- Ясное дело: ведь это все, на что способна эта цивилизация, эта порода
людей. Потому-то и надо как можно быстрее сделать ей укол в голову...
- Укол в голову?
- Да укол! От бешенства жадности...
Жадные, жадные... Жадность - как манифестация сущности современного Homo sapiens!
Я вдруг вспомнил, как совсем недавно Жора с сожалением говорил о том, что мы напрасно так и не применили нашу разработку этнического оружия для ликвидации человеческой жадности...
- Мы упустили, - сказал тогда Жора, - редкую и реальную возможность подавить алчность вот в этих...
Он кивнул на сверкающий на солнце журнал "Форбс", как раз к тому времени опубликовавший на своих страницах список самых богатых людей мира.
- ...и этих...
Жора снова кивнул на кипу глянцевых журналов и цветных газет, где красовались, так сказать, успешности и знаменитости сегодняшнего дня.
- ...и, конечно, этих...
Теперь Жора взял как раз распечатку сайта вот этого "Всемирного живого портала" со списком в 300 человек самых-самых, так сказать, выпершихся на ровном месте прыщей и, скомкав его, бросил в ведро для отходов.
- Помои, - сказал он, грязь мира. - Всех их надо...
- Это и есть тот самый "Комитет 300", о котором в своей книге рассказывает Джон Колеман?
- И те и эти... Все они враги жизни! Они изменили курс природы! Это их "новый мировой порядок" скоро всем нам выпрет худым боком. Ведь это они сдирают с мира кожу живьем... Ведь это они, сегодняшние гобсеки, оседлав золотого тельца, тупо и беззастенчиво направляют потоки золота, золота в свои бездонные карманы, лишая миллиарды свих соплеменников даже корки черствого хлеба. Ведь это они, баррраны и головоногие моллюски уничтожают леса и реки, и поля и озера, и, видимо, скоро и горы и вечные снега и даже облака, слепо роют свои кротьи норы в попытке отнять у нас последние запасы угля и нефти, воды и газа, выхолащивая и без того уже кастрированную планету и делая нашу жизнь тусклой и серой, неприглядной и уже дышащей на ладан. О, тупые баррраны! Всех их надо было - под генетический нож! Как класс! Как этнос жадюг! И пока на это никто не решится, мир как бриллиант никогда не засверкает, он просто не состоится, это-то тебе ясно?
Он так и сказал: "Этнос жадюг"! И, безнадежно махнув рукой, добавил:
- Это стадо ненасытных баранов...
- Почему же баранов? - спросил я.
- Да потому... Потому!.. Потому что только ослы и бараны с таким свирепым упрямством могут не замечать своей жадности и никчемности, не стремясь заглянуть и разглядеть мир на шаг дальше собственного носа. И пока мы эту коросту не соскребем с лица планеты...
- Какую коросту?
- Ну, это самое твое хваленое человечество...
Жора вдруг смягчил свой обвинительный тон и произнес с надеждой:
- И хорошо, что китайцы, мне кажется, начинают прозревать. Они просто выпотрошили нашего Карла Маркса и его "Капитал", наглядно и просто показав сущность капиталистического рыла. Может быть, оттуда, с востока, как это всегда было, и придет к нам новый мессия? Как думаешь? И освободит нас...
Да, я тоже это уже понимал: всевселенская животная жадность - враг человечества!
Ведь все они...
Юля бы сказала - страусы!..
Юра бы ухмыльнулся...
- Вот когда они будут жить на два доллара в день, - заключил Жора, - только тогда их можно будет назвать человеками. Так же - стадо животных...
Все они, эти самые знаменитости, прочитав о себе такое, тотчас стали бы наперебой обвинять меня, мол, как так можно, что ты такое несешь, какие же мы жадные, если наши благотворительные взносы иногда превышают бюджет какой-нибудь там жалкой африканской республики, если все наши помыслы...
И т. д. и т. п.
А вскоре в мой адрес понеслись бы не только обвинения, но и угрозы, мол, если ты...
Ха! Обвиняйте - пожалуйста! Суть ваша от этого не изменится, нет. Этого мало: вскоре вы и сами вдруг обнаружите мой пророческий дар: камня на камне от вас не останется! Тут Сократ бы сказал: "А теперь, о мои обвинители, я желаю предсказать, что будет с вами после этого. Ведь для меня уже настало то время, когда люди особенно бывают способны пророчествовать, - когда им предстоит умереть. И вот я утверждаю, о мужи, меня убившие, что тотчас за моей смертью придет на вас мщение, которое будет много тяжелее той смерти, на которую вы меня осудили". Вот и я скажу так: и для меня уже настало то время! И не могу я больше молчать! Хоть у нас до сих пор так и нет... Да, нет пророка в своем отечестве!
Сенека бы просто...
- А Иисус?
- Хм! Иисус...
- А Иисус? - снова спрашивает Лена.
- А что бы сказала ты? - спрашиваю.
- Я?! Я бы...
- Ага, что?
- Ты же знаешь: "Я тебя люблю!".
- Знаю, знаю... Ведь это они признаны сегодня элитой мира, ведь это их усилия и потуги держат нас прикованными к тени, в которую нас погрузили, навязав нам этот Америкен, или Европеан, или Австралиан, или Чина of life... Вот и VIKILEAKS трубит об этом. Весь мир теперь знает: это так! Поэтому - никакой пощады! Всех - под генетический нож... Да, генетическая кастрация!
- И хорошая, - спрашивает Лена, - книга-то хорошая получилась?
- В каком смысле?
- В том самом!
- Ах, ты об этом!
Я же знаю, о чем она спрашивает: могут ли убить? Книгой...
- А вот послушай. Тут я вполне солидарен с автором этих строк.
Я цитирую:
"От смерти уйти нетрудно, о мужи, а вот что гораздо труднее - уйти от нравственной порчи, потому что она идет скорее, чем смерть. И вот я, человек тихий и старый, настигнут тем, что идет тише, а мои обвинители, люди сильные и проворные, - тем, что идет проворнее, - нравственною порчей. И вот я, осужденный вами, ухожу на смерть, а они, осужденные истинною, уходят на зло и неправду; и я остаюсь при своем наказании, а они - при своем. Так оно, пожалуй, и должно было случиться, и мне думается, что это правильно".
- А знаешь, какое последнее слово произнес твой любимый Сократ? - спрашивает Лена.
- Знаю. Он обвинял. А слово... Кажется... Знаешь...
- Нет-нет, - говорит Лена, - он не обвинял. Еще будучи в сознании он сказал: "Исследуем...".
- Исследуем?
- Ага! Представляешь?!
- Да, он до конца был уверен, что только изучение самых мельчайших подробностей жизни, уже качнувшейся к смерти, может помочь нам сотворить ее совершенство. Во! Сократ, как всегда, был на высоте. То есть он уже тогда ратовал за квантификацию жизни, за расшифровку генома, его чистку... Собственно, за строительство, возведение нашей Пирамиды Жизни! Разве нет?
- Да! Именно! - восклицает Лена.
- Вот и Жора... Как и Сократ... Вооруженный до зубов знаниями ее законов, Жора разложил жизнь по полочкам, по ячейкам и затем, удалив фальшь и всякую человеческую гниль, создал то самое Совершенство, о котором мечтал Сам Иисус: "Совершенство свершилось!". Жора запросто мог бы так же воскликнуть.
- Но был распят... Ну, ты знаешь... Крест, костёр...
- То есть?
- То и есть, - говорит Лена, - разве эта волна цунами - не современный крест?
- Да-да, - говорю я, - уж куда современнее.
- Слушай, - говорит Лена, - твой Сократ, прав, конечно, но когда это было?
- Видишь, - говорю я, - ничего не меняется...
- Сегодня у жизни другие законы.
- Поживем - увидим, - говорю я. - Но всё осталось по-старому: невежество, похоть, жадность, жадность...
- А скажи мне вот еще что, наконец, - спрашивает Лена, - что для тебя твоя Пирамида? Вот вы ее строили-строили...
- Да, строили... Это...
- Да, что?
- Я же уже говорил: Пирамида - это моя Наташа Ростова, это мой князь Мышкин, это мой "Крик", если хочешь - это моя Мона Лиза... Понимаешь меня? Я об этом уже говорил...
- Да-да, понимаю... Я тебя понимаю, - говорит Лена, - твоя Мона...
- Если хочешь - моё "Откровение", мой "Апокалипсис". И если хочешь - моё Евангелие...
- А что, ты надеешься, что ее, твою... вашу Пирамиду, все-таки построят, выстроят на Земле? Без тебя?
- Запросто! - уверен я.
- И ты думаешь, у них хватит сил и ума, чтобы...
- Поживем - увидим, - повторяю я.
А сам думаю: если доживем...
"...терпи и созерцай..."?
- А скажи, могли бы вы создать свою империю Пирамиды без денег? Как Иисус - проповедями, молитвами, притчами?.. - Если бы разменной монетой стал не рубль, а ген.
- И ты думаешь, что...
- Уверен!
- Уверен в чем?
- Да нет же, нет, нет... И сегодня нет, - повторяю я словно в бреду, - да и не было никогда...
- Что, - спрашивает Лена, - чего не было?
- Пророка, - обреченно произношу я, - нет и не было пророка. В своем отечестве...
Теперь тишина. Лена согласно кивает. Затем долго смотрит на небо, наконец:
- А сейчас, - спрашивает она, - чем ты собираешься заниматься сейчас?..
- Ха! Да мало ли... Собственно, ничем. И, знаешь, - пора собираться... да-да, осень ... Вон и журавли, видишь, уже выстроили свой клин...
- Ага, вижу... Красиво, правда? Сколько в мире красивого! Клин журавлей... И вот ещё:
Перешептывай слово каждое - береги.
Застолби нам с тобой вон там полновесный ад
Между нами не годы-воды - чужая жизнь.
Доживать - как дожевывать жвачку, но дай мне знать
Если спешишься сам или конь на скаку падет.
Или сточит копыта свои о камень дней,
Если вдаль вдоль межи тебя мираж уведет...
Если ты себя потеряешь во мне - скажи.
Это просто у нас такой бережливый бог.
Это просто манна твоих долгожданных губ...
Это ноет к ночи подаренное ребро.
На моем - свеча. Ждут...
- Ага, - соглашается Лена, - свеча... Ждут...
Тинка!.. Зараза!.. Знала же, знала и это: "вдаль вдоль межи... мираж уведёт...".
Перешёптываю...
"... потеряешь во мне...".
Что там ещё?!
"... манна твоих долгожданных губ... ноет к ночи...".
"...и ты увидишь, как по долине пронесут твоих врагов".
Правда?
Глава 12.
- ...и пахнешь ты...
Лена ищет слово.
- Да-да, говорю я, - пахну... Надеюсь, ещё... Пахну... И чем же?..
Лена раздумывает.
- Смелее, - говорю я, - ну-ка, ну-ка...
- Сундуком! - наконец произносит Лена.
Это та правда, которая в очередной раз свидетельствует о необходимости подвести итоги, понять и признать своё поражение среди сотен тысяч побед, ярких покорений вершин и умов, величественных триумфов... И теперь вот...
Мне просто нужно было дождаться этих слов от Лены!
- Хо, - говорю я, - так я и есть сундук!
- Да нет, - говорит Лена, - я в том смысле, что... Помнишь, я рассказывала тебе, что у моей бабушки...
Помню. Лена всегда с трепетом рассказывает о своём детстве, проведенном где-то в алмазных краях Сибири, о том, как её, совсем маленькую брали с собой на охоту, о том, как... Теперь вот о бабушкином сундуке...
- Помню, - говорю я, - конечно помню. Ты даже с рогатиной...
- Ты у меня совсем юный, - улыбнувшись, говорит Лена.
Я только-только вылез из Пирамиды Хеопса, перепачканный пылью и тысячелетиями, стою, отряхивая джинсы... Отсюда, видимо, и мой сундуковый запах. А как ещё может пахнуть гробница фараона, его саркофаг? Сундук он и есть сундук.
- Помоги, пожалуйста, - прошу я, ища в воздухе Ленину руку, чтобы она поддержала меня, отряхивающего штанину и прыгающего, как хромой, на одной ноге. Вот и сейчас я не могу обойтись без Лениной поддержки!
- Я держу, - говорит Лена, - не бойся!
С ней я уже ничего не боюсь!
Наше путешествие в Египет... Пирамиды... Пирамиды, конечно... Это то, на что была выплеснута вся моя жизнь! Это моя my life as a man (Моя мужская жизнь, - англ.).
- Ну что, - спрашивает Лена, - на этот раз убедился?
Теперь другая штанина.
- Давно, - говорю я.
В том, что Лена - моя надежда и опора я убедился с тех самых пор, как однажды она вытащила меня, что называется, из ямы. Я был в полном отчаянии, я даже сделал попытку...
- Да, - говорит Лена, - позвони Юрке. Он тебе дозвонился? Ты был как раз в пирамиде.
В пирамиду ещё никому не удавалось дозвониться. Говорят, что все попытки пробиться к фараону не только телефонным звонком, но даже мыслью блокируются системой древней защиты пирамиды от внешних тревог и посягательств. Говорят, что тому, кто попытается тревожить покой мумии грозит мучительная смерть. Чтобы не испытывать судьбу, проверяя надёжность защиты, я просто отключил телефон.
- Ну что... рассказывай!
Лене не терпится узнать, правда ли то, что Тинины стихи, написанные клинописью на той самой финтифлюшке, слово в слово выписаны и на стенах пирамид, и на... и на... Где ещё?
Правда! Уму непостижимая правда!
- Да, - говорю я, - есть...
Умопомрачение полное! Всё дело в том, что алебастровые статуэтки, найденные Картером среди тысяч драгоценных предметов (маска фараона, груды золота и драгоценных камней), отправленных вместе с Тутанхамоном в загробный мир, несут в себе символику, позволяющую высветить сокровенную суть мировоззрения египтян. Они - ключ к тайнам эпохи Амарны, к истории Нового царства...
- Что же получается, - говорит Лена, - получается, что...
Получается, что Тинина финтифлюшка и эти статуэтки - одного поля ягоды! Но главное то, что все стены тех пирамид Египта, которые нам удалось посетить, испещрены Тининой клинописью. Вот - гром среди ясного неба! Получается, что...
И не только Египта! Пирамиды Китая, пирамиды Индии, пирамиды майя... Даже пирамида Кайлас и та... Да!..
- Да, - говорю я, - получается...
Тинина финтифлюшка!.. Человечки, трубочки, кузнечики и птички... Тинины стихи и геном человека... Что же получается?..
- Да, - повторяю я. - сим-сим, открывайся!..
И эта Тинкина драхма из электрума со своими карлючками на ней... И тот осколок керамики из Санторина. И даже та штучка, которую Тина вручила мне ночью у Вавилонской башни... Да, все они...
Вот ведь какая получается штуковина: тайные знания пирамид, выписанные клинописью на финтифлюшке, на драхме и на... и преподнесенные Тининым стихом нам как дар, как божий дар, изменяют природу генома... Имеющий глаза да увидит! Имеющий уши да расслышит! Вот и весь сказ!
- Послушай, наконец, - восклицает Лена, - нет, ты только послушай!..
Она удерживает меня за рукав.
- Стой! - она цепляется теперь за борт куртки.
Мы спешим, мы просто мчимся, боясь опоздать. Какие могут быть тут рассуждения? Потом, потом...
- Нет! Сейчас! Ты сто лет водил меня за нос, ты обещал...
Не сейчас же!
- Что?! Что ещё?!
Я останавливаюсь, Лена просто сбивает меня с ног. Наконец передышка! Вся жизнь - на бегу, некогда остановиться, перевести дух. Спасибо Лене...
- Ну?
Мы стоим, не в силах слова произнести.
- Рест, - говорит она, глубоко вдохнув, - ты скажи мне, пожалуйста, - сдёргивая свой непременный платочек в синюю крапинку со своей лебединой шеи, - вот...
Теперь она берёт мою руку в доверительном порыве признательности:
- Спасибо тебе!..
Конечно, я поражён: я не знаю, за что меня благодарят. Лена! Это я... Это мне нужно... Это я должен валяться у нее в ногах...
- Лен, брось...
- Нет-нет, - настаивает она, отдышавшись. - Я!..
Мы молчим. Слова не нужны. Мы это понимаем и признаём: друг без друга мы - пустота, мы просто...
- Но вот ещё что, - наконец, произносит Лена, - Тина...
Тина?! Тина?!! Казалось, о Тине всё уже сказано, ясно, что Тина... Что без неё...
- Ты мне скажи, скажи мне, пожалуйста...
- Сейчас?.. Завтра, - обещаю я.
- Сейчас, сейчас! Этого завтра ведь может быть и не быть...
Да-да, Лена права: может быть... Или не быть! Чёртов Гамлет!
- Сколько у нас времени? - спрашиваю я.
- Нет...
- Вот что, - говорю я, крепко держа Лену за руку, - это важно. Это, - говорю я, пожалуй, важнее всего. И даже если мы опоздаем... Хорошо! Вот смотри...
Мы присаживаемся на какое-то поваленное дерево, успокаиваемся, я всё ещё держу Лену за руку...
- Не холодно? - спрашиваю я.
- Жарко!
Я рассказываю...
Наибольшее впечатление на Лену производит тот факт, что слова Тининых стихов созвучны с частичкой Бога, которую учёные уже открыли и выложили миру для обозрения на тарелочке с голубой каёмочкой.
- Как так?
- Звук, - говорю я, - это уникальное и универсальное средство воздействия на ДНК каждого и всех. Это тот ключ, который открывает...
- Ключ?
- ... тот резец, помощью которого отсекают те участки нити...
Я ещё раз рассказываю Лене технологию совершенствования генома человека.
- ...и, конечно, музыка стиха, и...
- Музыка?
- Именно! Только эта музыка... Никакая другая... Это универсальный язык... Надо только научить... Но это уже - проще простого: как выучить за ночь английский... Или испанский... Или какой ты там хочешь?
- Там?
- Там, тут, здесь и сейчас!.. Это уже простая простота, понимаешь? "Си-Эн-Эн" или "Би-Би-Си", или "Евроньюс", или, на худой конец, "Утро России"... Да, как "Вставай, страна огромная!", только теперь это обращение к миру:
"...на твоём костре догореть.
Ты вступаешь в сговор со мной.
Нагло верещит вороньё.
Я сцепляю пальцы в замок,
Чтоб не засчиталось враньё...".
Врать нельзя! Понимаешь?.. Скажешь слово неправды и тотчас у тебя на лбу высвечивается клеймо, тавр - "ВРУН!". И тут же - в костёр - пых...
Вот и вся технология зачистки мира!
И тут Тина...
- Что, что Тина? - спрашивает Лена.
Мне не надо отвечать - Лена и сама знает этот ответ: Тина соткана из частичек Бога. Вот такой божественный сгусток, скреп, сцеп, спай... Огнь Небесный, очищающий...
Вот такая история...
"...пальцы - в замок...".
Вот такие пироги...
Ти, Ты Та...
Ты мой омут, острог и порт...
Татататататататататататататааааааааааааааааа....
Вот такая наша Пирамида...
Тина - как вершина, венец!..