– Это еще зачем? – проворчал хоббит, однако вновь уселся на пенек, смешно задрав вверх толстые ноги. – Ах, да… Я почему не стал ему рассказывать? Потому что это тайна. Это раз. И еще потому, что с тобой, Эмми, он и так пойдет, куда ты захочешь. Это два.
– Эмми? Почему Эмми? – удивился Робин.
– А почему бы не Эмми?.. Ладно, я пошутил. Пошутить, что ли, нельзя? Мы с Эмми… то есть я хотел сказать, с Самантой, старые знакомые – вот и решили сделать одну штуку, пока эта худая щепка Нейла ушла на совещание из Лаборатории. Хочешь помочь нам, Робин? Признаюсь, с тобой нам будет как-то спокойней, хотя сегодня ты и осрамился в драке с этими дураками троллями…
– Сэмбо! – укоризненно воскликнула девочка.
– А что я такого сказал? Ничего особенного, я, по-моему, не сказал! Если вы оба считаете, что высказывать вслух свое мнение разрешено лишь вам, громилам…
– Ладно, Саманта, не придирайся, – устало прервал его Робин. – Что уж теперь… А насчет Лаборатории я не понял – вы что, намереваетесь туда тайком забраться? Зачем?
Девочка задумалась, бросая нерешительные взгляды в сторону Сэмбо, но тот сидел на пне нахохлившись и всем своим видом демонстрировал глубокую обиду.
– Хорошо, я попытаюсь рассказать… – наконец решилась она. – Как ты думаешь, Робин, зачем мы создаем на Станции злобных "уродцев" типа тех двух троллей, которые тебя чуть не убили?
– А-а… Это я уже от тебя слышал! Какая разница – зачем? Скажем, для того, чтобы оживить героев древних сказок, а затем возить сюда экскурсии с детишками, как в заповедник с дикими зверями. Интересно ведь увидеть тролля или дракона не в видео, а из окон автобуса! Что же здесь плохого?
– Вот ведь чепуху несет! – не выдержал хоббит, сердито поглядывая на юношу. – Автобус ему подавай с детьми! А ты подумал, что на нашей замечательной Территории и дорог-то нет, кроме Тракта?
– Да… – озадаченно почесал в затылке Робин, – это я как-то и не сообразил. Но при чем здесь Лаборатория?
– А при том. Ты сам-то в ней когда-нибудь был? Не был, и Саманта не была. Да что вы – из взрослых громил туда ходят всего четыре человека, и даже они… – хоббит выдержал эффектную паузу, – даже они каждый день предъявляют охраннику пропуска! Я из леса все отлично видел. Понятное дело, что там тайно что-то делают… или кого-то…
– Пропуска? – пораженно пробормотал Робин. – Вот это фокус – нет на Станции больше нигде ни пропусков, ни охранников… Но что за зверя там могут сотворить? Кстати, – он озадаченно хлопнул себя ладонью по лбу, – а вы-то сами кто такой?
– Много вопросов задает, – ворчливо сказал хоббит, недовольно поджимая губы. – Говорливый очень… Может, не будем его с собой брать?
– Нет, будем, – решительно возразила Саманта. Она поеживалась от холода: на поляне воцарилась мгла и промозглый туман окутал все вокруг серой пеленой. – Если мы хотим, чтобы Робин нам помог, мы должны ему все рассказать!.. Видишь ли, есть люди – и это хорошие и честные люди, я тебя уверяю! – которые считают, что Проект – это не просто создание нового Диснейленда детишкам на развлечение. Готовится что-то неожиданное и страшное! Ты и сам, наверное, заметил – ни в газетах, ни в видео о Проекте ничего не говорится. Это что, случайность? О нашей колонии на Марсе мы знаем куда больше, чем о том, что творится там. – Девочка кивнула в сторону Туманных гор, темной громадой врезающихся в небо, на котором стали проглядывать первые дрожащие капельки звезд.
– Ого! – восхищенно воскликнул Робин. – Значит, вы с Сэмбо – шпионы? То есть – тьфу, простите – разведчики?
– Вот именно, – буркнул нахохлившийся хоббит, – разведчики… Ты же любишь играть в разведчиков! Сколько раз я видел, как ты прятался с палкой наперевес вместо ружья в густых папоротниках – воевал с воронами, наверное…
– Сэмбо, Сэмбо, – вздохнула Саманта, – зачем ты так… Робин отважный парень и он во многом может нам помочь! И еще об одном я хочу сказать: мои друзья узнали, что на одном из закрытых заседаний сената Президент обмолвился, что Проект – это надежда нашего Западного мира на будущее.
Робин долго стоял, опершись на лук, и размышлял.
– Вот в чем дело… – тихо произнес он. – Это серьезно. Мой отец когда-то участвовал в марше Мира – меня тогда еще на свете не было. И после этого оказался безработным… Знаешь, Саманта, незадолго до его счерти я как-то вечером спросил – не жалеет ли он, что тогда, тридцать лет назад, прошел по всему побережью вместе с другими демонстрантами? Мол, все равно ничего в нашей политике не изменилось. А ты попал вместе с остальными в черные списки и вся твоя карьера пошла наперекосяк! Знаете, что отец мне ответил? "Сынок, – сказал он, потрепав меня по волосам, – всегда поступай так, как велят твоя совесть, а не так, как требует твой желудок или карман. Я не оставил тебе никакого наследства, кроме одного – нашей великой страны. Твое поколение должно уничтожить остатки взаимной ненависти и недоверия". Вот что мне говорил отец! Когда я уехал в вунд-школу, я часто там вспоминал слова отца, но что я мог сделать один?
– Теперь ты уже не один! – с воодушевлением воскликнула Саманта и протянула Робину обе руки.
– Ну вот, сейчас обниматься начнут! – сердито закричал хоббит, соскакивая с пня. – Время дело делать, пока ваша Нейла сидит на совещании, а они тут радуются! Знал бы я, что у нас так дело пойдет, ни за что бы к вам, громилам, не обращался – взял бы с собой двух-трех смышленых хоббитов, Бодора и Пота например… Нам пора идти, поняли?
Робин с трудом выпустил из рук прохладные ладони девочки – сердце его бешено колотилось. Еще никогда Саманта так не смотрела на него… Нет, нет, наверняка ему просто показалось – туман его обманул…
Через минуту поляна опустела. Крупные звезды одна за другой стали высыпать на бархатном синем небе, дрожа и перемигиваясь. Из-за сплошной стены могучих елей с шумом вылетела сова и сделала два круга над местом, где недавно беседовали люди и маленький хоббит. И только она могла увидеть, как из зарослей низкого кустарника выскользнула фигура, осторожными зигзагообразными шагами дошла до пня, на котором недавно сидел Сэмбо, и замерла в задумчивом молчании.
* * *
Мост к Лаборатории надежно охранялся – ребята не раз раньше видели синий отблеск стекол телекамер, спрятанных в ветвях соседних елей, и поэтому хоббит повел их другой дорогой. В тусклом свете звезд они углубились в густую чащу, с трудом различая впереди юркую фигурку бодро шагающего хоббита. Идти было трудно, могучие стволы деревьев плотно обступали еле заметную тропинку, выбрасывая навстречу идущим острые сухие ветви и обсыпая сверху колючим мусором. В темноте ребята то и дело спотыкались, и Саманта не раз упала бы в заросли папоротника, если ее вовремя не поддерживали бы крепкие руки Робина, замыкающего небольшую колонну. Попетляв среди еловых зарослей, тропинка начала резко спускаться в овраг и через десять минут вывела путников к ручейку, тихо журчащему среди густой осоки. Чаща отступила, и ребята наконец увидели небо, посеребренное светом только что взошедшей над горами луны.
– Теперь осторожней, – прошептал хоббит, подняв для значительности вверх указательный палец. – Дальше крадитесь, как мышки… Кто-то охраняет подъем к Лаборатории – у меня по спине аж мурашки всякий раз пробегают, когда я хожу в этих местах. А то, понимаешь, ломятся как лошади…
Ребята не стали обижаться. Хоббит говорил правду: ходить в ночном лесу они не умели. Стараясь ступать мягко, бесшумно – как Сэмбо, – они миновали сырое дно оврага, усеянное острыми камнями и травянистыми кочками, и начали крутой подъем. И сразу у обоих появилось ощущение, что за ними следят чьи-то недобрые глаза…
Вскоре ели отступили в сторону. Стало чуть светлее, и путники вошли в заросли орешника, сквозь который проглядывало большое серое здание Лаборатории. Дежурные огни мирно освещали его овальный фасад с высокой башней наверху. Небольшие узкие окна, напоминавшие бойницы древнего замка, были темны и угрюмы.
– Дальше идти нельзя, – чуть слышно произнес Сэмбо, настороженно оглядываясь по сторонам. – Один я, может, и проскочу незаметно, но вы – куда там! Пойдем через водосточную трубу.
Он сделал несколько шагов в сторону и показал рукой на темное круглое пятно, еле заметное в зарослях папоротника. Это была крышка одного из колодцев водостока.
Робин встал на колени, достал нож и не без труда приподнял покрытую налетом ржавчины холодную крышку.
– Фонарь надо было взять, – с тоской прошептал он, заглядывая в раскрывшийся перед ним провал, из которого поднимался тяжелый, застойный запах.
Хоббит вместо ответа хмыкнул и вынул из кармана курточки стеклянный кубик, который тут же зажегся мягким голубым светом. Робин увидел перила узкой металлической лестницы, круто уходящей вниз.
– Иди первым ты, – прошептал Сэмбо, опасливо поглядывая на лестницу. – Понимаешь, там, внизу, – вода, а я не очень хорошо плаваю.
Мальчик тем временем, присев на землю, уже поставил ногу на ступеньку. Еще секунда – и он скрылся в глубокой темноте. За ним начал спускаться хоббит.
– Ну, а ты что медлишь? – недовольно прошипел он Саманте. – Не бойся, с твоим ростом здесь не утонешь…
Собравшись с духом, Саманта последовала за хоббитом. Ноги заскользили по тонким металлическим ступенькам, и ей пришлось крепко вцепиться в холодные перила, чтобы не сорваться. Где-то там, внизу, раздался гулкий всплеск. Глухой, неузнаваемый голос Робина прогудел:
– Не трусь, спускайся – здесь неглубоко…
Воды в подземном туннеле действительно было немного. Медленный поток не достиг девочке и коленей – и только хоббит отреагировал на свое невольное купание невнятным ворчанием. Но запах, густой, едкий запах биологических компонентов, который она не раз ощущала, подходя к Родильне, был невыносим. Видимо, Сэмбо был прав, и там, в Лаборатории, делают не что-то, а кого-то… Но почему никто из сотрудников Станции ни разу об этом даже не обмолвился? Пекарь и тот старался выбрать другую тему для разговора, как только кто-нибудь из практикантов упоминал о Лаборатории. Ничего, скоро все прояснится…
Минут пять они медленно шли согнувшись почти в полной темноте по низкому бетонному туннелю, чуть освещенному голубым светом фонаря. Все старались дышать неглубоко, а Саманта даже зажала нос руками. Хоббит неожиданно начал гулко чихать, вызвав неудовольствие идущего впереди Робина. Наконец они уперлись в решетку, через которую бурным потоком низвергалась вода с органическими отходами, и увидели над головой свод точно такого же вертикального колодца, как и в лесу.
– Лезь вперед, – прошептал хоббит и, не выдержав, громко чихнул. – Поднимешь крышку ровно настолько, чтобы я пролез, а потом ждите моего стука. Надо еще разобраться, куда мы попали.
Хоббит отсутствовал, как показалось Саманте, целую вечность. Она буквально висела на скользких перилах в метре над потоком воды и, зажмурившись, считала про себя: "…Двести тридцать, двести тридцать один, двести тридцать два…" Голова кружилась, тошнота то и дело подымалась к горлу… Ну что же Сэмбо медлит? Уже нет сил вдыхать едкие испарения… Скорей бы выйти на свежий воздух! Робин, стоявший на лестнице под самым люком, тоже дышал тяжело, напряженно вслушиваясь – он боялся пропустить момент возвращения хоббита.
Наконец по крышке люка кто-то отчетливо ударил три раза – это был условный сигнал. Упершись коленкой в стенку колодца, Робин рывком сдвинул крышку в сторону и выбрался в темноту. Ему хотелось тут же лечь на жесткий каменный пол и дышать, дышать полной грудью, но он нашел в себе силы нагнуться и протянуть руку Саманте. Вскоре ребята лежали, беспомощно распростершись на полу. Жадно вдыхая свежий воздух, они мутными глазами обводили большую темную комнату, чуть освещенную через окна огнями дежурных ламп. Где-то в вышине зазвенели часы – они услышали тихие проклятия Сэмбо, стоявшего в двух шагах от них.
– Ну, что разлеглись! – сердито шептал хоббит, пытаясь поднять Робина за руку. – У нас времени всего полчаса – пока в Лаборатории никого нет…
– Ошибаешься, вы здесь не одни! – вдруг прокатился под высоким потолком чей-то мрачный и оглушительный голос.
Ребята, не помня себя от страха, вскочили на ноги, озираясь по сторонам. Хоббита рядом уже не было – как всегда, он успел испариться без следа при приближении опасности.
Некоторое время в комнате висела напряженная тишина. Затем у окна чуть дернулась занавеска, и высокая фигура в плаще шагнула ребятам навстречу. Робин тут же встал впереди девочки, сдернул с плеча лук и, молниеносно выхватив из колчана стрелу, натянул тетиву. Незнакомец в ответ поднял руку, тонкая голубая молния ударила в металлический наконечник. Стрела мгновенно вспыхнула. Робин понял, что остался безоружным.
Неровным, срывающимся от волнения голосом он спросил:
– Кто вы?
Глава 4
Незнакомец вместо ответа плавным движением вытянул вперед правую руку. В его раскрытой ладони загорелся большой золотой шар, слепящий яркими искрами. Комнату наполнил призрачный колеблющиеся свет – и ребята наконец смогли разглядеть человека в плаще. Это был высокий, почти двухметрового роста, старик, чуть сгорбленный, с большой узкой головой, украшенной густыми черными бровями и длинной белой бородой. Крупные черты лица, длинный нос, широко расставленные глаза, грустные и мудрые…
– Гэндальф! – воскликнула Саманта в восторге, смешанном с испугом. – Но этого не может быть…
Старик неожиданно улыбнулся и незаметным нажатием пальцев слегка пригасил пламя золотого шара.
– Да, я – Гэндальф, девочка, – глубоким, чуть рокочущим голосом произнес он. – Почему это тебя так удивляет?
– Действительно, почему? – пробормотал ошалело Робин, отбрасывая в сторону полусгоревшую стрелу. – Раз на Станции есть тролли, орки и даже драконы, почему бы здесь не быть великому волшебнику Гэндальфу?
Саманта, подчиняясь внутреннему порыву, сделала шаг вперед к старику и протянула к нему руку – ей казалось, что все это сон. Здесь, в Лаборатории, она готова была встретить любого, самого фантастического "уродца", но не…
"Уродца"? Внезапная догадка обожгла ее, и прежде чем Гэндальф успел убрать руку, девочка коснулась ее пальцами. И немедленно разочарованно вскрикнула. Она сразу узнала прохладную, чуть грубоватую на ощупь кожу биоробота.
– Вы… не настоящий? – еле слышно произнесла она и невольно рассмеялась, чувствуя огромное облегчение. – Это всего лишь один из здешних "уродцев"!
– Ты так считаешь? – с иронией сказал Гэндальф. – Эй, хоббит, вылезай из-за занавески, все равно я тебя отлично вижу.
– Нет, не видишь, – ворчливо ответил со стороны окна Сэмбо. – Я умею преотлично прятаться. Разве ты не заметил, что внизу, под краем занавесок, нет моих ног? Как же я могу там стоять?
– А ты не стоишь, а просто сидишь на подоконнике, – улыбнулся маг. – Будешь выходить? Нет?
Гэндальф вынул откуда-то из складок обширного темного плаща длинный деревянный посох и поводил его концом в сторону окна. Вновь ударила голубая молния, верхняя часть занавески вспыхнула и с шумом рухнула на пол. И сразу же ребята увидели хоббита. Он сидел на узком подоконнике и растерянно глядел на них.
– Ну как, похож я на тех "уродцев", которых штампует в Родильне ваш друг Пекарь? – обратился маг к ошеломленной Саманте.
– Нет, конечно нет! – воскликнул Робин, не отводя от волшебника восхищенных глаз. – "Уродцы" – это тупые, примитивные роботы, действующие строго по заданной программе, а вы…
Старик, поджав в сомнении губы, покачал головой, изучающе разглядывая ребят.
– Не так все просто, мой мальчик… Да – тупые, да – ограниченные, но насчет заданной программы… Боюсь, вы и понятия не имеете о заложенных в них возможностях! А теперь отвечайте на мои вопросы. Кто вы и что вам здесь надо?
Вопрос Гэндальфа прозвучал сурово и холодно – и вновь Саманта почувствовала, как по ее телу прокатилась дрожь волнения. Что делать? Можно ли доверять этому странному биороботу… или человеку?
Она смущенно опустила глаза, а хоббит демонстративно отвернулся и сделал вид, что заметил что-то любопытное за окном. Робин понял, что отдуваться придется ему и, кашлянув, нетвердым голосом произнес:
– Э-э… мы… нам было интересно попасть в Лабораторию, вот и все… Не пускают же сюда никого. И мы решили: значит, есть здесь какая-то тайна…
Гэндальф нахмурился – и Робин невольно поежился под его суровым пронизывающим взглядом, в котором заблестела сталь.
– Врать, парень, ты совсем не умеешь… Пройти поздно вечером через водосток, рискуя задохнуться в ядовитых испарениях, – и только ради чистого любопытства? Да еще хоббит с вами – я уже лет тридцать не видел ни одного живого хоббита… Эй, малыш, куда ты опять спрятался?
Только сейчас Саманта заметила, что подоконник пуст. Сэмбо, как видно, воспользовался моментом и опять куда-то улизнул.
– Выходи из-под шкафа, – сурово произнес Гэндальф и в гневе топнул ногой в высоком черном сапоге с серебряными пряжками. – Я же предупреждал тебя – от меня так просто не скроешься!
Здорово перепуганный Сэмбо немедленно возник, словно из-под земли, в дальнем, самом темном углу комнаты.
– Я здесь при чем? – пробурчал он, набычившись. – Ребята уговаривали меня провести их подземным ходом. Я по своей душевной доброте согла…
Фиолетовая молния, вырвавшаяся из конца посоха, описала вокруг оторопевшего хоббита пылающий круг на полу.
– Э-э! – завопил перепуганный Сэмбо. – Я же пошутил! И пошутить, понимаете, нельзя… Дело в том, что мы, хоббиты, очень обеспокоились. Здесь на побережье, в наших исконных местах, люди все перевернули вверх дном: вместо болот поставили горы, вместо долин – непроходимые леса. А потом еще и всякая нечисть вроде троллей и орков завелась! Что нам, спокойно смотреть на эти безобразия? И решили мы на сходке Мудрых Хоббитов, – тут Сэмбо важно надул губы, – послать на разведку самого ловкого и хитрого мужчину, то есть меня. Здесь, на Станции, я рыскал целую неделю и все видел, но не так уж много понял… Наконец повезло – вижу знакомое лицо рядом с этим громилой Пекарем…
– Сэмбо! – предостерегающе воскликнула девочка.
– Э-э… вижу, стоит… Саманта – я еще ребенком ее хорошо знал. Походил за ней, походил, да и открылся. А почему бы и не открыться? Вместе мы пораскинули мозгами и решили, что в этом… как его… Проекте не совсем все чисто. Куда же нам было идти за разгадкой, как не сюда, в Лабораторию?
Саманта бросила на хоббита благодарный взгляд. Конечно, Сэмбо прав: нельзя раскрываться полностью перед странным существом, может, даже не человеком…
– Хм-м-м, – хмыкнул Гэндальф, недоверчиво разглядывая маленькую фигурку хоббита, который упрямо не желал выходить из темного угла. – Что-то не очень я тебе доверяю, малыш, – уж слишком хитрая у тебя физиономия… Итак, вас интересует Проект…
И старик надолго застыл на месте, в глубокой задумчивости опираясь на свой посох.
Наконец он глухо произнес:
– Боюсь, что разочарую вас. Я ведь тоже очень интересуюсь Проектом, но знаю ненамного больше вашего…
– Как? – дружно воскликнули разочарованные ребята.