* * *
- Мне жаль их всех, - сказал Питер.
Солнце зашло, но Инга представила себе взметнувшееся к небу пламя костра, и они сели у огня, наслаждаясь теплом и запахом ночного луга.
- Ты думаешь, что первое на Земле разумное существо так же печалилось о своих потерявших разум клетках? - спросила Инга.
- Мы с тобой и сами клетки в организме человечества, только пока не потерявшие разум, - напомнил ПиТер.
- Ты боишься, - сказала Инга, - ты все равно боишься, что однажды, проснувшись, не сможешь понять, в каком мире находишься, и станешь таким, как они.
- Нет, - возразил Питер. - Я боюсь, что мы окажемся не достойны.
- Знаешь, о чем я мечтаю? - сказала Инга. - Что сюда, в Долину, опустится космический парусник, небольшой, с одной каютой, и мы с тобой - и с Фасси, конечно, - поднимемся на борт. Ты встанешь у штурвала, ветер надует парус, и мы полетим туда, куда ты захочешь, я буду тебя любить - мне этого достаточно, - а Фасси станет лаять, если на пути окажется какая-нибудь комета.
- Ну вот, - сказал Питер, - стоило тебе о чем-то подумать…
Это была не комета. То, что появилось в небе и быстро приближалось, издавая тихое жужжание, больше всего походило на ковер-самолет из сказки о маленьком Муке, которую дед Борис рассказывал Питеру, когда тот был маленьким.
На ковре сидел, поджав под себя ноги, старичок ста лет. Питер дал бы ему и двести, но знал: столько лет люди не живут и никогда не жили, разве что в библейские времена, но тогда и люди были другими, и нравы, и биология, конечно.
Старик был одет в точности так, как дед Борис в последний день его жизни, и потому Питер решил, что, скорее всего, гость не был одет вообще, а широкая майка поверх потрепанных штанов возникли в его воображении. Инга видела, может быть, совсем иное облачение, а Фасси, бесхитростный пес, видел, наверное, старика обнаженным. Ковер-самолет опустился на траву, но старик остался сидеть.
- Это Инга, - сказал Питер, приветливо улыбнувшись. - Мое имя Питер, а это наш пес Фасси. Мы здесь недавно и многого не понимаем. А как зовут вас?
Старик внимательно выслушал приветствие и произнес, не разжимая губ:
- С вами говорит программа генетических исключений. Если вас не устраивают природные условия, созданные в предложенном вам секторе, вы можете заявить претензии и выбрать сектор, наиболее полно соответствующий вашему представлению о норме.
- Программа… - сказал Питер. - Вы не существуете на самом деле?
- Существую, конечно, - обиделся старик. - Повторяю: с вами говорит программа…
- Да-да, - перебил Питер. - Генетические исключения.
- Это вы, - сказала программа. - Собака не в счет, животные не обладают и не обладали способностью сознательного выбора, следовательно, и эволюционное их развитие, аналогичное развитию разумных существ, невозможно. Только человечество как разумное целое, и только вы двое как разумные индивидуумы, сохранившие свободу сознательного выбора после эволюционного перехода, вступаете в галактическое содружество.
- Об этом я тебе и пыталась сказать, - прошептала Инга, - а ты не слушал.
- Галактическое содружество? - переспросил Питер. - Что это такое?
- Если вас не устраивают природные… - снова начал старик.
- Устраивают, - вмешалась Инга. - Природные условия нас очень даже устраивают. Здесь замечательно. Но Питер из тех людей, которые для того, чтобы нормально жить на свете, должны ясно представлять происходящее.
- Поскольку вы пришли в Долину, то должны ясно представлять…
- Питеру нужно объяснить. Ему это так неприятно, что мне он не верит.
- Вера - атавизм, - заметила программа. - Вера существовала на первых этапах развития общей системы разумов.
- Но мы и сами - атавизм, верно? - спросила Инга. - Иначе за-
чем бы создавать для нас этот луг, эту долину, эти горы и эту планету с солнцем, луной и звездами?
- Атавизм? - удивился старик. - Нет. Генетическое исключение, подтверждающее общий закон природы. Однако я только хотел отметить, что Питер не знает. Вера ни при чем.
- Не знает, - согласилась Инга. - Он решил, что людей, умеющих принимать решения, сгоняют в резервации, где оставляют прозябать, пока они - а ведь речь идет о нас с тобой, верно, Питер? - не забудут, что это такое: иметь собственное мнение. Пока мы не станем, как все.
- Неправильная гипотеза, - заметил старик, так и не пошевельнувшись с самого начала разговора.
- А на самом деле мы с Питером, словно клетки организма, сохранившие разум. И мы вам нужны, правда?
- Да, - сказала программа. - Правильно. Нужны. Обязательно.
- Тогда объясните это Питеру, - потребовала Инга, - потому что мне он все равно не поверит. Просто объясните, и все. Если вы программа генетических исключений, то именно такие случаи входят в вашу компетенцию.
- С этого я и хотел начать, если бы вы меня не прервали, - сказал старик.
Питер промолчал, хотя ему было что возразить, молчала и девушка, а Фасси приблизился к ковру и начал обнюхивать старику ноги.
- Жизнь во Вселенной, - начал старик, - зародилась в океанах шестнадцати тысяч четырехсот семидесяти трех миров в интервале времени от двух с половиной до трех миллиардов лет после начала процесса расширения. Природные условия, способствовавшие…
- Не надо, - прервала Инга. - Извините, что я опять вмешиваюсь. Нельзя ли…
- Хорошо, - сказала программа. - Обзор. Жизнь во Вселенной зародилась в океанах на многих планетах, и очень быстро существа, обитавшие в воде, стали разумными. Это были клетки, отдельные сложные молекулы. Разум - специфическое взаимодействие со средой. Разумное существо отличается от неразумного способностью принимать сознательные решения в неоднозначных обстоятельствах.
- Приготовить на ужин жареного цыпленка или яичницу с салом, - вставила Инга.
- Именно. Как вы понимаете, у разумных клеток и молекул был иной выбор, что не мешало им развиваться и подниматься по эволюционной лестнице. Настало время, когда клетки объединились в более сложный организм. Разумные его составляющие - клетки - делали все, чтобы развитие организма происходило ускоряющимися темпами. Разумные одноклеточные на планете Земля существовали три миллиарда лет. Переход к сложным живым организмам занял три миллиона - довольно быстро, вы согласны? Вопрос был, конечно, риторическим, но Питер ответил:
- Да, я понимаю. Можете не продолжать.
- Продолжайте, - сказала Инга. - Я хочу дослушать до конца.
- Разумное существо, - сказал старик, - умеет осознанно выбирать между двумя взаимоисключающими возможностями. Продолжать - не продолжать. Продолжаю.
- Любой на его месте бросил бы монетку, - прошептала Инга.
- Продолжаю, - повторил старик. - На Земле, как и почти одновременно на многих планетах, развились сложные биологические организмы, ставшие разумными. Они получили свободу воли, а составлявшие их клетки, естественно, свободы воли лишились.
- Почему? - спросил Питер. - Чем мешали человеку разумному существовавшие в нем разумные клетки?
- Закон эволюции, - в голосе программы Питер услышал снисходительность, но, скорее всего, это ему только показалось. - Вы представляете себе в вашем организме разумную печень? Или разумное, выбирающее нужный ему режим пульсаций сердце? Или конфликт между легкими и селезенкой - что-то они друг с другом не поделили, легкие хотят, например, быть главными в организме: ведь это, что ни говорите, сложная система, и там обязательно должна сложиться иерархия должностей. Так вот, легкие хотят быть главными, а селезенка против, у нее свои претензии… Как, по-вашему, долго проживет такой организм?
- Я понял, - сказал Питер, все больше мрачнея. - Разумную селезенку нужно вырезать. Как раковую опухоль. Уничтожить.
- Никогда! - воскликнул старик. - Уничтожить? Разумное существо? Генетическое исключение? Невозможно. Дать равные возможности - да, конечно. Как вам.
- Как нам, - повторил Питер. - Не верится, что клетки могли обладать разумом.
- Свободой принятия решений они, безусловно, обладали, - заметил старик. - Им было хорошо, планета принадлежала одноклеточным, ничто не предвещало краха цивилизации, как вдруг… И ведь они сами, своими псевдоподиями, можно сказать, погубили собственное будущее! Подумать только, разумные одноклеточные стали организовываться в колонии, их мудрецы решили (заметьте, это был полностью осознанный выбор, основанный на их же теории эволюции), что колония одноклеточных, сложный многоклеточный организм, будет лучше реагировать на изменения внешней среды. И оказались правы. Вот только разумные клетки стали препятствием к дальнейшей эволюции организма как целого. И все: свободу осознанного выбора у клеток отобрали.
- Кто? - воскликнул Питер.
- Эволюция, - сказал старик. - Сначала появился человек, и разумные клетки в его организме лишились свободы выбора. Потом возникло разумное человечество - личность, состоящая из миллиардов клеток-людей. И, естественно, свободы сознательного выбора лишились люди. А как иначе? Иначе человечество Земли не вышло бы в космос. Не встретилось с другими разумами. Человечество - единый организм, и другие цивилизации - такие же независимые личности.
- Состоявшие раньше из миллиардов разумных существ, - горько произнес Питер.
- Которые так бы и прозябали на своих планетах, - подхватил старик. - А чего вы, разумные люди, достигли за сто лет космических полетов? Даже на Луне не удалось построить станцию! На Марсе высадились дважды и оба раза - неудачно. Химические ракеты - вершина конструкторской мысли!
- И что? - с вызовом произнес Питер. - Разве человечество-индивид уже достигло звезд? У нас даже машины перестали ездить, а книги мы все сожгли. Разум? Где он?
- Для разумного человечества звезды просто не интересны. Есть дела поважнее. Создание новых миров, например. Поиск иных вселенных. Познание законов нематериального мироздания.
- И все это…
- Конечно. Человечество - очень разумное существо! С ним считаются. Его мнение, его разум, его выбор определяют сейчас многие процессы, происходящие в Галактике. А ведь после окончательного перехода минуло не так много времени - всего несколько десятилетий…
- После Сверхновой.
- Сверхновой? - переспросил старик. - Да, конечно. Многие люди думали, что именно Сверхновая вызвала мутации. Не совсем так. Эволюция медлительна, излучение Сверхновой стало катализатором, многократно ускорившим процесс рождения разумного человечества.
- Я ведь думал, что все началось раньше, - прошептал Питер.
- Раньше, - повторила программа. - Конечно. Мы помогли.
- Значит, Сверхновая Тихо… - пораженно прошептал Питер.
- А также Кеплера, и еще Краб, и Сверхновая в Лебеде. В Галактике только за последнюю тысячу земных лет родились восемь разумных сограждан… Надеюсь, я удовлетворил ваше любопытство? - поинтересовался старик и, не дождавшись ответа, добавил: - Тогда разрешите откланяться.
Он действительно откланялся, хотя в сидячем положении поклон выглядел больше смешным, чем вежливым. Ковер-самолет поднялся над травой и, ускоряя движение, помчался к лесу. Питер следил за ним, пока ковер не исчез, растаял, как растаяла бы на его месте любая отключенная за ненадобностью компьютерная программа.
- Бог из машины, - сказал Питер.
- Что? - не поняла Инга, а подбежавший Фасси потерся о ноги Питера и сказал:
- Славный старик. Только совсем без запаха. Не люблю.
- Бог из машины, - повторил Питер. - Очень вовремя появился, чтобы все объяснить, пока я окончательно не свихнулся.
- Это я его позвала, - пожала плечами Инга.
- Ты позвала? - удивился Питер. - Как? Ты умеешь?
- И ты тоже, милый. Я Это еще вчера поняла, когда захотела, чтобы звезды были знакомые, и они такими стали… И еще я захотела…
- Корабль с парусами, который унес бы нас к звездам, - сказал Питер. - Я посмеялся над тобой… Извини.
Из синевы неба на поляну опускалась изящная двухмачтовая яхта, белые паруса туго натянулись, и она летела быстро, как самолет, заходивший на посадку. Издалека трудно было оценить ее размеры, и Питер подумал, что в единственной каюте хватит места для двоих, а Фасси прекрасно устроится на палубе.
Яхта зависла над их головами, ветер на высоте стих, паруса повисли, поползли вниз, будто ими управляли невидимые матросы, она опустилась неподалеку и вросла в землю по ватерлинию, киль погрузился в почву, как в теплую воду Черного моря, где Питер был однажды с отцом и плавал в волнах прибоя.
- Идем, - сказал Питер. - Сначала мы полетим к Альтаиру. Я давно мечтал увидеть эту звезду.
- Думаешь, - с сомнением произнесла Инга, - что мы сможем дышать в космосе?
- Ты еще не поняла? Ты так много поняла сама и так много мне объяснила! Разумное человечество состоит из ставших неразумными клеток - людей. Клетки живут на Земле, а человечеству доступен весь космос, верно? Разум - вот что преодолевает пространство. Если бы мы с тобой остались такими, как все…
- А мы не такие! - воскликнул Фасси, которого никто не спрашивал.
- И не будем такими, - твердо сказал Питер. - Я хочу подружиться с ним.
- С кем? - спросила Инга.
- С человечеством! Мы непременно подружимся.
- С мэром славного города Баимова? С моей мамой? С твоим отцом?
- С человечеством, - повторил Питер.
- Это твой выбор, - улыбнулась Инга и по воздуху, ставшему твердым, подобно ступеням, взошла на палубу. Фасси взбежал следом, а Питер поднялся степенно, как и положено шкиперу, знающему маршрут предстоящего плавания. Или полета. Или далекого космического путешествия.
- Как называется наш корабль? - спросила Инга, стоя на мостике.
- "Секрет", - сказал Питер. - Дед рассказывал мне историю…
- Я знаю, - улыбнулась Инга, прижавшись к плечу Питера. - Я еще вчера прочитала ее в твоих мыслях. Ты думал об этом.
- Значит, мы думали об одном, - сказал Питер.
"Секрет" поднялся над поляной, неожиданный ветер наполнил паруса, и яхта устремилась вверх, оставляя внизу не только планету, но и все прошлое, и возможное, но не осуществленное будущее, и мечты сотен поколений, так и не воплотившиеся в жизнь, и давно уже разрушенные достижения цивилизации: переставшие работать электростанции, ржавевшие на стартовых площадках ракеты, разрушавшиеся города и людей, в одночасье переставших быть разумными существами, чтобы стать разумным существом - космическим человечеством.
- Гав! - тявкнул Фасси. - Как красиво!
- Долина, - прошептала Инга. - Сверху она действительно похожа на вогнутое зеркало телескопа. А вон, смотри, Баимов. И Мареево, моя деревня… Я могла бы увидеть мою маму.
- Ты можешь, - напомнил Питер.
- Да, - сказала Инга. - Могу. Но не хочу. Мне жаль ее. Жаль их всех.
- Мне тоже, - признался Питер. - Но у нас с тобой, в отличие от них, есть выбор. Мы можем лететь вперед. И можем вернуться.
- Вперед, - сказала Инга.
Питер промолчал. Он искал глазами цель - далекую зеленую звезду Альтаир.