строгая музыка, устрашающие медные хоры, игравшие торжественные и мрачные мелодии, подходящие для церемонии облачения Коронала. И действительно, его облачали: дюжина сгибающихся слуг надевала на него плащ и корону звездного огня, но он покачал головой и отослал их прочь, собственноручно снял корону и передал ее своему брату, угрожающему саблей, сбросил свою прекрасную мантию и раздал ее по клочкам беднякам, которые обернули ими свои ноги и разнесли по всем провинциям Маджипура, что он отказался от своего высокого положения и своей власти. Он снова обнаружил, что спускается по каменным ступеням горной тропы, разыскивая долину туманов, лежащую в недосягаемой дали.
- Но почему вы идете вниз? - спросила Карабелла, преграждая ему путь, но он ничего не ответил и, когда маленький Делиамбр указал вверх, коротко пожал плечами и начал подъем, через поля сверкающих красных и голубых цветов, через луга золотой травы и высоких зеленых кедров. Он чувствовал, что это не обычный пик, на который он поднимается, спускается и снова поднимается, а, скорее всего, сама Замковая Гора, уходящая в небеса на тридцать миль, и его целью на вершине было место, где жил Коронал, замок, который называли Замком Лорда Валентина, а до этого Замком Лорда Вориакса, Лорда Малибора и многих других могущественных принцев, которые правили с Замковой Горы. Каждый оставлял свой отпечаток на растущем замке и давал ему свое имя, пока жил в нем. Первым на Замковой Горе поселился Лорд Стиамот, победитель метаморфов, построивший скромное жилье, которое расширяли все остальные. Я вновь вернусь в Замок, подумал Валентин, и он будет моей резиденцией.