VI
Я развлекаю двух непрошеных гостей; меня принимают за кого-то другого
В воскресенье у нас было двое гостей, и я бы с удовольствием обошлась без каждого из них.
Первым был Джекс. Он не предупредил о своем визите заранее и появился после того, как я пришла из церкви.
Я открыла дверь:
- Что тебе нужно?
- Разве так встречают родственников? - В руках у него был деревянный ящик шириной сантиметров в тридцать. - Я специально приехал к Галине. Она сказала, что у нее кончается "Особый темный Баланчина".
- Знаешь ли, такие вещи лучше в открытую не носить, - укорила я его, взяла коробку и бросила в прихожей.
- Беспокоишься, как бы меня не арестовали?
- Это было бы слишком сентиментально.
Он передернул плечами.
- Ну что же, я передам шоколад бабушке, - произнесла я тоном, подразумевающим, что он может уходить.
- Ты не собираешься пригласить меня войти?
- Нет. Лео спит, и бабуля тоже. Тут нет никого, кто бы хотел тебя видеть, Джекс.
- Почему ты такая злая, кузина? Я было подумал, что наши отношения немного улучшились со времен "Маленького Египта".
Я сузила глаза:
- Так и было. До тех пор, пока ты не исчез.
Джекс спросил, что это значит.
- Я имею в виду, что ты бросил Лео.
- Бросил Лео? Не будь ребенком! - Джекс снова передернул плечами (видимо, это был его любимый жест). - Клуб закрылся, всем пришлось уйти, и я уверен, что Лео спокойно добрался до дома, верно?
Я поняла, что Джекс понятия не имеет, что у Лео бывают припадки, и задумалась, стоит ли ему о них говорить: убедит ли это Джекса оставить моего брата в покое или только раскроет нашу слабость человеку, которому я вряд ли могу доверять? Я решила промолчать.
- Да, он пришел домой; нет, ты не принимал в этом участия. Лично я предпочитаю убедиться, что ухожу с теми, с кем пришла.
Он покачал головой:
- Ты слишком его опекаешь. - Он посмотрел мне в глаза. - Но я тебя понимаю. Жизнь сделала тебя тем, что ты есть, кузина. Ты и я, мы оба - создание обстоятельств.
- Спасибо, что принес шоколад.
- Свежая поставка. Скажи Лео, что он будет нужен в Бассейне в среду.
- Может быть, перенести на будущую неделю? У Лео что-то вроде простуды, и он не хочет заразить братву.
Я попыталась придать последним словам оттенок шутки. Это было ошибкой. Я никогда не шутила с Джексом, и поэтому, разумеется, мои слова пробудили в нем подозрения. Папа всегда говорил, что в бизнесе человек должен вести себя последовательно и что любые изменения в голосе или манерах будут сразу же подмечены и истолкованы. "Действуй с рассуждением, - сказал бы он. - Твои ошибки не останутся незамеченными ни друзьями, ни в особенности твоими врагами". Самое забавное, что я тогда не понимала и половины из его слов; я обычно кивала или говорила: "Да, папа". Но сейчас, когда я стала старше, его слова постоянно всплывали в памяти, и вспомнить их было гораздо проще, чем его лицо.
Джекс с любопытством посмотрел на меня:
- Конечно, Анни. Скажи Лео, что мы ждем его в понедельник на будущей неделе.
Второй посетитель появился около одиннадцати вечера (поздновато для воскресенья) и тоже не предупредил о своем приходе.
Я увидела Гейбла через глазок и, учитывая все то, что случилось на прошлой неделе, решила не открывать дверь.
- Пошел вон отсюда, - прошипела я.
- Да перестань, Анни. Впусти меня.
Я проверила, на месте ли цепочка, и приоткрыла дверь.
- Нет. Это плохая идея. Тебе надо идти домой, если хочешь успеть до комендантского часа.
- Ну, впусти меня. Чувствую себя дураком, стоя на проходе, - сказал Гейбл, наклоняя голову к просвету между дверью и косяком. Мы стояли так близко, что я почувствовала, что от него пахнет кофе. - Не беспокойся, - продолжал он, - я больше не сержусь на тебя за то, что случилось. Ты была зла, что я с тобой порвал. Я это прекрасно понимаю.
- Все было не так!
Он словно не понимал, что врет.
- Подробности оставим за кадром, Анни. Я зашел сказать тебе, что хочу, чтобы мы остались друзьями, чтобы ты была частью моей жизни.
- Чудненько, - сказала я. - Теперь вали к себе домой!
Почему я так долго терпела этого ублюдка?
- Как насчет плитки шоколада на дорожку? - спросил Гейбл.
Я покачала головой. Так вот что на самом деле значило "останемся друзьями".
- Ну, давай, Анни, я заплачу.
- Я тебе не дилер, Арсли.
Краем глаза я заметила коробку, которую принес Джекс. Я распечатала ее и просунула в щель между дверью и косяком две плитки.
- Наслаждайся, - сказала я и закрыла дверь.
Можно было услышать, как он срывает обертку, даже не зайдя в лифт, - вот свинья. Не в первый раз мне пришло на ум, что существенная часть моей привлекательности в глазах Гейбла была вызвана доступом к шоколаду.
Я подняла коробку и отнесла ее к сейфу в комнате бабули. Когда я перекладывала последнюю плитку, я вдруг услышала, как бабуля произносит имя моей матери:
- Кристина!
Я не ответила. Похоже, у бабушки был кошмар.
- Кристина, подойди сюда, - сказала она.
- Это не Кристина, бабуля. Это Анни, твоя внучка.
Все чаще и чаще бабушка путала меня с мамой. Я подошла к ее кровати, и бабуля взяла меня за руку. Ее хватка была неожиданно сильной. Другой рукой я включила свет.
- Видишь, бабушка, это я.
- Да, - сказала она, - теперь я вижу, что ты не Кристина. - Она рассмеялась. - Я рада, что ты не Кристина О'Хара. Знаешь, мне никогда не нравилась эта ирландская шлюшка. Я говорила Лео, чтобы он не женился на ней, от нее будут одни неприятности. Она была копом. Она сделала его слабым. Глупый влюбленный мальчишка. Я так в нем ошибалась.
Да, я уже слышала все это раньше и напомнила себе, что это голос лекарств и болезни, а не моей бабушки.
- Надеюсь, что ты никогда не переживешь такое разочарование в жизни, моя девочка, - продолжала она. - Это… это словно…
Слеза покатилась по ее щеке.
- О нет, бабушка, не плачь, пожалуйста. - Тут я заметила, что на подоконнике лежит книга Имоджин. - Может быть, ты хочешь, чтобы я почитала тебе?
- Нет! - закричала она. - Я могу читать сама! Глупая сучка, с чего ты решила, что я не могу читать сама?
Она вырвала у меня руку и, хотя я не думаю, что специально, ударила меня по щеке тыльной стороной руки. Мгновение я не могла пошевелиться. Не то чтобы мне было больно, но все же… Она никогда меня не била. Никто в семье меня не бил. Я дралась в школе, но эта пощечина была гораздо, гораздо хуже.
- Вон из моей комнаты! Слышишь меня? Я не хочу, чтобы ты тут была! Убирайся немедленно! Убирайся!
Так что я выключила свет и ушла.
- Спокойной ночи, бабуля, - прошептала я. - Я люблю тебя.
VII
Меня обвиняют в преступлении; все становится еще хуже
К утру понедельника я была рада вернуться в Школу Святой Троицы. По сравнению с домашней жизнью школа казалась отдыхом.
Скарлет заняла для меня место в столовой. Вин тоже тут был - думаю, в школе он был знаком только с нами.
- Могу поспорить, что ты счастлива избавиться от сетки! - сказала Скарлет.
- Да нет. Я уже вроде как к ней привыкла, как и к дежурству по кухне. Думаю, пора найти Арсли и вылить ему на голову очередную… Кстати, что у нас сегодня в меню?
Я посмотрела на поднос Вина. Обед состоял из чего-то белесого шарообразной формы, политого густым коричневым соусом, и еще половинки какого-то багрового комка.
- Словно День благодарения в сентябре, - сообщил Вин. - Такое сложно вылить на голову парню. - Он набрал на вилку белесой массы. - Слишком плотная, она прилипнет к подносу, и он сможет увернуться.
- Да, ты, пожалуй, прав. Вместо этого я могу попробовать стрелять этой штукой из рогатки.
Я посмотрела на то место, где обычно сидел Гейбл, но его там не было.
- Да и в любом случае Арсли тут нет.
- Его не было и в классной комнате, - сообщила Скарлет. - Может быть, заболел?
- Скорее, прогуливает. Я видела его прошлой ночью, и с ним все было в порядке.
- Ты его видела? - переспросила Скарлет.
- Это не то, что ты думаешь. Он хотел… - Я остановилась. Не стоило упоминать о семейном бизнесе в присутствии Вина, чей отец был неофициальным главой полиции.
- Так чего он хотел? - спросила Скарлет. И она, и Вин ждали окончания фразы.
- Простите, думала о случившемся с бабулей. Поговорить. Все, что ему было надо, - поговорить.
- Поговорить? Это не в стиле Гейбла. И о чем же он хотел поговорить?
- Скарлет, - я выразительно подняла брови, - о разрыве и прочем расскажу позже. Думаю, Вину не стоит это слушать.
Вин пожал плечами:
- Я не возражаю.
- Ну, может быть, я просто не хочу об этом говорить, - сказала я, вставая из-за стола. - Кроме того, мне надо употребить мои кругляши со Дня благодарения до того, как они остынут.
Я не видела Скарлет (чтобы она была при этом одна) до урока фехтования на следующий день.
- Так о чем ты говорила с Гейблом? - прошептала она, когда мы делали растяжку.
- Ни о чем. Он хотел шоколада. Я не могла сказать это в присутствии Вина.
- Гейбл такой идиот! - вскричала она. - Не могу представить, что он в самом деле это сделал!
- Мисс Барбер, давайте помолчим во время растяжки, - сказал мистер Жарр.
- Простите, мистер Жарр, - сказала Скарлет. - Ну, серьезно, - прошептала она мне, - он просто омерзителен. Кстати, и сегодня его тоже не было в классной комнате.
- Почему? - спросила я.
- Чтоб я знала. Возможно, он топит котят или что-нибудь в этом роде. - Она захихикала. - Почему красивые парни всегда социопаты?
- Кажется, Вин не очень похож на социопата, - ответила я, не подумав.
- Неужели? Значит, ты считаешь, что он симпатичный? Наконец-то ты сказала это вслух!
Я покачала головой. Скарлет была неисправима.
- Признание - первый шаг, Анни.
Известие о том, что Гейбл оказался в больнице, застало меня на уроке криминалистики.
Чай Пинтер, которая всегда все обо всех знала, специально подошла к моему столу, чтобы рассказать эту новость.
- Ты слышала о Гейбле? - спросила она.
Я отрицательно покачала головой, и, конечно, она с радостью мне все рассказала.
- Ну, похоже, он заболел утром в понедельник, но его родители не думали, что это что-то серьезное. Они предложили ему остаться дома. А потом он, ну, понимаешь, блевал весь вторник, но они все еще думали, что это желудок или что там еще. А когда ночью со вторника на среду его продолжало рвать, они наконец-то отправили его в больницу. И он все еще там! Райан Дженкинс даже слышал, что ему делали операцию!
Чай явно была в восторге от того, что одного из ее одноклассников, возможно, оперировали.
- Но я не думаю, что это правда. Ты ведь знаешь, что люди склонны делать из мухи слона.
Я это знала.
- Я подумала, что ты должна знать больше, чем я, насчет состояния Гейбла, так как вы долго встречались. Но, похоже, ты ничего не знаешь, - сказала она весело.
Доктор Лау хлопнула в ладоши, начался урок, и Чай вернулась на свое место.
Часть лекции была посвящена тому, как болезни различными способами влияют на разложение тела, но я слушала невнимательно. Нет, я не волновалась насчет Гейбла, но новость меня поразила. И я не могла не думать о том, была ли я последним человеком, кто видел его в воскресенье вечером. А если это в самом деле так, то, возможно, это совпадение приведет к проблемам в будущем или даже сегодня. Возможно, я была параноиком, но… Жизнь научила меня, что умные люди всегда ждут худшего. Но если это правда, пора было составлять план действий. Тут Вин прошептал:
- С тобой все в порядке?
Я утвердительно кивнула, но все было далеко не в порядке. Прямо сейчас мне было необходимо пойти и позвонить мистеру Киплингу. Однако не стоило, чтобы окружающие видели, как я убегаю из класса для звонка адвокату. Так что я продолжала сидеть на своем месте, обхватив руками колено, смотрела на доктора Лау и не слышала ни единого ее слова.
Вин снова прошептал:
- Я могу чем-нибудь помочь?
Я раздраженно помотала головой. Что он мог сделать? Мне нужны были тишина и время.
Как только прозвенел звонок, я направилась к телефонам-автоматам, которые находились напротив канцелярии. Нужно было позвонить бабушке и мистеру Киплингу. Я двигалась очень быстро, но старалась не бежать.
Но дойти до них я не успела; кто-то положил мне руку на плечо. Это была директор.
- Аня, - сказала она, - этим людям надо поговорить с тобой.
Обернувшись, я без особого удивления увидела, что за ее спиной стоят несколько полицейских. Они не носили форму - детективы в штатском, думаю, - но я ощущала исходящую от них ауру представителей закона.
- Директор, как много времени это займет? Мне нужно успеть на контрольную по английской литературе, будет "Беовульф".
В отдалении стояли мои одноклассники и с любопытством пялились на меня. Я старалась не обращать на них внимания. Мне нужно было сосредоточиться.
- Не беспокойся, я прослежу, чтобы ты смогла наверстать упущенное, - сказала она, переместив руку мне на спину. - Офицеры, давайте проведем беседу в более частной обстановке.
Во время короткой дороги в кабинет я обдумывала, не воспользоваться ли мне правом отказаться отвечать на вопросы без адвоката. Я бы чувствовала себя лучше, будь мистер Киплинг в комнате, но в то же время я знала, что требование его присутствия произведет негативное впечатление, и они могут решить провести мой допрос в полицейском участке (хотя вызов адвоката был моим правом). Так будет только хуже. "Успокойся, Аня, - сказала я себе. - Давай подождем и посмотрим, что будет".
В кабинете директора было трое детективов - двое мужчин и женщина лет тридцати с короткими вьющимися волосами. (Несмотря на мое затруднительное положение, я не могла не подумать, что ей стоило бы воспользоваться парой талонов на средства для волос.) Она представилась как детектив Фраппе. Двое мужчин выглядели почти одинаково - прически "ежиком", одутловатые лица, только у одного был красный галстук (детектив Кранфорд), а у другого - черный (детектив Джонс).
Похоже, детектив Фраппе была тут главной: говорила большей частью она.
- Аня, ты бы нам очень помогла, если бы ответила на пару вопросов.
Я кивнула.
- Полагаю, ты уже слышала о Гейбле Арсли.
Я тщательно обдумала ответ.
- Только слухи. Единственное, что я знаю точно: он отсутствовал в школе.
- Он в больнице, - сказала Фраппе. - Он очень болен, даже может умереть. Поэтому для нас очень важно, чтобы ты рассказала нам все, что знаешь.
Я кивнула и сказала:
- Могу я задать вопрос?
Фраппе обменялась взглядами с Кранфордом, он медленно наклонил голову в ответ, так что, может быть, главным был все-таки он.
- Почему бы и нет, - сказала Фраппе.
- Что с ним случилось?
Фраппе еще раз посмотрела на Кранфорда, и он снова кивнул.
- Гейбл Арсли был отравлен.
- Ох, бедный Гейбл, господи. - Я покачала головой. - Прошу прощения, директор, это так ужасно.
- И что ты чувствуешь по этому поводу? - спросила Фраппе.
Я подумала, что покачивание головы, употребление имени Божьего всуе и слова "это так ужасно" достаточно ясно выразили мое отношение, но…
- Конечно, это очень грустно. До недавнего времени он был моим парнем.
- Да, директор нам это уже рассказала. Поэтому мы и хотели поговорить именно с тобой, Аня.
- Да.
- Он с тобой порвал?
Джонс записывал всю беседу на диктофон (если я не упоминала об этом раньше). Мне не хотелось, чтобы на пленке было зафиксировано, будто мы расстались по инициативе Гейбла.
- Нет, - сказала я.
- Ты порвала с ним?
- Можно сказать, что решение было обоюдным.
- Можешь рассказать подробнее?
Я покачала головой:
- Это вроде как личное.
- Нам важно это знать, Аня.
- Я не хочу говорить об этом в присутствии директора. - Я взглянула на нее. - Это неприятная история, и я смущаюсь.
- Продолжай, Аня, - сказала директор. - Я не буду тебя осуждать.
- Хорошо.
Я видела, к чему они клонят, и решила, что так как у меня нет достаточно информации об отравлении Гейбла и о том, собираются ли они обвинить меня, врать или скрывать правду было бы глупо.
- Гейбл хотел со мной переспать, и когда я сказала "нет", он все равно продолжал настаивать. Единственное, что остановило его, это что мой брат вошел в комнату.
Кранфорд наклонился к Фраппе и что-то прошептал ей на ухо. Кажется, я разглядела, как его губы выговаривают слово "мотив". Округлое "мо", появился язык на "ти" и быстро исчез на "в". "Мотив". Ха, конечно, у меня был мотив.
- Можно сказать, что ты была очень зла на Гейбла? - на этот раз заговорил сам Кранфорд.
- Да, но не потому, что он захотел со мной переспать. Я злилась, потому что он всем врал о том, что произошло, за это я и вывалила ему лазанью на голову. Думаю, вы об этом уже слышали, но если нет, директор будет рада просветить вас. - Я сделала паузу. - Давайте сразу определимся, детективы. Я не травила Гейбла. И если вы хотите спросить меня о чем-либо еще, вам придется задавать мне вопросы в присутствии моего адвоката. Возможно, вы знаете, кем был мой отец, но моя мать была полицейским, и я знаю свои права. - Тут я встала. - Директор, могу ли я сейчас идти на урок?
В коридоре было пусто, но я не была уверена, что за мной не следят. Я сделала вид, что иду на урок английской литературы, но прошла мимо двери и вышла наружу, на школьный двор. Погода наконец-то стала похожа на осеннюю. В более обычных обстоятельствах это могло бы меня порадовать.
Я пересекла двор и вошла в церковь, а оттуда прошла в кабинет секретаря. Он был пуст, как я и предполагала, - секретаря на прошлой неделе уволили. Я взяла телефонную трубку, ввела код, который выводил на городскую линию (даже не спрашивайте, как я его узнала) и набрала номер дома. Ответил Лео.
- Ты один?
- Да, и у меня все еще болит голова, - ответил он.
- Имоджин здесь?
- Нет.
- Бабуля проснулась?
- Нет. Что случилось? У тебя странный голос.
- Послушай, Лео, к нам в дом очень скоро могут заявиться люди. Я не хочу, чтобы ты пугался.
Лео ничего не сказал.
- Лео, я не могу видеть, как ты киваешь, мы же говорим по телефону.
- Я не буду пугаться, - сказал он.
- Мне надо попросить тебя сделать кое-что очень важное, - продолжала я. - Но ты не должен никому говорить об этом, особенно тем людям, что придут к нам домой.
- Хорошо, - сказал Лео, но как-то не слишком убедительно.
- Возьми шоколад из шкафа бабушки и брось его в установку для сжигания отходов.
- Но, Анни!
- Это очень важно, Лео. У нас из-за него могут быть неприятности.