Когда Прессия возвращается домой, все прилавки уже закрыты. Поздно, дедушка уже начал волноваться… На другом конце рынка она снова видит мальчика с широко посаженными глазами, Микеля. Он готовит уже какого-то другого зверя, на этот раз над жестяным баком. Тушка совсем маленькая, размером с мышку, почти без мяса.
Рядом еще один мальчик. Он протягивает руку, чтобы потрогать мясо. Микель кричит:
- Не трогай, обожжешься!
Микель толкает мальчика на землю. Мелькают босые пятки, сплошь покрытые мозолями. Мальчик почесывает ушибленные колени, вскрикивает при виде крови и бежит к темному дверному проему. Три обожженные женщины выходят ему навстречу. Спутанные тряпки скрывают их тела, которые срослись между собой посередине. Их лица блестят, как у пластиковых кукол. У одной из женщин сгорбленные плечи и искривленная спина. Группи, вот как их называют. Клубок рук, одни из которых бледные и веснушчатые, другие смуглые. Средняя женщина хватает мальчика и говорит:
- Заткнись! Тише ты!
Женщина с искривленной спиной, которая, на первый взгляд, меньше всех оплавлена, едва сдерживаясь, кричит на Прессию:
- Что ты сделала с ним? Что?
- Я его не трогала! - выкрикивает Прессия и натягивает посильнее рукав.
- Пора домой, - говорит женщина мальчику. Она оглядывается, словно боясь увидеть что-то страшное. - Живо!
Ребенок вырывается у нее из рук и бежит к опустевшему рынку, рыдая на ходу. Женщина с кривой спиной потрясает костлявым кулаком перед лицом Прессии.
- Видишь, что ты наделала?
Вдруг раздается крик Микеля:
- Зверь! Зверь!
Прессия разворачивается и видит волкоподобного зверя. Он больше животное, чем человек. Весь покрытый шерстью, со стеклом, вставленным вдоль ребер, зверь мчится на всех четырех лапах, прихрамывая, и когда он останавливается и поднимается на задние лапы, то становится ростом практически со взрослого человека. Вместо звериной морды Прессия видит розовое, почти безволосое человеческое лицо с узкой челюстью и длинными зубами. Бока зверя быстро вздымаются, в центре груди чернеет звено от цепи.
Микель взбирается на самый верх бака и начинает карабкаться на железную крышу. Группи баррикадируют дверной проем куском дерева. Они даже не пытаются позвать своего ребенка, который все еще бежит один по улице.
Прессия знает, что зверь сначала поймает малыша, который является более легкой добычей, чем Прессия. Но конечно, огромный зверь может атаковать и их обоих.
Прессия вцепляется в свою сумку и срывается с места. Она всегда быстро бегала. Может, это ей досталось от отца-футболиста. Туфли протерлись до подушечек пальцев, и она чувствует землю сквозь тонкие носки.
С закрытыми прилавками улица выглядит незнакомой. Зверь несется прямо на нее. Прессия и маленький мальчик единственные на всей улице. Ребенок, должно быть, чувствует какую-то опасность в воздухе. Он оборачивается, и его глаза расширяются от ужаса. Он спотыкается, и страх мешает ему подняться. Подбежав ближе, Прессия видит обожженную кожу вокруг его глаза, мерцающего беловато-голубым, словно мрамор.
- Вставай! - кричит она, хватая его под руки и пытаясь поднять. Ей нужно, чтобы мальчик ей помог, так как она может схватить его только одной рукой. - Держись крепко!
Она дико озирается по сторонам, ища куда можно забраться. Зверь неумолимо надвигается на них.
По обе стороны от них только развалины, но напротив Прессия видит здание, которое разрушено лишь наполовину. От стеклянной двери остался только каркас - металлическая решетка. Дед когда-то говорил, что это был ломбард, и объяснял, что люди ограбили его первым, потому что в ломбарде были ружья и золото, несмотря на то что золото очень быстро обесценилось. Дверь ломбарда слегка приоткрыта.
Ребенок кричит громко и пронзительно и оказывается тяжелее, чем ожидала Прессия. Он крепко обхватывает ручонками ее шею, мешая дышать. Зверь уже так близко, что девушка слышит его тяжелое дыхание.
Прессия добирается до двери с металлическими решетками, толкает ее, проскальзывает внутрь, разворачивается и захлопывает, все еще держа ребенка.
Они оказываются в маленькой пустой комнате с парой тюфяков на полу. Прессия закрывает вопящий рот ребенка здоровой рукой.
- Тише! - просит она. - Помолчи!
И, отойдя к самой дальней стене, садится с мальчиком на руках в темный угол.
Зверь оказывается у двери в ту же секунду, воя и скребя по решетке. В нем нет ничего человеческого, кроме лица и глаз. Дверь громко трещит, но не поддается.
Разочарованный, зверь припадает к земле и рычит. Затем он поворачивает голову, принюхивается к чему-то и убегает.
Внезапно мальчик изо всех сил кусает Прессию за руку.
- Ай! - вскрикивает она, потирая руку о штаны. - Зачем ты это сделал?
Мальчик смотрит на нее широко открытыми глазами, как будто сам удивляется.
- Я ожидала чего-то вроде "спасибо", - ворчит она.
С другой стороны комнаты раздается громкий удар. Прессия, охая от неожиданности, оборачивается.
Крышка подвала отодвигается, и оттуда высовывается лохматая голова парня с темными серьезными глазами. Он немного старше Прессии.
- Ты сюда на собрание пришла или как?
Мальчик снова кричит, как будто это единственное, что он умеет. Неудивительно, что женщина просила его заткнуться, думает Прессия. Он просто любитель поорать. Малыш кидается к решетчатой двери.
- Не ходи туда! - кричит Прессия.
Но мальчик слишком шустрый. Он открывает дверь, выскальзывает наружу и удирает.
- Кто это был? - спрашивает парень.
- Сама не знаю, - отвечает Прессия, поднимаясь на ноги. Сейчас она видит, что парень стоит на шаткой складной лестнице, ведущей в подвал, полный людей.
- Я знаю тебя! - восклицает он. - Ты внучка хирурга!
Она видит шрамы, взбирающиеся по одной стороне его лица, возможно даже, это дедушкина работа. Она видит, что шрамы еще совсем свежие, полученные не больше года или двух назад.
- Я не помню, чтобы мы встречались.
- Нет, мы не виделись, - отвечает парень. - К тому же я был очень сильно изранен. Ты могла не узнать меня. - Он указывает на свое лицо. - А я помню, что видел тебя.
Он смотрит на нее так, что она краснеет. Возможно, в темном блеске его глаз есть что-то знакомое. Прессии нравится его лицо, настоящее лицо выжившего - суровое и все в шрамах. Глаза парня делают его одновременно и сердитым, и милым.
- Ты пришла на собрание? Серьезно, мы уже начинаем! У нас и еда есть.
Это ее последняя прогулка до того, как ей исполнится шестнадцать. Ее имя уже в списках. Сердце все еще часто стучит в груди. Она спасла мальчика и до сих пор ощущает кураж. К тому же она голодна, и мысль о еде ей нравится. Может быть, там ее будет достаточно, чтобы она смогла незаметно утащить немного для деда.
Вдалеке завывает зверь.
- Да, - кивает Прессия, - я пришла на собрание.
Парень едва не улыбается, но сдерживает себя. Он явно не из тех, кого легко заставить улыбнуться. Развернувшись, он кричит тем, кто внизу:
- У нас новенькая, освободите место!
Прессия замечает, как что-то трепыхается у него под голубой рубашкой, словно рябь на воде.
Она вспоминает его, мальчика с птицами на спине.
ПАРТРИДЖ
ЖЕСТЯНОЙ ЯЩИК
Обычно во время экскурсий мальчики стоят на ушах, но сегодня класс Глассингса до странного тих. Только шаги гулко разносятся вдоль рядов с небольшими жестяными коробками. Даже Глассингс, которому всегда есть что рассказать, вышагивает в полном молчании. Его лицо напряжено и слегка покраснело, словно учителя что-то переполняет - надежда или скорбь? Партридж не может понять. Глассингс исчезает из виду, свернув в один из коридоров.
Под Куполом воздух всегда стерилен и сух, но в Архиве личных потерь совсем другая атмосфера. Воздух словно заряжен электричеством. Партридж не может понять, в чем причина этого странного ощущения. Разумеется, убеждает он себя, все эти вещи, которые когда-то принадлежали мертвецам, полностью идентичны обычным вещам. Но все-таки они чем-то отличаются.
А может быть, дело вообще не в вещах умерших людей и не в воздухе. Может, это волнение мальчиков наэлектризовывает воздух? Каждый из них ищет на коробках особое для него имя. Все они потеряли кого-то во время Взрыва. Если сохранялось какое-либо свидетельство того, что человек жил на свете, артефакт запирался в железный ящик, снабжался этикеткой, вносился в специальный каталог - по алфавиту - и оставался здесь навсегда. Очень почетно!
Есть также те, кто потерял кого-то уже после Взрыва, под Куполом. Партридж тоже входит в эту группу. Но когда ты теряешь кого-то под Куполом, нужно быстро смириться. Перед лицом глобальной гибели людей, разве может кто-то принимать личную потерю слишком близко к сердцу?
Глассингс много раз просил разрешения на эту экскурсию, и наконец его упорство вознаграждено. Сверху, из невидимых динамиков, вещает механический голос.
"Личные вещи каждого умершего помещаются в специальный ящик. Тела и органы подлежат кремации, поскольку каждый сантиметр земли нужен живым. Таков наш долг до тех пор, пока планета не станет пригодной для жизни, пока мы не займем наше место жителей и создателей ландшафта Земли".
- А ящики можно открывать? Я нашел свою тетю, - спрашивает Эрвин Вид.
- Тетушка Вид! - передразнивает его кто-то.
- Можно, - отвечает Глассингс, занятый своими собственными поисками. - Сюда не так легко попасть, так что будьте аккуратны. Не трогайте ничего лишнего.
Это значит, что Глассингс сам хочет открыть ящик, который ищет. Партридж полагает, что им нельзя открывать ящики, поэтому до этого момента он просто осматривал стеллажи. Но теперь его сердце начинает биться чаще. Пока Глассингс не передумал и пока не пришел гид и не запретил, он бросается бегом на поиски, как и все остальные. Притормаживая на поворотах, чуть не падая - результат кодировочных сессий равновесия, - Партридж бежит вдоль длинных стеллажей к концу алфавита - Уиллакс. Первым он находит имя своего брата - СЕДЖ УОТСОН УИЛЛАКС - и даты его жизни, такие окончательные и бесповоротные, набранные мелким шрифтом. Он поглаживает большие буквы. Чернила еще не побледнели, как на некоторых других ящиках. Всего год прошел, а такое чувство, будто вечность, словно Седж все еще жив и эта этикетка на ящике не более, чем канцелярская ошибка. Партридж помнит, как они виделись в последний раз. Это был ужин с пятью другими выпускниками Академии, тоже вошедшими в состав Спецназа. Седж был в униформе, высокий, крепкий, с решительным подбородком - налицо эффект от всех кодировок. Он сказал Партриджу, что тот слишком тощий.
"Налегай на протеиновые батончики! - посоветовал он и спросил: - Ты помнишь ту сказку, которую рассказывал раньше?"
"Я и теперь иногда вспоминаю ее".
Седж засмеялся.
Позже, почти перед самым уходом, Седж вдруг обнял Партриджа и быстро прошептал в самое ухо:
"Может, с тобой этого не случится".
Партридж подумал тогда, что это была колкость - как будто он не был в достаточной степени мужчиной, чтобы пройти через тренировки. Но когда Седжа нашли мертвым, Партриджу пришло в голову, что это было искреннее пожелание.
Партридж не знает, что случилось с другими пятью ребятами, поступившими на службу в тот День. По слухам, они чрезвычайно много тренировались и общались с родными только посредством писем. Партридж решил, что их родителям не на что жаловаться: по крайней мере, они знают, что их дети живы.
Он берется за ручку, но почему-то не может решиться открыть ящик. Седж умер. Мелкими буками под его именем приписано: "Причина смерти: огнестрельное ранение, нанесенное собственной рукой". В жизни до Купола самоубийство не было таким бесчестьем. Ресурсы должны идти на поддержание здоровья и выработку сильной воли к жизни. Смерть непрактична. Когда-нибудь, может быть, уже скоро, все они вернутся в мир вне Купола, Новый Эдем, как кто-то его назвал, и им не потребуется быть отважными и выносливыми. Самоубийство Седжа стало трагедией, потому что он был молод и силен, но сам акт лишения себя жизни был сочтен признаком дефективности. Кто-то находил в этом прекрасное: будто Седж заметил в себе этот дефект и убил себя во благо большинства. Партридж ненавидит такие разговоры. Мой брат умер, хочется ему сказать всем. Он был убийцей и жертвой. Нам его не вернуть.
Партридж не желает видеть, до каких артефактов сведено существование его брата. Рядом стоит ящик его матери - АРИБЭЛЛЬ КОРДИНГ УИЛЛАКС - и его удивляет, что ей вообще дозволено здесь находиться. В отличие от брата, Партридж хочет сохранить любое воспоминание о ней, уложенное в коробку или нет. Он перетаскивает ящик на небольшой стол около стеллажа и открывает его. Партридж не задавал отцу много вопросов о матери; было видно, что отцу от них не по себе. В ящике Партридж находит открытку ко дню рождения, маленькую коробочку и старую фотографию - они с мамой на пляже. Его потрясает, насколько реальны все эти вещи. Мать должна была принести их в Купол еще до Взрыва. Каждый мог принести туда что-то важное для него. Отец сказал, что это на всякий случай, который, скорее всего, не настанет.
Мать существовала. Партридж задается вопросами в отцовском духе: вмешивалась ли мама в его кодировки? Давала ли она ему таблетки? Знала ли она больше, чем отец позволял ей знать?
Он читает послание в открытке.
"Всегда следуй за светом в своей душе. Пусть у нее будут крылья. Ты - моя путеводная звезда, что встает на востоке и указывает путь мудрецам. С девятым днем рождения, Партридж! С любовью, мама".
Знала ли она, что не будет с ним в его девятый день рождения? Планировала ли она это заранее? Он пытается прочесть открытку и услышать ее голос. Она всегда так говорила о днях рождения? Был ли он ее путеводной звездой? Он прикасается кончиками пальцев к словам, глубоко вдавленным в бумагу.
Взгляд Партриджа перемещается на коробочке. Как только он ее открывает, оттуда вылетает несколько высоких звуков. Это оказывается музыкальная шкатулка. Партридж захлопывает ее, надеясь, что все вокруг слишком заняты своими находками, чтобы обратить на него внимание. Под шкатулкой он обнаруживает тонкую цепочку, на которой висит кулон - золотой лебедь с глазом из ярко-синего камня. Он поднимает украшение. Если мать существовала, так ли уж невозможно, что она жива до сих пор? Он вспоминает слова отца. "Все время какие-то проблемы с твоей матерью". Партридж должен добраться до истины. Если она жива, если есть хоть малейшая надежда, он должен ее найти.
Он бросает взгляд вдоль стеллажа. Коридор пуст. Партридж рассовывает содержимое ящика по карманам пиджака, а сам ящик ставит обратно. Раздается металлический лязг.
ПРЕССИЯ
СОБРАНИЕ
Подвал оказывается маленьким и ужасно тесным. В нем с трудом могут помещаться стоя двенадцать человек, и когда Прессия спускается по лестнице, они скучиваются еще теснее и вздыхают, раздраженные тем, что места стало еще меньше и появился лишний рот, с которым придется делиться едой. Пахнет кислятиной. Прессия никогда не ела квашеную капусту, но, похоже, что они будут есть именно ее. Дед рассказывал о кислой капусте, что ее ели немцы.
Парень, возникший из люка, отходит к дальней стене. Прессия осторожно проталкивается, чтобы не упустить из виду его голубую рубашку с истертыми локтями, порванную в нескольких местах. Там, где оторвались пуговицы, он сделал дырки в ткани и связал их леской.
Прессия помнит момент, когда увидела его впервые. Она возвращалась с развалин домой по переулку и услышала голоса. Прессия остановилась, заглянула в окно и увидела мальчика - на два года моложе, чем сейчас, но все такого же сильного, жесткого, как проволока. Он лежал на боку на столе, пока дед занимался его лицом. Из-за разбитого оконного стекла Прессия не могла видеть происходящее четко, но все же она была уверена, что увидела мелькнувшие птичьи крылья. Мятые серые перья, оранжевые клювы, вдавленные в пуховое брюшко - птицы были одним целым с его спиной. Мальчик сел и надел рубашку. Прессия зашла в дверь и спряталась. У мальчика совсем не было денег. Он сказал, что может заплатить оружием. Дед же посоветовал ему оставить оружие при себе.
"Тебе нужно защищаться, - сказал он. - Когда-нибудь ты станешь сильнее, а я только старею и слабею. Будет лучше, если ты просто останешься мне должен".
"Я не люблю быть ничьим должником!" - воскликнул мальчик.
"Ну, извини, - ответил дед, - а мне это как раз по душе".
Мальчик быстро вышел и, когда завернул за угол, столкнулся с Прессией. Она отшатнулась, и мальчику пришлось схватить ее за руку, чтобы она не упала. Он взялся как раз за кукольную руку. Мальчик заметил уродство и сказал: "Извини".
Он извиняется за то, что сбил ее, или за то, что заметил куклу? Прессия убрала свою руку и ответила: "Со мной все в порядке".
Все же Прессия смутилась, потому что было очевидно, что она подглядывала.
И вот теперь он стоит здесь, мальчик, который не хотел быть ни перед кем в долгу, но все же был должен ее деду. Мальчик с птицами на спине.
Он начинает собрание.
- У нас новый человек, - говорит он, кивая на Прессию. На нее обращаются лица в шрамах, ожогах, спайках, красных рубцах. У одного на подбородке кожа мятая, как кора дерева.
Она узнает только одно из лиц - Горса, который исчез несколько лет назад со своей младшей сестрой Фандрой. Прессия осматривается в поисках Фандры, у которой были красивые золотистые волосы и высохшая левая рука. Они часто шутили, что идеально подходят друг другу - Фандра со своей здоровой правой рукой и Прессия со здоровой левой. Но сестры Горса здесь нет. Горс ловит ее взгляд и отворачивается. У Прессии слегка кружится голова. Сеть подпольных организаций - может быть, она не только существует, но еще и вовсю работает? По крайней мере, ясно, что один сбежавший выжил, да и все остальные люди в комнате выглядят старше, чем она. Это и есть подпольная организация?
А парень с птицами на спине - ее глава?
И что они увидели, когда посмотрели на нее? Она опускает ниже голову, скрывая от чужих взглядов шрам в форме полумесяца, и натягивает рукав свитера на голову куклы. Прессия кивает в надежде, что всем скоро надоест на нее пялиться и они отвернутся.
- Как тебя зовут? - спрашивает парень с птицами.
- Прессия, - отвечает она и тотчас об этом жалеет. Конечно же надо было придумать себе другое имя! Она же никого здесь не знает. Она внезапно хочет уйти, но чувствует себя словно в ловушке.
- Прессия, - повторяет он шепотом, как будто запоминая. - Итак, - обращается он ко всем, - давайте начнем.
Другой мальчик из толпы поднимает руку. Его лицо практически распалось от инфекции в тех местах, где на сморщенных щеках виднеется металл, когда-то, наверное, хромированный, а сейчас весь в пятнах ржавчины. Если он не будет мазаться антибиотиками, то умрет. Прессия видела, как люди умирали от простых заражений, похожих на это. Лекарства в дефиците и очень дороги.
- Когда мы сможем взглянуть на ящик?
- Как обычно, после того как я закончу, Халперн, ты же знаешь.
Халперн смущенно оглядывается и начинает ковырять коросту на щеке.
Прессия видит этот ящик в первый раз. Он придвинут к стене. Прессия задумывается, не в нем ли лежит еда.