Дознаватель сбился с ног, "собирая" добрые дела своего подследственного.
Юрий Максимов
Предпоследнее дознание
- Все, что угодно, господин следователь. Я в вашем распоряжении. Из-под приопущенных ресниц она с хищным интересом наблюдала за симпатичным парнем в кресле напротив. Короткие русые волосы, прямые брови вразлет, гусарские усы, крепкий подбородок с ямочкой - все ладное, нос только, пожалуй, крупноват, - Расскажите мне о Мартине Сато. - Ах, Мартин! - она провела рукой по густой шерсти кота, будто пряча старческие пальцы. - Милейший человек. И я говорю это не потому, что он мне брат. Любой, кто знал Мартина, вам это скажет. В юности, правда, братец был несколько угловат. Но с возрастом прошло. Мартин перебрался в город, поступил в университет, закончил с отличием. Матушка им гордилась… Он всего в жизни добился сам, а на такое, согласитесь, не каждый способен…
- Конечно. - Рабочая улыбка из-под густых усов. - Но меня, как вы понимаете, интересуют более конкретные вещи.
- Разумеется…
Дверь гостиной приоткрылась. Сильный запах кофе разнесся по комнате. Вот и Коди! Госпожа Тахи еле заметно кивнула. Молодец. Значит, запись уже идет.
Плечистый мулат в ливрее просеменил к гостю и наклонился с подносом в руках. Утреннее солнце заиграло на золотом ободке чашечки.
Пользуясь паузой, госпожа Тахи продолжила разглядывать посетителя. Серый кашемировый костюм сидит как влитой, а вот туфли поношенные. На безымянном пальце тоненькое колечко.
Надо же, с каким любопытством господин следователь разглядывает Коди! Значит, андроиды ему в новинку. Так-так…
Сделав знак слуге, она продолжила:
- Когда с Павлом и Анной произошла трагедия, Мартин взял Виктора к себе. Нечасто такое встретишь в наше время! Я и сама собиралась приютить сиротку, да вот Роберт, царствие ему небесное, был против. Я уже почти уговорила его, но Мартин опередил нас. Как это благородно! Он хорошо заботился о мальчике. Виктор вырос настоящим мужчиной. Мартина вообще отличала любовь к детям. Каждый год он переводил бешеные суммы на счет детской больницы, чтобы хоть как-то помочь бедным малюткам…
Коди отошел к двери и застыл с подносом в руках. Замечательный ракурс. Ах, какая выйдет запись! Будет о чем посудачить с Одри и Нино. То-то старые грымзы обзавидуются!
- Ну а для подчиненных Мартин был как отец родной. Помогал чем мог, многих спас от беды. Думаю, на заводе вам лучше расскажут. И духовник его, отец Феофил, может подтвердить… Мартин очень чуток к другим. Мне вот помог с похоронами Роберта. И потом сестричку не забывал: на всякий праздник открытки присылал, очень стильные… Любовь к искусству сказывалась во всем, что Мартин делал. Вы видели его потрясающую коллекцию Савушкина?
Следователь со странной фамилией Карев сделал глоток из чашечки и пожал плечами:
- Еще нет, но собираюсь.
- Обязательно посмотрите! Мартин был большим поклонником его таланта. Кажется, ему удалось собрать почти все картины Савушкина. Надеюсь, Смоллер присмотрит за ними как следует, пока я не вступлю в права наследования. У меня, знаете ли, к живым слугам доверия мало. Мартин мог себе позволить такие причуды, но сомневаюсь, что это обдуманно. Разве можно быть спокойным, оставляя чужого человека наедине с такими шедеврами? - госпожа Тахи провела мизинцем за черным ушком кота, и он тихонько замурлыкал, не открывая глаз. - А как вы, господин следователь, относитесь к искусству?
Снова улыбка, уже более теплая:
- Положительно. Моя жена - художница.
- В самом деле? - госпожа Тахи прищурилась, готовя "шпильку". - Ах, как это, наверное, сложно…
- Отчего же?
- Ну, люди искусства… они ведь все время в поиске. Жажда новых впечатлений… чувств… Понимаете?
- Не уверен.
Да понял, понял ты, милый господин следователь, вот и губы поджались, и брови вниз поползли: ах, какой кадр выйдет!
- Но в любом случае спасибо за помощь. - Карев отставил недопитую чашечку на столик и поднялся.
- Уже уходите? - довольная старушка снова погладила дремавшего на коленях кота.
- Увы, служба.
- Господин следователь, а не вы ли занимались делом Кайрондера?
- Нет, мой коллега.
- Знаете, это просто откровение! Когда я прочла его историю, рыдала всю ночь! До сих пор не могу прийти в себя. Целую неделю хотелось улыбаться каждому встречному… Я уверена, у вас и с Мартином получится ничуть не хуже.
- Буду стараться, - пообещал Карев, делая шаг к двери.
- Простите старую каргу за любопытство, но легко ли было при скромном происхождении пробиться на дознавательский пост? Молодой гость рассмеялся:
- Не так трудно, как принято считать. А чем я выдал свое происхождение?
Госпожа Тахи удовлетворенно улыбнулась, предвкушая, как заохают подруги, просматривая запись.
- Ну, вы удивились слуге-андроиду: явно не привыкли к ним. Затем, ваша обувь не соответствует костюму, который, видимо, казенный. И наконец, обручальное кольцо тонковато для человека из состоятельных кругов. Пожалуйста, не обижайтесь на мою бестактность.
- Ну что вы, очень интересные наблюдения. Спасибо, что поделились ими. Вот только… - молодой человек сощурился. - Мне показалось, что для столь наблюдательной дамы вы не так уж много рассказали о своем брате.
С этими словами следователь оставил озадаченную госпожу Тахи. Молчаливый мулат проводил его до выхода. Уже на пороге Карев вынул из кармана жетон с двумя синими треугольниками и сунул под нос андроиду:
- Стереть все записи за прошедший час.
- Да, господин следователь. Автоматическая дверь вытолкнула его в пыльную и шумную суету мегаполиса. Въедливый запах старости и кошачьей шерсти остался позади.
Смоллер вышел в холл без пяти одиннадцать. Наметанным взглядом скользнул по бронзовым львам у лестницы, темным гобеленам, лепнине, неподвижным шторам - все чисто. Натертый до блеска мозаичный паркет отзывался на каждый шаг, старческая поступь гулко разносилась по пустому дому. Неужели скоро привычный мир и впрямь может рухнуть и жизнь полетит под откос? В груди снова защемила ноющая тревога, но волевым усилием дворецкий прогнал ее, затолкал вглубь.
На секунду он замер у зеркала. Вгляделся в тощее, костлявое отражение, провел кончиками пальцев по жидкой седой шевелюре и, в це-
лом, остался доволен. За орлиной невозмутимостью копошилось любопытство. До недавнего времени в этих стенах гости были исключительной редкостью. А тем более такие…
Господин следователь пожаловал спустя четверть часа. Им оказался невысокий молодой человек со странно закрученными усами.
"Видимо, у нынешнего поколения опоздание не считается признаком дурного тона", - подумал старый дворецкий, а вслух учтиво поприветствовал гостя и предложил познакомиться с домом.
- Давайте поглядим. - Голос у следователя был приятным. Смотреть он начал прямо тут же; у двери - с широко раскрытыми
глазами, озираясь, как провинциал в соборе. Старик мысленно улыбнулся такой непосредственности.
- Впечатляет, - сообщил гость. - Мраморная лестница… львы… Прямо как в музее. Ладно, покажите мне кабинет.
- С удовольствием.
Они вышли в коридор-галерею.
- Знаменитая коллекция Савушкина? - поинтересовался молодой человек, кивая на картины.
- Совершенно верно.
- Я слышал, Сато приобрел все его творения?
- Да. Лишь одну, уже оплаченную картину еще не успели доставить.
Вглядываясь в небольшие прямоугольники, следователь покачал головой:
- М-да, искусствоведение - наука причудливая, - изрек он. - Ну что это? Вот грязный ботинок, на другой картине - кусок женского плеча, а здесь - чья-то лысина… И что тут гениального? Картины моей супруги куда интереснее, а вот поди ж ты - за все ее творчество не дадут и половины той суммы, что Сато отстегивал за любую из савушкинских картин. Что ж, видно, существует два типа художников: одни для искусствоведов, а другие для всех остальных людей.
Поразмыслив, дворецкий воздержался от комментариев. Пройдя еще десять метров, они остановились у серой двери. Сначала в кабинет вошел следователь, следом - дворецкий.
- Просторно, - заметил молодой гость и плюхнулся в огромное кожаное кресло за стеклянным столом.
На столе его внимание привлек черный брусок компьютера - к нему-то он первым делом и потянулся. Щелчок. Вспыхнул экран. Замелькали предзагрузочные заставки. Пикнула программа-страж, запрашивая пароль. Следователь привычным жестом извлек жетон с синими треугольниками и поднес к экрану. Допуск разрешен, загрузка продолжилась.
- Сетка файлов, как у меня, - усмехнулся гость в пышные усы. - Надо же, нашлось и у нас что-то общее с господином Сато.
Смоллер вежливо улыбнулся.
- Да вы садитесь, - предложил следователь. - В ногах правды нет.
- Благодарю вас, - дворецкий сделал два шага к дивану и осторожно присел с краешку.
"Одет прилично, а вот обувку нелишне бы обновить", - мысленно отметил он, разглядывая гостя.
- Та-ак, что тут у нас? - следователь увлеченно подался вперед. - Куча отсканированных картин Савушкина. Статьи… тоже о Савушкине. Угу. А это что? "Наброски"…
- Хобби господина Сато, - пояснил Смоллер. - На досуге он писал биографию Савушкина.
- Даже так? А здесь? Программа-поздравитель… Архив открыток. Ясно, что Сато даже не заглядывал сюда: поздравления составлялись и рассылались автоматически.
- Так делают многие.
- Ладно, смотрим дальше. Счета, счета… Свидетельства подлинности картин… Да, негусто.
Молодой усач поднял пронзительно-синие глаза:
- А что вы можете сказать о вашем… работодателе?
Смоллер изогнул брови домиком, из-за чего оливковое лицо старика сразу приняло благодушный вид.
- Господин Сато всегда платил в срок, - проговорил он спокойным, хорошо поставленным голосом. - Всегда был вежлив. Знал толк в искусстве. Любил порядок.
- Хм… А что-нибудь конкретное?
- Около пятнадцати лет назад господин Сато взял на воспитание племянника-сироту, - выцветшие глаза дворецкого стали задумчивыми. - Юному Виктору пришлось несладко.
- Что вы имеете в виду?
- Потерю родителей. Такое всегда тяжело, но в детстве - особенно. Иногда я думаю, что, наверное, мне следовало бы проявить к мальчику больше чуткости.
- А где он сейчас?
- В армии.
- У Сато были друзья?
- Конечно. Господин Хотеенков. Они знакомы со студенческих лет, вместе начинали в "Интре". Правда, он давно уже не заглядывает в гости - возможно, переехал в другой город.
- Кто-нибудь еще? Может быть, из коллекционеров или искусствоведов?
Старик покачал головой:
- Господин Сато был невысокого мнения о людях этого круга. Понимаете, эти картины… - степенный дворецкий вдруг запнулся, - они ведь не просто коллекция или престиж… Он говорил, что для него это… ну, очень важно, одним словом. Кстати, у господина Сато хорошие отношения со старшей сестрой, госпожой Тахи. Думаю, она может рассказать вам намного больше.
- Спасибо, - следователь усмехнулся, выключая компьютер. - Я только что от нее.
- Правда? - чинный дворецкий вдруг заерзал на диване и сцепил пальцы рук. - А не было бы слишком дерзким с моей стороны спросить вас…
- Пожалуйста. - Гость энергично откинулся в кресле.
- Если это, конечно, не затрагивает тайну следствия…
- Спрашивайте!
Смоллер задумался, тщательно подбирая слова:
- Не обмолвилась ли она случайно о своих планах касательно дома господина Сато и… установленных здесь порядков?
- Вы имеете в виду, оставит ли она вас на работе, когда получит дом в наследство? - с прямотой уточнил следователь. - Откровенно говоря, мне показалось, что она пребывает в сомнении на этот счет.
- В самом деле? - старик растерянно захлопал ресницами.
- Не стоит беспокоиться прежде времени. Женщины часто меняют свои решения. Я уверен, госпожа Тахи будет впечатлена тем, в каком порядке вы здесь все содержите.
- Вы правда так думаете?
- Конечно. К тому же… как знать, может, Сато завещал дом Виктору… или даже вам?
Смоллер грустно улыбнулся:
- У вас хорошее чувство юмора, господин следователь.
- Вы мне льстите. - Молодой человек поднялся. Дворецкий вскочил следом:
- Чашечку кофе?
- Спасибо, нет. - Рабочая улыбка из-под лихо закрученных усов. - Меня уже сегодня поили.
* * *
Кафе, оформленное в средневековом стиле, в этот час было немноголюдным.
Каменная кладка, низкие крестовые своды, арки, массивные деревянные створки ворот, огромный камин с тлеющими углями, тяжелая, нарочито грубая мебель, свисающие на цепях литые подсвечники, мечи и щиты по стенам и дразнящий запах шипящего на огне мяса создавали атмосферу седой старины. Незримые лютни выводили ненавязчивую и приятную мелодию. Мрачный лысый официант в кожаной жилетке принял заказ, и Карев остался один.
Достав из кармана портативку, Карев вошел в рабочую среду, а оттуда - в сеть корпорации "Интра". Как он и подозревал, "благотворительное" направление провалилось. Да, корпорация ежегодно переводила суммы на счет детской больницы "Аанот", однако все они ни на копейку не превышали положенный законом благотворительный минимум для освобождения от ряда налогов. Да и выбор объекта милосердия объяснялся, видимо, тем, что в официальном списке больница благодаря нелепому названию стояла на первом месте.
Машинально покручивая правый ус, Карев перешел в сеть госбезопасности, дабы еще раз глянуть досье подследственного. Мартин Сато 17 лет назад действительно взял на воспитание осиротевшего племянника. Настораживало, правда, то, что спустя неполных два года дядюшка сдал восьмилетнего мальчугана в военную школу. Впрочем, если человек отправляет ребенка в закрытое заведение на другом континенте, это еще не значит, что он его не любит или не желает ему добра. Придется с племянничком встретиться.
Настал черед досье Виктора Сато. Закончил с отличием военную школу, потом академию - тоже с отличием. Это у них, должно быть, семейное. Смотрим дальше… Успешные операции… боевые ранения… боевые награды… очередные звания… Взгляд остановился на фотографии. Прямой аристократический нос. Вдавленные виски. Впалые скулы. Суровый взгляд из-под густых бровей. Чем-то похож на дядю. Ладно, где у нас сейчас полковник Сато? Карев присвистнул, нахмурившись. Война на Тирате, самое пекло. Таких командировок у него еще не было. Ладно, глядишь, обойдется.
Последнее, что сделал Карев в рабочей сети - отыскал номер видеофона духовника Мартина Сато. Пока устанавливалась связь, следователь лениво разглядывал матовые желтые стеклышки в узорной раме узкого окна. Особых надежд на разговор со священником возлагать не приходилось. Но попробовать стоило.
Динь-динь! - связь установлена. На экране широкое строгое лицо, наполовину скрытое черной, как смоль, бородой. Большие темные глаза, нос "картошкой". Ряса, крест. Фон - салон "прыгуна", часть бежевой стены и кусок кресла. Видно, возвращается отец со службы домой.
- Отец Феофил, благословите!
- Бог благословит. С кем имею честь?
- Следователь Павел Карев, Предпоследнее Дознание. Я занимаюсь делом Мартина Сато. Как я понимаю, вы его духовник?
- Громко сказано. На моей памяти господин Сато заходил в храм всего несколько раз и, кажется, лишь однажды исповедовался, лет пятнадцать назад.
- Не могли бы вы рассказать о нем? Все-таки вы общались с ним так, как никто другой.
- Вы призываете меня нарушить тайну исповеди?
- Нет, Ваше Преподобие. На исповеди каются в грехах. А меня, как вы знаете, по долгу службы интересует нечто прямо противоположное.
Отец Феофил замолчал, задумчиво глядя куда-то за экран.
- Мне стыдно признаться, но о господине Сато я не могу с ходу вспомнить ничего по части интересов вашего ведомства, - наконец сообщил священник. - Разумеется, это свидетельствует исключительно о моем нравственном состоянии, а не о состоянии господина Сато…
Усатое лицо следователя разочарованно вытянулось.
- Отец Феофил, вы даже не пытаетесь помочь. Если вам не по душе моя работа, поймите, что я всего лишь…
Священник простодушно усмехнулся.
- До недавнего времени я и впрямь относился к вашей службе с предубеждением, - признался он. - Подозрительно, когда люди посягают на божественные прерогативы.
- Что вы имеете в виду?
- Попытку отделить небесное от земного в человеке. При том, что занимаются этим такие же люди, у которых и то, и другое перемешано. А в итоге не разделение, а еще большая мешанина выходит. Как правило. Однако история Кайрондера вынудила меня пересмотреть мои взгляды. Такое действительно может помочь в духовной жизни и… заставить взглянуть по-новому на уже привычные вещи. Я бы рад оказать вам содействие, но, поверьте, господин Сато для меня совсем незнакомый человек. Думаю, лучше обратиться к родственникам и сослуживцам.
Это понятно…
Попрощавшись со священником, Карев переключил экран в зеркальный режим и критически осмотрелся. Лицо свое он не любил. Ну что это? Вот если подбородок вправо и вниз, к груди, да еще брови чуточку приподнять - просто загляденье, хоть в модельный бизнес. А стоит повернуться лишь на толику - и на тебе, все черты начинают расползаться, мясистость какая-то вылезает (при его-то худобе!), нос неприятно торчит… Лишь усы выручают.
Подыскав выгодную позу, Карев поправил сбившийся пробор и нажал кнопку "любимого номера". В зале появилась унылая фигура лысого официанта с подносом в руках, но следователь только кивнул ему, не отвлекаясь. Несколько секунд пялился на свою замершую в улыбке физиономию, пока наконец экран не показал Иннушку.
- Да? - узнала, улыбнулась. Искорки сверкнули в неповторимых глазках - голубых, в зеленую крапинку. Черный вьющийся локон выбился из хвостика и коснулся плеча.
- Здравствуй, любимая! Как дела?
- Жду тебя. Скуч…
В тот же миг на экран вылезла квадратная красная морда с двойным подбородком и отблеском житейской мудрости в узких серых глазах. Петрович, будь он неладен!
- Извини, Павел, если прервал, - бесстрастно заметил начальник. - Доложи об успехах.
Покрасневший следователь начал отчитываться, наблюдая поверх экрана, как дымится поставленный официантом окорок с воткнутым ножом и пенится пиво в деревянной кружке. Последовавшие распоряжения начальства были не самыми отрадными. Завтра с утра надлежало отправиться на Тират, к Виктору Сато. А сегодня впереди еще маячил поход на завод. Когда экран наконец погас, есть уже не очень-то и хотелось.