- Теория, гипотеза, вывих мозговой - как хочешь, так и называй. В общем, набрали они фактов, статистики всякой, что некоторые люди становятся как бы катализаторами. Ну, то есть, сами не пропадают, не исчезают никуда, а вот те, кто рядом с ними - фьють!
- Опять вы мне про исчезновения? На моем уровне это не решается!
- Ну, так, командир! А с чего у нас зона чрезвычайной ситуации? С чего дороги перекрыты, въезд-выезд запрещен? Мы тут с оружием рассекаем по простой устной команде - с чего бы?
Подполковник молчал. Слушал, стоя, опершись спиной о закрытую дверь, прислушиваясь заодно - что там, за дверью, не идет ли кто любопытный.
Два майора, чем-то похожие, то ли возрастом, то ли выражением лица общим, глазами прищуренными, сединой ли ранней… Как родственники, как братья даже. Бывает же так в семье, что братья, вроде, и не похожи друг на друга, а глянешь так искоса - близнецы почти.
- Знаешь что, Иван Иванович, - поднял голову Кудряшов. - Я, наверное, в разведку ухожу. Вон, к Виктору. Там я больше увижу и больше смогу понять. И пользу принесу, если что.
- Это как - ухожу? Без команды?
- А я, не забывай, пожалуйста, тебе не подчиняюсь. И служба у меня другая, и подчиненность особая. И потом, подумай сам: ну, зачем тебе аналитический отдел из одного человека? Лучше ученого возьми. Вон, Марк у тебя хорош будет. Ты с ним побеседуй, побеседуй. У него теории есть, и сам он исследователь. Кое-что подкинет для мозгов.
- Это какой Марк?
- А тот, что прошел в одиночку через весь лес. Шел, говорит, шел - и пришел. Ну, биолог, помнишь? По муравьям специалист.
- Он же сумасшедший немного, мне так показалось?
- А кто у нас нормальный? Ты себя нормальным считаешь? Вокруг-то посмотри, протри глаза: что у нас тут нормального и как тут могут жить нормальные люди?
- И ты, значит, тоже?
- А я - в разведку. Возьмешь, Сергеич?
Сидорчук, молча с удовольствием наблюдавший за перепалкой командира с аналитиком, тут же поддержал:
- А что. Возьму, Степаныч. Мы с тобой не первую горячую точку вместе остужаем. Мне надежные люди во как нужны! - резанул он ребром ладони по горлу.
- И ты, Брут? - закатил глаза в притворном изумлении Клюев.
- Да ладно тебе, командир! Все ж для пользы дела! Леса обшарим, округу изучим, тропки-дорожки проверим. Ну? Ты не обижайся только.
- Какие обиды? Тут прямое неподчинение непосредственному начальнику в зоне чрезвычайной ситуации…
- Вот никогда не любил, если жать начинают и угрожать. И сейчас тебя прошу: не жми. Ничего не выжмешь. Советом всегда помогу, а сидеть при тебе в кабинетике на втором этаже и ученые вопросы обдумывать - не по мне. Не дело это, если вокруг города такие пансионаты стоят.
…
- Кстати, а ты заметил, Вить, что командир-то наш не удивился совсем.
- Про ментов-то? Заметил, да.
- Да не про милицию, не про опыты, не про могилу я! Он же исчезновению всех не удивился. Даже и не переспросил. Как знал. Ну, или догадывался.
Глава 15
Сталкеров в рай без очереди пропускают!
А. и Б.Стругацкие
Счастье - эмоциональное состояние (эмоция), при котором человек испытывает внутреннюю удовлетворённость условиями своего существования, полноту и осмысленность жизни и осуществление своего назначения. Строго говоря, древнегреческое слово счастье - "эвдемония" (eudaimonia, eu - добро, daimon - божество) - дословно означало судьбу человека, находящегося под покровительством богов.
Открытая энциклопедия
Да он у нас тихий вообще-то. Когда больничка погорела, ну, та, что в центре, понял, да? Вот народ оттуда и стал разбегаться, кто смог, кто успел, значит, а он к нам пристал. Ну, а что… Мест свободных в домах теперь полно. Квартиры пустые - занимай любую. Мебель есть, сантехника, ковры, книги. Это конечно, если народ местный согласен. Чтобы не было, значит, никаких проблем с соседями. У нас все честно.
Нормальный мужик оказался, кстати. И в больничке в этой он был вовсе не на лечении, а на обследовании. Он всем рассказывал, как дело было. Сам пришел, сам все рассказывал. Добровольно сдался, понимаешь?
На работу он устроился в штаб дружины от завода Дзержинского. К станку-то его нельзя было пристроить - не специалист. А вот на телефоне сидеть, охранять, графики сочинять - это он запросто. И в патруль с нами ходил не раз. Нормальный, говорю, мужик. Надежный. И умелый - сразу видно, что служил.
Так, когда мы ходили - у нас по графику двенадцать часов через четверо суток - он много рассказывал. А что там делать еще? Порядок мы в городе кое-какой навели, шпану приструнили, алкашей по домам загнали, чтобы народ не смущали. Опять же с магазинами наладили связь - а то пару недель трудно было даже хлеб найти. Ну, и с военными познакомились, контактами обменялись. Они себе тоже простой телефон поставили на постах. АТС теперь свободная, выходит. Номеров чистых - бери хоть по три штуки на квартиру, хоть в туалет ставь - если средств у тебя хватает на работу монтера.
Так вот, Ваня - его Иваном звать, кстати - нам много интересного порассказывал о своей жизни. В общем, мы тут с мужиками потом под пивко посидели вечером, покумекали малость, мозгой коллективно шевельнули… Ты фантастику-то вообще любишь читать? Вот у меня сын очень фантастику любил. Да. Любил фантастику…
Так о чем я.
В фантастике есть такое направление, что миров, будто, много. И вот все эти миры рядом друг с другом, прямо как книжки в шкафу, тесно-тесно. Ну, понимаешь, да? Достал соседнюю книжку, она на вид похожа - а там совсем о другом. Вот и тут на одной, вроде, полке книги стоят, и соседние они, понимаешь? А внутри - совершенно разные. В одной, скажем, детектив про Холмса, а в другой, наоборот, фантастика, а в третьей и вовсе юмор. Вот так и миры разные. И, похоже, пересеклись они у нас здесь в городе. Так пересеклись, что наши ребята теперь пропадают туда, а ихние - к нам, следовательно. Я вот надеюсь все, что сына мой там нормально живет. Раньше-то хуже думал обо всем… А теперь - надеюсь.
Хотя, Иван нам такое порассказывал - ой-ой-ой. Мы даже учебники из дома приносили - только чтобы по пунктам, по годам, по фактам пройтись.
В общем, у них там сплошная фантастика, начиная с пятьдесят третьего. Нет, до того тоже есть какая-то разница, но очень уж маленькая. Это надо специально копать и выяснять. А вот с пятьдесят третьего - все по-другому.
Что говоришь? Развилка? Альтернатива? Ну, так и у нас развилка была. Но все не так получилось в итоге. А у них там просто фантастика. Конечно, его в больничку сразу запихали, как разговоры такие услышали. Это мы уже ко всему тут привычные теперь, и фантастики не боимся.
Нет, ты подумай, а, что он говорил: у них там Советского Союза нет! Понял, да?
Ага. Вот и я сказал сразу - фан-тас-ти-ка. Полный бред какой-то. Только там, у них, еще хуже, чем в книжках. Там ведь ни войны никакой не было, ни кризиса мирового или эпидемии какой, как в настоящей фантастике. Там всё - сами. Понимаешь? Наши, советские люди - все сделали сами. Никогда бы не поверил, но Ваня же врать просто так не будет?
Что говоришь? Что у них там вместо нашего Союза? Так Россия и республики, значит. Все наособицу. Все сами по себе. Все друг другу чужие. Так вот и живут, представляешь?
Ну, подумай сам. Такое услышал бы - сам бы не позвонил, что ли, куда надо? А куда? Вот! Вот именно! В больничку. Туда его и определили на исследование.
А мы тут уже и верим ему. Нашу жизнь описать кому - тоже ведь не поверит никто, лечить будет. Или книжку напишет.
А еще Ваня наш уверен, что это именно у них, там, в его мире, что-то грохнуло, не у нас. Эксперимент, мол, какой-то проводили, да, видать, неудачно. Коллайдер там какой-то. Вот потому и пересеклись наши миры. Потому он, Иван, у нас, а сынок мой, надеюсь теперь, у них. Очень надеюсь.
* * *
- Первыми приходят на поле боя мародеры. Сразу после боя, мертвецов обирать. А за ними уже - похоронная команда с попами, для отпевания и закапывания… Ну, и им кое-что достается, конечно.
- Это ты к чему говоришь? Мы тебе кто, мародеры, что ли? Или похоронная команда?
- Да вот не знаю даже. А кто вы?
- Ты, чудо лохматое, в кино хоть бываешь? Нет? "Сталкера" смотрела? Зачем в Зону ходят - помнишь еще?
- А что там, в кино такое было? Что-то не припомню.
- Там такая комната была, вспоминай, вспоминай. Именно в нее и шли все. Туда всех сталкеры водили. Там желания исполнялись.
- Ну, так это ж фантастика, ясное дело. И вы, значит, меня сейчас будете уговаривать отвести вас в ту комнату? Вот же придурки!
Чудо, оно и правда было лохматое. Рыжее, растрепанное чудо женского пола, лет… Ну, скажем, от двадцати, потому что за лохмами, да без косметики, да в темном кабаке, пропахшем табаком и пивом - как определить точнее? Худая, рыжая, растрепанная.
Зато была она из самой Зоны, тамошняя, можно сказать, с Заозерья. И если поначалу кое-где были "эксцессы", как говорили по телевидению, то теперь, когда никого почти не осталось в городах и селах из орденоносного города Молотова и ближайших окрестностей, спрос на их услуги вдруг резко возрос.
Услуги же были такие: рассказать подробно о городе, что помнишь, показать все на карте, объяснить всякие маршруты, и как ехать и где идти, о трудностях и опасностях, если есть такие - тоже не забыть. Ну, и самое верное, но и самое дорогое - нанять такого "специалиста", чтобы сам показал, сам провел туда, в зону чрезвычайной ситуации.
Вера Ильина свое Заозерье помнила отлично. Если из города ехать, проезжаешь сначала Гайву, показывала она по карте, потом мимо рынка и вот так, мимо заводов, через лес, а вот тут уже и Заозерье. Практически на самом берегу водохранилища. Место высокое и зеленое. Можно, конечно, туда и пешком. И оттуда тоже можно пешком. Если от Заозерья идти, то вот так можно, а потом по-над берегом по лесу, собирать грибы. Выйти можно опять же к Гайве, а там сесть на автобус - и назад, домой. Ну, это можно было, когда автобусы еще ходили, и все нормально было. Или вот так вот, лесом до забора, там военный институт, потом вдоль него, пособирать под забором белых огромных груздей в две ладони, потом правее свернуть через темный ельник, где сыроежки и иногда подосиновики, и выскочить из леса у Кабельного. И там, на остановке, дожидаться своего автобуса, перебирая грибы под завистливыми взглядами пассажиров.
Дома у нее оставались мать и бабушка. Отец утонул на рыбалке, когда ей было двенадцать. Ну, может и не утонул. Только вернулись с моря рыбаки без него - пропал человек. Да, водохранилище у них морем зовут. Там же с середки берегов не видно.
Вот с тех пор ее купаться не пускали с ребячьей компанией. Только со взрослыми. А если в лес по грибы-ягоды, то хоть каждый день, тем более в каникулы.
Ну, и в город, конечно, ездили. В магазины, в театр иногда, ага.
После школы сразу она уехала в Киров, заранее выбрав его за близость к Москве. Если из Молотова на поезде ехать, то сутки до столицы, а вот из Кирова - всего ночь. В Москве институтов больше, но поступить туда, что странно, тяжелее. Вот, вроде, и мест в институтах больше, но и народа там - ого-го. Поэтому - Киров.
Курс спокойно отучилась, а на летние каникулы вернуться домой уже не получилось. Она как-то умудрилась проскочить сквозь частый бредень проверок, когда молотовчан выдергивали с работы или с учебы и отправляли домой. А теперь она сама пробиралась в ту сторону, домой. Мама и бабушка - вот ее корни. Вот ее родня. И больше нет у нее никого в этой жизни.
- Постой, ты сказала - курс? Всего один курс? Так сколько же тебе лет?
- Уже восемнадцать, блин! А ты хочешь мне предложение сделать, что ли?
Предложение ей этот московский паренек делать не собирался. Смущался и отнекивался. Просто он думал - старше. Вера ему нужна была совсем для другого: в "системном" народе ходили слухи, что в Зону можно безболезненно войти, только если с тобой тамошний житель. А иначе ничего просто не выйдет. Иначе Зона не пустит. Зато, если суметь пройти… О-о-о!
- И что там? Какое о-о-о? Счастья всем и бесплатно, как в книжке?
- Не в этом дело. Понимаешь, там - Зона, - он произнес это слово мечтательно, с придыханием. - Там чудеса. Там фантастика. Вот все то, что в книжках придуманное - там по-настоящему. То есть, писатели все и всегда выдумывали, а тут - все по правде, понимаешь? Там, может, каждые руки на счету. А может, и правда - счастье там… Что-то же там есть. Это же все неспроста! Никто же ничего не знает!
- А не страшно?
- Страшно. И очень интересно. Страшно интересно. Потому мы и идем. Вот наша группа, знакомься.
Они все были из одного института, с одного курса, к тому же связанные совместными посещениями клуба любителей фантастики, что на физтехе, - трое студентов и две студентки. Вера не запомнила названных имен. Вернее, даже не пыталась запоминать. Зачем?
- Ишь, как все у вас красиво получается! Три пары, три пары, три пары, - пропела она по оперному.
- Да ты не думай, мы будем все делать, что скажешь. Скажешь, гайки вязать - будем вязать гайки. Скажешь, спиной вперед идти - так и пойдем задом-наперед. Нам в Зону надо, понимаешь? На вот, посчитай. Тут должно хватить, мы уже спрашивали.
Идеи - идеями, а деньги счет любят. Вера прикинула на взгляд - рублей с тысячу разными купюрами. Очень хорошие деньги.
- А вы знаете, ребята, что с блокпостов теперь, как рассказывает народ, стреляют по пешеходам? Боятся они - знаете? А транспорт если подходит - так только с сопровождающими?
- Но ты же местная, ты дорогу знаешь, ты проведешь. Так?
Ну, какая она местная. Свихнулись они там на своей фантастике. Хотя, вшестером по-любому лучше, чем в одиночку. И деньги опять же неплохие. Можно будет оставить немного маме и бабушке. А блокпосты эти мы обойдем, обойдем. Вон, карта у них хорошая есть, там дороги все указаны. Мы же не пойдем по дорогам. Палатки? Нет, палатки не нужны, наверное. Погода все лето стоит хорошая, сухая, спать можно прямо на земле. Пенки взять, мешки, если синтепоновые, легкие. И потом, что там спать-то? Вот, так вот обойдем Зону с запада на север, потом свернем вниз… Трое суток - это самый максимум!
"…И прямо к моему Заозерью выйдем,"- думала Вера, смотря на расстеленную на столе карту.
* * *
- Запомните еще раз: мы не спецназ, а разведка. Поэтому мучить вас, как своих спецназовцев, я не буду. Но даже и в спецназе важнее умение быть незаметным, бесшумным, чем умение разбивать бутылку о собственный лоб или кидать разные острые предметы. Лучше отступить, чем ввязаться в бой. Лучше договориться, чем доказывать свою силу, лучше стрелять издали, чем в упор, лучше уйти без потерь и потом вернуться за победой, лучше готовиться до операции, чем считать потери после нее… К бою!
Пока Сидорчук муштровал и учил своих разведчиков на стрельбище в лесу за казармами, Виктор Кудряшов, взяв на всякий случай двух автоматчиков, разъезжал по городу, разговаривал с людьми. Он останавливался возле каждого патруля дружинников, подъезжал к проходным всех крупных заводов, несколько раз возвращался и беседовал с комендантом железнодорожного вокзала.
К аэропорту один раз только подъехал, чтобы издали хотя бы обстановку для себя прояснить. Аэропорт был блокирован десантниками, сброшенными одной весенней ночью. Бетонные плиты на дороге, пулеметные гнезда, заложенные изнутри огромные витринные окна, БРДМ, стоящие на поле…
Судя по всему, аэропорт не был поврежден и мог действовать, принимая и отправляя самолеты. Но никто не взлетал, и никто не прилетал из далеких городов. За лето в городе совсем отвыкли от вида и гула самолетов в небе. Последний рейс, который шел в Молотов из Москвы с оборудованием, учеными, военными, рухнул недалеко от нефтеперерабатывающего завода, не дотянув всего пары километров до полосы. Был пожар, который тогда некому было тушить. Причин аварии никто не искал. Виктор думал, что искать нечего было. Скорее всего, причиной было банальное отсутствие пилотов в своих креслах. Исчезли, растворились, пропали. Вот с тех пор и не летают над Молотовым самолеты и вертолеты. А жаль - вертолетом было бы очень удобно. Быстро бы всю территорию проверили. Вон они стоят, вертолеты.
А потом еще проехали по нескольким школам. По тем, которые работали этим летом. Там Виктор поговорил с персоналом, потрепался с охранниками на входе, походил по этажам, пропахшим навечно школьными запахами: мел, пыль, бумага, туалеты в торцах.
Он сам должен был стать педагогом и преподавать историю в школе. Но после института его сразу призвали, а когда лейтенантский срок закончился и он вставал на воинский учет в военкомате, подошел незаметный человечек в штатском и дал повестку: прибыть в отдел внутренних дел - дата, время, подпись. "А что случилось-то, в чем дело?" - спросил он в удаляющуюся спину. "Там увидите".
Там увидел. Предложили работу. Да еще показали характеристики комсомольские рекомендательные. Да еще похвалили, как вел он себя в этот армейский год. Да напомнили, что в мирное время именно органы несут на себе тяжесть борьбы с буржуазным развращающим влиянием.
Он подумал, посчитал в уме, сколько и чего там, в смысле разного довольствия, и сколько здесь - и согласился.