***
Валера Богров был из русских патриотов. Из тех патриотов, что носят свастику и выкрикивают "Зиг хайль!", объясняя, что свастика на самом деле - древний славянский символ, а "зиг хайль" в переводе - "Да здравствует победа", а потому ничего нацистского в этом нет.
Вот и сейчас он махнул рукой друзьям и зашагал по аллее парка. Только что звонила мама и сказала идти домой. Не то, чтобы Валера считал себя обязанным ее слушаться - он, в конце концов, взрослый человек - но и заставлять ее тревожиться лишний раз не хотелось. Иначе опять начнется: "Оболтус, только и знаешь по улицам шататься, да в интернете сидеть, лучше бы учился как следует, опять сессия на тройки, два года осталось до диплома, когда за ум возьмешься…" Надоело. И ссориться в такой хороший день не хотелось.
Светило солнце. Приятный июньский день. Двадцать второе число. Среда.
Валера прищурился на просвечивающиеся сквозь зеленые листья солнечные лучи, допил пиво из банки и хлопнулся на скамейку, раскинув руки по спинке.
Хорошо!
Он закрыл глаза и направил лицо к солнцу.
- Что ж это вы, молодой человек, такую вещь на одежде носите? - раздался сбоку скрипучий голос.
Валера с досадой вздохнул и открыл глаза. Опять какому-то старперу не понравилась свастика на красной футболке. Ну и что такого? Каждый одевается, как ему нравится. У нас в стране демократия или нет?
Рядом сидел низенький старичок. Серый костюм, выглядевший элегантно - насколько Валера понимал это слово - но старомодно. Круглые очки, борода клинышком. В руках - книга.
- А что такое?
- Под этим символом в нашу страну враги приходили, а вы его на майке носите…
Голос старика был не столько возмущенным, сколько укоризненным. Может, это взбесило Валеру и он ввязался в спор. Он вообще любил раздражать людей, считая себя очень тонким.
- Ты бы, дед, меньше коммуняк слушал. Немцы пришли нас от Сталина спасать.
- Они, - хмыкнул старик, - какой-то странный способ для этого выбрали. Деревни жечь и пленных расстреливать - не самый лучший метод борьбы со Сталиным.
- Так не нужно было сопротивляться и партизанам помогать. Те, кто с немцами сотрудничал, вполне нормально жили. Поверь мне, дед. Если бы немцы нас завоевали, хуже никому бы не было.
- Вы, молодой человек, как будто жили в то время, что так уверенно рассуждаете о том, что было и чего не было.
Валера быстро прикинул. На вид старику - не больше семидесяти, так что в войну он был ребенком.
- Можно подумать, ты, дед, в то время жил.
- Жил, - спокойно кивнул старик.
- Скажи еще и с немцами воевал.
- Воевал. С кем я только не воевал…
- В Чечне и Афгане тебя точно не было, - рассмеялся Валера.
- Ну почему, - старик был просто не пробиваемо спокоен, - И в Чечне я был, с самим Шамилем дрались. В Афганистане приходилось, там при мне еще одного доктора в ногу ранило…
Валера собрался сказать "врешь, дед", но передумал. Пальцы старика, жилистые, крепкие, сжимали рукоять трости. Того и гляди, врежет. Кто его, деда, знает, может он бывший инструктор по рукопашке. Вот и бывал и в Афгане и в Чечне…
- Все равно, не нужно было сопротивляться. Подумаешь, захватили бы. Постреляли бы коммуняк да евреев, остальным лучше жилось бы. В Европу бы ездили учиться, на "мерседесах"…
- Да? Может, расскажете мне, что было бы, если бы мы сдались немцам?
- Да ничего бы не было. Немцы же не дураки, поняли бы, что войска держать в стране не смогут, не хватит у них войск. Поставили бы лояльных правителей, коммуняк - в шею, и все. Зато жили бы в нормальной стране, а не в совке.
- Про план "Ост" вы слышали, молодой человек?
- Слышал. Коммунячья пропаганда. Не было его на самом деле.
- Значит, сожженные деревни - сами виноваты. Расстрелянные - сами виноваты, - старик загибал пальцы, - план "Ост" - пропаганда… Коммунисты - тоже, я так понимаю, сами виноваты…
- Сами. Твой Сталин, дед, еще хуже Гитлера был. Тот хоть другие народы гнобил, а Сталин - свой собственный. Да и войну он сам собирался начать, Гитлер только защищался…
- Так. Значит, коммунисты - сами виноваты, Сталин - злодей и диктатор. Концлагеря - пропаганда?
- Конечно. Ничего в них такого страшного не было. Можно подумать, в СССР концлагерей не было. Их большевики и придумали, всем известно. Вообще, при Сталине было все тоже самое, что и при Гитлере, только еще хуже. При Гитлере тебя, только за то, что ты кулак или сын священника, в лагеря не отправляли…
- Евреев, - хитро прищурился старик, - евреев отправляли.
Валера вздохнул. Забавный разговор начинал раздражать. Как надоели эти мифы…
- Во-первых, - начал загибать он пальцы, невольно копирую старика - Гитлер не собирался уничтожать евреев. Он собирался их только выселить куда-нибудь. Давно доказано, что газовые камеры и газенвагены - просто выдумка, они чисто технически не могли работать, а газ "Циклон-Б" - просто отрава от вшей. Во-вторых, при Сталине тоже собирались евреев выселять в Сибирь. В этот… Биробиджан. И тоже их гнобили, особенно после войны. В-третьих, евреи сами виноваты…
- Стоп-стоп-стоп… Что-то я перестал вас понимать. В чем виноваты?
- В войне. Если бы они деньги из людей не тянули, кровь из них не пили, то немцы их и не преследовали бы. Они же сами Лохокост придумали, чтобы продолжать требовать деньги якобы за погибших в войну…
- Так погибших не было?
- Было, но не так много. В пределах нормы.
- Кхм…
Старик озадаченно умолк.
"То-то же, дед. Нечего сказать? Против логики не попрешь!"
Мимо скамейки прошла высокая загорелая девушка в коротенькой юбке. На плече легкой кофточки висела повязанная в виде бантика георгиевская ленточка.
- Вон, видишь, дед, - Валера показал на девушку старику, - "Мы помним, мы гордимся". Думаешь, она помнит чего-то про твою войну? Так просто таскает, типа модно.
- Девушка, - старик неожиданно окликнул девчонку, - вы не подскажете, кто командовал Первым Белорусским фронтом в июне сорок четвертого?
- Рокоссовский, - девушка посмотрела недоуменно, а потом неожиданно улыбнулась, - Я же на истфаке учусь, я помню.
И зацокала каблучками дальше.
- Все равно, неудачный пример. Просто повезло на студентку наткнуться. Да и вообще, на эти ленточки на дурацкие плакаты только деньги налогоплательщиков тратятся.
- Вы налоги платите? - старик поднял брови.
- Я-то плачу. А вот ты, дед? Небось на пенсии сидишь?
- Ну почему, - старик хитро подмигнул, - я работаю.
- Где?
- В книжном магазине, - старик улыбался так, как будто удачно пошутил.
- Работаешь в книжном, - проворчал Валера, - так хоть книги бы умные читал, где давно написано, как в твоей войне все было на самом деле.
- Вот это верно, - неожиданно оживился старик, - вот это правильно говоришь, сынок. Книги нужно читать. Вот, ты Беляева не читал?
- Кто это? - Валера уже потерял интерес к разговору и собирался улучить удобный момент, чтобы уйти.
- Советский фантаст.
- Совок не читаю Что там может быть интересного? Как героически меняли гайку на восемнадцать на гайку на тридцать три?
- Напрасно, напрасно… Много любопытных вещей могли бы узнать…
Старик взмахнул книгой. "Человек, потерявший лицо" - успел ухватить заголовок Валера.
- Значит, евреев вы категорически не любите?
- За что их любить?
- Вы многих знаете?
- Дед, - Валера встал, - мне не надо знакомиться с волком, чтобы знать, что он кусается.
- Молодой человек… - произнес старик ему в спину.
- Ну чего?
- А что бы вы сделали, если бы оказались в прошлом? В 22 июня, только не 2011 года, а сорок первого?
- Это как в "Мы из будущего"?
- Да.
- К немцам бы пошел служить.
Что, съел? Думал развоняться: "Мол, ты что, к немцам бы пошел…"? Да, пошел бы. Ты, дед, вспомни, как в фильмах немцы выглядят - чистые, аккуратные, настоящие европейцы - и как русские - грязные, пьяные… Конечно, к немцам. Наверное.
- Прямо к немцам?
- К ним, к ним.
Валера зашагал по аллее к выходу из парка. Остановился на тротуаре, пропустил милицейскую машину с надписью "ЗАО МВД", хмыкнул над неожиданным каламбуром, прыгнул на пустую проезжую часть…
Визг тормозов.
Откуда…?
Квадратная решетка радиатора.
Треугольная звезда.
Удар.
Боли Валера уже не почувствовал.
Тьма.
***
- Аааа!!!
Валера подскочил на отчаянно завизжавшей кровати. Сердце колотилось о ребра.
"Машина… Авария… Удар…"
Стоп. Он ведь жив. Валера лихорадочно ощупал себя.
Тело цело, не болит, не ноет. Разве что голова немного…
Валера потянулся к затылку…
Рука повисла в воздухе.
А ГДЕ это он?
Маленькая узкая комнатушка. Вместо обоев - побелка, да еще и неровная. Такой же беленый потолок, с которого свисает на плетеном шнуре лампочка. Книжная полка, стул, на котором висит одежда, небольшое зеркало без рамы. Маленькое окно деревенского вида, с широким подоконником. Филенчатая дверь, крашеная в синий цвет.
Кровать - железная, с узорчатой спинкой, из тех кроватей, что показывают в фильмах.
"Где я?"
Это - не дом. И не больница. И вообще не похоже на Москву.
"Одесса" - всплыло вдруг в голове, как будто произнесено чужим голосом.
"Твоя комната" - продолжил голос.
Валера осторожно дотронулся до стены. Нет, твердая, шершавая. Будь она мягкая, это многое бы объясняло…
Шаги! Шаги за дверью! Сейчас кто-то войдет и все объяснит.
В раскрывшуюся дверь заглянула женщина лет тридцати с небольшим. С типично еврейской внешностью. Настолько типичной, что Валера, уже набравший воздуха в грудь, не успел ничего спросить.
"Двойра Шнифферсон, в девичестве - Ривкина" - прокомментировал голос.
- Изя! Ты еще валяешься? Вставай, лентяй! Я пошла на рынок, куплю рыбы. Вставай, вставай!
Дверь захлопнулась. Валера сидел, окаменевший.
Изя?! ИЗЯ???!!!
Он прыгнул к зеркалу.
Из мутноватого стекла на него смотрел мальчик лет шестнадцати. Загорелое лицо, черные, кучерявые волосы, длинный нос, круглые, темные глаза… На носу - царапина.
Изя??!!
"Израиль Шнифферсон, двадцать пятого года рождения…" - забормотал голос.
Валера видел в зеркале, как по чужому - его! - лбу потекли капли пота.
"Мама, - вспомнились слова из глупой комедии - это что же получается, я - Изя Шниперсон?"
Он сжал кулаки, зашуршала бумага. Стоп, какая бумага?
В кулаке - откуда?! - он держал записку.
Развернул. Прочитал.
"Сейчас ты - в прошлом, - было написано мелким разборчивым почерком - Двадцать второе июня сорок первого года. Вражеские войска займут его семнадцатого октября. Можешь попробовать пойти к ним работать. Удачи тебе, Изя".
Уж и ёж
Коротенький рассказик-шутка. Добьем, наконец, непрошенных советчиков-попаданцев!
- Ого! Тридцать седьмой! Я попал по назначению!
- А?! Что?! Ты кто такой? Что еще за голоса в моей голове?!
- Я - это ты.
- Допился… Галлюцинации.
- Эй! Я тебе не глюк!
- Тогда кто ты? Э… Бес?! В меня вселился бес?! Изыди! Тебя не существует! Тебя нет!
- Да не бес я. Я человек. Такой же, как и ты. Только теперь я буду жить в твоей голове.
- И на кой мне такие подселенцы? Может ты, враг народа, прячешься тут в моих мозгах от органов.
- Слушай меня. Я - не враг народа. Я - из будущего.
- Из какого будущего?
- Из твоего будущего. Вернее… какое там у тебя будущее… Из вашего будущего. Две тысячи десятый год.
- Да ладно! И что, коммунизм уже построили?
- Ха-ха-ха! Насмешил. Никакого коммунизма нет. У нас - капитализм.
- Тогда ты - не из нашего будущего.
- То есть?
- Мы строим коммунизм, жилы рвем, кровь по капле отдаем, для того чтобы там, у вас, был коммунизм. Значит, он будет. А ты - либо путаешь, либо врешь. Или галлюцинация.
- Я - галлюцинация? Да ты знаешь, почему от коммунизма отказались?! Потому что ты и твои товарищи рассадят по лагерям миллионы невинных человек. И расстреляют миллионы.
- Невиновных у нас не сажают. И не расстреливают. Точно тебе говорю, товарищ внутриголовый, путаешь ты чего-то.
- Ага, держи карман шире. Ты, вот лично ты, такие репрессии развернешь, что останешься в истории с кличкой "кровавого".
- Репрессии полезны. Они очищают общество от отбросов.
- Так можно дочищаться, что общества не останется. Вот ты не боишься, что и от тебя общество очистят?
- Я? Я верный солдат партии! Мне ничего не угрожает!
- А вот и ошибаешься. Расстреляют тебя, как врага народа. В следующем году.
- Врешь!
- Расстреляют, расстреляют. Сам Сталин приговор утвердит.
- Товарищ Сталин? Врешь! Врешь, собака! Да я… Да я все приказы… Да я руками врагов душить буду… Больше! Еще больше!
- эй, эй, не увлекайся. Я ведб к тебе отправился не для того, чтобы ты тут кровавые ванны устраивал. Наоборот, чтобы ты репрессии остановил.
- Да какие репрессии?!
- Твои собственные репрессии. Слушай меня. Я знаю, что будет в будущем и скажу тебе, что надо делать. Сначала…
- С чего это я тебя должен слушать?
- Ты знаешь, что будет в будущем?
- Нет.
- А я знаю…
- Ну и что?
- В смысле?
- Как твое знание будущего, даже если согласиться, что ты - из будущего, доказывает то, что я должен тебе подчиняться?
- Да потому что я знаю, как правильно!
- Ты знаешь, как БУДЕТ. А как правильно - не знаешь. Только думаешь, что знаешь.
- Расстреляют ведь дурака…
- По-моему, ты все же врешь. Ну с чего бы товарищу Сталину меня расстреливать? А?
- Сталина тебе лучше бы застрелить…
- ЧТО?!! Товарища Сталина?! Да я тебя, контра… Не был бы ты в моей собственной голове, убил бы голыми руками.
- То есть, меня ты ничего не собираешься?
- Совершенно ничего.
- Блин… Как все просто казалось: отправляешь свой разум в прошлое, в голову к нужному человеку. Толково объясняешь ему, что делать - он делает. Все! Всем хорошо. А здесь - сразу в штыки.
- Эй, голос, а ты сам представь, что к тебе в дом вломился чужой человек и нахально заявляет, что до сих пор ты жил неправильно, а он тебя сейчас научит, как нужно жить дальше. И жену посоветует придушить, потому что она якобы отравить тебя хочет. Ты бы такому непрошенному советчику поверил?
- Поверил бы. Если бы он доказательства…
- А у тебя доказательства есть? Молчишь? Какие у тебя доказательства, захватчик мозга? А?
- Слушай, будешь делать, как я скажу или…
- Что "или?
- Или… Или… Ага! Буду постоянно в твоей голове кричать. ААААА!!!!! Понравилось? А теперь представь, что такое постоянно будет. Будешь слушаться?
- Не-а. Будешь орать - буду глушить.
- Чем?
- Да не чем, а что. Вон, водочку буду глушить. Небось в пьяной голове не больно-то порешь. А не поможет - наркотиками добавлю…
***
Может быть, эти два человека когда-нибудь договорятся. А может быть, и нет. Как могут договориться Иван Николаевич Ужиков, доцент кафедры электроники сверхмалых конструкций, яростный либерал, и Николай Иванович Ежов, нарком НКВД СССР? А?