- Вы можете показать это завтра какому-нибудь металлургу, - предложил Уэр. - Едва ли мне удалось загипнотизировать и его. А теперь мы, может быть, перейдем к делу.
- Вы, кажется, сказали…
- Что даже для самого простого трюка нужен демон. Да, именно так. Сейчас он у вас за спиной, мистер Бэйнс, и будет оставаться там ровно двое суток. Запомните: двое суток. Конечно, такая безделица мне дорого обойдется, но я всегда делаю нечто подобное для скептически настроенных клиентов, и это будет включено в мой счет. Итак, прошу вас, мистер Бэйнс, что вы хотите?
Бэйнс передал платок Джеку, который аккуратно сложил его и завернул в вощеную бумагу.
- Я хочу, чтобы один человек умер, - ответил Бэйнс, - без следов насилия.
- Разумеется, но кто?
- Сейчас я его назову. Но сначала скажите, подвержены ли вы сантиментам?
- Почти нет. Правда, я не убиваю своих друзей ни для каких клиентов. А иногда не хочу убивать кое-кого из посторонних. Но в таких случаях я просто повышаю цену.
- Тогда давайте лучше рассмотрим возможности, - предложил Бэйнс - Допустим, моя бывшая жена доставляет мне массу неприятностей. Что вы скажете?
- У нее есть дети - от вас или кого-нибудь другого?
- Нет, ни одного.
- Тогда нет проблем. За такую работу я обычно беру ровно пятнадцать тысяч долларов.
Бэйнс застыл в изумлении.
- Только и всего? - пробормотал он наконец.
- Да. Мне кажется, я почти столь же богат, как вы, мистер Бэйнс. В конце концов, я сумею отыскать клад не хуже, чем белые монахи, - пожалуй, даже гораздо лучше. Я использую также "алиментные" дела для поддержания своей репутации в глазах публики, хотя в финансовом смысле терплю от них убытки.
- Какие же гонорары вас интересуют?
- Я начинаю немного оживляться, когда речь идет о пяти миллионах.
"Если он и шарлатан, то очень крупный", - подумал Бэйнс.
- Давайте вернемся к случаю с алиментами или, лучше, допустим, что меня не волнуют алименты, - на самом деле так и есть. Но, может быть, я хочу, чтобы она не только умерла, но умерла нехорошей смертью, с мучениями.
- За это я не повышаю цену.
- Почему?
- Мистер Бэйнс, я хочу вам напомнить, что не являюсь наемным убийцей. Сам я никого не убиваю - только вызываю и направляю определенные силы. Очень возможно - и даже наверняка - каждый из моих пациентов умирает в таком ужасе и в таких муках, которые не в силах вообразить ни вы, ни даже я. Но вы высказали особое пожелание, чтобы ваша жертва не имела следов насилия. Я сам предпочитаю такие убийства. Но как тут найти бесспорные доказательства предсмертных мучений, если вы захотите убедиться, что платили не зря?
- Но бывает и наоборот, мистер Бэйнс. Часто клиенты просят, чтобы их бывшие супруги умирали безболезненной, даже приятной смертью - очевидно, тут все еще присутствуют какие-то чувства. Я мог бы увеличить плату в таких случаях, если бы у трупов не оставалось следов болезней или насилия. Но мои агенты - демоны, и их невозможно принудить к милосердию. Поэтому я не принимаю подобных условий со стороны клиентов. Вы платите за смерть и получаете смерть. Обстоятельства зависят от агента, и я не предлагаю своим клиентам того, чего не могу им обеспечить.
- Хорошо, мне ясен ваш ответ, - сказал Бэйнс. - Забудьте про Долорес - на самом деле, это лишь мелкая непонятность, и не единственная. Давайте теперь поговорим о другом конце спектра. Допустим, я бы попросил вас… заняться… крупным политическим деятелем, скажем, губернатором Калифорнии или, если он ваш друг, какой-нибудь другой столь же значительной фигурой.
Уэр кивнул:
- Он вполне подойдет. Но как вы помните, меня интересовало наличие у пациента детей. Если бы у вас было "алиментное дело", я сразу спросил бы о родственниках. Мой гонорар возрастает от количества и типа людей, которых затронет данная смерть. Отчасти это то, что вы называете сантиментами, отчасти своего рода самозащита. В случае с нынешним губернатором я возьму с вас по одному доллару за каждый голос, полученный им на последних выборах. Плюс издержки, разумеется.
Бэйнс восхищенно присвистнул:
- Впервые встречаю человека, который разработал систему оплаты сантиментов. Я понимаю, почему вас не интересуют "алиментные дела". Когда-нибудь, мистер Уэр…
- Доктор Уэр. Пожалуйста, называйте меня так. Я доктор теологии.
- Извините. Я просто хотел сказать, что когда-нибудь спрошу у вас, зачем вам столько денег. Такие астеники, как вы, редко находят хорошее применение деньгам. Тем не менее я вас понимаю. Все должно быть оплачено авансом?
- Авансом оплачиваются издержки. Гонорар после выполнения заказа. Надеюсь, вы понимаете, мистер Бейнс…
- Доктор Бейнс. Я доктор права.
- Примите и вы мои извинения. Теперь, когда мы обменялись любезностями, я хочу, чтобы вы поняли: меня еще никто никогда не обманул.
Бейнс подумал о том существе, которое будто бы должно сидеть у него за плечами до послезавтрашнего дня. Судя по тесту с золотыми слезами на носовом платке, он мог надеяться, что ему не придется обманывать Уэра. Собственно, Бэйнс и не собирался его обманывать.
- Хорошо, - сказал он, поднимаясь. - Контракт нам, пожалуй, не нужен. Я согласен на ваши условия.
- Но для чего вам нужна смерть губернатора Калифорнии?
- О, мы будем рассматривать ее как первый шаг. Джек обсудит с вами остальные детали. А мне сегодня нужно вернуться в Рим.
- Вы сказали "первый шаг"?
Бэйнс коротко кивнул, Уэр так же поднялся:
- Очень хорошо. Я больше не стану задавать вопросы. Но, по правде говоря, я должен предупредить вас, мистер Бэйнс: если вы захотите сделать еще один подобный заказ, я спрошу о ваших намерениях.
- Кстати, - заметил Бэйнс, скрывая свое недовольство, - мы должны будем обменяться признаниями. Скажите, доктор Уэр, этот, э-э, демон, который сидит у меня на спине, уйдет сам в положенное время, или мне нужно встретиться с вами еще раз, чтобы избавиться от него?
- Он не сидит на вашей спине, - ответил Уэр. - И он уйдет сам. Вопреки Марло, несчастье не любит компании.
- Ладно, посмотрим, - усмехнулся Бэйнс.
2
Некоторое время Джек Гинзберг испытывал странное ощущение человека, который не понимает происходящего и потому считает, что от него могут избавиться. Как будто некое чудовище заглотило его по ошибке и собралось отрыгнуть обратно.
Ожидая, когда его отрыгнут, Джек занялся своими мелкими делами: погладил щеки, проверяя, хорошо ли они выбриты, восстановил складки на брюках, посмотрел счета за последнюю неделю, думая между тем - как обычно в минуты досуга - о новой девушке и о том, как она выглядела бы в тех или иных позах. Впрочем, возможно, она не представляла собой ничего особенного. Часто за незначительными достоинствами скрывались большие недостатки.
Однако, когда шеф ушел, а Уэр вернулся к своему столу, Джек уже вполне был готов заняться делом. Он всегда гордился своим абсолютным самоконтролем.
- Итак, ваши вопросы? - осведомился Уэр, откинувшись на спинку кресла.
- Их немного, доктор Уэр. Вы упомянули об издержках. О каких издержках идет речь?
- В основном, разъезды, - ответил Уэр, - Мне надо увидеть пациента лично. В данном случае это потребует поездки в Калифорнию, которая представляет для меня большое неудобство и потому вносится в счет. Сюда входит оплата полета, гостиничных номеров, питание и другие мелкие расходы. Я их перечислю после выполнения заказа. Затем возникает вопрос: как увидеть губернатора? У меня есть коллеги в Калифорнии, но магия и политика пересекаются сравнительно редко, и мне понадобятся средства, чтобы подкупить некоторых должностных лиц. В целом же, я думаю, аванс в десять тысяч не будет слишком мал.
…И все ради какого-то колдовства. Даже противно. Но шеф верил в него, по крайней мере, пока. Поэтому Джек чувствовал себя в весьма щекотливом положении.
- Это звучит убедительно, - согласился он. Но даже не подумал достать чековую книжку. Он не собирался одаривать незнакомого человека, не получив от него никаких гарантий. - Честно сказать, сэр, нас немного удивляет необходимость таких издержек. Мы, конечно, понимаем, что вам легче сесть в самолет, чем оседлать демона…
- Я не уверен, что вы это понимаете, - перебил Уэр. - Во всяком случае, лучше задайте свой вопрос без обиняков.
- Хм… Доктор Уэр, почему вы живете за пределами Соединенных Штатов? Насколько нам известно, вы еще сохранили гражданство. В конце концов, у нас в Штатах еще существует свобода религий. Почему шеф должен оплачивать вашу поездку на родину как работу?
- Потому что я не заурядный гангстер, - ответил Уэр. - И еще потому, что я не хочу платить налоги и даже сообщать кому-либо о своих доходах. В противном случае есть две возможности (объясню специально для внимательного прибора, который лежит в вашей сумке, поскольку у вас, как видно, не все в порядке со слухом): если бы я жил в Соединенных Штатах и объявил себя волшебником, меня обвинили бы в мошенничестве, а если бы я успешно защитился, то есть доказал бы, что я действительно тот, за кого себя выдаю, меня прикончили бы в газовой камере. Если бы я не смог оправдаться, то стал бы всего лишь еще одним шарлатаном. В Европе я могу назваться волшебником, и меня оставят в покое, если я сумею удовлетворить своих клиентов - coreat emptor. В противном случае мне все время придется убивать незначительных политиков и бухгалтеров, такая мелкая работа рано или поздно приведет к снижению доходов. Теперь можете выключить эту штуку.
Ага, значит все-таки что-то не так. Этот шутник наживался на суевериях. Джек Гинзберг неплохо разбирался в подобных вещах.
- Понимаю, - спокойно сказал он. - Но ведь здесь, в Италии, у вас должны быть почти такие же неприятности с церковью, как дома с правительством?
- Нет, нынешний понтификат достаточно либерален. Современная церковь осуждает то, что она называет суеверием среди своих приверженцев. За десять лет я ни разу не встречал прелата, который верил бы в буквальное существование демонов, хотя некоторые монахи знают побольше.
- Разумеется, - кивнул Джек, торжественно захлопывая свою ловушку, - таким образом, сэр, похоже, вы завысили цену и были недостаточно искренни с нами. Если вы действительно способны контролировать тех князей и президентов, вы могли бы столь же легко доставить шефу женщину, как найти клад или совершить убийство.
- Да, мог бы, - ответил волшебник с легким раздражением. - Я вижу, вы кое-что читали. Но я уже объяснял доктору Бэйнсу и еще раз объясняю вам, что моя специальность - только насильственные преступления. А теперь, мистер Гинзберг, я полагаю, вы собирались выписать мне чек.
- Да, собирался…
Но он все еще медлил. Наконец Уэр учтиво поинтересовался:
- Нет ли у вас еще каких-нибудь сомнений, которые я мог бы разрешить для вас, мистер Гинзберг. Я как никак доктор теологии. Или, может быть, вы хотите сделать мне личный заказ?
- Нет, - пробормотал Джек. - Нет, ничего.
- Зачем же стесняться. Ведь вам явно понравилась моя ламия. И она, в самом деле, лишена недостатков, которые вас так раздражают в обычных женщинах.
- Черт побери! Я не знал, что вы читаете мысли! И тут вы солгали.
- Я не читаю мысли и никогда не лгу, - возразил Уэр. - Но я достиг совершенства в чтении лиц. Это избавляет меня от многих неприятностей и позволяет реже обращаться к магии. Так вы хотите эту тварь или нет? Если угодно, я пришлю ее вам тайно.
- Нет.
- Не хотите тайно. Что ж, мне жаль вас тогда. Тогда скажите сами, мой безбожный и бесстрастный друг, чего вам хочется? Ваше дело давно уже сделано. Забудьте о нем. Так что же это?
На миг затаив дыхание, Джек уже почти готов был признаться, но Бог, в которого он уже не верил, не оставил его. Джек выписал чек и положил его перед волшебником. Вошла девушка (нет, не девушка) и унесла чек.
- До свидания, - сказал Терон Уэр.
Джек опять упустил случай.
3
Отец Доменико еще раз с надеждой перечитал письмо. Отец Учелло пользовался августинским стилем, полным резких слов и явных неологизмов, вплетенных в средневековый синтаксис - отец Доменико предпочел бы стиль Роджера Бэкона, но этот выдающийся антимаг, не принадлежавший к числу Отцов Церкви, соблазнил немногих последователей - и, возможно, отец Доменико не совсем правильно понял его. Но нет; несмотря на довольно замысловатую латынь, смысл на сей раз не вызывал сомнений.
Отец Доменико вздохнул. Практика Ритуальной магии, по крайней мере ее белой разновидности, которой занимались в монастыре, по-видимому, становилась все более бесполезной. Проблема отчасти была в том, что основное традиционное применение (для получения благ) белой магии состояло в отыскании скрытых сокровищ; после многовековой неустанной деятельности сотен чародеев, как белых, так и черных, а также вовлечения в эту деятельность современной техники - миноискателей и тому подобного - осталось очень мало ненайденных кладов. Последние оказывались либо на дне морей, либо в местах типа Форта Нокс или швейцарского банка, и для их извлечения требовались такие колоссальные усилия, которые сводили на нет возможность получения прибыли как клиентом, так и монастырем.
В целом у черных магов дела шли гораздо лучше, по крайней мере в этой жизни. Но никогда не следует заявлять, поспешно напомнил себе отец Доменико, что они осуждены на вечные муки. Почему-то адские духи, такие, как Люцифуге Рофокале, охотно наделяли огромной силой смертных, чьи души и так уже почти принадлежали преисподней; очень странно, особенно если учесть характер среднего чародея, к тому же соглашение может быть легко расторгнуто в последний момент; странно также, что Бог позволял демоническим силам через посредство чародея обрушиваться на невинных. Но это всего лишь один из аспектов проблемы зла, которую церковь уже давно разрешила. Ответ (или двойственный ответ) дает концепция свободной воли и первородного греха.
Следует также вспомнить, что даже практика белой, или Трансцендентальной, магии официально считается смертельным грехом, ибо современная церковь отвергает всякие сношения с духами - в том числе и не падшими, поскольку такая практика признает ангелов демиургами и прочими каббалистическими божествами - какие бы намерения при этом ни преследовались. Однажды было признано, что лишь тот, кто достиг высших ступеней благочестия, чистоты и мастерства, способен вызывать и контролировать демонов, не говоря уже об ангелах; но после многочисленных упущений и злоупотреблений церковь из соображений практичности и гуманности объявила волшебству анафему, оставив за собой лишь негативный аспект магии - экзорцизм - и то лишь в пределах строжайших канонов.
Монастырь Монте Альбано имел особое разрешение, очевидно, отчасти благодаря тому, что монахи некогда весьма успешно пополняли казну Святого Петра; частистично оттого, что знание, получаемое с помощью Трансцендентальных ритуалов, могло иногда поддерживать авторитет церкви; кроме того, в некоторых, правда, редких случаях, белая магия, как известно, продлевала телесную жизнь. Но теперь все эти блага обнаруживали явные признаки оскудения, а следовательно, привилегия могла быть отменена в любой момент, что положило бы конец последнему святилищу белой магии в мире. И увеличило бы клиентуру черных магов. Хотя они не имели своих храмов, если не считать "Парижских братьев", романтиков школы Элифаса Леви, которые своим безумием вызывали скорее жалость, чем осуждение, однако число отдельных колдунов ошеломляюще росло, хотя уже и одного было бы слишком много. Это вернуло отца Доменико к главной проблеме. Он снова вздохнул, поднялся и, зашлепав босыми ногами по полу, - братья Монте Альбано не носили обуви отправился с письмом в руке к настоятелю. Отец Умберто оказался на месте (обычно все в монастыре находились на своем месте; Гору могли покинуть лишь миряне, и только на мулах), и отец Доменико сразу перешел к делу.
- Я получил еще одно многословное послание от нашего знатока нечистой силы, - сказал он. - И я невольно начинаю думать, что дело действительно довольно серьезно.
- Вы имеете в виду дело Терона Уэра, насколько я понимаю?
- Да, конечно. Американский торговец оружием, который посещал наш монастырь, как мы и предполагали, отправился отсюда прямо к Уэру, и отец Учелло предупреждает, что в Бизи-тоно появились признаки приготовлений, по-видимому, к серьезной акции.
- Я хотел бы, чтобы вы избегали этих выражений. Они усложняют понимание речи. Как я заметил, словесные трюки, как правило, означают лишь, что говорящий сам не вполне уверен в своих словах и пытается завуалировать факты. Ну ладно. Что же касается поклонника дьявола Уэра, мы ни в коей мере не способны помешать ему, какую бы акцию он ни готовил.
- Прошу прощения, таков стиль отца Учелло. Во всяком случае, он настаивает, чтобы мы вмешались. Он даже решил прибегнуть к гаданию, отсюда вы можете видеть, сколь велика его тревога, и некий покровитель, которого он не называл, поведал ему, что встреча Уэра и Бэйнса предвещает нечто поистине чудовищное. И будто бы весь ад ожидает встречи этих двоих, с тех пор как они родились.
- А уверен ли он, что его покровитель на самом деле не демон, который вполне мог солгать или, по крайней мере, прихвастнуть? Как вы сами только что косвенно признали, отец Учелло отошел от практики.
Отец Доменико развел руками:
- Конечно, мне нечего ответить на это. Если пожелаете, отче, я попытаюсь вызвать упомянутую персону, кем бы она ни была. Но, как вы знаете, велика вероятность того, что явится кто-то совсем другой, к тому же в таких случаях очень трудно задать правильный вопрос. Великие Властители, очевидно, лишены чувства времени в нашем понимании, а демоны, даже если их заставить подчиняться, часто совсем не разбираются в том, что происходит за пределами их сфер влияния.
- Именно так, - согласился настоятель, который сам не практиковал уже много лет. Некогда он обладал большим талантом. Но приход талантливых экспериментаторов к административной деятельности - проклятие всех исследовательских учреждений. - Я думаю, вам не стоит рисковать своей жизнью и, конечно, своей душой, вызывая духа, которого не можете назвать. А отец Учелло должен знать, что мы не можем сделать с Уэром ничего. Или он может что-то предложить?
- Он хочет, - неуверенно проговорил отец Доменико, - чтобы мы послали к Уэру наблюдателя, который будет находиться рядом с ним, в Позитано, до тех пор, пока мы не узнаем, какое дело там затевается. Во всяком случае, мы можем это сделать, а отец Учелло, конечно, не может. Вопрос только в том, хотим ли мы.
- Гмм, гмм, - пробормотал настоятель. - Очевидно, нет. Это может нас разорить - о, не в финансовом смысле, конечно, хотя и тут есть определенные трудности. Но мы не можем себе позволить послать ученика не из самых лучших, и потом, одному Господу известно, сколько месяцев в той инфернальной атмосфере…