Он поводил воздручкой, и перед ним возникли светящиеся корявые буквы. Надпись "Наша компания – лучшая на свете" посияла в пространстве пару минут, затем медленно растворилась.
- Впечатляет, - медленно произнёс я, изображая вдумчивость и серьёзность.
- Медиапузыри! - Заместитель снял с полки следующий экспонат – трубочку с металлическим блеском.
Он вынул из кармана сотовый телефон и включил задорную попсовую мелодию. Затем Ставр дунул в блестящую трубочку, и в воздухе засияли пузыри, похожие на мыльные. В такт песне они начали подёргиваться и мигать разными цветами.
- Очень полезное изобретение! – похвалил я. – Самое главное – нужное.
- Видеотату, - объявил Ставр, с трудов вытащив с самой верхней полки огромный рулон. – Наклеивается на тело. Так сказать, это – живая татуировка. Очень многим молодым людям хочется иметь на теле живую картинку.
- Поразительно! – прокомментировал я, начиная скучать. – Трудно даже себе представить, как молодые люди жили раньше без живых картинок на теле.
- Кстати, у нашего лучшего креаторщика, Рощина Валеры, возникла блестящая идея телетату. Чтобы можно было на человеческом теле воспроизводить видеофильмы и принимать телепрограммы. Думаю, мы эту идею будем оформлять и предлагать.
- Ваш Валера – просто гений! – сказал я довольно искренне, потому как мне понравились бредовые идеи этого Рощина.
Надо будет подумать, как завербовать Валеру в лоферы.
- Наш Валера, надо говорить "наш", - поправил меня директор, улыбаясь. – Мы ведь теперь в одной команде.
- Можно режиссёрам теперь снимать фильмы разного формата, - предложил я. – Если тату наклеена на животе – один формат, на женской груди – уже совсем другой. Чтобы лучше видно было. А фильмы так и подписывать – "фильм для спины" или "кино для области крестца". Программы тоже снимать соответствующие. Ток-шоу, например, для ягодиц. Одна часть аудитории сидит на одной ягодице, а их оппоненты – на другой.
Директор и заместитель переглянулись, и я пожалел, что дал простор своей фантазии. Рановато пошлить начал, самоуверенный осёл!
- А ты уверен, что хочешь работать в аналитическом отделе? – спросил Владимир Николаевич. – Может, тебя лучше перевести в креаторный? Идея ведь какая красивая! А, Ставр?
- Нет, нет! – испугался я теперь уже по-настоящему. – Я лучше поработаю в области аналитики. Мне нужно понять все тонкости бизнеса идей. А лучше, чем в аналитическом отделе, этого не сделать. Ну, а дальше видно будет.
Не хватало мне ещё работы в креаторном отделе! Там я больше двух месяцев не продержусь, потому что от меня потребуют новых идей. А это будет уже считаться работа с последующим позорным изгнанием из лоферского сообщества. Я представил, что мне скажет Чемодан, и зажмурился. Он глотнёт пива и начнёт читать проповедь, мол, я тебя устроил, чтобы ты вёл нормальную лоферскую жизнь, то есть бездельничал и развлекался от души, а ты вдруг работать начал.
С сегодняшнего дня надо держать язык за зубами и быть поаккуратнее с идеями.
Глава 3
Как пишут в романах, "потекли мои трудовые будни". Как я выяснил в первый же день, аналитический отдел занимался тем, что обнаруживал проблемы и потребности у потенциальных заказчиков. По собранным в виде отчёта данным креаторный отдел выдавал идеи, способные разрешить выявленные проблемы. Сотрудники аналитического отдела частенько ездили в командировки, и это радовало, потому как это значительно ослабляло контроль руководства. Не будет же начальник звонить клиенту и спрашивать, сколько времени сотрудник провёл у заказчика, целый день или один час. Тем более, что командировки прекрасно подходили под третий пункт Устава лоферов: "Лофер должен стараться нанести максимальный ущерб компании, в которой он числится, законными способами. Например, бесполезными командировками".
Но на выезд меня пока не отправляли. Сандалов Костя, мой непосредственный начальник, решил, что первые две недели я буду находиться в офисе и вникать в суть работы отдела.
Я начал "вникать в суть работы", а точнее, искать возможные пути устроиться поудобнее и ни черта не делать. Обнаружились некоторые приятные моменты. Например, в фирме не было системного администратора, локальную сеть настраивали креаторщики, "кто немного понимает в железе", поэтому в сети не было никаких следящих и контролирующих программ. Можно ползать по любым сайтам в Интернете и безнаказанно трещать в аське. Это мне по секрету рассказал Сухов Коля – менеджер по продажам. Колю я выбрал в друзья себе сразу, как только понял, что у него язык без костей. Этот менеджер – настоящее хранилище внутриофисных сплетен и тайн. Для лофера просто находка.
Знаменитый Рощин Валера, меланхоличный молодой человек с похмельной внешностью и поразительно низким голосом, к сожалению, не подходил для лоферства. Для этого он был слишком скучен. Однако его наплевательскому взгляду на всё окружающее следовало бы поучиться даже Чемодану. Большую часть рабочего дня Валера сидел, уставившись в одну точку, и в воспалённом его мозгу рождались невероятные бредни, с восторгом воспринимаемые начальством.
С Дашей мы регулярно ходили на перекуры. Это был целый ритуал. В здании курение было строго воспрещено, поэтому мы, предварительно списавшись по аське, выходили на улицу. Вначале я хотел приударить за симпатичной секретаршей, но всезнающий Сухов Коля предупредил меня, что Дашка – родственница самого генерального директора, который строго следит за её моральным обликом. К тому же Дашин очередной бой-френд – боксёр. Поэтому я решил ограничиться только разговорами. Во время ритуала курения я рассказывал секретарше такие байки, что мне позавидовал бы лучший креаторщик компании, сам Валера Рощин.
В родном отделе я мало с кем общался. Сандалов Костя со своим хроническим насморком был угрюм и нелюдим, за что его ценило руководство, считая молчаливость за задумчивость. Я даже позавидовал его умению глубокомысленно молчать: почему-то создавалось впечатление, что он всё время думает о делах и о благе компании. Один раз я попытался заговорить с ним на отвлечённую тему, он с таким удивлением глянул на меня, что навсегда отбил охоту говорить о посторонних вещах в рабочее время.
Сотрудников он набрал в отдел себе под стать. Казалось, что парни в нашем отделе – клоны Сандалова. Такие же молчуны и зануды. Единственные, кто не вписывался в негласные нормы поведения в отделе – это я и плотная шатенка Аня. У неё была смешная фамилия Пеструхина, и от неё самой веяло чем-то таким сельским, сермяжным, кондово-домотканным.
В первый же день, когда мне выделили рабочий стол рядом с ней, она ошарашила меня вопросом:
- Ты чем занимаешься?
- В смысле? – не понял я.
- Ну, в смысле по жизни?
Признаться, я даже растерялся. Пока я обдумывал себе хобби (я так понял это самое "по жизни"), Аня помогла мне:
- Я вот занимаюсь моунтин-скейтингом. Горноконьковый спорт. Заливают трассу, и вперёд. Правда, у нас в городе с трассами плоховато, приходиться за сто километров ездить. А ты чем занимаешься?
- Почему ты думаешь, что я чем-то занимаюсь? – спросил я, отметив, что уже второй раз отвечаю вопросом на вопрос.
- Потому что ты худой, - объяснила она. – В основном все парни у нас толстые, а ты тощий. Значит, спортсмен.
Когда-то я занимался плаванием, даже дошёл до второго взрослого разряда. Но потом, в старших классах бросил из-за лени. Неужели она разглядела в моей сутулой фигуре, истощённой никотином и нездоровым образом жизни, спортивные чёрты?
- Я занимаюсь кондактор-раннингом, - заявил я. – Бег по высоковольтным проводам.
Удивительные в "Опционе" девчата работают – на любой бред удивлённо вытаращивают глаза и говорят: "Да ты что? Ни фига себе! Правда что ли?"
- Ни фига себе! – удивлённо произнесла Аня, вытаращивая глаза. – Так в проводах же ток!
- Специальное снаряжение нужно покупать, - придумал я. – Резиновые боты, резиновый костюм… У нас соревнования даже проходят: забираемся на высоковольтные мачты, и вперёд! Наперегонки.
- Экстрим! – прошептала Аня.
Видимо, все увлечения она оценивала только по одному критерию – по экстремальности.
- А если упадёшь? Там ведь высоко! – запереживала она.
- Нужно успеть за провод ухватиться, - невозмутимо ответил я.
- Так ведь ток в проводе! – закричала Аня так, что несколько наших коллег оторвали лица от компьютеров и повернулись в нашу сторону.
- А перчатки резиновые на что? – третий раз ответил я вопросом на вопрос. – Я же говорил, что нужно специальное снаряжение.
- А если не успел ухватиться? – ужаснулась девушка.
Я развёл руками и грустно улыбнулся, дескать, на то и экстремальный спорт. Аня с глубоким уважением посмотрела на меня, и с этого дня мы подружились. Вездесущий Коля Сухов, правда, предупредил, что Аня "временами состоит в близких отношениях" с заместителем директора, но я ведь не жениться на ней надумал. И, скорее всего, тут Коля приврал – я никак не мог понять, что связывало невзрачного зануду Ставра и шумную экстремалку Аню.
Через две недели Сандалов Костя предложил мне написать концепцию развития отдела, в которой требовалось изложить мысли, как сделать работу отдела ещё более эффективной. Дескать, взгляд у меня свежий, незамыленный, и я смогу этим самым свежим взглядом обнаружить невидимые ранее недочёты в работе.
Я попросил на написание концепции неделю. Мне удалось за полдня быстренько наваять этот документ, и оставшееся время я развлекался тем, что ползал по социальным сетям и форумам или читал в аське свежие сплетни Сухова.
Материалы для концепции я навыдирал с разных сайтов и слепил всё в одну неудобоваримую кучу, добавив для солидности гору диаграмм и графиков. Для нашего отдела я предложил ввести вместо ежемесячных отчётов еженедельные, обосновывая это необходимостью "прозрачности" работы сотрудников. А для лучшей работы компании в целом, я рекомендовал каждому сотруднику креаторного отдела вести блог, в который записывать все свои "креативные" идеи. Дескать, аналитики будут следить за ходом мысли креаторщиков, а отдел продаж всегда будет знать, что предлагать. Всё остальное в концепции была вода.
Как ни странно, идея внутриофисного блогерства вызвала такой бурный восторг Владимира Николаевича, что он даже пообещал мне сократить испытательный срок. Зато с креаторным отделом я разругался в пух и прах. Лентяям-креаторщикам не хотелось каждый день вести блоги. Валера Рощин демонстративно перестал со мной здороваться, и это очень обрадовало, так как я волей-неволей послужил причиной дрязг в коллективе. И это хорошо, ибо четвёртый пункт Устава лоферов гласит: "Лофер должен активно участвовать во всех внутренних склоках, распространять сплетни и поощрять анонимки".
Мои одноотдельщики тоже были не в восторге от моих идей – не каждый захочет еженедельно тратить время на отчёт, но вслух не высказали. Но экстремалка Аня приняла мою точку зрения.
- Ты молодец, - похвалила она меня после грандиозного совещания. – Умеешь за себя постоять. И за свои идеи тоже.
- Это ведь нужно для блага компании, - скромно потупил глазки я.
- Ты веришь в успех нашей компании? – спросила она с таким-то комиссарским пафосом.
- Конечно верю! – ответил я бойко, по-солдатски выкатив глаза и еле сдержав смех. – Наша компания обязательно должна стать лидером на рынке айдиа-услуг. Иначе для чего мы в ней работаем!
После совещания целую неделю мой непосредственный начальник мурыжил меня, заставляя изучать скучнейшее "Положение о порядке проведения обследования предприятий и организаций". Конечно, документ я читать и не думал. Я прочёл только аннотацию, оглавление и через строчку введение, чтобы знать, о чём идёт речь. На моё счастье, он не стал проверять меня на знание этого документа, и мне не пришлось пускать в ход словоблудие.
Наверное, знание "Положения" предусматривало компетентность сотрудника. Через неделю меня отправили для "экспресс-обследования" на метизный завод в провинциальный Мелентьевск. Вместе со мной в командировку отправили Сухова, чему он был несказанно рад, видя во мне хорошего собеседника. Просто он любил потрепать языком, а я – один из немногих, кто его слушал.
Владимир Николаевич долго и нудно инструктировал меня перед командировкой. Алексеев говорил много и долго: о вежливости при общении с потенциальными клиентами, о разумной трате командировочных денег, об опасности появления на заводе основных конкурентов "Опциона" - фирмы "Мегайдиа" и вариантах поведения, если такое случится. Он подбодрил меня тем, что Сухов – опытный менеджер, часто работал с аналитиками и в "случае чего поможет". Также, покосившись на дверь и понизив голос, директор попросил меня приглядеть за Суховым, потому как тот – товарищ ненадёжный насчёт "этого дела", и при этом выразительно пощёлкал себя по кадыку. Этим Владимир Николаевич меня немало озадачил, так как я впервые в жизни встречал офисного работника-алкаша. Выпить в офисе любили многие, но, чтобы аж просили "приглядеть" - это первый раз, честное слово!
Даша забронировала нам гостиницу. В Мелентьевск добраться можно было только автобусом, который ходил раз в сутки и прибывал в пункт назначения только вечером. Сухов назначил встречу с заводским руководством на следующий день, так что вечер был у нас в полном распоряжении.
Автобус до Мелентьевска шёл шесть часов. Чтобы скоротать время, мы с Колей купили на нашем автовокзале пива: я – одну бутылку, Коля – четыре. Мне хотелось узнать у Сухова самые свежие новости о личной жизни руководства и наиболее ярких сотрудников компании, но всю дорогу Коля, радостно поёживаясь и потирая руки, говорил только об одном предмете:
- Там, в гостинице, есть буфет, где наливают. Сперва по сто грамм возьмём и рыбкой закусим. Потом можно будет ещё по сто пятьдесят взять. Затем горячим переложить, пельмешками или ещё чем. А уж после можно будет и по триста накатить.
И так всю дорогу. Перевести разговор на другую тему мне не удавалось. Когда автобус сделал остановку на полпути следования, мне пришлось повоевать с упрямым менеджером. Коля хотел в закусочной купить бутылку водки ("Водка пикантная, с порошком горчицы и зубчиками чеснока") и распить её в автобусе. Мне еле удалось его переубедить, что лучше "накатить" в номере или в буфете под хорошую закуску, чем глотать из горлышка в трясучем автобусе всякую гадость.
В буфете Мелентьевской гостиницы со странноватым названием "Весна" мы "приняли на грудь" долгожданные сто грамм и заели их котлетами с пюре. Я, хоть и лофер, но соображал лучше Сухова, что завтра с утра нужно на предприятие идти, с людьми встречаться, совещание проводить. Но менеджера словно с катушек сорвало. Он начал уговаривать меня не мелочиться, а сразу купить бутылку и немедленно её распить, пока ещё "по полкотлеты осталось". Я его уговорил на сто грамм, и мы приняли ещё.
- Надо пивом отшлифовать водочку, - посоветовал Коля, и мы "отшлифовали", выпив по паре бутылок пива.
Сухов уже бывал в Мелентьевске и знал тут все злачные места. Он порекомендовал отправиться в местный развлекательный центр поиграть в боулинг и, может быть, подцепить пару весёлых девчушек-хохотушек.
- Только ты, Андрюха, начинай разговор с бабами! – попросил меня уже прилично окосевший менеджер по продажам. – А меня чего-то развезло. С голодухи, наверное. Двух слов не свяжу. А ты пару своих баек расскажешь – и готово дело!
Меня тоже пошатывало, но по сравнению с Колей я выглядел как огурчик.
Однако в боулинге "девчушек-хохотушек" было маловато. В основном, все были с ухажёрами. Я сделал попытку заклеить двух пирсингованных девиц сомнительной внешности, но пьяный Сухов всё испортил. Он, увидев в метре от себя женское тело, немедленно полез лапать, и начавшийся налаживаться контакт прекратился. Девчонки обозвали нас козлами и куда-то исчезли.
Я чувствовал себя в этом провинциальном развлекательном центре не очень уютно. Мелентьевск – город маленький, тут, скорее всего, все друг друга знают. Поэтому на нас с Колей, чужаков в этом заведении, немногочисленная публика начала недружелюбно коситься. Особенно неприятно было внимание компании парней шпанистого вида, которые играли на соседней дорожке.
У меня хорошо развито внутреннее чутьё – всегда чую, когда нужно ретироваться. Но Сухов, как обычно, заартачился. Мы сошлись на нейтральном – спуститься вниз в кафе, взять по сто грамм и горячего.
Денег у меня было очень мало. Выданные директором суточные я уже потратил в буфете на ужин и многочисленные сто грамм. Но Коля проявил невиданную щедрость, сообщив мне зачем-то на ухо:
- Не дёргайся, Андрюха, у меня есть деньги на представительские расходы. Володька Алексеев выдал.
Насколько я знаю, представительские деньги нужны для того, чтобы ублажить клиента: сводить в кафе, купить подарок. Сухов, прочитав в моих глазах вопрос, пьяно рассмеялся:
- А кто будет спрашивать, водили мы клиентов в кафе или нет? Никто! В отчёте я напишу, что деньги потратил на важного клиента – затащил его сюда, чтобы заключить договор. Понял, аналитик?
Он самодовольно заржал на весь развлекательный центр. Просто идеальный лофер этот Коля! Надо будет его к Чемодану сводить. Ведь, чем больше нашего брата-бездельника на свете, тем жить веселее.
Мы плюхнулись за столик, Сухов заказал по двести грамм коньяку и шашлыки.
- Ты в своём уме, Коля. Пили водку, потом пиво, теперь всё это с коньяком мешать, - попытался я урезонить разгулявшегося менеджера, но тот меня уже не слушал.
Я не стал пить коньяк, только пригубил для виду. А Сухов, проглотив свою порцию, перешёл в следующую стадию опьянения, слезливо-задушевную.
- Я ведь, Андрюха, хочу Танюшку Гребенщикову соблазнить, - признался он со слезой в голосе.
Танюшка работала с Колей в отделе продаж. Это была худенькая страшненькая блондинка с удивительно писклявым голосом. Глупа она была настолько, что недалёкая секретарша Даша по сравнению с ней казалась доктором наук. Я пытался как-то поговорить с Гребенщиковой, но был так шокирован её непроходимой глупостью и странноватым поведением, что при своей болтливости растерялся и не смог достойно продолжать беседу, что со мной случалось редко.
- А она на меня даже не смотрит, стерва! – всхлипнул Коля. – Я ей на день рожденья розы домой послал, с подсветкой. Хоть бы спасибо сказала! Ненавижу! Андрюха, ненавижу всех баб!
- Да ладно, Коля, не переживай ты так! Не в мужиков же теперь тебе влюбляться, – начал утешать я разрыдавшегося менеджера. – Погоди немного, станешь начальником отдела, вот и соблазнишь её тогда. Не отвертится, стерва!
Сухов как-то проболтался, что он хочет подсидеть своего начальника отдела и самому занять его кресло.
- Конечно, стану! Вот тогда эта стервочка у меня попляшет! – Сухов так стукнул кулаком, что опрокинул на пол пепельницу. – Чем я ей не нравлюсь, а? Скажи, Андрюха?
- Я ж не баба. Откуда мне знать, - ответил я, пытаясь посмотреть на Колю глазами Танюшки и оценить мужскую красоту полноватого менеджера с плаксивой женоподобной физиономией.
Хоть я и был порядком выпивший, но голова пока работала. Мне пришла в голову замечательно подлая мысль – самому поклеиться к Танюшке и утереть нос Сухову. Просто так, для развлечения. Эдакий Печорин. Правда, Танюшка на княжну Мэри не тянула, да и Грушницкий из алкаша Коли выходил неважный.