Вглядевшись в меня чуть пристальнее, он тут же попытался исправиться:
- Да вы погодите, погодите, не пугайтесь заранее, тут ничего такого уж неприятного нет - может быть, вам даже будет интересно. И я, конечно, буду там с вами…
Но было поздно. Современный, приличный человек во мне уже не поддавался реанимации. Я смутно догадывался, что лицо моё в этот миг напоминает вытянутую морду старого осла, но мне, в общем, было всё равно. Достоинство, престиж, этикет и прочие атрибуты нового времени на какое-то время утратили для меня всё своё значение. Мелькнула спасительная мысль - не издевается ли надо мной этот молодчик? - но один взгляд на него начисто опровергал это счастливое подозрение: лицо его, всё то же значительное лицо обременённого ответственностью государственного мужа, было смертельно серьёзно и до краёв переполнено осознанием важности момента.
- Я вижу, это для вас неожиданность? - наконец, пришёл он мне на помощь, за что я был ему чертовски благодарен, - ибо, если б он и далее продолжал дожидаться моего ответа, мы бы с ним, наверное, до конца времён вот так сидели друг напротив друга и молчали - шокированный старый осёл и модный политический деятель, по уши гордый своей миссией. А он, наконец, сбавил градус пафоса и улыбнулся - весьма отечески. - Вы, я вижу, очень скромный человек. И напрасно. Скромность, конечно, замечательное качество, но ложная скромность - большой грех. Уничижение паче гордости - слышали?.. Специалисты вашего уровня должны снисходить до властей, а не трепетать перед ними. Поверьте, для нас и лично для Бессмертного Лидера будет огромной честью, если вы согласитесь подарить нам энную (модное словцо) частицу своего времени…
"Для Бессмертного Лидера будет огромной честью, если я…"
- В каком качестве?.. - пробормотал я, чтобы хоть что-то сказать, на что Игорь тут же ответил - видно, ответ был у него заготовлен заранее:
- В качестве гостя - крупного учёного и просто интересного собеседника и приятного человека.
- Простите меня, - я постепенно приходил в себя, но голос немилосердно дрожал, - вы простите меня, Бога ради, Игорь Игоревич, но я не совсем Вас понимаю. Вы уверены, что ни с кем меня не путаете, что вам нужен именно я?.. (Они никогда не ошибаются, запоздало вспомнил я, но слово не воробей; к счастью, шеф безопасности милостиво проглотил это оскорбление). Я, ей-Богу, не представляю, чем мог привлечь внимание господина президента. В науке я человек незаметный и…
Кострецкий остановил моё словесное недержание, мягко положив ладонь мне на запястье, как это делают с понравившейся женщиной, - и на лице его отразился ласковый упрёк, который я перевёл бы следующим образом: "Ты же так хорошо начал, не унижайся, будь достоин меня и себя".
- Какой же вы незаметный? Помилуйте, - из вежливости решил он элегантно перейти на сленг моей юности, да промахнулся: в конце двадцатого века так уже не говорили. И вновь лингвистический промах представителя безупречной службы согрел мне душу куда вернее дорогого вина - и я, наконец, смог вздохнуть почти свободно. - Не надо кокетничать. Вы очень уважаемы в широких научных кругах. А если простой рабочий люд и не узнаёт вас в метро, так это только делает вам честь - дешёвая популярность никогда не украшала серьёзного учёного. Но мы-то с Александром Васильевичем люди образованные, поверьте. Не надо нас недооценивать, - он снова примирительно улыбнулся, как бы говоря: "Видишь, я шучу с тобой, значит, у тебя всё в порядке", - и тут же опять посерьёзнел. - Господина Бессмертного Лидера очень заинтересовала ваша тема "Осознание бессмертия души в лечении депрессий и других психогенных расстройств". Он досконально изучил все ваши крупные работы и хочет познакомиться с автором лично…
Снова доверительная улыбка, но уже с грустинкой. - Да вы не бойтесь, он не станет вас терроризировать всякой там научной проблематикой. Просто…
Он вдруг смолк и усмехнулся, как бы раздумывая - стою ли я того, чтобы со мной откровенничать?..
- Ну, ладно, не буду вас мучить. Открою маленький секрет, - тут он перегнулся через столик, едва не подпалив свечой свою короткую стильную куафюру, и горячо прошептал мне в лицо: - На самом деле ему просто охота поболта-а-ать с кем-нибудь поста-а-арше-е-е-е…
Как ни был я ошеломлён всем происходящим, но этот пассаж - такой неожиданный в свете его предыдущих витиеватостей - не на шутку меня покоробил и даже возмутил.
Маленькое примечание. Дело в том, что тема, которую он назвал - осознание бессмертия и тд, - не очень-то любима моими коллегами. Даже, лучше сказать, совсем не любима. Иначе говоря, я застолбил её, как золотоискатель - свою территорию, и вот уже много лет в гордом одиночестве разрабатываю эту пусть не особенно щедрую, а всё же подчас приносящую золотые крупицы жилу. Многие, знаю, надо мной посмеиваются - но мне, в общем, на это наплевать.
Но президента Гнездозора - единственного на планете человека, давным-давно осознавшего своё бессмертие, и не какое-нибудь там вилами на воде писанное, а самое что ни на есть ощутимое, земное, телесное - эта проблема и впрямь могла бы заинтересовать. Да, несомненно, могла бы. Иное, пожалуй, и представить себе трудно. Ему, несомненно, будет любопытно узнать, что по этому поводу думает (тоже единственный в своём роде!) специалист. Это казалось мне вполне естественным. Так что - к чему Кострецкий приплёл сюда мой возраст, я не совсем понимал.
Видимо, я, сам того не желая, издал горлом какой-то протестующий звук, - ибо в следующий миг, когда великий глава ИБР, наконец, перестал дышать мне в лицо ёлочным ароматизатором и вернулся в более подобающее ему положение, лицо его было уже не покровительственным, как секунду назад, а почти виноватым:
- Пожалуйста, не сердитесь, я не хотел обидеть вас. Вы меня, вероятно, не так поняли. Можно, я буду откровенным? - он снова положил руку на моё запястье и доверительно сжал его.
- Поймите простую вещь. Бессмертному Лидеру трудно быть постоянно самым старшим и умным. Хочется и ему расслабиться, почувствовать себя несмышлёнышем. А это с каждым годом, сами понимаете, всё труднее. Всё невероятнее становится найти достойного собеседника. Даже ровесники постепенно выживают из ума. Вы в этом смысле - уникальный человек, просто уникальный. Вы ведь принадлежите к поколению его родителей, таких уже почти не осталось, а те, кто выжил, давным-давно в маразме (извините!). Вам же удалось сохранить блестящий ум и, что немаловажно, прекрасную форму. Вы в каком-то смысле сродни ему. Поверьте, вы нам очень нужны, очень. Ну, так вы согласны? - он почти просительно заглянул мне в глаза, - скажите, вы согласны?..
Попробовал бы я отказаться! Его ласковые интонации ни на секунду не ввели меня в заблуждение - я прекрасно понимал, что люди такого ранга, как Кострецкий, не просят, а приказывают. С другой стороны, объяснения его были весьма логичны и внушали доверие. Под их воздействием мне и впрямь начинало казаться, что в предложении, которое я только что получил, нет ровным счётом ничего экстраординарного.
Что я, собственно, теряю? Почему бы и в самом деле не съездить с комфортом на природу, не отдохнуть, не провести время с приятными людьми?.. Ну да, большими людьми, влиятельными, почти небожителями, - ну так что же? С чего я, в самом деле, так трепещу перед ними - разве я себя на помойке нашёл? Тем более они сами меня приглашают. Так почему бы мне, чёрт возьми, в кои-то веки не расслабиться и не поверить, что мой возраст и статус дают мне полное право быть с ними на равных? И вправду? Почему?
- Конечно, я всегда рад служить Бессмертному Лидеру, - сдержанно ответил я.
- Ну вот, опять - служить! - Кострецкий возмущённо прихлопнул ладонью по подлокотнику. - Повторяю: вы гость. Почётный гость господина Президента. Впрочем, - он снова улыбнулся одной из обаятельнейших своих улыбок, - это всё детали. Их мы обсудим позже. Главное, что мы сошлись в главном - простите за дурной каламбур. Что ж, кофейку?
- Не откажусь, - сдался я, тут же поймав себя на странной мысли - по-видимому, я был хорошим учеником! - что вежливая эта фраза-клише, уже раз произнесённая сегодня, композиционно закругляет разговор, превращая его в нечто цельное и гармоничное.
Видимо, это уловил и Кострецкий - в его увлажнившемся взгляде засквозило умиление и нежная благодарность. Впрочем, он тут же совладал с собой и вылез из кресла, чтобы приготовить мне кофе. В наше время считается правильным и стильным делать всё своими руками. Поэтому я тоже поучаствовал - покрутил ручку крохотной, одетой в футляр красного дерева кофемолки, напоминающей мини-шарманку, только что без музыки. Маленький урок гостеприимства. Ну, варил-то он своё зелье уже без моей помощи - в мелком раскалённом песке, под которым, как он пояснил, размещается суперсовременная ультразвуковая жаровня.
Кофе, конечно же, оказался умопомрачительным. Осторожно поцеживая его из хрупкой антикварной чашечки (было одинаково страшно раздавить её неловкими пальцами и порезать губу об острый, как бумага, край), я всё больше ловил себя на тревожном ощущении, что меня дурят, как простачка, что мне ещё предстоит крупно поплатиться за свою доверчивость и наивность. Как именно?.. Но спросить об этом Игоря я, естественно, не решился.
4
Я всегда был далёк от политики.
Воспринимать эту мутотень я готов только в одной форме - когда мне подают её как смачное остро-злободневное шоу. С удовольствием смотрю и пародийные номера, ну, Бессмертный, конечно, табу, а Кострецкого можно и даже нужно, он это любит. Всё остальное вызывает у меня мучительные зевотные, а то и рвотные спазмы. Уж извините старика за физиологичность.
Видеоновостей, как уже повторял не раз, я на дух не переношу. По аудио - только музыку. Свежие статьи УК (устной конституции) узнаю от Стеллочки - хорошенькой блондинистой молошницы в ближайшем супермаркете, у которой регулярно по вторникам и пятницам беру диетический творог (у меня пошаливает желчный пузырь). По неясной мне причине она благоволит ко мне, - так что остаться в полном неведении, чреватом неумышленными политическими преступлениями, я не рискую, а большего мне и не требуется. Словом, я представляю собой тот весьма распространённый тип, который в давно ушедшие дни моей юности был резко презираем, а ныне, в эпоху стабильности, способен вызвать лишь уважение - тип равнодушного, пассивного, инертного, аморфного, замкнутого в своей мещанской скорлупе обывателя.
Но вот мою уютную скорлупку грубо вскрыли снаружи, - и я, голенький 87-летний цыплёночек, очутился перед необходимостью в спешном порядке обрастать пухом и перьями политической грамотности (сам не знаю, с чего ко мне прицепились эти орнитологические сравнения). Что ж, а ля герр ком а ля герр. Я твёрдо решил, что не оставлю себе ни малейшего шанса облажаться и ляпнуть в лицо властям какую-нибудь непоправимую глупость. Вы не поверите, но даже в моём почтенном возрасте мысль о насильственной смерти всё ещё вызывает некоторый протест.
Впервые за все тридцать лет телефонной практики я отключил свою "прямую линию"! Мне было не до неё. Я задал в строке поиска ключевые слова "бессмертный лидер президент александр гнездозор" - и, засучив рукава, взялся за работу. Я выкопал из Сети все, что нашел о нем, с 2030 по 2051 год (не так уж и много его было, дозволенного-то!), хорошенько проштудировал и систематизировал - у меня есть собственные, запатентованные методики усвоения теоретических знаний, которыми я весьма успешно пользуюсь в своей профессиональной жизни.
Надо сказать, дело шло неплохо и теперь. Кирпичики информации, надёжно цементируемые моей, слава Богу, ещё крепкой памятью, постепенно выстраивались в красивое, прочное здание с колоннадой, в котором я надеялся укрыться от всевозможных недоразумений и опасностей. К утру я почувствовал себя уже почти уверенно: нужные сведения уложились во мне так плотненько, что, пожалуй, я вполне мог бы без шпаргалки прочитать в любом крупнейшем столичном вузе (скажем, МГУ им. А.В.Гнездозора) обширную лекцию по модному ныне предмету "Новейшая история Государства Российского".
Начал бы я её так:
Вы, ребята, возможно, ещё помните популярное телешоу "Что, хиляк, сконил?!", что лет двадцать-двадцать пять назад шло на канале "333" в самый прайм-тайм…
Нет? Не помните? И слава Богу. Хорошо, говорю, что забыли. Это страшно даже представить, что вытворяли там иные - особо колоритные - персонажи. Такое уж было время: все пытались доказать что-то друг другу или хотя бы самому себе. Но это - в сторону.
Итак, в один прекрасный день в студию пришёл очень интересный гость - необычный даже по меркам частной телепрограммы. Заявка его была - фантастическое, неправдоподобное, богатырское здоровье, которым он, по его словам, пользовался совершенно задаром. Конкретно, он уверял, что просто не способен ничем заболеть - даже если очень постарается. Природа, дескать, одарила его уникальной иммунной и регенеративной системой, позволяющей мгновенно и без хлопот справляться со всеми известными науке вирусными инфекциями - от банальной гонореи до ВИЧ, от кишечной палочки до палочки Коха, - не говоря уж о паразитах, травмах и прочих малоприятных сюрпризах, подстерегающих обычного человека на каждом шагу.
Предупреждая возможные осложнения, он сразу предъявил справку о полной психической вменяемости, заранее полученную в районной поликлинике и заверенной нотариусом, - её специально показали телезрителям крупным планом.
Следом камера наехала на его паспорт. Это, пожалуй, был самый интригующий момент выпуска. Дело в том, что на вид нашему герою было… ну лет тридцать пять, никак не больше. Особым красавцем или суперменом его, в общем, назвать было трудно (что правда, то правда), - но впечатление оставалось приятное: симпатичный молодой интеллигент, такой, знаете, волнистый шатен в очках, капельку склонный к полноте. Будь у меня внучка, я с радостью выдал бы её за такого парня, - если б он, конечно, к ней посватался. Но по паспорту, хошь-не-хошь, выходило, будто бы в нынешнем апреле ему стукнуло пятьдесят два! Даже со скидкой на грим и необычайную телегеничность персонажа это казалось слишком грубой натяжкой. Изумилась даже хорошенькая ведущая Лика Рыбина, - а уж ей-то по роду её деятельности случалось видеть самые разные казусы.
Доверяй, но проверяй, говаривал покойник Рейган, президент США времён моей юности. Прямо в эфире позвонили в паспортный стол N-ского отделения милиции, где был зарегистрирован гость, - пробить данные. Напрасный труд - всё оказалось чистенько и легально!
За отдельным круглым столиком в студии сидело несколько специально приглашённых "независимых экспертов" - известных по тем временам медицинских светил. Все мы, врачи - жуткие циники и скептики, вот и эти даже после всего увиденного позволили себе неуместную иронию. Мол, косметическая индустрия в наше время творит чудеса. Но гость, явно парень не промах, с жаром парировал: дескать, вовсе не затем он пришёл в передачу, чтоб красоваться перед симпатягой Ликой и миллиардами безликих телезрителей, а лишь для того, чтобы наглядно доказать заторможенным коновалам - а заодно и всему цивилизованному миру - безграничность человеческих возможностей.
Каким образом? А очень просто: он, Александр Гнездозор, готов хоть сейчас предоставить свою уникальную плоть для исследований и экспериментов. Любых - хоть самых жестоких и бесчеловечных, там и здесь, вдоль и поперёк, внутри и снаружи. Даром! Само собой, всю ответственность за жизнь и здоровье он берёт на себя (заверено нотариально - ещё одна справка во весь экран). Да, он понимает, на что идёт - он вообще понятливый парень. Нет, он не "мазо" и никогда им не был (фи, какая пошлость!) - просто болеет душой за судьбу российской науки.
К концу передачи - после предельно жёсткой получасовой пикировки с язвительными, а подчас и грубыми светилами - размашистые планы дерзкого гостя обрели устрашающую конкретность. Он настаивал - да, настаивал! - чтобы в течении полугода, под наблюдением независимых экспертов, в честности коих у него нет причин сомневаться, его поочерёдно (и даже одновременно) заражали бы вирусами СПИДа, сифилиса, гепатита В,С и Д, столбняка, оспы, полиомелита… - в общем, целого ряда отвратительных заболеваний, чьих имён я не хочу даже произносить в этих суровых, благородных, многое повидавших стенах.
Я вижу, господа студенты, вас уже разбирает вовсю. Вы - хиляки. И в очередной раз сконили. А вот хозяева телеканала, которым ничего, как говорится, было не западло, ухватились за этот аппетитный проект обеими руками. И не прогадали.
Ещё до начала эксперимента Александр Гнездозор с его удивительными запросами стал едва ли не основной темой для обсуждений и споров - как в Сети, так и на видео, аудио и частных кухнях. У рискованного начинания хватало как противников, так и сторонников. Интересно, что обе враждующие стороны делились на два, если так можно выразиться, подлагеря.
Рассмотрим их повнимательнее.
Противники:
1) "Гуманисты" - упирали на неоправданный риск такого исследования, на недопустимость - с гуманистической точки зрения - опытов над живым человеком, пусть даже он сам об этом просит.
2) "Церковники" - считали происходящее дерзким вмешательством в промысел Божий.
Сторонники:
1) "Романтики" - жаждали увидеть живое доказательство безграничности человеческих возможностей и по возможности примерить их на себя.
2) "Зеваки" - предвкушали наслаждение забавным зрелищем медленно умирающего от страшных болезней (пусть и по собственной воле) человека.
Добавим, что именно последняя-то категория и составила среди опрошенных подавляющее большинство. Хотя, возможно, дело тут просто в том, что "зеваки" активнее всего участвовали в сборе данных. Но очень скоро этим хоть и честным, но неприятным людям пришлось - как выражались в моё время - круто обломаться!!!
Ибо, когда проект, наконец, запустили - а его запустили, не сомневайтесь! - то оказалось, что наш герой - и впрямь уникум, а вовсе не полубезумный авантюрист, готовый на гибель ради минуты славы, каким его тайно или явно считали представители всех четырёх категорий, включая независимых экспертов и коммерческого директора программы.
Его "боевым крещением" стал паслёновый грипп.
В ту пору по всем цивилизованным странам прокатилась волна этой страшной заразы, производящей в организме человека ещё худшие разрушения, чем в клубне (а его содержимое за неделю-другую попросту превращается в клейкую жижицу). Схожие разрушения производил он и в рядах крупных картофельных магнатов, не успевших вовремя оградить себя от новомодной напасти. Те, что послабее, не выдержали мук неизвестности - и прямиком отправились на тот свет, не дожидаясь неминуемого банкротства. Иные, однако, у кого мошонки были покрепче, решили держаться до последнего. Стоит заметить (хоть это немного и выходит за рамки нашей темы), что почти все героические натуры пусть и не без потерь, но выстояли - и живут теперь (кто в Европе, кто на Ближнем Востоке) в сытости и довольстве.