Это меня осенила идея прихватить брезентовые подстилки и перчатки. Джолу сообразил, где достать пиво - оказывается, приятель его старшего брата, Хавьера, заправлял целым бизнесом по продаже алкогольных напитков малолеткам - за определенную переплату поставлял сколько хочешь пива в коробках со льдом на уединенные пикники и вечеринки. Я ухнул на это дело существенную часть денег, заработанных на индинете, и чувак прибыл точно в договоренное время, восемь вечера, когда после захода солнца уже минул добрый час. Он выгрузил из пикапа шесть пенопластовых кулеров и отнес их в развалины бани. Даже оставил один порожний для пустых бутылок.
- Вы тут особо не шумите, пацаны, - напутствовал нас на прощание поставщик пива, касаясь пальцами края своей ковбойской шляпы. Это был жирный полинезиец с широко улыбающимся ртом и в стремной майке, из-под которой вылезали черные волосы у него под мышками, на животе и плечах. Я достал закатанные в рулон купюры и отсчитал ему нужное количество двадцаток - сто пятьдесят процентов наценки приносили барыге неплохой навар.
Он посмотрел на мой рулон.
- Знаешь, мне ничего не стоит забрать это у тебя, - сказал полинезиец, не переставая улыбаться. - Я ведь плохой дядя.
Я спрятал деньги в карман и молча уставился на него. Светить свои бабки, конечно, дешевое пижонство, однако дело сделано, и надо быть готовым постоять за себя.
- Не боись, я тебя на понт беру, - успокоил он. - А ты не будь лохом, а то без денег останешься.
- Спасибо. - Я перевел дух. - Я специально налом пользуюсь, чтобы дээнбисты по кредитке не вычислили.
Улыбка полинезийца стала еще шире.
- Ха-ха! Дээнбисты копам в подметки не годятся. Эти долболобы мышей не ловят.
Я перевел взгляд на пикап, где за ветровым стеклом красовался "фастрэк". Вряд ли этому барыге осталось долго гулять на свободе.
- У вас сегодня и девчонки, наверное, будут? Вы ж сюда не просто пивка попить забрались?
Я не ответил и только помахал ему рукой, будто он уже собрался уезжать, что вообще-то от него и требовалось. Полинезиец намек понял и наконец убрался, не переставая улыбаться.
Мы с Джолу спрятали кулеры в камнях, подсвечивая себе светодиодными фонариками. В каждый ящик мы положили по светодиодному брелку, чтобы ночью в их белом сиянии было легче выкопать из-подо льда бутылки.
Ночь выдалась пасмурная и безлунная. Уличные фонари стояли слишком далеко, чтобы их свет достигал нас. Я понимал, что в инфракрасном оптическом прицеле нас будет видно не хуже, чем языки пламени, но, так или иначе, наше многолюдное сборище все равно не пройдет незамеченным. Оставалось надеяться, что его примут за обычную попойку на морском берегу.
Вообще-то я не увлекаюсь алкогольными напитками, а курение сразу возненавидел с тех пор, когда в четырнадцать лет начал регулярно участвовать в тусовках с пивом, травкой и экстази (однако время от времени не прочь полакомиться шоколадным пирожным с намешанным в него хэшем). Экстази действует слишком медленно - жалко гробить оба выходных на то, чтобы сначала поймать кайф, а потом прийти в себя. Пиво, в общем, ничего, но я от него не в особом восторге. Мне больше нравятся громадные, навороченные коктейли в шесть слоев, какие подают в керамических волкано, с пламенем посередине и пластмассовой мартышкой на ободке, - но главным образом из-за того, что это целый спектакль.
И мне нравится состояние опьянения. Но не нравится состояние похмелья, а оно наступает каждый раз, когда я выпью. Хотя, возможно, виной тому вся эта смесь, которую подают в керамических волкано.
Однако нельзя приглашать народ на тусовку и не выставить хотя бы ящик-другой пива. Тебя не поймут. Надо же как-то подогреться, расслабиться. Конечно, иногда люди делают глупости от переизбытка пива, но среди моих приятелей автовладельцев замечено не было. Человеческой натуре по жизни свойственен идиотизм, а все остальное - пиво, травка и прочее - лишь сопутствующие факторы.
Мы с Джолу открыли по пиву - "Анкор Стим" для него и "Бад Лайт" для меня - и чокнулись бутылками, усевшись на большой камень.
- Ты назначил своим в девять? - спросил я Джолу.
- Ага.
- Я тоже.
Некоторое время мы пили в тишине. Среди наших припасов "Бад Лайт" содержал меньше всего алкоголя. Сегодня мне понадобится трезвая голова.
- Тебе когда-нибудь бывает страшно? - снова спросил я Джолу.
Он повернулся ко мне.
- Нет, чувак, мне не бывает страшно. Мне страшно всегда. Страшно с той минуты, как взорвалась бомба. Зато мне бывает так страшно, что я боюсь вылезти из-под одеяла.
- Тогда зачем ты занимаешься этим? Джолу усмехнулся.
- Вон ты к чему. Может, я и перестану заниматься этим, и довольно скоро. То есть мне прикольно помогать тебе. Просто здорово. Я никогда в жизни не участвовал в таком важном деле. Но, Маркус, братишка, я должен сказать тебе…
Джолу запнулся и замолчал.
- Что? - Я догадывался, какое признание сейчас последует.
- Я не могу заниматься этим, - решился Джолу. - Ну, еще месяц, может, протяну, но не больше. Я выдохся. Это слишком опасно. Надо быть шизанутым, чтобы пытаться опустить ДНБ. Реально, конкретно шизанутым!
- Ты говоришь прямо как Ван, - сказал я с невольной горечью в голосе.
- Нет, послушай, я не качу на тебя бочку, ты не думай! - горячо заверил меня Джолу. - Наоборот, я тебя очень уважаю, ты гигант! А я слабак. Но не могу так больше, хоть убей!
- Так что ты решил?
- Я решил завязать. Буду жить, как обычные люди, и ждать, когда все нормализуется само собой. Снова начну пользоваться Интернетом, а в икснет буду залезать только ради игр. То есть я решил завязать. Больше я с тобой не работаю.
Я не знал, что сказать, и промолчал.
- Я понимаю, что типа бросаю тебя, - опять заговорил Джолу. - Мне от этого не сладко, поверь. Я бы хотел, чтоб мы с тобой вместе завязали. Ты не можешь вести войну против правительства США. Ты обречен на поражение. Стену головой не прошибешь, сколько ни бейся.
Он хотел услышать от меня что-нибудь в ответ. Мне хотелось сказать ему: "Черт тебя подери, Джолу, и спасибо за то, что бросаешь меня! Ты, конечно, забыл, каково нам было, когда нас забрали дээнбисты? Ты забыл, какой была наша жизнь до того, как они пришли и все поломали?" Но Джолу хотел услышать от меня совсем другое. Он хотел услышать от меня то, что услышал:
- Я все понимаю, Джолу. И уважаю твой выбор. Джолу допил свое пиво, достал из кулера новую бутылку и отвернул пробку.
- Ты еще не все знаешь, - сказал он.
- Вот как?
- Не хочется говорить об этом, но тогда ты лучше поймешь, почему я так поступаю.
- Что еще, Джолу, что?!
- М не жутко не хочется говорить об этом, но ты белый. А я - нет. Белые попадаются с кокаином, и их направляют на лечение. А если у коричневого при обыске найдут крэк, его засадят в тюрьму на двадцать лет. Белые при виде копов на улице чувствуют себя в большей безопасности. Коричневые видят копов на улице и ждут, что их сейчас станут обыскивать. Когда мы засыпемся, ДНБ отнесется к тебе и ко мне по-разному. У нас в стране закон был, есть и будет против таких, как я.
Мне было обидно выслушивать от Джолу эти несправедливые слова. Я не выбирал себе цвет кожи и не чувствовал себя более крутым из-за того, что родился белым. В то же время я понимал, о чем говорит Джолу; когда в Мишн-дистрикт копы останавливают прохожего и просят предъявить документы, то, вероятнее всего, этот человек не белый. Как бы я ни рисковал, Джолу рисковал больше меня. И как бы строго меня ни наказали в случае провала, Джолу накажут строже.
- Не знаю, что и сказать, - пробормотал я.
- А тебе и не надо ничего говорить, - ответил Джолу. - Я просто хотел, чтобы ты знал и понимал меня.
Я увидел, как по тропинке вдоль берега к нам приближаются люди. Это были друзья Джолу, два мексиканца и девушка, которая встречалась мне и прежде, - невысокая, прикольная на вид, постоянно в аккуратных очках в черной оправе в стиле Бадди Холли; они делали ее похожей на героиню кинофильма для подростков, всеми отверженную студентку художественного колледжа, которую в итоге постигает ошеломительный успех и всеобщее признание.
Джолу представил меня и угостил их пивом. Девушка отказалась от пива, достала из сумочки серебряную фляжку с водкой и предложила мне. Я сделал глоток - очевидно, надо долго практиковаться, чтобы развить в себе вкус к теплой водке - и похвалил фляжку с выгравированными на ее поверхности персонажами из видеоигры "Рэпер Параппа".
- Японская, - объясняла девушка, пока я разглядывал фляжку в сиянии светодиодного брелка. - У них много таких штучек для алкогольных напитков с картинками из детских игр. Полные извращенцы!
Я спросил девушку, как ее зовут.
- Энджи, - ответила она, пожав мне руку сильными пальцами с коротко остриженными ногтями. Ладонь у нее была сухая и теплая. Джолу представил мне обоих ребят, с которыми подружился еще в четвертом классе на летних каникулах в компьютерном лагере. Народу меж тем прибывало - подошли еще пятеро, потом еще десять. Скоро образовалась уже солидная толпа.
Мы предупредили всех, что крайний срок прибытия - половина десятого вечера, но решили подождать опоздавших еще пятнадцать минут. Примерно три четверти собравшихся составляли друзья Джолу. То ли я пользовался меньшей популярностью, то ли строже подошел к отбору приглашенных - не знаю. Я позвал на тусовку только тех, кому действительно доверял. Теперь, когда Джолу известил меня о своем желании выйти из дела, мне стало казаться, что он не слишком ответственно отнесся к соблюдению критерия абсолютной надежности участников. Я по-настоящему разозлился на него, но изо всех сил старался не подавать виду и отвлекал себя, общаясь с присутствующими. Однако Джолу не дурак и все понимал. Я видел, что он ходит как в воду опущенный, и злорадствовал.
- Привет всем! - выкрикнул я, забираясь на обрушенную стену. - Так, минуточку внимания! Эгей! Послушайте! - Несколько человек в непосредственной близости обернулись на мой голос, но те, что подальше, продолжали болтать между собой. Я поднял обе руки в воздух, как хоккейный судья, но в темноте никто этого не заметил. Тут меня осенило направлять лучик моего светодиодного брелка по очереди на каждого говорящего, а затем переводить его на себя. Постепенно гул толпы затих.
Я еще раз поприветствовал всех, поблагодарил за то, что пришли, а потом попросил встать поближе, дабы услышать мои разъяснения по поводу цели нашего собрания. Чувствовалось, что народ заинтригован конспирацией и необычностью происходящего - и уже прилично подогрет пивом.
- Значит, так. Вы все пользуетесь икснетом, который не случайно возник сразу после того, как ДНБ оккупировал Сан-Франциско. Икснет создан организацией людей, готовых встать на защиту свободы личности от посягательств сотрудников и агентов ДНБ. - Мы с Джолу не собирались подставляться в качестве зачинщиков даже перед нашими доверенными людьми и заранее договорились выступать от имени пресловутого "М1кЗу", уполномочившего нас организовать сопротивление на местах.
- Икснет уязвим, - продолжал я. - Им может беспрепятственно пользоваться противная сторона. У нас уже есть свидетельства присутствия в нем шпионов ДНБ. Это наемники из числа специалистов по социальному инжинирингу, которые с помощью своих профессиональных методов пытаются вычислить честных икснетовцев и выдать их дээнбистам. Если мы хотим сохранить возможность безопасно пользоваться икснетом, нам надо поставить надежный заслон от дээнбистских ищеек. Нам нужна сеть внутри сети.
Я сделал паузу, чтобы народ переварил услышанное. Как справедливо предположил накануне Джолу, многим из присутствующих будет довольно непросто освоиться с пониманием, что их вовлекают в революционную ячейку.
- Только не подумайте, что я собираюсь просить вас совершить какую-то акцию. От вас не требуется джамить на улице и все такое. Мы пригласили вас сюда, потому что знаем - вы ребята продвинутые и вам можно верить. Именно ваша надежность, ни больше ни меньше, потребуется от вас сегодня. Некоторые из присутствующих уже слышали о сети доверия и тусовке "с подпиской ключами". А тем, кто не слышал, я вкратце расскажу.
Так я и сделал.
- Я хочу, чтобы вы сегодня получше познакомились друг с другом и выбрали тех, кому доверяете, как себе. А после с помощью нашего компьютера запрограммируете свои пары ключей и обменяетесь открытыми ключами.
Над этой частью нам с Джолу пришлось поломать голову, поскольку просить каждого прихватить с собой на вечеринку ноутбук не годится, а бумагой и карандашом в такой сложной процедуре не обойдешься.
Я взял с камня и поднял перед собой ноутбук, собранный мной и Джолу прошлым вечером.
- Я доверяю этой машине. Каждую деталь в ней мы установили своими руками, как и новенькую, только что из упаковки, версию "параноид-линукс", загруженную с родного DVD. Если в мире остался хоть один заслуживающий доверия компьютер, так это он и есть. На нем также установлена программа-генератор ключей. Вы будете по очереди подходить к ноутбуку и вводить произвольный набор символов - можете просто нажимать любые клавиши от балды, - а машина на его основе выдаст вам личный и открытый ключи, которые один за другим появятся на экране. Можете сфотографировать картинку со своим личным ключом на мобильник, а потом нажмите на любую клавишу, чтобы он испарился без следа, даже на диске компьютера он не сохранится. Затем компьютер выведет на дисплей ваш открытый ключ. Тут вам надо подозвать всех, кому вы доверяете и кто доверяет вам, и пусть они сфотографируют экран и вас, стоящего рядом с компьютером, чтобы знать, чей это ключ. Вернувшись домой, вы должны ввести ключи со снимков в свой компьютер. Боюсь, это долгая работа, но вам надо проделать ее лишь однажды. Будьте очень внимательны, нельзя сделать ни одной ошибки, иначе весь ваш труд накроется медным тазом. К счастью, есть способ проверить, правильно ли введен ключ: в самом конце выстроится значительно более короткий набор цифр, так называемый отпечаток пальца. Когда закончите печатать ключ, создайте его "отпечаток пальца" и сравните с оригиналом - если совпадают, значит, ошибок нет.
Слушатели молча смотрели на меня с выражением глубокого сомнения. Неудивительно, все это звучало довольно стремно. И тем не менее…
Глава 11
Джолу, сидевший на камне, поднялся и выступил вперед.
- С этого все и начинается. Так мы поймем, на чьей вы стороне. Возможно, вам без мазы открыто выходить на улицы, чтоб вас повязали за ваши убеждения, но если у вас есть убеждения, теперь мы об этом узнаем. Мы создаем сеть доверия, которая покажет, кто с нами, а кто нет. Если мы хотим вернуть себе нашу страну, надо действовать. Каждый должен это сделать.
Кто-то из аудитории поднял вверх руку с зажатой в ней бутылкой. Им оказалась Энджи.
- Можете считать меня тупицей, но я ничего не понимаю. На черта вы хотите, чтобы мы это делали?
Джолу обернулся ко мне, а я поднял глаза на него. Когда мы принимались за эту затею, нам все казалось таким очевидным.
- Икснет существует не только для того, чтобы рубиться в халявные игры. Это единственная независимая коммуникационная сеть в Америке. Это последний канал связи, свободный от слежки ДНБ. И чтобы пользоваться им, мы должны быть уверены, что не нарвемся на дээнбистскую подставу. Мы должны быть уверены, что посылаем свои сообщения тем, кому они адресованы. Вот почему вы здесь. Вы здесь потому, что мы доверяем вам. То есть доверяем по-настоящему. Доверяем наши жизни.
Из толпы раздались стоны. Слишком напыщенно и мелодраматично прозвучали слова Джолу. Настала моя очередь подняться с камня.
- Когда взорвались бомбы… - начал я, но у меня вдруг перехватило дыхание из-за поднявшейся в груди болезненной волны. - Когда взорвались бомбы, дээнбисты упаковали нас четверых на Маркет-стрит недалеко от станции метро. Не знаю почему, но мы вызвали у них подозрение. Нам на головы надели мешки, отвезли на корабле в какую-то тюрягу и допрашивали, как преступников. Издевались над нами. Давили на психику. Через несколько дней отпустили… Всех, кроме одного. Моего лучшего друга. Он был с нами, когда нас арестовали. Перед этим его пырнули ножом в толпе, ему срочно требовалась медицинская помощь. Он не вернулся из дээнбистской тюрьмы. ДНБ скрывает факт его задержания. А нам на прощание пригрозили, что если мы проговоримся, нас уже никто никогда не найдет. Как говорится, концы в воду.
Меня трясло. От стыда. От проклятого стыда. Джолу светил на меня фонариком.
- Господи! - вырвалось у меня. - Люди, вы первые, кому я рассказал. Если эта история начнет распространяться, они сразу поймут, кто допустил утечку. И тогда очень скоро в дверь моего дома постучат. - Я несколько раз глубоко вздохнул, стараясь унять дрожь в голосе. - Вот почему я принял решение присоединиться к икснету. Вот почему отныне вся моя жизнь, каждый мой вздох посвящены ежедневному противоборству с ДНБ. Пока для нас вновь не наступит свобода. Теперь каждый из вас, если захочет, может отправить меня за решетку.
Рука Энджи опять выстрелила вверх.
- Никто не собирается тебя закладывать, - сказала она. - Еще чего. Я тут почти всех знаю, так что можешь положиться на мое слово. Не знаю, как разобраться, кому можно верить, но точно знаю, кому верить нельзя - старикам! Взрослым. Нашим предкам. У них так мозги устроены, что если шпионят за кем-то, значит, так и надо, поделом, значит, он плохой. Если кого-нибудь арестовали и засадили в какую-то секретную тюрьму, то это опять касается не их, а разных коричневых, иностранцев, молодежь. Они уже не помнят, какими сами были в нашем возрасте, что чувствуешь, когда тебя все время в чем-то подозревают! Когда даже в общественном транспорте ловишь на себе такие взгляды, будто у тебя то ли рожа в дерьме, то ли руки в крови. Самое страшное, что они там взрослеют все раньше и раньше. До сих пор говорили: нельзя верить никому старше тридцати. Я говорю вам: не верьте ни одному ублюдку старше двадцати пяти!
Это заявление развеселило присутствующих, и Энджи хохотнула вместе со всеми. Длинное лицо и выступающий подбородок не портили ее, а, наоборот, наделяли необъяснимой привлекательностью.
- Знаете, вообще-то я не собиралась шутить. Ну сами подумайте. Кто пришел на выборы и привел к власти нынешних клоунов? Кто позволил оккупировать наш город? Кто в суде присяжных оправдал установку камер у нас в классах и шпионские чипы в наших проездных билетах и личных тачках, чтобы постоянно следить за нами? Это все сделал не шестнадцатилетний пацан. Пусть мы малолетки, пусть мы недоумки, но мы не подонки!
- Хочу этот слоган себе на футболку, - сказал я.
- Да, на тебе он смотрелся бы неплохо, - ответила Энджи, и мы улыбнулись друг другу.
- Давайте мне мои ключи, - сказала она и приготовила мобильник.