Прессия знает, что ей никогда не забыть эти фотографии. Теперь они в ее памяти навечно, как и Брэдвел с его лохматой головой, двойным шрамом и всеми ужасами, о которых он говорил. Заигрываю с ним? В этом он меня обвиняет? Стало ли ей легче от того, что она теперь знает: Взрывы были спланированы, и все они были оставлены умирать?
Наверху нет ни софы, ни занавесок, ни собаки, ни ленты.
Есть только комната с грязными тюфяками и решетчатой дверью.
ПАРТРИДЖ
"ТИКАЛКА"
Сайлас Гастингс, сосед Партриджа, подходит к зеркалу, висящему на двери ванной, и звонко хлопает себя по щекам, влажным от лосьона после бритья.
- Это же просто танцы, прости господи! Раздули из них невесть что, готовишься до последней минуты.
Гастингс - аккуратный, высокий и костлявый молодой человек, с длинными руками и ногами, забавно угловатый. Партриджу он скорее нравится. Как сосед он выше всяких похвал - чистоплотный, трудолюбивый, но с одним недостатком. Он все принимает близко к сердцу. Ну, и еще любит поворчать.
Партридж испортил свои отношения с ним, пытаясь в последнее время чаще оставаться в одиночестве. Он объяснял это тем, что ему нужно прилежнее учиться, что отец начал давить на него. На самом же деле, пока Гастингс гонял мяч или отдыхал в гостиной - а обычно они занимались этим вместе, - Партридж изучал чертежи, на фоне которых они сфотографировались с отцом. Фото Партриджу прислали на почтовый ящик, который есть у каждого из студентов Академии. Иногда он открывает музыкальную шкатулку. Мелодия, играющая в ней, повторят мотив песенки, которой научила его мама во время той поездки на пляж. Совпадение? Вероятно, нет.
Этим он как раз и хочет заняться, как только Гастингс уйдет - послушать мелодию из шкатулки и поизучать чертежи, пока остальные мальчики репетируют танец. Поэтому Партридж тянет время и все еще сидит, завернувшись в полотенце после душа. Костюм лежит на кровати. Партридж увеличил фотографию, чтобы лучше видеть детали чертежа. Вентиляторы в системе охлаждения расположены в шести метрах друг от друга. После отбоя он часто рассматривает фото с помощью фонарика на ручке, которую подарил ему отец. Хоть на что-то сгодилась.
Он пытается отправить Гастингса одного еще и потому, что отец сдержал свои угрозы насчет кодирования. Партридж, и правда, ощутил себя подушечкой для иголок. Теперь он понимает, каково это - чувствовать себя продырявленным насквозь. Кровь, клетки, ДНК. Отец составил такой плотный график исследований, что Партриджу пришлось вводить анестезию. Что-то, отключавшее его сознание, поступало через капельницу.
- Я скоро приду, - говорит Партридж. - Ты не жди меня, иди.
- Видел эту деревенщину? - спрашивает Гастингс, подходя к окну, которое выходит на газон, разделяющий мужское и женское общежития. - Вид шлет какой-то девчонке сообщения при помощи лазерной указки. Можешь себе представить? Этот мужлан приглашает девицу на свидание лазерной указкой.
Партридж мельком смотрит на лужайку, где мелькают красные зигзаги, и переводит взгляд на окна женского общежития. Кто-то там знает, как читать эти послания. Невероятно, насколько приходится быть изобретательным, чтобы просто пообщаться с девушкой.
- У каждого свой подход, - замечает Партридж. У Гастингса вообще нет никакого подхода к девушкам, так что не ему судить Вида, и Гастингс сам это знает.
- Ты меня убиваешь тем, что даже до танцев дойти со мной не можешь, дружище.
- Что? - переспрашивает Партридж, сделав вид, что не понял.
- Почему ты не скажешь мне правду, а?
- Какую правду?
- Ты пытаешься выпроводить меня из комнаты, потому что ты меня терпеть не можешь. Просто скажи. Я не приму это близко к сердцу.
Эта его фраза известна всем. Гастингс всегда обещает не принимать ничего слишком близко, хотя всегда действует ровно наоборот. Партридж решает сказать ему немного правды, чтобы успокоить.
- Слушай, на мне так много висит! Отец устроил мне новые сессии в мумиях, и все они идут, пока я в отключке.
Гастингс опирается на спинку стула. Его лицо немного бледнеет.
- Гастингс, это он мне такое устроил, а не тебе, не переживай так!
- Нет, нет. - Сосед откидывает волосы с глаз, как всегда, когда нервничает. - Просто, ну, знаешь, ходят слухи про такие кодирования. Говорят, человека вроде нафаршировывают "жучками".
- Да, слышал, - отвечает Партридж. - Они помещают линзы в глаза и микрофоны в уши, и ты превращаешься в шпиона, сам того не подозревая.
- И причем это не просто чипы, которые беспокойные родители помещают в детей, чтобы всегда знать, где те находятся. Это высокие технологии. Все, что видишь и слышишь, транслируется на экран с большим разрешением!
- Перестань, Гастингс, это все не про меня. Никто не решится сделать из ребенка Уиллакса шпиона.
- А вдруг еще хуже? Что, если они подсадят тебе "тикалку"?
"Тикалкой" называется мифическая бомба с дистанционным управлением, которую вживляют тебе в мозг. Если внезапно ты начинаешь приносить больше хлопот, чем пользы, они нажимают на кнопку уничтожения. Партридж не верит в существование "тикалки".
- Гастингс, это просто миф. Такого не бывает.
- Но что они тогда делают с тобой?
- Просто хотят получить биологическую информацию.
- Им не надо вырубать тебя, чтобы получить биологическую информацию! ДНК, кровь, моча - что еще им нужно?
Партридж знает, что им нужно. Они хотят изменить его поведенческий индекс, и почему-то им это не удается. И это как-то связано с матерью. Он сболтнул Гастингсу лишнего. На самом деле, он никому не может сказать, что планирует побег. Он знает, как выбраться из-под Купола. Он сделал все необходимые расчеты и сбежит через вентиляционную систему. Необходимо только достать нож, чтобы уйти уже ближайшей ночью.
- Не бойся, Гастингс. Со мной все будет в порядке, как всегда. Смотри, ты уже полностью одет, иди веселиться! Сам сказал, "это же просто танцы"!
- Хорошо, хорошо. - Гастингс идет к двери, шаркая своими длинными ногами. - Только не оставляй меня там одного надолго, ладно?
- Если ты не будешь мне мешать, я определенно закончу быстрее.
Гастингс махает рукой и выходит.
Партридж тяжело вздыхает. Гастингс просто идиот, думает Партридж, но это не помогает ему избавиться от напряжения, которое возникло от всех этих разговоров о "тикалке". Зачем уничтожать собственных солдат? Надо сказать Гастингсу, что ему лучше следить за собой. Его поведенческий индекс, наверное, уже скорректировали. Поэтому он и на танцы боится опоздать, пунктуальность в Куполе считается добродетелью.
Партридж не может представить, каково это - начать вести себя по-другому, даже в малейшей степени. Родители думают о кодированиях для мальчиков, что это "просто как взросление, созревание". Девочек не кодируют из-за хрупкости их репродуктивных органов. По крайней мере, пока они не допущены к размножению. Если они не размножаются, запускается их кодирование. Партридж вообще не хочет меняться. Он хочет знать наверняка, что все, что он делает, это решение, принятое им самим. Даже если оно ведет к ошибке. В любом случае, он должен выбраться отсюда, пока они не разобрались с его кодом. Иначе он может никогда больше не захотеть это сделать. Но что снаружи Купола? Все, что он знает, это что там земля, населенная Несчастными, большинство из которых либо слишком глупые, либо слишком упрямые, чтобы жить под Куполом. Или же больные на голову, невменяемые преступники. Когда-то давно общество было очень больным. Но мир изменился навсегда.
Теперь Несчастные стали монстрами, едва ли в них можно узнать человеческое существо. Они превратились в искаженные версии своих предыдущих форм жизни. В классе им показывали картинки, стоп-кадры из отснятых видеоматериалов. Сможет ли он выжить там, среди жестоких Несчастных, в диких условиях окружающей среды? Возможно, что никто не станет его искать, когда он пропадет: выход за пределы Купола запрещен даже в исследовательских целях. Этот побег равноценен самоубийству, но слишком поздно переживать из-за этого. Партридж приводит свои мысли в порядок. Теперь он не может допустить безумных поступков - ни от Гастингса, ни от себя. Он слышит щелчок вентиляционной системы и проверяет часы. По короткой лесенке он поднимается к своей койке, где между матрасом и бортиком спрятан блокнот. Пометив время в блокноте, он сует его обратно.
Где бы он ни находился - в классе ли, в лаборатории под воздействием радиации или в спальне - он везде следит за тем, как работает вентиляция. Монотонное жужжание, вибрирующее по всему Куполу с определенными интервалами времени. В дневнике, где ему полагается вести записи относительно кодировок, он записывает данные о вентиляции. Прежде он почти не замечал эти звуки, но теперь научился различать тихий щелчок перед тем, как мотор умолкает. Он узнал, что вентиляция ведет за пределы Купола и острые лопасти останавливаются ровно на три минуты сорок две секунды.
Партридж решился на побег, потому что его мама может быть жива. "Все время какие-то проблемы с твоей матерью", - сказал его отец, а с тех пор как Партридж украл ее вещи из Архива личных потерь, мать кажется еще более реальной. Если есть хоть малейший шанс, что она там, он должен попробовать найти ее.
Партридж быстро одевается и завязывает галстук. Его волосы слишком коротки, чтобы их расчесывать. Сейчас перед ним пока стоит одна цель: Лида Мерц.
ЛИДА
ПИРОЖНЫЕ
Когда Лида помогала украшать зал золотыми звездами и гирляндами, она не знала, с кем пойти на танцы. Она пошла бы с кем угодно, но Партридж был единственным, от кого она действительно ждала приглашения. И он пригласил ее - около трибуны спортплощадки, где не было, к счастью, учителей, которые всегда цеплялись к Лиде. В тот момент она подумала, что было бы невероятно здорово, если бы было прохладно и дул ветер, как в настоящий осенний день. Конечно, она не сказала этого вслух.
"Да, я пойду с тобой, с большим удовольствием!" - ответила она, пряча вспотевшие ладони в карманы: вдруг ему придет в голову взять ее за руку.
Услышав согласие, Партридж огляделся по сторонам, будто надеясь, что их никто не слышал. Можно подумать, в противном случае он взял бы свои слова обратно.
"Ну, тогда хорошо. Там и встретимся".
И вот они сидят рядом за накрытым столом. Партридж очарователен. Всякий раз, когда Лида ловит взгляд его невероятных серых глаз, она чувствует, что ее сердце вот-вот разорвется. Впрочем, хоть они и сидят рядом, он редко смотрит на нее. Громко играет музыка, старые-престарые песни из списка разрешенных. У одной из них очень славный мотив, но странные слова: кто-то рассказывает, что будет следить за каждым шагом, каждым вздохом другого. От этой песни Лида начинает волноваться и переживать из-за глубины выреза на платье.
Неподалеку сосед Партриджа разговаривает с девушкой. Партридж кивает ему, когда они встречаются взглядами. Гастингс глупо улыбается, после чего возвращается к беседе.
- Его же зовут Гастингс, да? - Лида пытается завязать разговор, да и не против намекнуть, что они с Партриджем могли бы сидеть ближе, как Гастингс с той девушкой.
- Это невероятно, - отвечает Партридж. - Он ведь никогда не умел нравиться барышням.
Интересно, думает Лида, Партридж тоже не умеет или просто решил не тратить свое обаяние на нее.
По случаю праздника их обычная еда - таблетки, которые мальчики называют "патронами", - заменена кексами. Маленькие голубые тарелочки стоят на всех столах. Партридж отправляет в рот большой кусок кекса. Лида думает, что они едят так редко, что могут ненароком подавиться. Сама она ест небольшими кусочками, смакуя каждый из них.
Она снова пробует завязать разговор, заговорив о своих занятиях искусством, которые ей нравятся больше других уроков.
- Я сделала птицу из проволоки, и ее отобрали для выставки в Зале Учредителей - там скоро будет выставка студенческих работ. Ты занимаешься искусством? Я слышала, что мальчикам его не преподают, только вещи, которые полезны в жизни. Всякие науки. Это правда?
- Я хожу на историю искусства. Нам дозволено немного окультуриваться. Но согласись, какой мне прок от того, что я, например, умею делать птичек из проволоки? - отвечает Партридж резко. Он откидывается на спинку стула, скрестив руки на груди.
- Что-то не так? Я что-то не то сказала? - спрашивает Лида. Ей непонятно, зачем он предложил ей пойти с ним, если она его очевидно раздражает.
- Это уже неважно, - отвечает Партридж таким тоном, как будто наказывает ее за какую-то ошибку.
Лида тычет вилкой в свой кекс.
- Слушай, я не знаю, что у тебя за проблемы, но если что-то не так, ты же можешь просто сказать мне.
- Так ты этим занимаешься? Ищешь проблемы у людей? Новых пациентов маме поставляешь?
Мама Лиды работает в реабилитационном центре для студентов, столкнувшихся с проблемами психической адаптации. Обычно они выздоравливают и возвращаются к учебе, но многие остаются там.
Это уже чересчур.
- Не знаю, почему ты так себя ведешь, - говорит она, пылая от возмущения, - я думала, ты порядочный человек.
Она погорячилась, но знает, что это необходимо. Она заявила ему, что он непорядочен. Куда уж дальше. Даже уйти некуда. Сорвав с колен салфетку, Лида отправляется к чаше пунша, подчеркнуто не оборачиваясь.
ПАРТРИДЖ
НОЖ
Партриджу становится стыдно, но как только Лида уходит, это ощущение проходит. Это просто часть его плана - ему нужен ключ, который лежит в ее сумочке. Поэтому он вел себя по-хамски в надежде, что она отойдет от него и оставит сумочку на столе. Все получилось, как он запланировал, хотя и не так просто, как он думал: пару раз ему невыносимо хотелось извиниться за свое поведение. Лида оказалась симпатичнее, чем он думал: острый носик, веснушки, голубые глаза. Это удивило его. Не поэтому он пригласил ее на праздник.
Он заводит руки за спину, перекладывает связку ключей из ее сумочки в карман своего пиджака и резко отодвигает стул, словно он разъярен. Сделав вид, будто направляется в туалет, он выходит из зала и начинает спускаться по лестнице в холл.
- Партридж!
Это Глассингс, с галстуком-бабочкой.
- О, я не видел вас весь вечер, - говорит Партридж, стараясь, чтобы его голос звучал беззаботно. Ему нравится Глассингс.
- Я пришел со спутницей.
- Серьезно?
- В это так трудно поверить? - спрашивает Глассингс с шутливым поклоном.
- С этой бабочкой нет ничего невозможного, - отвечает Партридж.
Глассингс единственный профессор Академии, с которым он может шутить. Может, вообще единственный из взрослых. С отцом он точно не смог бы пошутить. В его голове мелькает мысль: что было бы, если бы Глассингс был отцом Партриджа? Тогда он мог бы сказать ему правду. Он и сейчас хочет все ему рассказать. Завтра в это же время он будет совсем в другом месте. Избегая смотреть Глассингсу в глаза, он спрашивает:
- Будете танцевать сегодня?
- Разумеется. С тобой все в порядке?
- Абсолютно! - отвечает Партридж и, чтобы полностью успокоить Глассингса и избавиться от его компании, добавляет: - Просто волнуюсь немного, я ведь совсем не умею танцевать.
- К сожалению, в этом вопросе я не советчик. Я двигаюсь как корова на льду.
Повисает неловкая пауза. Словно в попытке ее заполнить, Глассингс начинает поправлять Партриджу галстук и воротник.
- Я знаю, что происходит. Все в порядке, - внезапно шепчет он.
- А что происходит? - спрашивает Партридж, стараясь выглядеть невинным.
- Послушай, я знаю, что ты что-то замышляешь.
Партридж холодеет. Неужели его планы настолько очевидны? Кому еще известен его замысел?
- Ты забрал вещи из ящика своей матери. Там, в Архиве. - Глассингс мягко улыбается, и все его лицо приобретает мягкое выражение. - Это нормально. Я тоже кое-что позаимствовал из одного ящика.
Партридж опускает взгляд на свои туфли. Вещи из ящика, вот он о чем.
- Мне стыдно, - говорит он. - Не знаю, что на меня нашло.
- Я не собираюсь никого ставить в известность об этом. Слушай, если тебе захочется поговорить о чем-то, ты всегда можешь прийти ко мне.
Партридж кивает.
- Помни, что ты не одинок, - шепчет Глассингс. Потом, наклонившись поближе, продолжает: - Тебе пошло бы на пользу пообщаться с Эрвином Видом. Он все время что-то делает там, в лаборатории, умный парень, далеко пойдет. Ты только не подумай, что я тебе друзей выбираю, просто он славный малый.
- Я запомню.
Глассингс мягко хлопает его по плечу и уходит. Партридж переводит дыхание. Тревога оказалась ложной, а все равно осталось чувство, словно все пошло прахом. Надо собраться.
Партридж хлопает себя по карманам, делая вид, что ищет что-то. На всякий случай, хотя вряд ли кто-то видит. Сумрачный коридор ведет к общежитию. Однако, повернув за угол, Партридж направляется к дверям Зала Учредителей. Замок открывается самым большим ключом из Лидиной связки.
В Зале Учредителей постоянно выставляются какие-то экспозиции. Сейчас там проходит Выставка Домашнего Хозяйства. Партридж достает ручку с фонариком и осматривается. Он замечает складывающиеся мерные ложки, белый таймер и тарелки с замысловатым рисунком. Лида - куратор выставки, потому-то он ее и пригласил. Хитрый ход в его партии. Звучит это гораздо хуже, чем есть на самом деле. Никто не безгрешен, думает он. Лида почему-то согласилась. Вполне возможно, потому, что он сын Уиллакса. Этот факт омрачает их отношения. Выросши в Куполе, Партридж никогда не знает, за что люди ему симпатизируют - за его собственные качества или за фамилию.
Свет блестит на узких лезвиях: он находит витрину с ножами. Партридж ускоряет шаг. Поднимая связку ключей, он ощупывает замок. Ключи позвякивают в темноте, как маленькие колокольчики. Сказывается эффект кодировок. Он подбирает ключ за ключом, пока один наконец не входит в скважину. С легким щелчком замок открывается. Партридж поднимает стеклянную панель.
- Что ты делаешь? - неожиданно раздается голос Лиды.
Партридж оборачивается и видит ее силуэт.
- Ничего.
Лида включает свет.
- Мне нужно это знать?
- Сомневаюсь.
Лида оглядывается на дверь.
- Я отвернусь и буду считать до двадцати. - Она смотрит ему прямо в глаза, как будто пытается что-то сообщить, в чем-то признаться. Партриджу внезапно тоже хочется все ей рассказать. Лида очень красива в эту минуту - платье плотно облегает ее стройную фигуру, глаза блестят, губы горят. Партридж доверяет ей, и сам не может понять почему. Он кивает, она отворачивается и начинает считать.
Изнутри витрина покрыта бархатом. Он вытаскивает нож с деревянной ручкой, лезвие которого оказывается немного тупее, чем нужно. Партридж засовывает нож за пояс, под пиджак.
- Пойдем, - говорит он Лиде. Она смотрит на него, как будто хочет что-то спросить. Но не спрашивает, а просто выключает свет. Партридж возвращает ей ключи. - Давай делать то же, что и все нормальные люди. Чтобы никто ничего не заподозрил.
Она кивает, соглашаясь.