Я разжег огонь в камине: пробурчал под нос заклинание, сложил пальцы в кармане в руну "Кано". Язычки пламени поднялись над решеткой и очаровательно станцевали. Ловкий трюк, и не думайте, что я хвастаюсь попусту - камин-то был электрический.
- Классно, - сказала Санни и снова улыбнулась.
Артур тихо зарычал.
- А вы не… не замечали ничего странного в окрестностях… в последнее время? - "Идиотский вопрос, болван!" - прикрикнул я сам на себя. Посели богиню солнца на четвертом этаже манхэттенского доходного дома - такие фейерверки начнутся, каких в магазине не купишь. - Мужчины в костюмах тут не шляются? - продолжал я. - Темные пальто, мягкие фетровые шляпы, точно из дешевых комиксов пятидесятых годов?
- A-а… эти… - Она налила нам по второй чашке чая. - Да, вчера видела. Вынюхивали что-то в переулке. - Голубые глаза Санни чуть потемнели. - Лица у них неприветливые. А что им нужно?
Я хотел было рассказать ей про Брена и про Лунатыча, но Артур взглядом заткнул мне рот. Понимаете, Санни действует на людей особым образом: взрослые мужики ради нее готовы на дурацкие поступки. На благородные подвиги, самопожертвование и так далее. Я понял, что отлынивать не стану, даже если очень захочется.
- Тебе волноваться нечего, Санни, - сказал Артур, широко улыбаясь. А меня взял под локоть и повел на балкон. - Мы просто ищем этих ребят, только и всего. Сегодня вечером мы тут подежурим и постараемся, чтобы они тебе не докучали. Если что стрясется, мы рядом. Ты ничего не бойся. Хорошо?
- Хорошо, - сказала Санни.
- Хорошо, - прошипел я, стиснув зубы (рука у меня заныла, точно по ней несколько раз ахнули молотком). Я выждал, пока мы останемся на балконе одни, пока Санни задернет шторы. И обрушил на Артура весь свой гнев: - Сбрендил?! Мы не можем сдержать Волков Тени. Ты что, до сих пор не усек, а? Видел, что они сделали с Лунатычем и Бреном? Единственный выход - удрать. Забираем твою подружку и бежим как ошпаренные в другой город, а лучше - на другой континент, где Тень не так сильна…
Артур насупился:
- Я убегать не стану.
- Как хочешь. Что ж, приятно оста… Ой! Рука-а-а!
- И ты не побежишь! - прогремел Тор.
- Ну, раз уж ты меня упрашиваешь…
Может, характер у меня и порывистый, но я знаю, когда лучше уступить превосходящей силе. Артур твердо решил, что мы оба должны поступить по-геройски. Передо мной стоял выбор: либо я ему помогу и, если посчастливится, спасу жизнь нам обоим, либо смоюсь, как только Артур зазевается, будь он неладен…
Сознаюсь, я мог бы выбрать как первое, так и второе…. Мог бы, если бы в этот самый момент не заметил в переулке тех, кого мы поджидали: нюхают и огрызаются, натуральные волки в пальто. И все - альтернативы у меня не осталось. Я выхватил свой меч мысли. Артур - свой. В ночном воздухе стало еще темнее от волшбы и рун. Зря трудимся, подумал я, разве руны помогли Брену и старому безумному лунному богу? У Тени - у Хаоса, если вам угодно, - предостаточно своей волшбы, она запросто сразит трех богов-отступников, беженцев, которые прячутся среди людей со времен конца света…
- Эй вы! Гляньте сюда! - завопил Тор.
Две пары глаз уставились на нас снизу. Шипение наподобие радиопомех - эфемеры установили наше местонахождение. Блеск клыков - ухмылка. И вот они уже лезут по пожарной лестнице, отбросив видимость человечьего облика, скользкая тьма внутри прямоугольных черных пальто, одни сплошные зубы и когти - поэзия проголодалась.
"Прелестно", - подумал я. Молодец, Тор, умеешь затаиться в засаде, нечего сказать. Что это - самопожертвование? Или он нарочно привлек их внимание? Каверзу задумал? Неужели? Планировать заранее - не в его стиле. У него хватает ума только на бездумную самоотверженность. Все бы ничего, но, очевидно, в своей безграничной щедрости он готов заодно принести в жертву и меня.
- Ловкий!
Снова начался ливень под аккомпанемент грома. Толстые водяные канаты и тросы хлестали по нашим склоненным головам, сияя в неоновых светильниках черными и оранжевыми всполохами. С неба, переполненного электрическими разрядами, посыпались огромные хлопья снега. Что ж, так водится у богов дождя в моменты стресса; в результате я промок до нитки. Жаль, зонтика нету… А эфемерам - хоть бы хны. Даже молнии, ударявшие в проулок, точно беспутные баллистические ракеты (я тоже кое-что умею, и в тот момент я на волшбу не скупился), никак не подействовали на Волков Хаоса. Изящные, слегка змееобразные фигуры замерли на пожарной лестнице одной площадкой ниже нас. Готовятся к броску.
Стрела ума мелькнула в воздухе. А, руна "Хагалаз". Одна из сильнейших рун моего коллеги. Но она прошла сквозь эфемера. Всего-то толку, что завизжала в воздухе. Нелюдь продолжал приближаться. Вот уже расстегивает пальто… Уверен, там, внутри - звезды. Звезды! И бессмысленный радиошелест космоса…
- Послушайте, - сказал я. - Чего вы хотите? Девушек? Денег? Власти? Славы? Я вам все это организую, без проблем. В этом мире я человек влиятельный. Два красавца холостяка вроде вас… да вы в шоу-бизнесе всех сразите наповал…
Пожалуй, я выбрал неудачное выражение.
Первый волк оскалился.
- Наповал, - произнес он.
Я снова почуял его запах и понял, что никакие слова меня не спасут. Во-первых, тварь безумно голодна. Во-вторых, с таким запахом изо рта - и в шоу-бизнес? Правда, иногда талант перевешивает все недостатки… Например, моя дочка, Хель, несмотря на ее… как бы поприличнее выразиться… контркультурный имидж, обрела в определенных кругах немало фанатов. Но эта парочка… Аж тошнит. Безнадега.
Я мысленно начертил горсть рун. "Тюр", "Кауна", "Хагалаз", "Ир"… Ни одна даже не задержала волка. Второй волк уже добрался до нас, и Артур дрался с ним врукопашную, путаясь в фалдах черного пальто. Балкон дрожал, стойки, прикреплявшие его к стене, шатались; в струях тропического ливня шипели искры и осколки рунного света.
"Вот незадача, - подумал я, - так и помру промокшим". И выставил щит руной "Соль", и, собрав последнюю волшбу в кулак, швырнул всеми огненными рунами Первого Эттира в двух нелюдей, которые прежде были волками, а ныне стали черными олицетворениями мести, ибо ничто не избегнет Хаоса: ни Гром, ни Лесной Пожар, ни даже Солнце…
- Вы там не замерзли? - выглянула между штор Санни. - Может, еще чаю?
- А… нет, спасибо, - сказал Артур, удерживая в каждой руке по демоноволку и снова глупо ухмыляясь. - Послушай, э-э-э, Санни, иди в комнату. Я сейчас немножко занят…
Один из демонов, которого Тор пытался взять за шкирку, вырвался. Далеко не ушел - атаковал, толкнул меня спиной на перила. Перила лопнули, и все мы свалились с высоты трех этажей. Я шлепнулся на землю - черт, больно - эфемеры кинулись на меня. Я на лопатках. Конец.
Санни выглянула из окна. Окликнула:
- Вам помочь?
А я уже заглянул внутрь твари. Невеселая картина… В духе тех сказок, где сестрам Золушки отрубают пальцы на ногах, злодеев заклевывают до смерти вороны, и даже Русалочка до конца жизни вынуждена ходить по острым бритвам - в наказание за то, что посмела влюбиться… Вот только я уверен, что Санни знает исключительно диснеевские версии со счастливой развязкой, где бурундучки, зайчики и белочки, так их и растак (ненавижу белочек!) распевают хором, и даже волки добрые, и никто никогда не страдает…
Я иронично улыбнулся:
- Ну ладно, помоги.
- Хорошо, - кивнула Санни, раздвинула шторы. Вышла на балкон.
И тут случилось кое-что действительно странное.
Я наблюдал за ней, лежа на асфальте. Руками пошевелить не мог - меня держали. Эфемер уселся мне на грудь, раскинув полы пальто. Казалось, стервятник вот-вот выклюет мне глаз. Холод, жгучий холод, своих рук уже не чувствую, вонь - все мысли отшибло, дождь - бьет по лицу. Волшба утекает из меня стремительно, мне осталось несколько секунд, самое большее…
Первым делом Санни раскрыла зонтик, не обращая внимания на отчаянные приказы Артура. Он, кстати, все еще дрался со вторым эфемером. Его аура переливалась ярмарочными цветами; рунный свет клубился вокруг сражающихся, борясь с ливнем.
И тут она улыбнулась.
Точно солнце вышло из-за туч. Впрочем, какое солнце ночью! Хотя - ее свет был раз в шестьдесят ярче, чем самая ослепительная вспышка, какую вам доводилось видеть; проулок стал ослепительно-белым, и я зажмурил глаза, чтобы они не выгорели прямо в глазницах. И одновременно произошло много всякого.
Дождь перестал. Тяжесть с моей груди исчезла. Я снова смог пошевелить руками. Свет, на который поначалу больно было смотреть, превратился в мягкое сияние, зеленоватое с розовыми переливами. Птицы на коньках крыш запели. Воздух наполнился цветочным ароматом - пожалуй, самое диковинное происшествие для этого закоулка, где запах мочи перебивал все остальные.
Кто-то положил ладонь мне на щеку и произнес:
- Все в порядке, милый. Они уже ушли.
Что ж… Я открыл глаза. Либо, когда я ударился башкой об асфальт, у меня поехала крыша, либо Тор утаил от меня кое-какие ключевые детали. Вот он, Тор, легок на помине. Вид у него почему-то смущенный, оробевший. Санни наклонилась ко мне, стоя на коленях в грязи. Июньская небесная лазурь ее платья, белые птички - ее босые ступни. Ее волосы, щекочущие мне лицо, - по цвету точно сахар-рафинад. Хорошо еще, что она не в моем вкусе - вот бы влип… Она улыбнулась мне, лучезарная, как летний день, и лицо Артура угрожающе побагровело. А Санни окликнула меня тихонько:
- Ловкий… Ты как?
Я потер глаза.
- Да вроде нормально. Что случилось со Сколем и Хати?
- С этими двумя парнями? - переспросила она. - Ой, они здесь совсем ни к чему. Я послала их назад, в Тень.
Теперь уже Артур разинул от удивления рот.
- Откуда ты знаешь о Тени?
- Ох, Артур, дурашка! - Санни легко вскочила на ноги и поцеловала Тора в нос. - Неужели я могла так долго здесь прожить и не догадаться, что я не похожа на других… - Она покосилась на всполохи в небе. - Северное сияние! - радостно объявила она. - Надо его здесь почаще устраивать. Но вам, Артур и Лес, я от всего сердца признательна, - продолжала Санни. - Вы меня оберегали… Спасибо вам. Если бы судьба сложилась иначе, если бы мы не принадлежали столь разным стихиям, мы с тобой, Артур, могли бы… ну, понимаешь…
Артур зарделся - надо же, покраснел еще сильнее.
- А что вы теперь будете делать? - спросила Санни. - Наверное, на какое-то время мы в безопасности. Но теперь Хаос о нас знает. А Тень если уж что затеяла, не отступается…
Я призадумался. И не впустую:
- Санни, ты никогда не думала о сцене? Я могу пристроить тебя в мою группу…
Интересно, голос у нее есть? Почти все небесные сферы дружат с музыкой, и вообще, она даже молча озарит своим присутствием зал… на световые эффекты тратиться не придется…
Она улыбнулась своей мегаваттной улыбкой.
- А Артур тоже играет в твоей группе?
Я поглядел на него:
- Да пусть играет. Для ударника всегда место найдется.
Если рассудить, нам пора на гастроли. Выезжаем немедленно. Новые лица, новый состав, новые места…
- Здорово! - воскликнула Санни. Ее лицо зарделось. Артур глазел на нее, как прихворнувший щенок. Я вновь поблагодарил судьбу за то, что сроду не был романтичен. Попытался вообразить, что из этого выйдет: богиня солнца и бог грома каждый вечер вместе выходят на сцену…
А что, вполне себе представляю. "Лесов ПоЖарр" возобновляет концертную деятельность! Из облаков вместо дождя сыплются рыбы, северное сияние на экваторе, ураганы, затмения, вспышки на Солнце, наводнения в пустыне… И молнии. Стаи молний! Конечно, немножко небезопасно…
Но это будет супершоу!
Нил Гейман
Истина - пещера в Черных горах
Перевод Екатерины Мартинкевич
Вы спрашиваете, смогу ли я себя простить? Я готов простить себе многое: то, что оставил его, то, что сделал. Но никогда не прощу себе тот год, когда ненавидел собственную дочь, думая, что она сбежала - скорее всего в город. Весь год я запрещал произносить ее имя, а если и упоминал его в молитвах, то лишь ради того, чтобы однажды она осознала, что натворила, какой позор навлекла на мою семью, и чтобы ей стало стыдно за выплаканные матерью глаза.
Я ненавижу себя за это, и ничто не может утишить мою ненависть, даже то, что случилось этой ночью на горном склоне.
Я провел в поисках без малого десять лет, хотя след давно остыл. Я мог бы сказать, что нашел его случайно, вот только я не верю в случай. Если идти по тропинке, рано или поздно доберешься до пещеры.
Но это случилось позже. Вначале была долина на большой земле, где посреди луга у журчащего ручейка белел дом, словно облачко в зелени травы и едва начавшего багроветь вереска.
Перед домом стоял мальчишка, собирал с боярышника клочья овечьей шерсти. Он не видел, как я подошел, и не поднял глаз, покуда я не сказал:
- Я тоже когда-то собирал пух с колючек. Мама его мыла, а потом делала для меня разные штуки. Мячик, куклу…
Мальчик обернулся. Вид у него был изумленный, будто я возник из ниоткуда. Это было не так: я прошел много миль, и мне оставалось пройти куда больше.
- Я тихо хожу, - пояснил я. - Это дом Калума Макиннеса?
Мальчик кивнул, выпрямился в полный рост - пальца на два выше моего - и сказал:
- Я и есть Калум Макиннес.
- А есть еще кто, кого так зовут? Калум Макиннес, которого я ищу, - взрослый мужчина.
Мальчишка ничего не ответил, он молча выпутывал толстый ком шерсти из цепких колючек.
- Может, это твой отец? - продолжил я. - Может, его тоже зовут Калум Макиннес?
Мальчик пристально посмотрел на меня.
- Кто ты такой?
- Хоть и мал ростом, я такой же человек, как и ты, - ответил я. - И я пришел повидаться с Калумом Макиннесом.
- Зачем? - Мальчик поколебался. - И почему ты такой маленький?
- Хочу кое-что спросить у твоего отца. Мужской разговор, - ответил я и заметил, что в уголках его рта прячется улыбка. - Не так уж плохо быть маленьким, Калум. Однажды ночью в мою дверь постучали Кэмпбеллы, целый отряд, двенадцать человек с ножами и дубинами, и потребовали, чтобы моя жена, Мораг, выдала меня, они пришли убить меня из мести за какую-то надуманную обиду. А она сказала: "Молодой Джонни, беги на дальний луг, скажи отцу, пусть возвращается, скажи, я за ним послала". И на глазах у Кэмпбеллов мальчик выбежал за дверь. Они знали, что я очень опасный человек. Но никто не сказал им, что я маленький, а если и сказал, они не поверили.
- Мальчик тебя позвал? - спросил Калум.
- Это был не мальчик, - сказал я, - а я сам, вот кто. Я вышел за дверь и был таков.
Калум рассмеялся:
- А почему Кэмпбеллы на тебя охотились?
- По недоразумению. Они считали, что коровы принадлежат им. А я считал, что их право собственности закончилось в ночь, когда коровы ушли со мной за холмы.
- Подожди тут, - сказал юный Макиннес.
Я сел недалеко от ручья и стал рассматривать дом. Немаленький был дом, больше похожий на жилье лекаря или законника, а не того, кто промышляет разбоем. На земле валялись камешки, я собрал их в кучу и принялся бросать в ручей. У меня меткий глаз, и мне нравилось издали попадать в цель. Я забросил сто камней, когда мальчик наконец вернулся в сопровождении высокого мужчины с пружинистой походкой. Волосы с проседью, лицо удлиненное, похоже на волчью морду. Я знал, что в тех холмах волки давно не водились, и медведи тоже.
- Доброго вам дня, - сказал я.
Он ничего не ответил, только глянул на меня. Я привык к таким взглядам.
- Я ищу Калума Макиннеса. Если это вы, так и скажите. Если не вы - не тяните, я пойду своей дорогой.
- Какое у вас к нему дело?
- Хочу нанять его в проводники.
- А куда вас надо вести?
Я уставился на него.
- Так просто и не скажешь… Многие не верят, что такое место существует. На Туманном острове есть пещера.
Он помолчал. Потом сказал:
- Калум, иди в дом.
- Но па…
- Скажи матери, пусть даст тебе лекарство. Ты его любишь. Иди.
На лице мальчика сменяли друг друга удивление, голод, радость. Он повернулся и рванул к дому.
Калум Макиннес спросил:
- Кто вас сюда прислал?
Я указал на ручей, что журчал между нами, спускаясь вниз по холму.
- Что это? - спросил я.
- Вода, - ответил он.
- Говорят, на том берегу есть король, - сказал я.
Тогда я совсем не знал Калума, да и не успел узнать его лучше, но глаза его стали осторожными, а голова склонилась набок.
- Как мне убедиться, что вы тот, за кого себя выдаете?
- Я ничего не утверждаю, - сказал я. - Но некоторые утверждают, что на Туманном острове есть пещера, а вы знаете к ней путь.
- Я не скажу вам, где она.
- Я и не собирался спрашивать. Мне нужен проводник. Вдвоем идти безопаснее.
Он смерил меня взглядом, и я ждал шутки о своем росте, но ее не последовало, и я был ему за это благодарен. Он просто сказал:
- Когда мы доберемся до пещеры, я входить в нее не стану. Будете выносить золото сами.
Я ответил:
- Как скажете.
- Берите столько, сколько унесете. Я к нему не прикоснусь. Но я вас отведу.
- Вы получите за труды хорошие деньги. - Я полез за пазуху и протянул ему мешочек. - Это за то, что вы меня туда отведете. И другой, в два раза больше, по возвращении.
Он насыпал из мешочка монет на свою огромную ладонь и кивнул.
- Серебро. Отлично. Хочу попрощаться с женой и сыном.
- Вам не надо собираться?
- В юности я промышлял разбоем, а разбойники ходят налегке. Возьму разве веревку, для гор. - Он похлопал по кинжалу, висевшему на поясе, и вернулся в свой выбеленный дом. Его жену я так и не увидел - ни тогда, ни после. Не знаю, какого цвета у нее волосы.