Так… Значит, все происходит в тот момент, когда Уэйнрайт проходит ворота… С усилием Кент заставил себя вернуться с заоблачных высот на землю.
- Я рад, что и у вас складывается такое же впечатление, - продолжал между тем Уэйнрайт. - А то я уже начал подумывать, что у меня что-то неладно со зрением.
Мгновение поколебавшись, Кент вынул из футляра полевой бинокль, протянул его Уэйнрайту и небрежно предложил:
- Попробуйте посмотреть в бинокль. Возможно, это рассеет иллюзию.
Сказав это, он ощутил острую жалость к старику, которого ставил в такое совершенно немыслимое, невероятное положение.
Но жалость тут же сменилась болезненным, нездоровым, жгучим любопытством. Прищурив глаза, он следил за тем, как костлявые руки поднесли бинокль к старческим, окруженным сетью морщин глазам, как медленно подкрутили фокус…
Старик охнул, и Кент поймал на лету бинокль, который Уэйнрайт, как того и следовало ожидать, выронил.
- Но как же так?.. - бормотал старик, - Это просто невозможно. Окна заколочены. Неужели миссис Кармоди сумела так быстро собраться и уехать?
- Что-нибудь не так, сэр? - спросил Кент, чувствуя себя последним мерзавцем. Однако теперь пути назад не было.
- По-моему, я схожу с ума, - покачал головой старик. - Мои глаза… Моя голова… они, конечно, не те, что раньше…
- Давайте подойдем поближе, - предложил Кент, - я все-таки выпью воды, и мы посмотрим, в чем, собственно, дело.
Ему казалось крайне важным, чтобы старик не забыл, что он не один.
- Ну конечно, мистер Кент, - сказал Уэйнрайт с достоинством, - ну конечно, вы получите свой стакан воды.
Кент шел рядом с этим высоким, осанистым стариком, чувствуя себя преступником. Еще бы, ведь теперь и он внес свою лепту в трагедию этого человека.
Они подошли к запертым воротам фермы, и с торжеством победителя, от которого, правда, больше всего хотелось плакать, Кент увидел, как Уэйнрайт безуспешно пытается справиться с замком.
"Невероятно, впервые с тех пор, как все это началось, - мелькнула у него мысль, - старик не сумел пройти сквозь ворота".
- Ничего не понимаю, - растерянно произнес Уэйнрайт, - Ворота почему-то заперты. Но я же только сегодня утром…
Тем временем Кент размотал проволоку, удерживающую большие ворота.
- Давайте пройдем здесь, - мягко предложил он.
На старика жалко было смотреть, такой у него стал обескураженный вид. Вот он остановился и, словно не веря глазам, уставился на сорняки, которыми порос двор, потом удивленно потрогал потемневшие от времени доски, крест-накрест закрывавшие окна. Плечи его поникли, словно на них разом обрушился весь груз прожитых лет, на лице проступило выражение загнанности. Теперь он действительно выглядел старым.
По выгоревшим ступенькам он устало, с явным трудом поднялся на веранду. И в этот страшный момент Кент наконец осознал, что происходит. Старик уже шагнул к наглухо заколоченной двери, когда Кент завопил:
- Подождите! Подождите!
Но он опоздал. Там, где только что стоял мистер Уэйнрайт, теперь была… да просто ничего не было.
И только ветер погребальным оркестром завывал в водосточных трубах. Кент стоял на пустой, давным-давно заброшенной веранде. Стоял один-одинешенек. Наедине с печальной картинкой, которая так внезапно расставила все по местам. В мысленном калейдоскопе теперь он действительно понимал абсолютно все. Но не чувствовал от этого ни радости, ни удовлетворения. Он ощущал только страх, - страх, что может опоздать.
Кент бежал по дороге, дыша, словно загнанная лошадь. Бежал и думал о том, как хорошо, что последний месяц так много времени уделял прогулкам. Только благодаря им удастся одолеть те полторы мили, что отделяют ферму от гостиницы. На последнем издыхании, ощущая горечь во рту, он вскарабкался по ступенькам. Перед глазами все плыло. Внутри кто-то, кажется Том, сидел за конторкой.
- Я дам пять долларов, - прохрипел Кент, - если вы упакуете мои вещи и доставите меня в Кемпстер к двенадцатичасовому поезду. И расскажите, как добраться до психиатрической лечебницы в Пиртоне. Ради всего святого, быстрее!
Человек за конторкой вылупился на него, как на привидение.
- Мистер Кент, я велел горничной собрать ваши веши сразу же после завтрака. Вы разве не помните, что сегодня семнадцатое августа?
Кент в ужасе смотрел на него. И это пророчество сбылось. Но как же тогда другое?
По дороге к Кемпстеру он смутно, словно сквозь туман, слышал слова шофера о том, что Пиртон, мол, большой город и что Кент, дескать, легко сможет взять такси на станции…
Из такси лечебница выглядела как несколько белых домиков посреди зеленых лужаек, окруженных высоким железным забором. Кента повели по бесконечным тихим коридорам, и он все время норовил обогнать сопровождавшую его сестру. Ну как она не понимает, что речь идет о жизни и смерти!
Врач встретил его в маленькой, светлой и очень приветливой комнатке. Он вежливо встал, приветствуя Кента, но тот, дождавшись только, чтобы сестра закрыла за собой дверь, выпалил:
- Сэр, у вас содержится женщина по фамилии Кармоди, - И, дав врачу немного подумать, но пару секунд, не больше, торопливо продолжал: - Даже если вы и не помните ее, поверьте мне, это так.
Лицо врача прояснилось.
- Я помню эту больную.
- Послушайте, - с отчаянием в голосе сказал Кент. - Я только что узнал, как все произошло. Вот что вы должны сделать: немедленно отведите меня к ней, и я заверю ее, нет, вы заверите ее, что она не виновата и что ее скоро отпустят. Вы меня понимаете?
- Мне кажется, - осторожно ответил врач, - что вам лучше рассказать все с самого начала.
- Ради бога, сэр, поверьте мне, - Кент отчаянно пытался пробиться сквозь стену непонимания, - нельзя терять ни секунды. Я не знаю точно, как это произойдет, но предсказание, что она повесится, может сбыться, если…
- Минуточку, мистер Кент! Я был бы вам крайне признателен…
- Ну как вы не понимаете! - вопил Кент. - Вам надо действовать, иначе предсказание сбудется. Я же вам говорю: мне известны факты, которые позволят освободить эту женщину. И, следовательно, сейчас все решится!
Он замолчал, заметив, что врач как-то странно на него смотрит.
- Знаете, мистер Кент, - сказал тот, - прежде всего вам надо успокоиться. Я уверен, что все будет в порядке.
Неужели все нормальные, уравновешенные, спокойные люди так же невозможны, как этот доктор?
"Надо быть поосторожнее, - неуверенно подумал Кент, - а не то они запрут меня здесь вместе со всякими там лунатиками".
Он начал рассказывать все, что слышал, что видел, что делал. Врач то и дело прерывал его вопросами, и постепенно до Кента дошло, что ему и в самом деле придется рассказать все с самого начала: слишком многого врач не знает.
Он остановился, немного посидел молча, собираясь с мыслями, потряс головой, а потом тихо и спокойно стал объяснять, что, как и почему.
Тянулись минуты, а Кент все говорил и говорил. Он прислушивался к собственному голосу. Каждый раз, начиная говорить быстрее, он заставлял себя успокоиться. Наконец он дошел до книг Дунна и замялся в нерешительности.
"Боже мой, - подумал он, - неужели мне придется объяснять ему разработанную Дунном теорию времени как состояния мыслящей материи?! Все остальное не так уж и важно, но без этого…"
- Мистер Кент. - Слова доктора вывели его из задумчивости. - Я читал некоторые работы Дунна. Боюсь, правда, что не могу принять его положения о многомерном характере времени…
- Послушайте, - прервал его Кент. - Представьте себе впавшего в детство старика. Он живет в странном, непонятном мире. Удивительные, часто не связанные между собой мысли, переживания, идеи - все это для него в порядке вещей. Память - особенно память - невыразимо запутана и туманна. И в этом запутанном, неестественном окружении как-то, когда-то сработала одна из переменных теории Дунна. Старик, чье чувство времени оказалось полностью разрушенным инфантилизмом; старик, который ходит в будущее так же запросто, как мы с вами ходим в соседнюю комнату…
- Что?!
Вскочив на ноги, врач в волнении заходил взад-вперед по кабинету.
- Мистер Кент, - произнес он наконец, - эта идея совершенно не вписывается ни в какие рамки. Но как бы там ни было, я пока не вижу, как это все связано с миссис Кармоди.
- А вы помните, как произошло убийство?
- Смутно. Кажется, семейная ссора?
- Я вам сейчас расскажу. Когда миссис Кармоди проснулась, то была уверена, что победила. Она думала, будто сделала для себя и своих детей все, что могла. И тут увидела на тумбочке записку. Она была от Билла и явно пролежала там всю ночь. Билл писал, что не может и не хочет осуществлять придуманный ею план, что ему не нравится на ферме и что он немедленно отправляется в город. Он и правда ушел в Кемпстер и к тому времени, когда его мать вышла из кино, уже ехал в поезде. Кроме того, он написал, что несколько дней тому назад мистер Уэйнрайт очень удивился, увидев его во дворе. Старик думал, что Билл уже уехал в город…
Мысль о Уэйнрайте не давала женщине покоя. Этот проклятый старик, во все сующий свой нос! Он предсказал, что Билл уедет, - и в критический момент Билл действительно уехал. А с ним испарились и все ее надежды. Филлис выйдет за Чарли Козенса, и что тогда? Что станет с бедной, никому не нужной сорокапятилетней женщиной?
"Старик, - думала она, спускаясь по лестнице, - это он все придумал. Проклятый старикашка! Сначала сказал Биллу про город, потом Филлис - за кого ей выйти замуж, а затем попытался испугать меня разговорами о повешенных. Повешенные?"
Она замерла, словно налетев на стену. В глазах у нее помутилось. Если все остальные пророчества сбылись, то почему бы и этому не сбыться? Но если ты никого не убил, то они не могут тебя повесить! Кого она может убить? Уэйнрайта? Нет, такой глупости она не сделает!
Она не помнила, как прошел завтрак. Словно сквозь туман женщина услышала заданный собственным голосом вопрос:
- А где же мистер Уэйнрайт?
- Он вышел на прогулку. Мама, ты нездорова?
Нездорова? И кому только в голову придет задать такой дурацкий вопрос? Нездоров будет этот проклятый старик - после того, как она с ним побеседует.
У нее остались какие-то смутные воспоминания о том, как она мыла тарелки; а потом - странный черный провал… живая, жестокая ночь, окутавшая ее сознание… уехал… Билл… надежда… проклятый старик…
Она стояла у двери на веранду, в сотый уже, наверное, раз выглядывая во двор, в надежде увидеть возвращающегося с прогулки Уэйнрайта. В этот миг все и произошло.
Вот дверь, вот веранда. А через секунду, в двух шагах от нее, прямо из воздуха, материализовался старик. Он открыл дверь, зашатался и рухнул к ее ногам, корчась в агонии, а она что-то кричала ему…
- Она так все и рассказала полиции, - сказал Кент, - что старик просто взял и умер. Но врач, обследовавший труп, пришел к выводу, что мистер Уэйнрайт задохнулся. Кроме того, в истерике она рассказала о себе абсолютно все, и в итоге ей никто не поверил.
- Известно, - продолжал Кент после короткой паузы, - что очень старые люди могут задохнуться, если, например, у них слюна попадает не в то горло или из-за паралича дыхательных путей во время шока…
- Шока?! - воскликнул врач. - Вы что?.. - Похоже, он просто не мог найти слов. - Вы что, серьезно думаете, что ваш разговор с мистером Уэйнрайтом сегодня утром вызвал его внезапное появление перед миссис Кармоди… уж не знаю сколько лет тому назад? Вы хотите мне сказать, что это в результате шока…
- Я пытаюсь вам сказать, - прервал его Кент, - что у нас остались буквально минуты, чтобы предотвратить самоубийство. Если мы успеем ей все объяснить, то у нее исчезнет причина лишать себя жизни. Ради бога, идемте скорее!
- Но как же предсказание? - спросил врач, вставая. - Если у этого старика и вправду были такие способности, то как же мы можем изменить предначертанное?
- Послушайте, - вспылил Кент. - Я сегодня уже повлиял на прошлое из будущего. Могу же я изменить будущее из… Да пойдемте же!
Он не мог оторвать глаз от этой женщины. Она сидела в своей маленькой светлой комнатке и улыбалась с того самого момента, как они вошли. Теперь, правда, несколько неуверенно. А врач все говорил и говорил.
- Это значит, - наконец спросила она, - что меня освободят? Что вы напишете моим детям и они приедут и заберут меня отсюда?
- Совершенно верно! - искренне заверил ее Кент. Что-то здесь было не так, но что? - Насколько я знаю, ваш сын, Билл, работает на заводе. Он женился. Ваша дочь - стенографистка на том же предприятии.
- Да, это так, - кивнула она.
Потом, когда они вернулись в кабинет, сестра принесла голодному Кенту разогретую кашу, которую здесь подавали на завтрак.
- Никак не могу понять, - хмурился Кент. - Казалось бы, теперь все должно быть хорошо. Ее дети работают. Эта девушка. Филлис, вышла за Чарли Козенса, и они живут на его ферме. Что касается самой миссис Кармоди, то у меня не сложилось впечатления, что она собирается повеситься, - это-то и сбивает меня с толку. Она пребывала в хорошем настроении. Улыбалась. Ее комната любовно украшена множеством всяческих искусно вышитых вещиц.
- Действительно, - согласился врач, - ее история болезни свидетельствует, что у нас никогда не было с ней никаких трудностей. За примерное поведение она получила привилегию заниматься вышивкой… Что случилось?!
"Интересно, - подумал Кент, - я выгляжу столь же сумасшедшим, как та мысль, которая только что пришла мне в голову?"
- Доктор, - с трудом выговорил он, - есть еще психологический аспект, о котором я совершенно забыл… Скорее! - Он вскочил. - Надо вернуться к ней и сказать, что она может здесь остаться!
Они услышали, как где-то неподалеку захлопали двери, кто-то пробежал по коридору. В кабинет ворвался санитар.
- Доктор! - выпалил он. - Женщина повесилась! Миссис Кармоди. Она разрезала на куски свое платье и…
Когда они пришли, ее уже вынули из петли. Смерть сделала миссис Кармоди умиротворенной и безмятежной, на губах ее застыла слабая улыбка.
- Здесь некого винить, - прошептал Кенту врач. - Как могут здоровые, нормальные люди понять, что самым страстным желанием ее жизни всегда была безопасность и уверенность в завтрашнем дне. И что именно здесь, в доме для умалишенных, она получила то, что так долго искала.
Но Кент его не слышал. Его била дрожь; и комната, и заполнившие ее люди казались невероятно, необыкновенно далекими. Перед его мысленным взором стоял дом Уэйнрайтов - пустой, с заколоченными окнами… И однако еще много-много лет из него будет выходить высокий, худой, подтянутый старик. Выходить и гулять по окрестностям, пока и его душу не призовет к себе смерть, которая давным-давно взяла в свои объятия его тело.
Тогда и наступит время, когда призрак мистера Уэйнрайта перестанет бродить по земле.