Если эти правила нарушаются, то с Альберта быстро прибывает карательная экспедиция и виновники развешиваются на реях, если не успевают смыться. Но этого не было уже давно. Оба острова - удобные и спокойные корсарские базы, если не портить отношений с губернатором. Пираты сами следят за порядком и сами же установили правило, что судно, сделавшее первый выстрел в порту, подлежит немедленному уничтожению всеми, кто только окажется рядом. Уходи из порта и тогда воюй с кем угодно и сколько угодно.
- Как я понял, никаких законов тут нет. Даже английских.
- Правильно понял! Кроме одного неписаного закона - язык русский.
- Ну, это само собой.
- Во всех трех портах у меня таверны и торговые конторы со складами при них. Помнишь у Крылова басню про лебедя, рака и щуку? На Альберте таверна "Рак", на Компасе - "Альбатрос", а на Пинте - "Барракуда". Прибыльное дело. Но главное, что я могу оказаться в любом из этих мест и поэтому никогда неизвестно, есть ли я вообще в каком-нибудь из них. Понимаешь?
- Очень даже неплохая организация видимости присутствия при полном отсутствии.
- Что-то мы заговорились. Пойдём-ка в мой кабак, а то есть хочется.
Спустившись с террасы на несколько ступенек, мы вышли через кованые ворота и пошли вниз по мощеной улице. Таверна "Рак" с вывеской "Таверна "Рак"" с огромной клешней оказалась вполне приличным, чистеньким заведением в пятидесяти шагах от берега. Светлый зал, фарфоровая посуда, цветные скатерти на столах. Не кабак, а тематическое кафе в, так сказать, староанглийском стиле. Сюда не стыдно бы даже с девушкой заглянуть.
- В вашем непотребном заведении, гнезде, предназначенном для разгула и разврата, образцовый порядок, сэр Виктор. Как в домашней столовой. Я поражен и обескуражен. Пираты сюда забредают, наверное, без особой охоты. Если судить по литературным произведениям об их порочных, свинских наклонностях. Я даже не удивлюсь, если вон из-за той занавески сейчас выпорхнет юное, хрупкое создание в юбке, с розой в волосах и серебряным подносиком в руках.
Из-за занавески выпорхнул хромой верзила в аккуратной, ухоженной одежде и старательно заковылял к нам.
- Ну вот, вдребезги разбито всё благостное впечатление.
Верзила доковылял до нас.
- Здравствуйте, сэр Виктор.
- Здравствуй, здравствуй, Люк. О делах потом. Познакомься, - мой временный помощник Серж.
Люк доброжелательно кивнул мне, развернулся и заковылял обратно.
- Здравствуйте, сэр Виктор. Ваше утреннее вино, - раздался у меня за плечом мелодичный голосок.
Вовсе не хромая обладательница голоска была юна, хрупка, в юбке, с белой розой в пышных, черных волосах и держала в руках поднос с кувшинчиком и двумя высокими, стеклянными стаканами.
- Познакомься, Марианна, - это мой помощник Серж.
- Очень приятно познакомиться с вами, Серж.
- Марианна, обычный завтрак на двоих.
Марианна упорхнула.
- В заведении есть не одна занавеска, - заметил Капитан, - а что касается привычек и пристрастий пиратов, то они не всегда литературные и с некоторыми сам познакомишься в "Альбатросе" или в "Барракуде". Я же тебе говорил, что Альберт - остров перемирия, а "Рак" - стол переговоров. Ты не представляешь, какими шелковыми и сговорчивыми становятся самые отпетые головорезы, попав в такую не привычную для них обстановку. Особенно когда перед глазами вон та мудрая надпись.
Я повернул голову. Действительно, на стене крупная надпись: "Если ты что-то хочешь сказать, то прежде подумай, то ли нужно сказать. Если ты хочешь что-нибудь сделать, то прежде подумай, удастся ли тебе после этого вообще что-то делать".
- М-м да-а, сурово, но доходчиво.
Капитан взялся за кувшинчик.
- Не рановато ли для вина? - поинтересовался я.
- Это не вино, а виноградный сок с виноградников на южном склоне острова. Местные жители зовут вином всё, что выжато из винограда. Это, например, утреннее вино. Местная пресная, некипяченая вода скверная на вкус, а пиво вообще отвратительное.
- О, очень даже хороший виноград, - похвалил я, отхлебнув из стакана.
- Однако с твоим сказочным вином не сравнится никогда.
- Ваш завтрак, сэр Виктор. Ваш завтрак, Серж. Куриные ножки и яичница, - пропела Марианна.
Она действительно прелестна. Особенно когда нагибается над столом, и юбка восхитительно облегает нижние округлости. Потрогать, что ли? Что это будет? Небольшая бестактность или недопустимое хамство невоспитанного гостя? Да и сказочные прелестницы непредсказуемы, а рука у них тяжелая. Мне вспомнился один поучительный случай из кабацкой практики в Верне.
У Капитана в глазах смешинки.
- Правильно, что удержался, - произнес он, когда девушка ушла. - Марианна строго воспитана, а с ее защитниками лучше не иметь конфликтов.
Куриные ножки оказались отменными, яичница - великолепной, а утреннее вино - уместным и приятным.
- Ну что ж, - вставая, произнес Капитан, - займемся делами.
За занавеской, за которой скрылся Люк, оказался длинный коридор с множеством дверей. Капитан толкнул одну из них. Нетесная комната без окна со столом, несколькими стульями и большим кованым сундуком в углу. Горят две свечи. Люк встал из-за стола, освобождая хозяину место.
- Докладывай.
- Вот отчет за три месяца, - сообщил Люк, кладя перед хозяином несколько листов бумаги.
- Расскажи лучше на словах.
- Как вы и распорядились, мы отказались принимать одежду. Слишком хлопотный и неустойчивый сбыт. На итоговые результаты это никак не повлияло.
- Хорошо. Дальше.
- Рыжий Хенк предложил большую партию хороших тканей. Очень большую и очень хороших. Проверил. Взял с хорошей скидкой на то, что здесь столько не сбыть, а в ближайшее место материка их отправлять нельзя. Они туда и шли. Можно засветиться. А отправлять дальше - лишние расходы.
- Так.
- Заплатил ему четверть того, на чём сошлись. Остальное - после продажи. Согласился без звука.
- Отлично.
- Золотая и серебряная испанская посуда и оружие отданы голландскому торговцу с условием продажи в северные страны. Деньги получены.
- Что еще из крупного?
Люк покосился на меня.
- Говори. Можно, - распорядился Капитан.
- Сто пятьдесят фунтов затребовал капитан "Морского ветра" на ремонт и обновление такелажа. Я дал.
- Правильно.
- Всё, что положено команде, начислено и как обычно - на хранении в надежном месте. Из непредвиденных расходов - приобретение новой посуды для таверны и расширение стада и птичника. Число посетителей растет. Всё прочее - легальное и нет - как обычно.
- Итог?
- Шестьсот восемьдесят два фунта стерлингов в пиастрах и дублонах.
Люк полез в сундук и грохнул на стол зазвеневший мешок.
- Отлично. Оставь пока у себя. Нам еще в Румпель и Тринидад. Заберу, когда вернусь. Всё?
- Нет. Вас ищет Ржавый Билл.
- Вот как? - и обернувшись ко мне, - Ржавый потому, что его команда ленится чистить пушки снаружи, и они порыжели. У него три неплохих двадцатипушечных судна.
- Два.
- Что два?
- Два судна у Билла. Третье недавно бесследно пропало. Он уже отчаялся его увидеть. Носится как угорелый по островам и пытается хоть что-то разнюхать.
- Не похоже на Ржавого Билла. Он никогда о потерях так не переживает. Разве что на пропавшей посудине было что-то такое, что потерять было недопустимо. Держи ушки на макушке. Если он опять появится, то скажи, что вечером я буду здесь, а утром опять уплыву. Пусть ждет, если уж так приперло.
- Хорошо.
Когда мы вышли из таверны, Капитан спросил:
- Ты понимаешь, что означает рост числа посетителей этой таверны, о котором говорил Люк?
- Что?
- Край пиратский. Прирост может быть только за счет пиратов. Отребье возжаждало культурного отдыха!
- Вот тебе и литературные наклонности.
Так, переговариваясь, мы подошли к небольшому пирсу с причаленной легкой одномачтовой яхтой. Два черных матроса в одинаковой холщовой робе.
- Квали, какой ветер?
- Точно на ост, сэр, но к вечеру, как обычно, переменится к зюйду.
- Тогда сначала на Компас.
- Есть, сэр!
Волны плещутся, солнце печет, посудинка резво бежит вперед. Даже качки почти нет. Благодать!
- Какая скорость, сэр Виктор? - интересуюсь я.
- Узлов десять. Через час будем на месте.
- Я посмотрю у вас и слуги, и матросы - все негры.
- Не все, а одни и те же. Дома они слуги, а в море матросы.
- Экономно.
- И спокойнее.
Входим в гавань. Довольно оживленно. На рейде десятка два судов без флагов. Два-три довольно больших, а остальные - не очень. Но все с пушками и на всех, которые можно разглядеть, не меньше, чем по двое вахтенных. С некоторых машут нам шляпами, и Капитан отвечает жестом руки. Проскальзываем между судами и пристаем в конце довольно длинного причала. Хотя причаленных судов всего два в противоположной стороне. Оба без пушек - торговые. Около них суета таскания бочек, мешков и ящиков из ближайшего здания.
Вдоль берега - длинный строй складов и домов, мало похожих на жилые. Широкая улица начинается прямо от причала. Какой-то оборванец сорвался с места и побежал вверх по улице. Высаживаемся и идем туда же. А за спиной наша посудинка отходит от причала метров на десять и бросает якорь.
Вокруг довольно многолюдно. Публика разношерстная, но в основном не воинственная. Женщин немного, но попадаются, спешащие по хозяйственным делам с сумками и корзинками. Никакого напряжения в воздухе не витает. Обычный портовый город. Лишь изредка парами, тройками лениво проходят с независимым видом фигуры в пестрой, новой или потрепанной одежде и залихватских шляпах, но вооруженные саблями и пистолетами. Некоторые раскланиваются с Капитаном, отвечающим им легким кивком головы.
Тихонько пихаю Капитана:
- Настоящие пираты?
- Они самые, - и снисходительно улыбается, - чуть дальше, метров через сто лежит поперечная улица. Это граница, которую им без приглашения запрещено переходить.
- Сэр Виктор, я у причала заметил два вроде торговых судна. Как они не боятся сюда заходить?
- Сам бы мог догадаться. Если никто не станет снабжать припасами и вывозить награбленное, то и пиратству конец. Это неприкосновенные торговцы, - и, мгновение подумав, добавил: - Вроде меня. И вроде пришли.
Вывеска "Альбатрос", конечно же, знавала и лучшие времена. Покосилась, облупилась и потрескалась. И в этом свое очарование как бы благородной старины. Сама таверна выглядит гораздо крепче. Управляющий встречает хозяина на пороге. Крепкий, решительный мужчина лет пятидесяти с обветренным лицом. Предупреждён. Бегун с причала?
- Здравствуйте, сэр Виктор.
- Здравствуй, Роб. Всё как обычно?
- Да пока, слава Богу.
- Познакомься - это мой временный помощник Серж.
Жмём друг другу руки.
- Перекусить или сначала дела, сэр Виктор?
- Пожалуй, дела. Веди.
Большой зал, отделанный под корабельную каюту, трюм. Никакого изыска. Грубая, но прочная мебель. Само собой, никаких скатертей или фарфора. В глаза бросается множество повреждений на опорах потолка, стенах, столах. Опасное место, но видно, не сейчас. Несколько человек бандитского и не бандитского вида спокойно что-то жуют и чем-то запивают, сидя за разными столами.
Коридор, комната без окон, стол, сундук, отчет за три месяца на бумаге.
- Роб, давай на словах, а отчет я заберу с собой.
- Отказались от сделок с одеждой…
- Дальше.
- Помните Коротышку Француза, который где-то пропал больше полугода назад?
- Помню.
- В прошлом месяце появился с большой партией золота в грубых изделиях на лом. Говорит, что тряхнул индейцев. А по пьянке всё твердил, что затмит славу самого Кортеса.
- И что дальше? Что за изделия?
- Статуэтки, какие-то сосуды, пластины с какими-то непонятными знаками, рисунками. Утверждает, что из индейского храма. Похоже на то. Всё, что мельче, до меня не дошло, - дорожился Француз. Но всё-таки распродал другим скупщикам. Остался только большой идол, которого никто уже взять не смог - издержались на мелкие вещи. Француз туда, Француз сюда - не берёт никто по цене ломового золота. Тут я ему и предложил взять за полцены и с рассрочкой. Сумма даже в этом случае очень большая. Он повертелся, повертелся и согласился. Идол у меня на складе. Вчетвером затаскивали. А Француз неделю назад отправился опять туда, чтобы переплюнуть славу Кортеса.
- Покажи идола.
Забрали со стола большой переносной фонарь. Вышли в коридор. Окованная железными полосами дверь в самом конце открылась с ужасным скрипом.
- Смазал бы хоть.
- Собираюсь, собираюсь да всё что-то отвлекает.
Идол посреди комнаты накрыт мешком. Роб сдергивает его. В самом деле идол. Грубый, но большой. Наверное, в половину человеческого роста. Золото темное. Признак отсутствия примесей. Капитан подошел и попытался поднять. Не вышло. Покачал из стороны в сторону. Чуть не уронил себе на ноги.
- Ладно, закрой.
Вернулись в контору. Капитан сел и, раскачиваясь на стуле, начал над чем-то размышлять.
- Историческая, культурная ценность, мать ее!
- Что, что? - не понял Роб.
- Да ничего. Сколько ты за него отдал?
- Тысячу двести фунтов.
- А остался должен?
- Четыреста.
- На какой срок?
- На два месяца.
- Француз что, сбрендил, что ли? Пропадал чуть ли не год, а тут решил за два месяца обернуться. Ну, да ладно, срок нужно соблюдать. Соберёшь за два месяца четыреста?
- Конечно. У меня сто уже есть.
- Стало быть, вернется Француз - рассчитаешься. Когда бы он ни вернулся. Или с командой, если команда вернется без Француза. Деньги должны быть наготове в любой момент. Чтобы никакая случайность не могла расторгнуть сделку. Если что вдруг пойдет не так - возьмешь деньги у Люка. Месяца через два должен вернуться голландец. Продашь идола ему за пять тысяч. В Европе он возьмет вдвое. Тысячу возьмешь себе. Если продашь за четыре с половиной, то себе возьмешь только пятьсот. Здесь всё понятно?
- Всё.
- Что дальше?
- Остальное всё - обычные мелочи, если о наших делах. А интересные новости две. Ржавый Билл с ума сошел со своим пропавшим кораблем. Вас зачем-то ищет. Другим скупщикам с вопросами уже надоел до невозможности.
- Слышал. А вторая новость?
- Мы скоро будем новой Европой. Оказывается, и у нас может возникать мода.
- Ты это серьезно? И на что у нас мода возникла?
- Как ни странно, на обеды и ужины в таверне "Рак" на острове Альберта.
Я никогда не видел Капитана так дико хохочущим.
- Нет, это ж надо же! В "Раке"! Мода!
- Вы зря смеетесь, - остановил его Роб. Мне уже некоторые пеняют, что у меня не так, как там. Но это еще ерунда. Они собираются по двое, по трое, прихорашиваются, нанимают парусную лодку и отправляются обедать в "Рак". А вернувшись, собирают толпу вокруг себя разными сказками. Но я-то знаю, что врут больше половины. К Люку-то я захожу регулярно.
- Знаешь что, Роб, ты пособирай эти сказки. Они нам могут очень пригодиться. Обедать мы будем в "Барракуде". Так что не суетись.
Выходим из "Альбатроса" и не спеша идем к причалу.
- Не жалко идола, сэр Виктор?
- Жалко. А что сделаешь? В любом случае пропадет. Слишком рано нашли.
- Да, пожалуй.
Доходим до причала. Чёрные матросы, увидев нас издалека, уже подтянули посудину к берегу. Прыгаем в нее.
- На Пинту, - командует Капитан.
Ветер, как говорят моряки, посвежел. То есть небольшое волнение и качка имеются. Но качка на меня не действует. Быстро бежим галсами, то и дело меняя курс. Направление ветра не очень благоприятное. Зато при возвращении на Альберта ветер будет прямо в спину. Капитан говорит, что часа за два с половиной доберемся до Пинты. Сама Пинта из едва заметного холмика на горизонте выросла до вполне различимых контуров и продолжает расти. Казалось, вот-вот пристанем. Ан нет, еще далеко. Зрение обманывает огромная гора, у подножия которой и раскинулся порт Тринидад.
Удобная, защищенная с трех сторон бухта заставлена кораблями не очень густо. Лавируем между ними. Сэр Виктор отвечает на приветствия. Весь причал заставлен судами, и поэтому высаживаемся на песчаном пляже рядом с ним.
Кабак "Барракуда" оказался прямо перед нами немного выше по берегу. Почти точная копия "Альбатроса", как, впрочем, и само окружающее поселение - копия Румпеля. Навстречу нам из дверей вылетает какая-то фигура и тыкается носом в песок. Ей вслед летит шляпа. На пороге появляются два здоровяка и безучастно наблюдают, как фигура с трудом поднимается, отряхивается, а потом, вдруг что-то сообразив, начинает хвататься за пояс в поисках оружия.
- Снорки, когда прочухаешься, тогда и приходи за своими пистолетами, - кричит один из вышибал и снимает шляпу, придерживая перед нами дверь. Капитан небрежно кивает, и мы заходим внутрь. Навстречу уже бежит управляющий всем этим безобразием. Коренастый крепыш неопределенного возраста, боцманской внешности и в полосатой тельняшке.
- Ларри, обедать, - коротко бросает Капитан.
- Сей момент, хозяин. Том, Чарли, быстро!
Мгновенно свободный стол накрывается скатертью, расставляются тарелки, бутылки - и вот уже тащат подносы с едой. За соседним столом начали было возмущаться исчезновением подавальщика, но, узрев, кого он обслуживает, замолкают.
Уже сидя, оглядываюсь вокруг. Гул голосов. Не все, но многие - ну и рожи! Очень литературные и киношные. Табачный дым, испарения разлитого рома и пива, запах кухни создают смог, который плавает облаком выше уровня груди стоящего человека. Сидишь вроде ничего. Встанешь - ест глаза. Капитан с усмешкой наблюдает, как я озираюсь вокруг.
- Сейчас и в "Альбатросе" то же самое. Мы там были, когда контингент еще не проснулся после вчерашнего. Пока мы плыли сюда, пробудились здесь и там и выбрались прожигать заработки. Не обращай внимания. Ешь.
Несмотря на непрезентабельность заведения, пища достойная. Суп, чем-то похожий на грузинские чанахи, баранина на ребрышках, куриное рагу. Пираты совсем не плохо питаются на берегу. Так и звон монет, небрежно бросаемых на стол, говорит о хорошем стимуле для поварского искусства. Вино, правда, неважное. Быстро заканчиваем и в сопровождении Ларри скрываемся в недрах заведения.
Стол на месте. Сундук на месте. Отчёт есть.
- Отказались от сделок с одеждой…
- Дальше.
- За четверть цены взял груз хлопка. Разгружен на склад. Думаю, надо придержать до зимы, когда цены подрастут.
- Разумно. Проследи, чтобы не подмок за это время. Иначе сгорит.
- Я его в новый склад.
- Дальше.
- Коротышка Француз распродавал индейское золото. Я взял на шестьсот фунтов. Отдал за восемьсот пятьдесят.
- Неплохо.