Однако это был только фасад здания, зримая часть Инфора: своей же невидимой частью город опутывал всю планету. На него работала мощнейшая разведсеть, опутывающая все научные, промышленные, военные и политические институты востока и запада. Ни одно из сколько-нибудь серьёзных открытий, изобретений, даже ни одна из заметных ошибок учёных во всём мире не миновали щупалец этого сверхспрута. Время от времени спрут напрягался и поглощал какого-либо талантливого учёного. Порой какая-нибудь из контрразведок задевала агентурную сеть: тогда трещали автоматные очереди, гремели взрывы, рушились здания и падали с неба самолёты. Инфор с одинаковой лёгкостью убивал чужих и своих.
В сущности, для него не существовало чужих и своих – единственное, чего он опасался, была угроза раскрытия. Порой для того, чтобы убрать одного-единственного свидетеля, шёл под откос пассажирский поезд или взлетало на воздух целое учреждение с сотнями служащих.
Так произошло и в те бурные дни девяностых, когда империя рушилась, обнажая страшные следы своей чугунной поступи. Инфор поступил как поступал всегда, когда становилась реальной угроза раскрытия. Однако на сей раз его жертвами стали не враги и не второстепенные агенты, а те люди в руководстве империей, к которым тянулись нити от Инфора. Одновременно из всех архивов на большой земле исчезли секретные документы, относившиеся к Инфору или хотя бы содержавшие упоминания о нём. Возможно, всё это произошло помимо чьей-либо воли – просто сработала автоматическая система обеспечения безопасности Инфора. Как бы то ни было, но город обрёл независимость, исчез с секретных карт и полная власть над ним перешла и будущему Великому Информатору. Единственное, что продолжало связывать Инфор с внешним миром, была разведсеть, по которой продолжала поступать информация. Однако связь с разведкой всегда была дистанционной, никто в этой структуре, даже в высшем её эшелоне, никогда не подозревал о существовании Инфора.
Великий Информатор, воспользовавшись неразберихой в высших эшелонах власти, переподчинил себе напрямую эту шпионскую машину и запустил её на полную мощь. Разрослась агентурная сеть, поток информации удвоился – теперь области её сбора не ограничивались ни руководящей идеологией, ни политическими приличиями, ни какими-либо иными рамками. И если раньше ограничивались копированием, подсматриванием, подслушиванием – то теперь Информатор требовал только оригиналы. Он не желал делиться информацией с кем-либо. Следовательно, появляясь в информхранилищах города, информация где-то исчезала. А исчезала она в таких местах, где её пропажа не могла остаться незамеченной, Контрразведки работали на пределе, снова были выходы на агентов Инфора – но в решающий момент и шпион, и те, кто на него вышел, оказывались мёртвыми. А информация исчезала в таких масштабах, что было очевидным: о какой-либо частном лице не может быть и речи, здесь явно замешана крупная государственная структура. Правительства развитых стран начали обвинять друг друга, последовали ноты, разрывы дипломатических отношений, в нескольких случаях дело чуть не дошло до войны – собственно, дошло бы, но в последний момент оказывалось, что электронная память пусковых установок девственно чиста. Великий Информатор успевал поработать и здесь.
Говоривший умолк. Северин напряжённо ждал, что произойдёт. Однако ничего не происходило. Все пятеро заговорщиков спокойно сидели на своих местах вдоль длинного конца "Т"-образного стола. Заговорил Монастырский:
– Как видишь, Северин, мы не ошиблись. Если бы Информатор был жив, четырёх из нас здесь бы уже не было. Но он мёртв, и нам больше ничего не угрожает. А потому я продолжу рассказ.
Чем больше информации поступало в город, тем меньше её оставалось во всём остальном мире. Город превратился в вампира, истощавшего информэнергетическое поле планеты. Но если обычный вампир напьётся и отвалится, то Инфор был ненасытен: чем больше он поглощал, тем сильнее становился его аппетит. Вследствие этого информэнергетическая оболочка, окутывавшая планету, претерпела катастрофические изменения. В ней образовались разрывы, трещины, огромные пустоты. Появилось множество экстрасенсов – людей, которые обладали способностью воспринимать космическую иформэнергию, проникавшую в эти пустоты. Экстрасенсы знали о городе – одни чувствовали его как чудовищный сгусток информэнергии, другие в видениях даже бывали в нём и ходили по его улицам. Однако Инфор к тому времени уже обезопасил себя даже от такого рода визитёров: после подобного посещения экстрасенс не только напрочь забывал Инфор, но часто вообще ничего не мог вспомнить.
Вскоре, однако, чудовищная плотность информационного поля в городе привела к непредвиденному. Неожиданно начала поступать информация, которой никто не ждал – это были знания погибших культур, внеземных цивилизаций, вообще неизвестно чьи. В городе происходили странные, необъяснимые события. Проносились временные смерчи – попавший в такой смерч за считанные минуты старился на несколько десятилетий. В сознания горожан проникали сознания обитателей иных времен, сознания вообще не человеческих существ. Неизвестно откуда появились уличные пророки и юродивые: грязные, нечёсанные, одетые в ошмётки невообразимо древних одежд, они увещевали о близком конце времени и гибели мира. В небе наблюдались невиданные явления. Ночью хлестали метеоритные дожди, проносились светящиеся спиралеобразные облака; днём можно было увидеть два, а то и три солнца. В донесениях из большого мира ни о чём подобном не сообщалось. Значит, это происходит только с городом. Значит, виной всему этому – чудовищное скопление информации, – решил Великий Информатор. Значит, в сверхплотном информационном поле начинают действовать другие физические законы, чем в обычном мире. Но сам он и пальцем не шевельнул для того, чтобы остановить процесс: наоборот, даже форсировал его, выжимая из разведсетей всё, на что они были способны. Диковинные голые птицы садились на крыши Инфора: в начале июля на него обрушился снегопад. Город дышал предчувствием катастрофы…
Голос Монастырского вдруг зазвучал на несколько тонов ниже обычного, он умолк, в его взоре за какой-то миг успели смениться удивление, растерянность и ужас. В следующий миг он выхватил из кармана пистолет и бросил его Северину, закричав:
– Убей меня!
Его крик прозвучал очень низко и протяжно, как рёв смертельно раненного медведя:
– У-у-в-в-э-э-й м-ме-н-ня-а-ау…
Северин поймал оружие за рукоятку и с лету начал палить – но всё равно опоздал. Его пули проходили сквозь Мария, не причиняя ему вреда. Тела Монастырского и его сообщников подернулись чёрной дымкой и трепетали, как стяги на ветру. Не прошло и нескольких секунд, и все они исчезли без следа. Северин дрожал, его зубы стучали, сердце выскакивало из груди. Усилием воли справился с дрожью, восстановил дыхание – и только сердце по-прежнему заходилось:
– Та-та… та-та-та-та… та-та-та-та-та…
Сердце колотилось вне тела, где-то далеко – и Северин испугался, что с ним происходит то же, что произошло с заговорщиками. В сходном с отчаяньем оцепенении он рассматривал свои руки, затем подошёл к зеркалу, висевшему на стене рядом с дверью. Нет, кажется, обошлось.
И только теперь он узнал в прерывистом стуке дробь печатной машинки, доносившуюся из приёмной.
11
Северин вышел в приёмную. Вид неграмотной секретарши, которая уверенно стучала по клавишам, произвёл на него жутковатое впечатление. Он подошёл и встал за её спиной, невольно засмотревшись на её работу. Длинные тонкие пальцы Зарры изящно бегали по клавиатуре, точно выплясывали какой-то стремительный танец. Этот колдовской танец завораживал, гипнотизировал, не отпускал взгляда. Зарра передвинула каретку, сделала ещё несколько стремительных касаний, затем снова передвинула, установила почти посредине, её пальцы ещё раз пробежались по клавишам. А ведь она ставит подпись, вдруг подумал Северин. Секретарша ещё дважды устанавливала каретку так, будто печатала подписи на воображаемом документе, затем отпустила зажимы и… сделала руками движение, как будто вынимала лист. Вздох, похожий на стон, вырвался у Северина. Зарра удивлённо посмотрела на него.
– Простите, – смутился Северин. – У вас это так хорошо получается. Вы, наверное, школу закончили?
– Что такое школа? – не поняла Зарра. Ах да, какая тут школа, если они даже в азбуке ни бумбум.
– Вас кто-то учил печатать?
– Нет, я сама, ещё маленькой… У нас дома была старая-престарая печатная машинка. Мне нравилось…
– И вы никогда не видели, как на ней печатают?
– Нет…
– А вы никогда не печатали на лист?
– На… что? – растерялась девушка.
– Одну минуту. Вы позволите? – Северин порылся в столе, нашёл стопку бумаги и копировальную ленту, зарядил машинку. – Попробуем?
– А… что это? – Зарра боязливо покосилась на машинку.
– Ах, да… – Северин поискал глазами и увидел одиноко висевший на вешалке серый пушистый шарф. – Это такая игра. Сейчас вы сядете за машинку, я завяжу вам этим шарфом глаза и вы будете печатать.
– Зачем? – её нерешительность начинала выводить его из себя, но в то же время он очень боялся её вспугнуть, поэтому ответил как можно беспечнее:
– Просто так. Посмотрим, что получится.
– А что п… – но Северин уже завязывал ей глаза:
– Ничего особенного. Это такая игра – печатать наощупь. А чтобы не подсматривать, глаза завязывают.
– Но я ведь ничего не вижу, – растерялась Зарра.
– А зачем видеть? – он взял её руки и положил их на клавиатуру. – Начинайте.
Зарра замерла, будто прислушиваясь: её пальцы напряглись, вздрогнули и пошли бегать по клавишам. Северин напряженно ждал, пока над линейкой появится первая строка текста. Он не сомневался, что в работе Зарры есть какой-то смысл. Он полагал, что это – некий ритмический набор букв, своеобразная магическая мелодия, записанная не нотами, а литерами. Возможно, даже оформленная в слова. Но то, что он прочёл, превзошло его ожидания:
...
"Пернатый Змей, обстоятельства вынуждают поторопить тебя. Орды бесплечих гуллапов вторглись в Посейдонию и приближаются к Цитадели. Если падёт Цитадель, всё погибнет.
Несколько слов о ситуации. Монастырский и его люди верно прочли историю Инфора. Но это только ничтожная часть правды: Инфор – крохотная часть города, не больше звёздочки в звёздном небе. Кроме Инфора, город-вселенную составляет бесчисленное множество других городов, и только некоторые из них имеют земное происхождение. Правитель Инфора никогда не был Великим Информатором.
Посейдония, Гиртх, Зу-г-Л, Ааву, Снтхеменеи, О-Эи, Инфор и многие другие города вследствие сверхуплотнения информационного поля выпали из физической вселенной. Пространство, которое они теперь занимают, образует информационную вселенную. В этой вселенной нет ни пустот, ни малонаселенных пространств, ни планет, ни звёзд – это единый Город, Мир-Город, созданный гигантским роем городов, подобных Инфору и Посейдонии. Ещё недавно, до катастрофы, Мир-Город населяла высокоразвитая информационная цивилизация – это было великое содружество рас разумных существ. Каждая из рас обитала в своём микрогороде, микрогорода соединяла единая информационная система, по которой информация, подобно крови в человеческом организме, циркулировала между частями Мира-Города. Великий Информатор был чем-то вроде смотрителя этой системы. Эту должность в последнее время занимал правитель Посейдонии, бывшей столицы Атлантиды, поскольку именно в Посейдонии находился центр пересечения всех информационных потоков вселенной.
Но когда появился Инфор, многое изменилось. Инфор сразу же был включён в единую информсистему, знания Мира-Города вошли в его сеть – однако вскоре обнаружилось, что информация движется только в одном направлении. Обратно в систему она не поступала. Попытки объясниться с Инфором ни к чему не приводили – Виктор продолжал поглощать информацию, ничего не возвращая и ничего не давая взамен. Становилось очевидным, что Инфор – город-вампир, и было решено перекрыть входящий в него информпоток. Но Виктор сумел блокировать выводы системы, и его город продолжал высасывать информацию из сети. Баланс информсистемы был нарушен, возникла опасность её деформации, что неминуемо привело бы к взрыву. Решено было использовать против Инфора мощности центра.
Я подключил свой мозг к выводам Цитадели – центра управления информацией. Затем включился в единую сеть. Информация из всех микросистем Мира-Города медленно потекла ко мне. Собираясь в моём мозгу и одновременно – в накопителях Цитадели, она обретала чудовищную плотность и, согласно гравитационным законам информвселенной, с нарастающей силой притягивала новую и новую информацию. Я чувствовал Мир-Город так, как чувствовал своё тело – и каждый из микрогородов я чувствовал, как один из органов моего тела. В том месте, где был вывод Инфора, ощущалась пульсирующая судорожная боль – Виктор продолжал сопротивляться. Тогда я повысил мощность центра, и отток информации из периферии стал ещё стремительнее. Её плотность в центре всё больше нарастала, я уже чувствовал её физически – как непомерную тяжесть. Но Инфор не сдавался. Я понял, что Виктор принял мой вызов и тоже подключил свой мозг к выводу информсети. (Позже выяснилось, что не он один, их была целая группа, так называемое ГУДИ – вот почему впоследствии их организмы оказались спаянными с моим). Я снова повысил мощность – это уже было опасно, скопление информации в Цитадели близилось к допустимому, – однако только её массой я мог осилить Инфор. Вампир продержался недолго – его информсеть была вывернута, как чулок. Однако время было упущено – плотность информации в накопителях Цитадели превысила допустимую. Процесс сжатия информации вышел из-под контроля и стал необратимым: он перерос в стадию информационного коллапса, то есть информация уже не могла покинуть Цитадели и только поглощалась её накопителями. В короткое время сеть единой информсистемы полностью опустела. В образовавшийся вакуум хлынула информация из внутренних систем микромиров, но вскоре опустели и внутренние хранилища. Вся эта информация скапливалась в накопителях Цитадели: здесь она уже достигала такой плотности, что притягивала и поглощала любую информацию, появлявшуюся где-либо в Мире-Городе, даже если та существовала вне информсетей. Так были поглощены знания, хранившиеся в памяти людей и других разумных существ информвселенной. Частично сохранили память только те, кто был в большей или меньшей степени включен в сеть – дэзи Инфора, операторы некоторых других микросистем, обслуга Цитадели. Что же касается меня, то я уже не смог выключиться из системы – сверхскопление информации, постепенно превращавшееся в информационную чёрную дыру, происходило непосредственно во мне, в моём сознании.
Итак, в самом центре Мира-Города образовалась чёрная дыра. Хотя информации не оставалось уже ни в одном из микромиров, она продолжала поступать из других вселенных. Близился предел плотности. За ним последовал бы взрыв, который уничтожил бы вселенную. Предотвратить его я не мог – дело уже давно зашло слишком далеко. Единственное, что я ещё мог сделать – это остановить время.
Ты не мог не обратить внимания на чехарду со временем. В одних местах оно идёт быстрее, в других – медленнее, в третьих – идёт в обратном направлении. Но в целом по Миру-Городу временные течения сбалансированы так, что общая скорость движения времени равняется нулю.
Сегодня одичавшие потомки некогда цивилизованных народов в основном исповедуют культ Великого Информатора – но это не значит, что я сохраняю над ними власть. Держать в повиновении дикарей – это всё равно, что оккупировать дождь. Время от времени вспыхивают войны. Некоторые из племён срываются с мест и отправляются завоёвывать чужие города. Так из Посейдонии ушли атланты. Они не смогли вернуться – потому что вместе с ними ушло их время. После ухода атлантов Посейдония стояла пустой, затем сюда пришли вэлы – антропоморфные обитатели города Ганьур, который в физической вселенной находился на планете Куапар, вращающейся вокруг Поллукса. Недавно в Посейдонию вторглись орды бесплечих гуллапов. Эти покрытые шерстью прямоходящие с головами лис движимы какой-то могущественной энергией, которой я не могу разгадать – ибо она не имеет информационных координат. Их – несметное количество, они убивают вэлов и Вестников и продвигаются к Цитадели. Они убеждены, что все беды Города – от отсутствия времени, их цель – пустить часы Цитадели. Самое странное – я не знаю, откуда эти существа, каким миром порождены – их родиной не является ни один из микрогородов, составляющих информвселенную.
Теперь о том, что требуется от тебя. Существуют знания, которые не имеют информационных форм и потому не доступны мне. Речь идет о знаниях древнего племени интуит, населявшего некогда страну Лемурию. По неизвестным причинам интуит отказались жить, но их знания не погибли и перешли к чаттакам. Цивилизация чаттаков тоже погибла – по всей видимости, это тоже было самоубийство. Но знания интуит снова не погибли – когда твои корабли возвращались на Атлантиду, среди твоих пленников был очень глубокий старик, хранивший эти знания. Возможно, он не мог умереть до тех пор, пока не передаст этих знаний. Во всяком случае, тогда ему было уже триста лет. Атлантида исчезла, и тебе пришлось плыть в Америку. Здесь старый пленник передал знания интуит жрецам Толлана, и ещё одно племя – тольтеки – добровольно ушло из жизни. Затем пришёл черёд ацтеков. Многие удивляются, с какой лёгкостью Кортесу удалось поработить многотысячный народ: на самом деле для ацтеков это была не война, а самоубийство.
С приходом конкистадоров знания интуит теряются. Зловещую роль в этом сыграл инквизитор Бартоломе Дос Косас: он с фанатическим рвением уничтожал в огне всё, что имело отношение к языческой ереси. Впоследствии он, однако, спохватился, и с таким же рвением пытался спасать всё, что ещё уцелело: по всей видимости, он вспомнил, кем был в прежних жизнях и зачем пришёл в мир под именем Дос Косас. Человеческая жизнь на земле слишком коротка: чтобы завершить начатое, человеку приходится возвращаться снова и снова. Все твои возвращения на Землю вызваны заботой о знаниях интуит. Ты уже вспомнил, что прежде был Пернатым Змеем, но ещё не знаешь, почему. Я открою тебе это: цель жизни Пернатого Змея состояла в том, чтобы перевезти в Толлан старого жреца чаттаков, хранившего знания интуит. Прошло десять тысяч лет, и ты снова пришёл, на этот раз под именем Бартоломе Дос Касаса. Не прихоть судьбы и не усердие в Боге забросили тебя в Новый Свет: твоей бессмертной душе не давали покоя книги тольтеков, хранившие память интуит, ты опасался, что варвары, пришедшие из-за океана, уничтожат их. По иронии судьбы, ты сам уничтожил то, что пришёл спасать, а когда опомнился, было уже поздно…
Для полноты картины недостаёт ещё одной твоей жизни эта жизнь скрыта во тьме, но нетрудно предположить, когда и кем ты жил впервые. Это произошло в стране Лемурии, и ты был там Верховным Жрецом или Хранителем знаний интуит. Или их Богом. Иначе чем объяснить то, что ты постоянно возвращаешься, что тебе – и никому другому – постоянно не дают покоя знания, принадлежавшие этому древнему народу, погибшему так давно, что о нём помним только мы с тобой.