- Если я высуну язык, - сказал Дэнни язвительно, - то могу ворковать, как голубок. - Он приготовился продемонстрировать этот фокус, когда понял, что для этого надо не только высунуть язык, но и скрутить его трубочкой, словно табачный лист в сигаре. И хотя он весело проделывал это перед многими девушками, ему вдруг расхотелось высовывать язык перед Марлой. - А что касается того, что я немножко покружил вашу мебель, я сам мозги свернул набекрень, пытаясь понять, как мне это удалось. Для меня это такой же большой секрет, как и для вас. Когда я выясню, как это делается, я буду тренироваться на вас: расстегивать вам молнию на брюках, а также завязывать шнурки морским узлом. Теперь вы уйдете?
- Ни в коем случае. Я не уйду, пока не узнаю вашего секрета. Вы большой лжец, Дэнни, но я видела Даннингера и не верю в духов.
Дэнни опустился в кресло-качалку и тут же резко встал. Вид нейлоновых чулок, который открылся ему с этого места, не способствовал сосредоточенным размышлениям. Он прошел к раковине, чтобы вымыть руки.
- А как же ваша тетушка? - спросил он в отчаянии.
- Эта старая карга? - презрительно расхохоталась Марла, так, что кресло заскрипело. - Она топчется на месте - использует старые знания и не хочет учиться ничему новому. Марла другая. Она из тех умненьких сосунков, которых не проведешь занудными фокусами Гудини. Я поняла, как только увидела ваш трюк, что это совершенно новый метод, и я от вас не отстану.
Скрип раздался снова, и она добавила:
- Даже если мне придется выйти замуж.
- Понимаю, - отозвался Дэнни. - Интересно, как вы додумались до этого. Я не хочу портить вам вечер, Марла, но вы должны уяснить себе, что мне нечего продавать, даже за такую цену.
Внезапно у него закололо в груди, и ему пришлось остановиться на минуту.
- Или же вы, возможно, заключите сделку сами с собой, если это вас утешит.
- Нет, не утешит, - откликнулась девушка, раздельно произнося слова. - Я пришла сюда не спать с вами. Если бы мне только это было нужно, я бы сразу сказала. Если я позже решу, что мне этого хочется, я буду с вами спать, и если вы после этого предложите мне свой секрет, или Тадж Махал, или двадцать пять центов, я раздавлю вас, как гнилой мандарин. Я говорила о том, что хочу выйти за вас замуж, прежде чем вы перевели разговор на другую тему.
- Ну конечно же, вы не спите со своими мужьями. Вы просто едите их.
- Вы такой же мерзкий, как и все американцы. Если мне понадобиться подписать брачный контракт с вами, я подпишу. Вам тоже придется его подписать. Боже упаси, если вы не сделаете этого, - и к тому же если вы не уберете вашу постель. Держу пари, вы неделями белья не меняете.
Дэнни уже приготовился возразить, что менял белье не далее как пять дней назад, когда кто-то резко постучал в дверь.
- Убирайтесь, - рявкнул Дэнни. - Я уже сказал, что съеду. Пошел вон!
Снаружи воцарилось удивленное молчание. Затем стук раздался снова. Очевидно, это был не квартирный хозяин. Дэнни осторожно повернул замок, отодвинул щеколду и выглянул в дверной проем.
Стоящий за дверью человек был одет в серый деловой костюм и серую фетровую шляпу. Выглядел он, как отставной бухгалтер-ревизор.
- Мистер Кейден?
- Это я.
- ФБР, - сказал пришедший, открывая бумажник. Удостоверение подтверждало аббревиатуру. Дэнни молча посторонился, пропуская его вперед.
- Спасибо. Мне нужно с вами поговорить. Похоже, у вас неприятности, мистер Кейден.
- Когда об этом напишут в газетах, я сохраню вырезку. Что на этот раз? Только не говорите, что мой квартирный хозяин решил воспользоваться актом Манна!
Лицо Марлы мгновенно застыло. Она бесстрастно наблюдала, как за окном сгущаются сумерки.
- Нет, мистер Кейден, ваша личная жизнь нас не интересует. Я здесь по поручению Комиссии по ценным бумагам, а также по заданию ФБР. Полагаю, что вы были слишком молоды, чтобы застать крах двадцать девятого года, но нас беспокоит, как бы он опять не разразился. Игроки, которые хотят, чтобы снова произошел обвал, и граждане, которые проводят подобные операции, даже не подозревая о том, чем это грозит, быстро привлекают наше внимание.
- И чему я обязан, что попал в эту категорию? - осторожно спросил Дэнни.
- Ваши действия сегодня показались нам, мягко говоря, подозрительными, - заявил фэбээровец, усаживаясь в кресло-качалку и кладя ногу на ногу. Он даже шляпу не снял, но она выглядела на нем так естественно, будто была его неотъемлемой частью. Агент бросил одобрительный взгляд на колени Марлы, прежде чем продолжить, с таким видом, будто обладал всем, что ни есть в мире:
- Ваши экс-работодатели рассказали, что вы раскрыли секретное обвинение министра юстиции против "Международной пшеницы" не только до даты обнародования этого решения, но и даже до того, как был составлен циркуляр. Сегодня мы обнаруживаем, что вы оказались единственным инвестором на бирже, прищемившим "Пшеницу", когда после обвинения начался обвал акций; вы и еще несколько непрофессионалов, которые следуют любой примете, включая астрологию, - но вы единственный наносите страшный урон. Такая проделка делает честь даже бывалому спекулянту - не то что одиночке, который впервые сыграл на бирже - а у нас не было записей о том, что вы принимали участие в подобных сделках. Даже ваш брокер признал, что никогда о вас раньше не слышал, только разве когда вы учились в колледже. - Он приподнялся в кресле, чтобы расширить обзор. Марла тоже слегка приподнялась. Дэнни не мог точно сказать, что заставило их так сделать, но он был готов поклясться, что внимание фэбээровца было сосредоточено явно не на его обязанностях - и что движение девушки не дало ему возможности увидеть ни на квадратный миллиметр больше того, что Марла сочла нужным дать ему увидеть.
Дэнни был необъяснимо польщен.
- Вот уж не знал таких подробностей, - сказал он. - Если я совершил преступление, пожалуйста, предъявите обвинение. А то у меня есть другие дела.
Фэбээровец вежливо засмеялся, по-прежнему не удостаивая Дэнни взглядом.
- Умные игроки редко совершают преступления, - сказал он. - Иногда нам приходится обвинять их в нарушении акта Шермана. Когда нам не удается это сделать, мы вызываем их в суд в качестве свидетелей.
- Свидетелей чего?
- Ну, нарушения акта Шермана или акта Робинсона - Пэтмена, если уж очень нужно выйти за рамки дозволенного. Вы меня не слушаете?
- Так же, как вы на меня смотрите.
- Ах, извините, мистер Кейден. Ваша юная леди красива, вам должно быть лестно.
Дэнни упер руки в бока. Ехидная болтовня этого ненормального агента начала обретать смысл, и ему потребовалось максимально точно выяснить, что происходит. Конечно, тот факт, что министерство юстиции планировало держать в секрете обвинение до официального предъявления, был решающим. Если бы Дэнни преждевременно не вынес этот факт на страницы "Кроникла", обвинение не вызвало бы нежелательного эффекта на рынке.
И то, что упавшие в цене акции "Пшеницы" нашли только одного инвестора - его самого, - уже отбросило компанию на грань банкротства, к тому же это откликнется по всей Уолл-стрит и в правительстве и ввергнет всех в панику. Подобная тактика использовалась во время скандалов Захарова и Инсулла.
Но Дэнни, в отличие от Сэмюэля Инсулла, не был старым и раскаивающимся изгнанником и не мог ожидать сочувственных статей в желтых газетах, или, как Тейлор любил их именовать, "гадюшниках". Если окажется, что в "Пшенице" действительно планировали манипулировать рынком вопреки обвинительному заключению, о котором компания должна была знать, то Дэнни станет козлом отпущения, что будет большим сюрпризом как для "Пшеницы", так и для самого Дэнни. Его заживо загрызут биржевые волки.
Дар предвидения, похоже, заготовил ему еще одну ловушку.
- Так вы меня арестовываете? - спросил он удрученно.
- Ну да, временно. Вы привлечены судом в качестве свидетеля по делу о фиксации цен, о нарушениях правил, установленных Комиссией по ценным бумагам, и к тому же о возможных нарушениях актов Шермана и Робинсона - Пэтмена. Юридически вы ни в чем не обвиняетесь. Мы просто хотим узнать о вас побольше и постараемся проверить то, что мы узнаем. Так что вы не арестованы. Просто задержаны до выяснения обстоятельств.
- Как бродяга по обвинению в бродяжничестве.
- Ну да, примерно так. Однако вам потребуется адвокат. Лучше наймите хотя бы одного. Мы в вас заинтересованы больше, чем в каком-нибудь бродяге. - Фэбээровец слегка подвинул качалку. Похоже, этот маневр не принес ему больших успехов.
- Что это для меня значит, в смысле, что мне можно и что нельзя делать?
- Это означает, что суд хочет быть уверенным, что сможет найти вас по этому адресу. И это все. Ожидается, что вы наймете адвоката и будете жить здесь, пока вас не вызовут. А вас вызовут в течение нескольких дней, я так полагаю, поэтому не выходите никуда, не предупредив, куда идете. Но я бы на вашем месте вообще никуда не ходил, мистер Кейден. Если вы выйдете на улицу, то рискуете попасть за решетку. Ах да, кстати: мы уже приняли меры к тому, чтобы заморозить ваши счета.
- Я не могу получить деньги?
- Нет. Мы не вполне уверены, что они действительно ваши. Они могут принадлежать нескольким не очень крупным инвесторам, которые в праве рассчитывать, что с их сбережениями будут обращаться честно.
Неожиданно, не глядя на фэбээровца и не меняя позы, Марла сказала:
- Вот ведь воровская шайка!
Фэбээровец с сожалением бросил взгляд на ее бедра и встал.
- Прошу прощения, мисс, - произнес он голосом, в котором послышались человеческие нотки. - Это моя работа.
Марла не ответила. Дэнни молчал. Фэбээровец наконец удостоил его взглядом, не то чтобы недружелюбным, просто не очень заинтересованным. Глаза у него были пустыми и невыразительными.
- Не мне судить, виновны вы или нет, мистер Кейден, - заметил он. - Вы выглядите порядочным человеком. Если это действительно так, вам лучше не дергаться. Если вы нарушите обязательство, суд сочтет это доказательством вашей вины. Не выходите из дома, и все будет в порядке. Если вы все сделаете как надо, то и окажетесь на высоте. ФБР предоставит вам услуги адвоката, если вы не можете это себе позволить. - Он внезапно повернулся и улыбнулся Марле, но она все еще смотрела в темное окно. - Если честно, я не могу себе представить, чтобы человек вашего возраста мог оказаться злым гением, как считает КЦБ, - у вас просто недостаточно опыта. Стойте на своем, что бы ни случилось, и вы очистите свое доброе имя.
- Спасибо, - вяло отозвался Дэнни. В последнее время он слишком часто говорил "спасибо" по поводу и без повода.
- Не стоит. - Агент оглянулся на Марлу, пожал плечами и вышел. Хлопнула дверь.
Марла шевельнулась. Она встала и прошла к окну, в которое смотрела в течение всего разговора с агентом. Дэнни решил не анализировать эту перемену. Он благодарно опустился в большое кресло и опустил голову на руки.
Ему пришло в голову, что, похоже, он большую часть жизни провел, съежившись в этом кресле и размышляя, что делать дальше. Но теперь изгибы подлокотников, спинки и сиденья олицетворяли тупик. Он не может уйти и не может остаться.
Может быть, ему удастся убедить хозяина, что причины, по которым он хочет, чтобы Дэнни съехал, менее весомы перед предписаниями ФБР. Но, хотя вероятность успеха этого предприятия была довольно велика, Дэнни отклонил эту мысль. Этот путь вызвал бы еще больше толков среди соседей.
"Вы слышали? Этот мистер Кейден из пять Д водил в квартиру женщину, а теперь за ним пришли из ФБР. Говорят, он не имеет права покинуть здание. Заперся в комнате, вот что я слышала. Я всегда думала, что с ним что-то неладно. Он слишком много читает, а это вредно, быстро можно свихнуться. И с детьми он странно себя ведет. Говорят, он держит пауков. Ни за что бы не въехала в его квартиру. Он коммунист, вот мое мнение. Если нет, то при чем тут ФБР? Если мужчина постоянно ходит, уткнув нос в книжку, это непременно на нем скажется. Из книжек берутся всякие идеи. И даже такой с виду приличный молодой человек не избежал их влияния".
Дэнни поразился, как этот не слишком дружелюбный приговор перерос в яркую, живо возникшую в его воображении картину. Его бессознательное хваталось за соломинку.
Нет, его бессознательное было здесь ни причем. Разговор продолжался, даже после того как он постарался выбросить его из головы.
"Дэвид, закрой дверь хорошенько. Он иногда приходит домой рано и…"
Дэнни догадался, кто говорит: дешевая бабенка, живущая в другом конце коридора. Он в отчаянии схватился за голову. Еще только телепатии ему не хватало!
Но он тут же понял, что уже слишком поздно. В доме знали о ФБР, слухи распространялись со скоростью света. Если бы на Марсе были домохозяйки, и там бы судачили о нем. И подобные сплетни вполне могли вызвать интерес журналистов - само упоминание о ФБР могло привлечь к нему целую толпу писак.
Такого оскорбления ему не вынести: он больше не может так оставаться. И завтра он пойдет к Тодду. Но ему же нельзя выходить. Суд запретил. И КЦБ заморозила его счета…
Дэнни чувствовал себя как крыса в ловушке. Он был в отчаянии от постоянных неудач, на грани ужасного нервного срыва. Голоса исчезли, но голова болела ужасно. Напряжение от попыток справиться со сверхъестественными и непредсказуемыми эффектами истощили его жизнестойкость, и конца этому не предвиделось.
Пси-способности росли в нем, росли, как любой другой талант, увеличивающийся от практики. Дэнни вспомнил, что говорил его учитель музыки двадцать лет назад, когда он с отвращением учился играть на виолончели. "Практика дает совершенство, - говорил он. - Но может также прикончить".
Марла повернулась и посмотрела на него; взгляд ее стал более мягким.
- У тебя неприятности, да? - спросила она. - Похоже, Марла поставила не на ту лошадь.
- Дверь не закрыта, - сказал Дэнни. - Забирай свою ставку и отправляйся домой.
Она тряхнула головой.
- Теперь ты от меня не избавишься, Дэнни. Я остаюсь. Расскажи, что с тобой случилось.
- Ох, ради Бога…
- Нет, только для того, чтобы тебе полегчало. Я не обещаю верить каждому твоему слову, но тебе просто необходимо высказаться.
Дэнни покорно рассказал и про "поисковые трюки", и про выигрыши в лотерее, и про Эмерса, стараясь быть кратким, частично из-за усталости, частично из-за презрения к тому, о чем рассказывал. Он хотел побыстрее закончить, поскольку вся эта предыстория смыкалась с тем, что с ним произошло за последнее время.
- Когда я учился в старших классах, - сказал он вдруг, - моя родня просто помешалась на игре в бридж с пятью мастями. Тогда эта игра на какое-то время захватила всю страну, хотя ни в какое сравнение не шла с канастой. Кроме обычных червей, крестей, треф и бубен, там была еще одна масть - орлы.
- Короны, - перебила его девушка. - Я знаю эту колоду. Однажды я купила одну. Думала, что пятая масть пригодится для карточных фокусов, если бы мне вздумалось ими заняться, но я так ее ни разу и не использовала. Эта масть называется "короны".
- Может быть. Если она называлась "короны", держу пари, что ты купила колоду до бума. Возможно - игра была придумана в Европе, и, когда началось сумасшедшее увлечение ею, какой-то патриот решил, что игра будет продаваться лучше, если назвать пятую масть "орлами". Как бы ее ни называли, долго она не протянула. Я и сам считал, что она лучше подошла бы для покера, но не для строгого покера, а для всяких его сложных разновидностей, в которые превращается покер, когда в игре участвуют женщины. (Кроме этой, подумал он. С первого взгляда он понял, что в этой девушке сосредоточены и покер со старшей и младшей рукой, и джек-пот с возрастанием, и "плюнь в океан").
- И ты "орел"?
- Точно, я "орел", - подтвердил Дэнни. - Мало чести, сумасшедшая карта в капризной масти. Валет "орлов" собственной персоной; все для всех и ничего для себя.
- Я все же предпочитаю называть эту масть "коронами", - сказала Марла. - Я рада, что ты мне это рассказал. У меня даже появилась моральная причина здесь остаться - теперь, когда ты действительно в трудном положении. Конечно, если я тебе нужна. Мне нравится игра с неравными шансами. Если в ней выигрываешь, выигрыш получается сумасшедший.
- Ага, - подтвердил Дэнни. - К черту этот разговор о лошадях. Я бы лучше…
Он захлопнул рот - слышно было, как щелкнули зубы, - и стоял неподвижно, ошеломленный.
- Подожди-ка, - наконец произнес он. - Подожди-ка минутку. Я сказал: "я ставил на деньги". Но я ведь ставил на лошадей.
- А какая разница?
- Огромная. В одной книге Райна говорится, что благодаря сверхчувствительному восприятию точность возрастает с увеличением числа вещей, которыми манипулируешь.
- Здорово. Только я не понимаю.
- И не должна. Так ты остаешься? Ладно, ты можешь пригодиться. Сколько у тебя денег?
Она тревожно застыла и сказала насмешливо:
- Постой, малыш. Ты имеешь дело с Марлой. Она кое-что соображает, если помнишь. Здесь нет лошадей - здесь квартира.
Он почти ее не слышал.
- Множество одинаковых объектов - вот в чем дело. Не лошади - они все со своим особым характером, все уникальные комбинации. А вот долларовые купюры почти одинаковы. Нас не волнуют действительные результаты скачек; предсказать их - трудная математическая проблема. И держу пари, что с помощью парапсихологии с ней не справиться. Но мы можем проследить за потоком денег - только за одними долларовыми купюрами - в любой букмекерской конторе.
- Ты несешь чепуху.
- Я? - Он иронично усмехнулся. - Ты ведь хотела изучить, как я работаю, да? Ну так вот, у тебя есть такая возможность. - Он достал одну из оставшихся у него купюр и отдал ей. - Положи это в свой кошелек. Добавь что-нибудь из своих денег. Для этого фокуса нам не потребуется расписание заездов или клички лошадей. Вот смотри…
Он встал и подошел к окну, устремив невидящий взгляд через стекло и вспоминая вращение миллионов мельчайших искр на поверхности своего мозга. Секундой позже память соединилась с реальностью, и его голова загудела от боли.
Дэнни не обращал на нее внимания. Он потянулся за карандашом, натолкнулся рукой на раковину, и его пальцы коснулись куска мыла, углом которого он нацарапал цифры на оконном стекле.
- Чертовщина какая-то.
- Заткнись и смотри сюда. Сделай свои ставки вот в таком порядке на любую лошадь. Поняла? Когда ты сделаешь возврат восемнадцать к одному на четвертой ставке - а ты сделаешь - повтори шестую ставку дважды. Затем повтори первую ставку, затем подожди двузначного возврата на девятой ставке, так, и…
Девушка нашла карандаш, помусолила грифель стала списывать ряд написанных на стекле цифр на ткань своего платка.
- Я не слабоумная. Уж за числами могу проследить. Если будешь болтать под руку, я сделаю ошибку.
- Ладно.
Она бросила карандаш на телефонный столик.
- Вот. Не знаю, почему я это делаю. Но только не из-за любви.
Она положила купюру Дэнни в кошелек и исчезла за дверью. У Дэнни мелькнула мысль, увидит ли он ее еще когда-нибудь, но почти сразу же со спокойной уверенностью ответил себе, что для этой девушки любой подарок окажется слишком мал, чтобы ее удовлетворить, и ничего с этим не поделаешь.