ПАССАЖИР
На остановке при посадке
Кричит он в гневе благородном:
"Чего толпиться на площадке?
Там впереди совсем свободно!"Но лишь ему пробиться дайте,
Как он начнет ворчать сердито:
"Потише, эй, не нажимайте!
Здесь и без вас битком набито!"
ФИЛОСОФИЯ
"Жизнь - это жизнь.
А свет - это свет.
А люди - всегда есть люди…
То, чего нынче, возможно, нет,
Завтра, возможно, будет…
Так оно дело…
Вот оно как…
Кто бы и как бы и что бы там…"Старый,
Бывалый,
Матерый дурак
С начинающим делится опытом.
СОБАЧЬЯ ФИЛОСОФИЯ
"Эх, дни тяжелые настали! -
Печально сетует Барбос. -
Всю жизнь мечтал поймать свой хвост -
Не поняли, не поддержали…"
Барбос на мир взирает косо,
Брюзжит о том, что жизнь пуста…Мировоззрение Барбоса
Зависит от длины хвоста.
ТРИ МОНАХА
Три нищих монаха входили в богатый город.
- Сейчас посмотрим, крепка ли вера у здешних жителей!
Вышел один из них ни базарную площадь, гду обычно собирался народ, и провозгласил:
- Братья, я пришел, чтобы научить вас надевать штаны через голову!
Вера у жителей была крепка: "Ну, слава Богу!", "Справедливая мысль!", "И как мы сами до этого не додумались?"
Монаха щедро наградили, и жители стали осваивать новый метод.
Нелегкое это дело - надевать штаны через голову, да и получается как-то не так… Но жители не видели, как получается, потому что глаза у всех были закрыты штанами.
Прошло какое-то время, и решил второй монах посмотреть, крепка ли вера у жителей города. Вышел на базарную площадь т возгласил:
- Братья, надевая штаны через голову, не следует забывать о ногах!
Вера у жителей была крепка: "Ну, слава Богу!", "Справедливая мысль!", "И как мы сами до этого не додумались?"
Это уже и вовсе трудно: надевать штаны и через ноги, и через голову. Жители забросили все дела и с утра до вечера возились со своими штанами. А монах вернулся к своим товарищам - он свое получил.
Прошло еще время, и выходит на площадь третий монах:
- Братья, я знаю, как надевать штаны!
Вера у жителей была крепка по-прежнему: "Как?", "Как?", "Расскажи!", "Научи!", "Посоветуй!" И сказал им этот третий:
- У кого голова на плечах, тот не станет тянуть штаны через голову, а будет надевать их непосредственно на ноги.
Переглянулись жители - у всех вроде головы на плечах. Как же это получилось?
И тут каждый вспомнил, какие муки пришлось ему пережить, надевая штаны через голову. "Ну, слава Богу!", "Справедливая мысль!", "И как мы сами до этого не додумались?"
Наградили и этого монаха, и уже хотели надевать штаны по-новому, а в сущности, по старому доброму методу, да только в городе не нашлось штанов.
…Три богатых монаха уходили из нищего города…
КАРАНДАШ И РЕЗИНКА
Поженились Карандаш и Резинка, свадьбу сыграли - и живут себе спокойно. Карандаш-то остер, да Резинка мягка, уступчива. Так и ладят.
Смотрят на молодую пару знакомые, удивляются: что-то здесь не то, не так, как обычно бывает. Дружки Карандаша, перья, донимают его в мужской компании:
- Сплоховал ты, брат! Резинка тобой как хочет вертит. Ты еще и слова сказать не успеешь, а она его - насмарку. Где же твое мужское самолюбие?
А подружки Резинки, бритвы, ее донимают:
- Много воли даешь своему Карандашу. Гляди, наплачешься с ним из-за своей мягкости. Он тебе пропишет!..
Такие наставления в конце концов сделали свое дело. Карандаш, чтобы отстоять свое мужское самолюбие, стал нести всякую околесицу, а Резинка, в целях самозащиты и укрепления семьи, пошла стирать вообще все, что Карандаш ни напишет. И разошлись Карандаш и Резинка, не прожив и месяца.
Перья и бритвы очень остро переживали разлад в семье Карандаша. Единственным утешением для них было то, что все случилось именно так, как они предсказывали.
ПОРТЬЕРА
- Ну, теперь мы с тобой никогда не расстанемся, - шепнула Гвоздю массивная Портьера, надевая на него кольцо.
Кольцо было не обручальное, но тем не менее Гвоздь почувствовал, что ему придется нелегко. Он немного согнулся под тяжестью и постарался поглубже уйти в стенку.
А со стороны все это выглядело довольно красиво.
ФОРТОЧКА
Любопытная, ветреная Форточка выглянула во двор ("Интересно, по ком это сохнет Простыня?") и увидела такую картину.
По двору, ломая ветви деревьев и отшибая штукатурку от стен, летал большой Футбольный Мяч. Мяч был в ударе, и Форточка залюбовалась им. "Какая красота, - думала она, - какая сила!"
Форточке очень хотелось познакомиться с Мячом, но он все летал и летал, и никакие знакомства его, по-видимому, не интересовали.
Налетавшись до упаду, Мяч немного отдохнул (пока судья разнимал двух задравшихся полузащитников), а потом опять рванулся с земли и влетел прямо в опрокинутую бочку, которая здесь заменяла ворота.
Это было очень здорово, и Форточка прямо-таки содрогалась от восторга. Она хлопала так громко, что Мяч наконец заметил ее.
Привыкший к легким победам, он небрежно подлетел к Форточке, и встреча состоялась чуточку раньше, чем успел прибежать дворник - главный судья этого состязания…
Потом все ругали Мяч и жалели Форточку, у которой таким нелепым образом была разбита жизнь.
А на следующий день Мяч опять летал по двору, и другая ветреная Форточка громко хлопала ему и с нетерпением ждала встречи.
ГЛИНА
Глина очень впечатлительна, и всякий, кто коснется ее, оставляет в ней глубокий след.
- Ах, сапог! - киснет Глина. - Куда он ушел? Я не проживу без него!
Но проживает. И уже через минуту:
- Ах, копыто! Милое, доброе лошадиное копыто! Я навсегда сохраню в себе его образ…
КУРИЦА
- Что ты грустишь? - спросила Курица Травинку.
- Мне нужен дождь. Без него я совсем завяну.
- А ты чего голову повесила? Тебе чего не хватает? - спросила Курица Ромашку.
- Дождь, только дождь мне нужен…
Интересно, кто он такой, этот дождь? Должно быть, красавец, не чета здешним петухам. Конечно, красавец, если все по нем с ума сходят!
Так подумала Курица, а потом и сама загрустила. И когда к ней подошел молодой Петух, который давно добивался ее расположения, она даже не взглянула на него. Она сидела, думала и вздыхала. Жизнь без любви - не жизнь, даже в самом лучшем курятнике.
- Что ты все квохчешь? - не выдержала Наседка. - Спала бы лучше…
- Ох, ты ничего не понимаешь, - опять вздохнула Курица. - Мне нужен дождь. Без него я совсем завяну.
Наседка только развела крыльями и опять задремала.
А наутро пошел дождь.
- Эй, хохлатка! Вон и твой долгожданный! - крикнула Наседка. - Беги скорее, пока не прошел!
Курица выскочила из курятника, но тотчас же влетела обратно.
- Да он мокрый! - кудахтала она, отряхивая крылышки. - Какой охальник, грубиян! И что в нем могли найти Травинка и Ромашка?
Когда молодой Петух подошел к ней, чтобы выразить свое сочувствие, он показался ей значительно интересней. Это ничего, что у него немножко кривые ноги. "Это даже красиво", - решила она про себя.
Через несколько дней они поженились и отправились в свадебное путешествие - через двор к дровяному сараю и обратно.
Как это было интересно! Петух оказался очень галантным кавалером и так потешно кричал "Ку-ка-ре-ку!", что Курице не приходилось скучать.
Но вот в пути новобрачные встретили Травинку и Ромашку. Курицыному удивлению не было границ, когда она увидела, что Травинка и Ромашка поднялись, посвежели - одним словом, выглядели отлично. От былой грусти не осталось и следа.
- Ну, как дождь? - спросила Курица не без ехидства.
- Хороший дождь. Такой сильный! Он недавно прошел - вы разве не встретились?
"Какое лицемерие! - подумала Курица. - Радуются они, конечно, не приходу дождя, а его уходу. Я-то знаю, чего он стоит!"
И, подхватив своего Петуха, Курица заспешила прочь: все-таки Петух был недурен собой, хоть у него и были кривые ноги.
Но ему она ничего не сказала об истории с дождем. Во-первых, она слишком любила своего Петуха, чтобы его расстраивать, а во-вторых, в глубине души Курица рассчитывала как-нибудь, при удобном случае, еще раз выскочить под дождь. Просто из любопытства.
ОСЕННЯЯ СКАЗКА
Взгляни в окно: ты видишь, одинокий лист кружится на ветру? Последний лист…
Сейчас он желт, а когда-то был зелен. И тогда он не кружился по свету, а сидел на своей ветке рядом с молодой, румяной вишенкой, которую любил всем сердцем. Старый гуляка Ветер часто говорил ему:
- Пойдем, побродим по свету! Повсюду столько румяных вишенок!
Но Листик не соглашался. Зачем ему много вишенок, когда у него есть одна, его Вишенка, самая лучшая в мире!
И вот счастье его оборвалось. Вишенка вдруг исчезла, и никто не мог сказать, куда она девалась.
Стояла холодная пора, и все листья с дерева давно облетели. Только один Листик, осунувшийся, пожелтевший от горя, оставался на своей ветке: он все еще ждал, что вернется Вишенка.
- Что ты здесь высидишь? - убеждал его Ветер. - Пойдем поищем, - может быть, и найдем…
Ветер дунул посильней, и они полетели.
…Взгляни в окно: ты видишь, темные деревья зябко ежатся от холода. Еще бы: все одеваются к зиме, а они, наоборот, раздеваются. А вон там, видишь, кружится на ветру последний желтый лист. Это наш Листик, наш однолюб. Он все еще ищет свою Вишенку.
СКАЛЫ
Красивы прибрежные скалы, особенно на закате, но заходящие в порт корабли обходят их стороной. Скалы пугают их своей неприступностью.
А на самом деле скалы вовсе не так неприступны. Каждая из них втайне мечтает о своем корабле, который придет когда-нибудь и останется с ней навеки. Но вы же знаете, какие сейчас корабли! Им подавай Причальную Тумбу, покорную Тумбу, для которой любой корабль заслоняет все море.
Приходят и уходят корабли, приходят и уходят. Где-то там, посреди океана, они забывают о тех, кого оставили на берегу, и мечтают о других берегах - далеких и незнакомых. Но в трудную минуту, когда налетают штормы и океан разевает черную пасть, корабли вспоминают… И не Тумбу, нет, не Тумбу вспоминают они. Корабли вспоминают неприступные скалы родного берега…
ПУГАЛО
Обрадованное своим назначением на огород, Пугало созывает гостей на новоселье. Оно усердно машет пролетающим птицам, приглашая их опуститься и попировать в свое удовольствие. Но птицы шарахаются в сторону и спешат улететь подальше.
А Пугало все стоит, и машет, и зовет… Ему очень обидно, что никто не хочет разделить его радость.
ШКАТУЛКА
- Эх ты, Шкатулка, - говорит Шкатулке Настольная Лампа, - посмотри-ка, что написано на бумажках, которые ты сохраняешь.
Но Шкатулка, сколько ни пытается заглянуть в себя, так ничего прочесть и не может.
- Что же там написано? - спрашивает она.
- Да вот, - самые противоречивые вещи. На одной бумажке "Я тебя люблю", на другой, наоборот, - "Я не люблю тебя". Где же твоя принципиальность после этого?
Шкатулка задумывается. Действительно, она никогда не вникала в содержание бумажек, которые ей приходится сохранять. А там, оказывается, бог весть что такое написано…
Потом в комнату входит хозяйка. Она садится к столу, раскрывает шкатулку, и вдруг - кап, кап, кап - из глаз ее капают слезы.
Увидев, что хозяйка плачет, бедная Шкатулка совсем расстраивается.
"Конечно, - решает она, - это все из-за моей непринципиальности".
ПАМЯТЬ
У них еще совсем не было опыта, у этих русых, не тронутых сединой Кудрей, и поэтому они никак не могли понять, куда девался тот человек, который так любил их хозяйку. Он ушел после очередной размолвки и не появлялся больше, а Кудри часто вспоминали о нем, и другие руки, ласкавшие их, не могли заменить им его теплых и добрых рук.
Вскоре пришло известие о смерти этого человека…
Кудрям рассказала об этом маленькая, скрученная из письма Папильотка…
РАДОСТЬ
Котенок проснулся и обнаружил у себя хвост.
Это было для него большим открытием, и он посмотрел на хвост недоверчиво, почти испуганно, а затем - бросился его ловить.
И, глядя на веселую, самозабвенную возню Котенка, как-то не верилось, что столько радости может доставить этот грязный, куцый, беспомощный хвостик.
ЛЮБОВЬ
Отвертки крутят головы Винтам,
На кухне все от Примуса в угаре,
Будильнику не спится по ночам -
Он все мечтает о хорошей паре.Дрова в печи поют, как соловьи,
Они сгореть нисколько не боятся.
И все пылинки только по любви
На этажерки и шкафы садятся.
РЕВНОСТЬ
От измены ревность не спасает:
Ревность - это глупый пес, который
Своего хозяина кусает
И свободно пропускает вора.
СЧАСТЬЕ
Покрытая снегом, озябшая Елка
Прильнула к окну, подобравши иголки,
И жадно глядела на Елку в огнях,
Мечтая о собственных радостных днях.А Елка домашняя, в ярком уборе,
Вздыхала о ветре, о снежном просторе,
О том, что она променяла вчера
На пеструю роскошь и блеск серебра.
НА ПОЭТА ВЛИЯЕТ ПОЭТ
На поэта влияет поэт,
На планету влияет планета.
Вы заметили: даже цвет
Подражает другому цвету.Он бывает темней и светлей,
Принимает оттенки любые.
Если в небо глядит муравей,
То глаза у него голубые.
ПСИХОФИЗИОЛОГИЯ ТВОРЧЕСТВА
Чтоб головы не утомить,
Не засорить мозгов,
Не нужно в памяти хранить
Написанных стихов.
Но чтоб в дальнейшем
Прежних строк
Поэт не повторил,
Он должен помнить назубок
Все то, что он забыл.
ВЕЩИ
Умирает маленькая свечка
И позвать не просит докторов.
Кочерга бесстрашно входит в печку,
Будто укротительница дров.
И удары не пугают ступку,
Сколько медным пестиком ни бей…
Многим замечательным поступкам
Научились вещи у людей.
ХОДИКИ
Ходики помедлили и стали,
Показав без четверти четыре…
Общее собрание деталей
Обсуждает поведенье гири.
"Как случилось? Почему случилось?" -
Тут и там вопросы раздаются.
Все твердят, что Гиря опустилась
И что Гире нужно подтянуться.
Очень строго и авторитетно
Все детали осуждают Гирю…
Три часа проходят незаметно.
На часах без четверти четыре.
КОСМИЧЕСКИЙ ВЕК
Снежинка медленно опускаясь на землю, спрашивает у встречных Кустов:
- Это Земля? Скажите, пожалуйста, какая это планета?
- Да, кажется, это Земля, - отвечают Кусты.
Но в голосе их не чувствуется уверенности.
ЗАНАВЕС
Всякий раз, когда спектакль близился к концу, Занавес очень волновался, готовясь к своему выходу. Как его встретит публика? Он внимательно осматривал себя, стряхивая какую-то едва заметную пушинку и - выходил на сцену.
Зал сразу оживлялся. Зрители вставали со своих мест, хлопали, кричали "браво". Даже Занавесу, старому, испытанному работнику сцены, становилось немного не по себе оттого, что его так восторженно встречают. Поэтому, слегка помахав публике, Занавес торопился обратно за кулисы.
Аплодисменты усиливались. "Вызывают, - думал Занавес. - Что поделаешь, приходится выходить!"
Так выходил он несколько раз подряд, а потом, немного поколебавшись, и вовсе оставался на сцене. Ему хотелось вознаградить зрителей за внимание.
И тут - вот она, черная неблагодарность! - публика начинала расходиться.
ШЕСТИДЕСЯТЫЕ
ЭХО
Однажды я поймал в лесу эхо.
- Ты чего разоряешься?
- …разоряешься…
- Да нет, я у тебя спрашиваю.
- …спрашиваю…
Я понял, что Эхо попросту трусит. Повторять чужие слова куда безопасней, чем говорить свои.
- Ты не бойся, - подбодрил я его, - можешь свободно говорить, смело высказывать свое мнение.
- …свое мнение? - отозвалось Эхо, но это был не просто повтор. В голосе Эха явно слышалось удивление.
- Ну да, свое мнение. Разве это так плохо?
И тут Эхо забылось.
- Да нет, неплохо, - впервые заговорило оно от себя, - но у нас тут один попробовал высказать свое мнение, так его за это съели волки.
- Съели волки? Хорошие же порядки у вас в лесу! А как же тебя эти самые волки?..
- Меня не съели, я стараюсь не показываться им на глаза.
- А вообще-то ты умеешь показываться?
Эхо смутилось.
- Раньше умело… Теперь разучилось. Волки, сами понимаете…
Тут я отпустил Эхо.
- Смотри, не попадись волкам, - посоветовал я ему на прощанье.
- …волкам… - отозвалось Эхо.
- И голос побереги. Трудно тебе будет без голоса!
- …без голоса…
Так и перекликались мы в лесу - я и Эхо. Оно во всем соглашалось со мной, ни в чем не противоречило. Потому что мы были в лесу, где волки уже одного съели.
НОЧЬ
Я встаю, а она еще не ложилась. Она стоит под окном, как стояла с вечера.
- Уходи! - гоню я ее. - Мне надо работать.
Ночь уходит весьма неохотно. И не успеешь оглянуться - снова стоит под окном.
- Чего тебе не спится? - спрашиваю я не слишком строго.
- Холодно, - отвечает Ночь. - Разве тут уснешь, разве согреешься?
Тогда я гашу свет и впускаю Ночь в комнату.
- Ладно, грейся. Только это в последний раз. Завтра же ты должна оставить меня в покое.
Ночь обещает, но я знаю, что это - только слова. Куда она денется среди зимы, не ночевать же ей под открытым небом!
Завтра и послезавтра все повторяется снова.
Чуть стемнеет, Ночь приходит в мою комнату и уходит только на рассвете. Мне не хочется ее тревожить.
А время идет, и ничего я не успеваю сделать. Ночи этого не объяснишь - она темная, разве она понимает?..