Нашего мальчика поселили в коттедже вместе с тремя другими пацанами - видно, их родители тоже были важными шишками. Представляю себе здешнюю плату за обучение.
Пацаны были чистенькие, ухоженные - ни прыщей, ни чёрных зубов, ни шрамов, ни пёстрого лишая. Видно, на руках носили их мамки-няньки и следили за ними персональные лекари, опекали особые слуги…
Но в интернате ихняя лафа кончилась - к радости бывшего кадета. Никто над ними тут не трясся и даже не особенно надзирал: сами заправляли постели, сами драили полы - это при том, что ездили по коттеджу и какие-то сильно самостоятельные пылесосы с манипуляторами - механические уборщики…
- Да уж, эти принцы крови не чета вам, засранцам! - злорадно заметила жестокая Рыба. Но за вчерашний пир и подарки мы были готовы простить ей всё, что угодно.
И ведь сглазила ведьма принцев: наш подопечный непонятно из-за чего сцепился с самым высоким и крепким из соседей!
Но чья победа вышла, мы, джакч, так и не узнали: кончилась плёнка на катушке в записывающем узле, о чём любезно сообщила надпись на экране. Массаракш-и-массаракш!
Мы пошли на поклон к доктору.
Жизнь под крышкой гроба
Господина Мора Моорса эта новость нисколько не огорчила.
- Знаете, ребята, - сказал он, - меня сейчас интересует не столько психика, сколько физиология нашего пациента. Потому что она имеет весьма важное прикладное значение. Слов нет, ментограммы чрезвычайно любопытные, и в другое время я бы только ими и занимался. Но долг перед Отчизной, перед народом диктует другое… Жалко, право слово. А вам я не возбраняю работать с ментоскопом - в меру, конечно. Записывайте на эту катушку, сколько войдёт, переносите увиденное на бумагу - тут пригодится талант нашего поэта, - а потом пишите поверх старой записи. Конечно, лучше бы создать полноценный и последовательный архив, но ничего не поделаешь…
Морды у нас с Князем вытянулись.
- Господин доктор, - сказал Князь. - Но это ведь очень важная информация. Нужно, во-первых, сохранить её в полном объёме, а во-вторых - привлечь самых компетентных специалистов…
- Компетентных специалистов?! - воскликнул доктор. - Ты хочешь сказать - этих бездарных столичных плагиаторов? Этих стервятников от психиатрии вроде лжеучёного шарлатана Аллу Зефа? Вот им!
И откинутой от пояса рукой показал, что именно этим гадам причитается.
- Есть выход, - вдруг сказала Рыба. - Ничего не пропадёт.
Мы все уставились на неё, знахаркину внучку.
- В кабинете покойного главного врача, - сказала Нолу Мирош, - хранится полная мнемотека пациентов санатория. Вы же сами мне показали стальной сейф. Там этих катушек сотни. А пациентов, может, уже и в живых-то нет. И весь материал теперь не годится даже для шантажа. Зачем нам хранить этот бездарный бред? "Волшебное путешествие" за бесплатно обогащать?
Надо же - "для шантажа"! Определённо не пропадёт Рыба в столице…
Доктор Мор вытаращил глаза, хмыкнул и сказал, устремив на Рыбу короткий палец:
- Прекрасно! Назначаю тебя старшей. Слушайтесь умницу Нолу, лоботрясы! Ментоскопирование продолжать. Все катушки маркировать и складывать в хронологической последовательности. Все просмотры заносить в особый журнал. Когда-нибудь я вернусь к этой проблеме…
Князь не сдавался:
- Но ведь это важнее всякой физиологии! Там показано… Да, там показано наше будущее! Помните старика-нищего у Верблибена в "Роковом визите"? "Всё, что тебе предстоит, уже пройдено мною, каждый твой шаг или жест ведаю я наперёд. Слепо доверься мне - лоцману в жизненном море, скалы и мели его будут тебе не страшны. Знай же, что ты - это я, получивший возможность вернуться, выгребший вверх по реке, именуемой Время"… Вот кто такой ваш пациент! Посланец из будущего! Он может нас предупредить о чём-то очень важном…
А я, кажется, знаю, подумал я, где находится лодка этого посланца… Та самая, которая может вверх по реке…
Чуть вслух не сказал.
Доктор, судя по движению бороды, улыбнулся.
- Фантастика, юноша. Старая добрая фантастика. Сам посуди - даже если бы существовал такой посланец в действительности, то уж наверное прибыл бы он не в нынешние дни, а в довоенное время, когда всё можно было ещё спасти - хотя бы теоретически. Нет, наш больной просто-напросто проецирует свои представления об идеальной жизни. Идеальный дом. Идеальные родители. Идеальные дороги. Идеальный транспорт. Идеальная школа, наконец. Ручаюсь, что впереди вас ждут картины идеального общественного устройства. "Остров счастливых" старины Леганта Кидонского с поправкой на технический прогресс.
- Разве это не самое важное? - сказал Князь.
Тут господина Моорса, как видно, растащило на очередную лекцию: я не Творец и так далее…
- Увы, - сказал он и раскинул коротенькими ручками. - Принято считать, что войны способствуют резкому ускорению этого самого прогресса. Да так оно и было - до последней войны. Слишком жестокой и разрушительной она оказалась. И теперь нам не до прогресса - только бы выжить. К счастью, вы были слишком малы в первые послевоенные годы. К счастью, вам повезло больше, чем миллионам других детей и взрослых. К счастью, Неизвестные Отцы не дали погибнуть всему населению Отчизны. Но предотвратить гибель отечественной науки они не могли. Это было выше человеческих сил. Наука - это институты, лаборатории, мастерские, однако самое главное - люди. А Империя людей не жалела. В идиотском и бессмысленном Его Императорского Величества Академии батальоне погибли сотни, тысячи учёных - от академиков до студентов. Их даже не успели довезти до фронта. Проклятый старый венценосный дурак! Вся эта джаканная семейка! Наука - это книги. Учебники. Монографии. Справочники. Таблицы. Словари. Энциклопедии. Миллиарды, триллионы печатных знаков, расставленных в надлежащем порядке. Но когда облака радиоактивного пепла закрыли Мировой Свет и наступили холода, все эти знаки вместе с бумагой в буквальном смысле вылетели в трубу за несколько месяцев! А те, которые не попали в ненасытные утробы самодельных печурок, сгорели вместе с библиотеками в разрушенных городах и никого не спасли. Две-три типографии в столице не успевают размножать те немногие научные источники, которые чудом сохранились. Именно поэтому вы переписываете учебники для следующих гимназистов. Да и в костяных ваших башках кое-что застревает…
Он набрал воздуху побольше:
- Так называемый Департамент науки в нынешнем правительстве состоит в основном из проходимцев и карьеристов, увильнувших от призыва! Уверяю вас, там вы не найдёте гениев. Лучший человеческий материал спалила война. Отечественная наука не просто отброшена назад. Её попросту нет. Есть несколько сумасшедших фанатиков знания вроде меня, но это - капля в море. Они даже не могут выбить средства на исследования, в отличие от Департамента пропаганды! На киностудию у страны деньги есть, а на типографию нет! Один мой знакомый сказал такие слова: вся беда в том, что энергетика Саракша слишком сильно опередила информатику. Когда вы научитесь соображать - если вообще научитесь, - вы поймёте, что он был прав. Древние жрецы в предвидении грядущих катастроф озаботились занести свои знания на каменные скрижали. Именно так дошли до нас и календарь, и периодическая система элементов. До сих пор непонятно, как им удалось эти открытия совершить. Ну ладно, календарь - это необходимость, но зачем им понадобилась таблица элементов? И как они вычисляли атомный вес - теоретически, что ли? Мы этого не знаем, а теперь уже не узнаем никогда. Они-то о нас позаботились, а мы в своей гордыне даже не создали надёжного хранилища для банков информации. Теперь собираем её по крупицам… Так что никто не будет сейчас разбираться с происхождением нашего таинственного незнакомца. Некому. Но всё-таки он появился не зря. И он поможет нашему народу не только выжить, но и возродиться. Уж я об этом позабочусь! Сейчас судьба Отчизны в моих руках! Ваши имена тоже не будут забыты…
И наступила тишина.
Потом Князь робко сказал:
- Господин доктор! Можно вопрос?
Доктор устало кивнул.
- Почему в этих ложных, как вы говорите, воспоминаниях, мир не похож на настоящий?
- Не ложных, - сказал доктор, - и не воспоминаниях. Больной воображает идеальное мироустройство. Открытый Саракш. Такой, каким его считали наши предки. Ну, почти такой. Понятие Чаши Мира, или Чаши Творца мы считали примитивной метафорой, упрощением. Глядели на людей прошлого свысока. Но вспомните слова Писания: "На пиру Творца моего чаши многие ходят вкруговую". Многие! Тысячи Саракшей, подобных тому, в котором живём мы! И разное содержимое наполняет эти Чаши! А потом пришла Её Величество Наука и неопровержимо доказала, что нет никакой Чаши, а есть Сфера, маленький пузырёк в бесконечной тверди. Корабль, вышедший из гавани, может совершить кругосветное путешествие и вернуться в ту же самую гавань. Что и было многократно подтверждено на практике. Вот ведь парадокс: религия, косная и невежественная, открывала перед человечеством бесконечность, а всезнающая наука захлопнула над ним крышку котла. Или кубка. Или гроба, как вам больше нравится… Это было тяжелейшим потрясением. Разумеется, не для земледельца-ковырялы, не для ремесленника, не для благородного невежды. Но все мыслящие люди пребывали в трансе. Узнать, что твой ещё вчера просторный и щедрый мир - всего-навсего воздушный пузырёк в бракованном стекле, что за пределы его ты не можешь ступить даже в воображении, потому что отныне воображать больше некуда - не в этом ли весь ужас бытия? Пузырёк, в котором от сырости завелась, как плесень, Первоматерия… Немудрено, что многие из лучших умов того времени предпочли добровольно уйти из жизни! А потом ничего - привыкли, притерпелись, смирились. Ну, для утешения возникла теория соприкасающихся сфер. Определили даже области этих соприкосновений. Одна из таких областей, по расчётам покойных адептов сей теории, даже расположена неподалёку от нас… Не исключено, что гость наш пришёл именно оттуда. Но кто теперь помнит про эту теорию? Кто будет её развивать? Кто станет исследовать странные области? Придётся всё начинать сначала. А для этого сначала нужно выжить…
Лекторский заряд доктора Моорса исчерпался. Он махнул рукой и пошёл прочь - и вроде словно бы уменьшился в размере. Сейчас он походил на печального горного гномика Дули, который пришёл на привычное место за привычной данью - а беспечные солекопы позабыли положить пряник в миску…
Дракон зелёного моря
Я никогда не видел моря, хотя оно, в общем-то, недалеко от нас. До войны достаточно было сесть в поезд, проехать через тоннель под хребтом - и через несколько часов очутиться в одном из городов-курортов Пандеи Приморской. По деньгам такая поездка была доступна любой горняцкой семье. И Мойстарик успел в своё время там поплавать и понырять за ракушками. Одна такая рогатая диковина до сих пор стоит в нашем доме на комоде…
Море, говорят, ласковое было и тёплое. Не то что наша грибная делянка-ледянка.
Я стоял на крыше, смотрел на лес и воображал, что это море. Море шумит - и деревья шумят.
Солекопы, конечно, ходят в лес - но недалеко. Пикники там всякие, ягоды, грибы… Хотя нет. Грибы в лесу сейчас не собирают. Они, в отличие от озёрных, копят в себе вредную дрянь. И пройдёт, по словам учителя природоведения, ещё много лет, пока они станут съедобными…
Зато ребята из Горной Стражи, особенно те, что из лесников и охотоведов, знают лес лучше, чем свою кладовку. Если такой знаток объявится в "Солёной штучке", то получит он не по соплям, как полагается чужаку, а получит он кучу слушателей-солекопов с разинутыми ртами и много дарового пива.
Они странные вещи рассказывают. Про зверей-мутантов, например. Про рогатых зайцев. Раньше такие водились только в сказке про глупую фермершу, а теперь объявились в натуре. Ну, там, рога не рога, а наросты какие-то, но всё равно противно. И хвосты у них отвалились. Белки облысели и покрылись чешуёй. А олени такие, что от них даже самые голодные браконьеры шарахаются…
И ещё они рассказывают…
Тут загремела жесть: ихнее пандейское сиятельство проснулись, заскучали и догадались, где меня можно найти.
- Чего пригорюнился? - сказал Князь.
- И вовсе я не пригорюнился. Просто задумался, - сказал я.
- Не бери в голову, - сказал Князь. - Мало ли что доктор вчера нагородил. Господин полковник, когда его из Гвардии попёрли, лепил то же самое: все сослуживцы у него то трусливые казнокрады, то трусливые взяточники, то педерасты - опять-таки трусливые, а все настоящие герои давно развеяны чёрным пеплом…
- В том числе и герои-педерасты, - сказал я, и он заржал.
- Ну, логику ты понял, - сказал Князь. - Там, откуда тебя выгнали, ничего хорошего быть не может по определению. На самом деле не так всё плохо с нашей наукой - всё гораздо хуже…
- Да я не из-за этого, - сказал я. - Просто представил себя в джаканном пузырьке с плесенью… И как мы в этой плесени копошимся, жрём друг дружку… И уйти некуда…
- А куда бы ты ушёл? - спросил Князь.
- По движущейся дороге, - сказал я. - Как можно дальше. Куда уж привезёт.
- В распрекрасную лесную гимназию, - сказал Князь. - С автоматами для уборки и жратвой из стенной кормушки…
- Жалко, что ментограмма не передаёт звуков, - сказал я.
- Жалко, - сказал Князь. - Надеюсь, что наш язык не слишком изменится.
- А с чего ты взял, что там именно наш язык? - спросил я. - Там даже растения все другие, если ты заметил! Это, скорее всего, Архипелаг, Островная империя…
- Джакч, - сказал Князь. - Пойди в библиотеку и перелистай подшивки "Вокруг Мирового Света". На Архипелаге растительность тропическая, буйная, цветы какие-то безумные, лианы шевелятся… А в ментограммах всё вроде бы наше, но всё-таки не наше… Да и люди не похожи. Сволочи архи волосы надо лбом выбривают, чтобы умнее всех казаться…
- Волосы - джакч, - сказал я. - Мода-то меняется. Гус Счастливый вообще в парике до пояса ходил - так что, нам тоже положено?…
- Старый Енот надевал парик только в столице, - сказал Князь. - А в горах он башку наголо брил и повязывал горским платком. Да и не хочется мне думать, что архи когда-нибудь так кучеряво заживут…
- Тебя не спросят и заживут, - сказал я. - Подождут, пока мы тут передохнем, и приплывут всей бандой на Белых субмаринах за трофеями…
- Сыночек, - сказал Князь. - Это нам, поэтам, следует воспринимать мир трагически, а рабочий класс есть социальный оптимист… Упадочническое мировоззрение, как учат нас Неизвестные Отцы, самая характерная черта выродков…
- А может, я и есть выродок, - сказал я. - Что с того? Вон у отца в бригаде двое таких работают. По утрянке отмучаются - и за обушок, остатки выбирать. Их только на проходку и крепёж ставить нельзя, а на подсобку можно.
- Тогда тебе на учёт становиться положено, - сказал Князь. - У господина Рашку. И доктор тебя выгонит отсюда в три шеи…
- Ну так скажи ему! - отчего-то я разозлился.
- Не валяй дурака, Сыночек, - сказал Князь. - Рано или поздно всё само определится. Только учти - это у вас, в Горном краю, выродков ещё терпят. А в столице у них не жизнь, а джакч. Там, конечно, жизнь у всех джакч, но людям же всегда нужны виноватые. Даже бандиты среди своих не держат выродков… Сознательные у нас бандиты!
- Князь, - сказал я. - И что - сейчас все наши ровесники по всей Отчизне вот так живут и боятся, кем завтра станут? Каждое утро ждут, не заболит ли головка? Так ведь тронуться можно!
- Нет, - сказал Князь. - Как раз среди сумасшедших выродков нет - это медицинский факт. Но никто над этим специально не задумывается, да и некому - доктор прав. Мутантов все ненавидят и боятся. Как колдунов при императорах-бастардах. А насчёт всех… Не знаю. В кадетке, например, на каждый выпуск двое-трое выродков приходилось. Сперва, говорят, их отчисляли втихушку, а при мне уже торжественно, под барабаны… Но никто над этим особенно не задумывался, будущему офицеру не пристало задумываться…
От слов его мне совсем поплохело. Вспомнил, как в позапрошлом году у нас вот так вот взяли и отчислили круглого отличника, гордость гимназии - Мемо Грамену. Год ему оставалось учиться - как нам сейчас… Бабка его фельдшерицей была в амбулатории, в одиночку его подымала - родители в Нижнем Бештоуне погибли. Уволилась она сразу же, забрала внука - и куда-то увезла… Я запахнул куртку (было ещё свежо), навалился грудью на ограждение и стал смотреть на лес. Хорошо бы туда уйти и там поселиться. Чтобы не видеть ни выродков, ни джакнутых. Так ведь жили раньше в лесу охотники-одиночки, появлялись на городском рынке - шкурки там, оленина сушёная, серебряный корень… Продадут, наберут припасов, - и назад. Только повывелись, говорят, одиночки. Кто подался в погранцы на казённую пайку, кто сгинул безвестно… Да и каково это - всю жизнь одному?
Море шумит - и лес шумит. И что в нём творится, никому толком…
- Смотри! - заорал Князь. - Вон туда, влево!
Я посмотрел.
Над зелёным морем встала огромная кишка - ярко-жёлтая, в оранжевых пятнах, и тут же пропала, чтобы снова возникнуть на каком-то расстоянии. Словно змея-переросток ползла через лес в полной тишине. Да такая махина, по идее, должна все стволы переломать на своём пути, треск поднять неимоверный - аж в городе бы услыхали!
Но никакого треска не было. Жёлто-пятнистая синусоида возникала всё дальше, дальше - и, наконец, скрылась в направлении Трёх Всадников. При желании она могла бы, наверное, обвить все три вершины, как морской дракон оплетал вулканический остров в довоенном фильме "Тайны океана"…
- Что за джакч?! - произнесли мы с Князем, как по команде - и уставились друг на друга.
Потом Князь развёл руками.