Вообще-то обычным охотничьим группам наши дежурные и не думают препятствовать, потому что Его Величество Прецедент в этих временах властвует безраздельно. То есть, коли приходили сюда охотники, не нам менять этот обычай. Дозорным главное разбойничью команду вовремя обнаружить или набег Рыб. Но ничего подобного после битвы за перевал не появлялось. Крикливые Сойки тоже не раз наведывались сюда, только без шамана, конечно. Поэтому, он и явился подготовленным, зная, что люди тут зимуют и на жизнь особо не жалуются.
То есть, в моём представлении, этот человек - разведчик, как, собственно, и охотники, ранее бывавшие севернее гор. И задача, стоящая перед ним, - оценить будущих соседей на предмет перспективы или мирного сосуществования, или… уж слишком от него пацифизмом веет, нехарактерно это для нынешней эпохи. Проще всего пришлым перебить нас, чтобы завладеть имуществом и вселиться в готовые жилища. Тем более, что преимущество в численности на их стороне. Хотя земли к востоку отсюда, расположенные, также, как и наши, между горами и тундрой, среди огромных озёр, пустуют. А дичи там навалом. Мы с Тычинкой сами видели.
***
Эти сомнения буквально плющили меня, пока не съехались вожди и мы не начали обсуждать возникший вопрос всей толпой. Жалючая Гадюка раньше встречался с Сойками и худого об этих людях сказать не может. Тёплый Ветер видел их на торгу - не примечал за ними ничего подозрительного. Что же касается моего желания завладеть освобождающейся территорией, то тут ни один ничего сказать не может, потому что никто раньше так не поступал, и что вообще делать со всем этим - эти люди даже представления не имеют.
Против моего же намерения изучить долину Соек никто и не подумал возражать. Общее мнение - да пускай Сойки переселяются на свободные пространства к востоку отсюда. Ну, это как раз, куда нас с Тычинкой занесло на обратном пути из залитой водой тундры. Собственно, этому никто и не думал противиться, потому что такова обычная практика. Испокон веков велось, что люди переходили с места на место в поисках хорошей охоты.
И все мои планы и сомнения - это моё личное дело, а им это не слишком интересно. Тут и так хорошо, и ничего менять они не собираются.
Собственно, на этом и порешили. Иными словами, мне объяснили, что у них перед своими людьми есть обязанности, которые никак не ограничивают моих возможностей. То есть вожди безумно далеки от любых геополитических амбиций, потому что уверены - здесь нам не угрожают ни голод, ни враги.
Вот она, та самая остановка развития общества, призрак которой смущал мой разум. Да, Союз племён долго не будет испытывать затруднений. Но, рано или поздно прекращение движения вперёд приведёт к тому, что кто-нибудь нас схарчит. Жирных, упитанных, расслабившихся.
С другой стороны, устроением здешней земли многие занимаются охотно. Сажать берёзы - дровяной лес, липы - лыковый лес, кедровые сосны - ореховый лес: собираются с удовольствием. Это приятная работа с тех пор, как лунки делаются керамическим буром, а торфяные горшочки с саженцем вставляются в них, как в собственное гнёздышко.
Прессовать эти горшочки несложно, пусть и вручную, но усилие создаётся изрядным рычагом. Потом, извлечённые из формы, они не отличаются прочностью, но и не рассыпаются при первом же прикосновении.
Древние люди, с рождения работающие с хрупким каменным инструментом, легко приспосабливаются к тому, что имеют дело с вещами ограниченной прочности. Они умеют быть осторожными и не хватать предмет со всей дури. Поэтому наловчились не ломать сделанные из "слабого" материала горшки. Почву в них засыпать легко, а уж саженец вырастить - это запросто. Где из семечка, где вегетативным размножением. Или выкопав в лесу крошечный росток, пошедший от корня. Разбитый на операции тяжёлый труд стал значительно привлекательней, а по части организационной вожди дело знают туго. Тетя же Тына с удовольствием возится в питомнике. Перегной, птичий помёт, речной или озёрный ил. Туда песочку подсыпать, туда золы, а то и собственно торфу добавить. Опять же перегной из компостной кучи - привычная субстанция.
Теперь в окрестностях Горшковки поднимается очень молодой лес, к которому категорически не подпускаются козы - эти твари что угодно способны извести. Никакого удержу на них нет. Их, кстати, приловчились вычёсывать, отчего потихоньку в обиход начинают входить шерстяные вещи. Приёмы вязания я показал, ну а дальше прогресс и без меня пошёл. Ни шатко, ни валко, однако пару варежек я на ком-то видел прошлой зимой.
Опять меня понесло хвастаться разными подвижками от своего прогрессорства. Заметили, наверно, что по части устройства удобств у себя дома, соплеменники мои весьма податливы благотворному влиянию новых идей. Это дядя Быг всех строит и призывает и к порядку, и к объединению усилий. Он - самый Прижимистый Барсук, оборудующий свою норку и присматривающий за прилегающей территорией. И самый авторитетный из наших вождей. Перечить ему я не могу, хотя по-прежнему полагаю себя правым. Единство Союза племён для меня куда важнее, чем мои озарения.
Так что, наступаю на горло собственному экспансионистскому позыву. Не насовсем, а до поры. А вот голос паранойи, прозвучавший в моей душе при общении с Тупым Скребком, от вождей не скрою. Потому что я - тоже часть этого общества, и держать такого рода догадки про запас просто не честно.
Глава 20 Адажио
Мои подозрения, возникшие по поводу причин визита Тупого Скребка, вожди не разделили. Они общались с гостем, и отметили обходительность и мягкость этого человека. Раньше с ним никому из наших встречаться не случалось - он не приходил сюда с охотниками. Но общих знакомых припомнили, что полностью разрушило все ростки недоверия. То есть этот шаман, как и положено, знал многих взрослых из племени Крикливых Соек. А в их недобрые намерения не верилось просто в силу личного знакомства с теми, с кем довелось повстречаться.
Мою подозрительность это заметно ослабило, но окончательно не развеяло. Грыз душу изнутри червячок сомнений. Просто, потому, что коварство, с которым в своё время против наших войск действовали японцы, поистине не имело границ. Ну, стреляный я воробей, ничего не могу с этим поделать. Сомнения мои крепли ещё и потому, что многие годы всё шло чересчур, на мой взгляд, гладко. Огромной ширины светлая полоса в жизни просто обязана завершиться чем-то ужасным.
Мне ведь, если считать подряд и прошлую жизнь и эту, уже под сотню лет нынче. И всегда так бывало, как я только что рассказал. Или это старческий маразм на подходе? Оттого, что память переполнена и всё в ней перепуталось?
Поделился сомнениями с "женами". Не на счет возможных возрастных изменений в психике, конечно, а про Скребка. Тычинка меня поддержала, но не логическими аргументами, а выразилась в том смысле, что ей этот шаман несимпатичен, а вот чем - сама не понимает. Фая же просто прижалась ко мне, как к большому дяде, и, чувствую, встревожилась. Тихо стало, даже слышно, как щенки возятся возле бока Серой. Семья разделила мою озабоченность.
***
Тупому Скребку сказали, что племя Крикливых Соек может занимать пустующие земли на востоке от Горшковки. Отсюда туда около недели ходу с волокушами, а с перевала, если после распадка Киклика сразу взять направо - на день больше. С помощью песочницы вожди показали пришлому шаману короткую дорогу и подсказали, что в урочище Токующего Тетерева путники без особого труда разживутся свежим мясом. Вежливо с человеком обошлись, учтиво, почти по-родственному. Хорошие отношения с соседями всегда уместны, поэтому Тёплый Ветер провёл прием гостя в свойственной ему доброжелательной манере.
Потом Тупой Скребок отправился домой, а народ, увязавшийся за вождями, съехавшимися на внеплановую встречу друг с другом, рассосался. Детский сад мой тоже засобирался кто куда - теперь мальчики уже стали юношами, желающими получить взрослое имя. Они ведь все на пару-тройку лет старше меня. Впрочем, и мелюзга лет пяти-шести среди нас имеется - любые возраста. Многие станут искать интересные камни, промывать речные наносы или бить шурфы на склонах холмов, разыскивая новые глины. Механизм изучения минеральных богатств уже заработал потихоньку и первый метод получения новых материалов - спекание - будет продолжать развиваться независимо от моего участия. Подрастают глинознатцы и мастера керамики.
Меня же гложут сомнения в добропорядочности недавнего гостя и в чистоте его помыслов. И что это такое ворочается в душе - понять не могу. Вроде, как шепчет кто-то: "Будь бдителен!"
***
Наблюдательный пункт рядом с перевалом прекрасно оборудован и укреплён. Каменная стена, перегородившая расщелину, преодолевается по спускаемой сверху верёвочной лестнице. Внутри есть запасы дров, воды и консервов. Отсюда прекрасный обзор на неглубокое ущелье, через которое проходят тропы с юга на север. Я уже несколько дней живу здесь, чтобы увидеть приход племени Крикливых Соек.
И вот колонна волокуш вошла в поле зрения. Каждую тащит жена, а охотник с копьём в руке шествует рядом. Как я отличаю мужчин от женщин на расстоянии сотни с лишним метров? Так по наличию бороды. При отсутствии в обиходе бритв этот идентификатор работает однозначно, потому что накидки из шкур скрывают фигуры, а ноги у народа голые. Только ступни обмотаны.
Волокуши, состоящие из двух виц с перекладиной из плетёного щита, выглядят не чересчур перегруженными - идут легко, без натуги, хотя тюки на них объёмистые. Обращает на себя внимание небольшое количество детей - это подростки - юноши и девушки. Как я их отличаю друг от друга при одинаковой одежде, длинных волосах и отсутствии бород? Одни несут копья, а другие - корзины.
Мелюзги вообще нет. Невольно вспоминается один из древних способов регулирования численности племени, доживший до времён Спарты - убийство младенцев. И на душе становится мерзко.
Проследовавший в голове колонны Тупой Скребок помахал рукой нашему дозорному и продолжил движение, а сейчас длинная вереница из семи с лишним десятков "возов" тянется и тянется, минуя узость и уходя дальше на север.
Я давлю в себе отвращение к этим мерзавцам и стараюсь спокойно и последовательно анализировать увиденное. Как-то всё тут выглядит слишком упорядоченно - нет суеты и бестолочи кочующего табора. Впечатление такое, будто передо мной рота воинов-ветеранов на марше. Даже интервалы выдерживаются так, словно привычный темп движения снижен, дабы подтянулись отставшие.
Пишу записку и укрепляю её на ошейник Загри. Это мой пёс - трёхлетний кобель, сын Серой и Серого.
- Отнеси Фае, - подаю команду, и в корзине спускаю его вниз.
Побежал, собака, куда велено. Что же - буду надеяться, что всё у него получится. Он вообще неласковый и к людям никогда не подходит, кроме меня и моей семьи для него никого на свете нет.
Сидящий Гусь - старший дежурного наряда - тоже заподозрил неладное:
- Зайка! Не иначе, духи опять нашептали тебе истину! Знаешь, наше племя тоже кочевало, перетаскивая на волокушах свой скарб, но было его куда больше, под тяжестью барахла вицы гнулись. А тут и сами они тоньше, и выглядят почти прямыми. Военный отряд это. И посмотри на плетёнки, что держат груз. Это же щиты, такие же, из каких мы стену строим во время учений!
Я только кивнул. А третий из нас принялся разводить сигнальный огонь. Дымом дадим знать на Косуху, а уж оттуда предупреждение дойдёт и до Горшковки. Загря-то только ночью доберётся до места, зато принесёт подробности. Думаю, что противник у нас нынче сильно поумневший, перенявший опыт и затеявший целую комбинацию ради того, чтобы усыпить бдительность и воспользоваться внезапностью. Интересно даже, чем они бороды сбрили тем мужчинам, что пониже ростом?
Если не лукавить, то прямо сейчас в наш край проникает армия из примерно полутора сотен взрослых воинов и полусотни отроков-подростков. Почему я не назвал их охотниками? Дело в том, что от Противной Воды до нас долетали сведения о продолжении безобразий, творимых Рыбами. Даже слушок ходил о том, что вступали они с кем-то в союз… точно, с Греющимися Ящерицами. То есть племя это продолжало воевать и копить боевой опыт. Даже какую-то политику вело.
И вот оно застало нас врасплох - мужчины рассеяны повсюду, и на то, чтобы их собрать, потребуется не меньше недели, просто в силу значительных расстояний на которых разбросаны группы, ведущие работы.
***
Гусь и не подумал посылать бойца со сведениями к военному вождю. Он уже сообразил, что где-то на тропе, ведущей от нашего укрытия к Горшковке, должна быть засада - ну не дурной у нас противник. Так что сейчас он с напарником складывает камушки в стакашки, чтобы не сбиться при подсчёте неприятельских сил. Моё юное полное сил тело требует выхода наружу кипящей в нём энергии, но ничего предпринять я не могу. Выстрелить из лука? Не попаду - тут больше сотни метров. Лягушонок, Кит или моя маменька, возможно и подстрелили бы кого-то. С другой стороны, показывать неприятелю, что его секрет раскрыт, никакого резона нет. Дымовой сигнал, конечно видно, но что он означает - это бабка надвое сказала. Вдруг мы рады приходу племени Крикливых Соек и даём знать встречающим, что пора раскатывать ковровую дорожку?
А воинская колонна своей неторопливостью продолжает, как ни в чём ни бывало, имитировать медленное шествие мирного племени. Ха! Сейчас я им моральный-то дух подпорчу!
Дело в том, что у меня - голос мальчика. Звонкий и чистый. А еще мне нравятся кричалки. Это песни, при исполнении которых голосовые связки надо напрягать до звона. Например, "Джамайка" Робертино Лоретти. Откуда я знаю слова? А кто Вам сказал, что я их знаю? Что вижу, то пою. Когда мы на озере, воплю:
"Кавайка! Кавайка! Бока твои лохматые, вершины кучерявые, Кавайка!" - Ну и так далее, лишь бы ритм держался. А Кавайка - это остров на котором Бастилия стоит.
Восход могу встретить итальянской вопилкой: "О Солнце! Большое Солнце! Тебе я рад, люблю тебя".
Сегодня же эти оптимистические напевы не канают, и я завожу Адажио Альбинони. То, в котором слышны похоронные нотки:
"Вы к нам пришли, чтоб убивать
Подлецы
Подлецы…", - дальше - поток угроз и проклятий на смеси неандертальского, андертальского и русского.
Акустика здесь обалденная, да и я сегодня в ударе. Узнали ли меня те, кто уже побывал на перевале пять лет назад? Надеюсь, потому что больше никто в этом мире не носит кепочек с козырьком. Во всяком случае, оборачивались в мою сторону. Показалось мне это, или в самом деле некоторые изменили осанку, скукожившись? Не уверен. Я упивался собственным голосом. Ну и мотивчик не из простых, и октава не та, и с диапазоном напряжёнка.
- Какое сильное колдунство! - Сидящий Гусь смахнул слезу, когда я закончил. - Духи твоими устами крепко предупредили этих людей, чтобы они не безобразничали.
***
Колонна ушла. Ночью меня верёвкой спустили на козью тропу, что выводила из теснин довольно далеко от мест, удобных для устройства засады на наших караульных. Ну не всей же армией противник будет блокировать один единственный наблюдательный пункт? А штурмовать его они вряд ли станут - это дохлый номер. И пошел я, скользя неслышной тенью, догонять пришельцев.
По моим прикидкам, Тычинка и Фая, получив весточку хоть дымом, хоть через Загрю, отправят лодками всё население Горшковки в Бастилию на остров Кавайка. Не могу уверенно определить племенную принадлежность агрессора, потому что "знаки различия" - амулеты на шеях - принадлежат Сойкам, но, боюсь, это бутафория. Так вот, эти люди наверняка намерены ударить в первую очередь как раз по нашему островному стойбищу, потому что Тупой Скребок именно там видел оживление и многолюдство, намекающие на столичность данного пункта. В песочнице он и другие селения мог приметить, так что, если разделит силы, послав отряды в Гороховку или Горшковку - не удивлюсь ни капельки. Но добраться до острова без лодок проблематично, а в той же Горшковке плавсредств было много.
В общем, именно моё селение первым попадает под удар. Причём, неприятелю хочется провести его скрытно и внезапно, из-за желания захватить лодки. Самым спешным маршем, бросив волокуши, расстояние от перевала дотуда можно покрыть за день, но утомившись при этом до крайности. Мне же, в любом случае не следует метать икру и нервничать, потому что появление дымового сигнала на Косухе - это приказ о начале мобилизации.
Ну а захватить лодки этим хитрецам не удастся - наши уведут пироги, вот и вся недолгая. Пускай гости незваные вяжут плоты.
Стоп, а куда это я так разбежался? Предположим, догоню я армию, и что дальше? Ведь тут на перевале вполне может быть оставлен секрет. С ним и следует разобраться спервоначалу. Может, языка добуду, хе-хе.