- Думаешь?
- Ты вот что, сходи-ка пока наверх, на всякий случай. Я подежурю тут у окна. А через полчаса буду звонить своим. Кажется мне, мы с тобой жидко вляпались…
- Ч-черт. Ну, не может этого быть. Мистика какая-то! Вот же, только что же… Я сейчас, быстро: наверх - и обратно. Одна нога там…
Подкованные ботинки зацокали вверх по лестнице.
Капитан милиции остался у форточки, упершись лбом в стекло. Вот тебе и все в порядке. И что теперь?
* * *
Мело, мело по всему городу, уже который день. Если сначала снег был влажный, залеплял окна машин, витрины магазинов и цветные глаза светофоров, то потом слегка приморозило, и теперь мелкий холодный снег, если выйти на улицу, сёк щеки до красноты и заставлял щуриться, как на солнце.
Но это если выйти на улицу. В субботу утром выходить на улицу не хотелось. Хотелось лежать в кровати, посматривать сквозь дрему в потолок, и мечтать о том, как через пару рабочих дней, а в самом крайнем случае - через неделю, он окажется дома, в Москве.
- Товарищ майор, товарищ майор! - кто-то стучал в дверь гостиничного номера, дергал ручку вверх-вниз. Но если вверх она еще поднималась, то вниз - никак. С вечера он по старой привычке ставил под дверь стул, а на ручку снаружи вешал трафарет: "Не беспокоить".
Их группа уже вторую неделю работала в этом уральском городе. Были сигналы с мест, и, видимо, сигналы не слабые, вот их и послали.
Здесь они листали бумаги, опрашивали работников управления и оперативников. По вечерам майор Степанов обобщал результаты работы за прошедший день, давал направление на следующий и распускал подчиненных, и два его капитана шли в ресторан на ужин или сразу в свой номер, где перекусывали быстро и заваливались спать. А Степанов отсылал пару страничек текста по электронной почте, ужинал чаще всего в номере, выделенном ему лично, и тоже засыпал.
Спать хотелось все время. Усталость накапливалась. Усталость и какое-то недоверие к фактам, которые, казалось бы, так и лезли в руки. Было такое ощущение, что участвуешь в какой-то непонятной игре. То есть, карты вроде те же, что и всегда. Те же картинки. А вот правила - какие-то совершенно другие. Раз за разом возникал вопрос: разве так еще играют, разве это все не прошло лет двадцать, а то и больше назад?
Ну, кто там еще?
Он лениво поднялся с кровати, на которой валялся, раздумывая, как провести выходные дни, сунул ноги в белые гостиничные тапочки и прошлепал к двери:
- Кто?
- Товарищ майор, товарищ майор! - зачастили за дверью. - Вас в управление приглашают. На совещание.
- Какое, нах, совещание? Суббота же!
- Не знаю, сказано: пригласить. Начальник управления лично сказал.
- Ну-у-у, - неуверенно протянул Степанов. - Ну, ладно. Скажи, что подъеду. Пока туда-сюда, через полчасика, скажи…
- Машина внизу, товарищ майор. Сказано - привезти.
- Вот, черт… Хорошо. Пять минут - и спускаюсь.
Он зашел в ванную, сполоснул заспанное лицо, глянул в зеркало: свитер и брюки не выглядели слишком мятыми. Надев пиджак, обувшись и накинув на плечи кожаную зимнюю куртку с высоким цигейковым воротником, он открыл дверь и вышел в коридор, прихватив с полки под зеркалом кожаную папку. Прямо у двери стену подпирал высокий и плечистый прапорщик в отглаженной форме, сразу вытянувшийся и козырнувший:
- Товарищ майор - ждём!
Проезд по субботнему полупустому на вид городу в служебной "Волге" от гостиницы до управления занял каких-то минут десять, не больше. Все это время Степанов пытался понять, что за совещание и по какому поводу могло оно быть устроено в управлении в выходной день.
Из внутреннего двора, на котором цепким взглядом он выловил пару-тройку "начальнических" автомобилей с замершими за рулем водителями, через пустые коридоры, лифты, еще коридоры, его быстро провели в приемную начальника областного управления УВД. Вместо привычной блондинки-секретарши сидел какой-то капитан, сразу махнувший рукой на двери - проходите.
- Товарищ генерал…
- Ладно вам, Андрей Валентинович. Проходите, садитесь.
- Спасибо, Александр Александрович, - Степанов прошел к ближайшему стулу (а где же совещание? В кабинете только они вдвоем), сел, аккуратно поддернув брюки, положил перед собой папку, посмотрел в бледное лицо начальника управления, приподняв в вопросе брови - мол, спрашивайте, товарищ генерал, сам-то я не понимаю, чего и как.
- Андрей Валентинович, вы уже давно у нас в городе.
- Так точно. Две недели скоро, - привстал было Степанов.
- Сидите, сидите, пожалуйста. Мы с вами без протокола и без свидетелей. Я просто прошу рассказать мне, что же у вас получается. Что вырисовывается, так сказать, в целом… Конечно, если это не касается меня лично, я же понимаю…
- Товарищ генерал… Александр Александрович. Я не могу всего рассказывать.
- Ну, основное-то, основное, а? К чему готовиться?
- Непорядок у вас тут. Большой непорядок.
- Есть факты?
Степанов помолчал, собираясь с мыслями, обвел указательными пальцами свою папку, поправил ее, выровняв ровно по краю стола, сомкнул руки, переплетя пальцы.
- Факты есть. Ну, вот, например, случай с Дмитрием Карасевым…
- Это Кириенко, так? - наклонил голову генерал.
- Да, его работа. Парня практически похитили, пытали, а потом труп его кинули под машину на трассе.
- Угу. Раскопали. Молодцы. Но Кириенко тоже мертв, вы в курсе?
- Да. И этот случай тоже у нас зафиксирован. Он погиб в огневом противодействии с внутренними войсками. Это уже ни в какие рамки не укладывается. Беспредел творится какой-то.
- Так. Тут вы правы. Совершенно правы, - как-то сухо и совсем без эмоций проговорил генерал. - Бес-пре-дел… Еще?
- Статистика, товарищ генерал. Данные, которые ваши аналитики шлют в Москву, не совпадают с реальными. А вы их сводки подписываете…
- Откуда это стало известно? Вы же всего две недели у нас?
- Есть информация. Проверенная.
- То есть, надо ждать комиссии и большого "перетраха"? - хмыкнул генерал. - Хорошо поработали. Как вы думаете…, - он поднялся из своего кресла и повернулся к окну. - Как вы думаете, может быть, уже достаточно, а? Или все-таки есть еще какие-то моменты, требующие вашего присутствия у нас?
- Не понял, товарищ генерал… Мы работаем, пока нас не отзовут.
- Ну, да… Ну, да… А информацию свою вы уже передали? - генерал повернулся, но лицо его оставалось в тени.
- Каждый день. По электронной почте.
- Угу… По электронной… То есть, ни курьеров, ни пакетов… Опасно это - не находите? Интернет, компьютеры. Все-таки как-то это все воздушно, виртуально, - выделил он последнее слово голосом, подчеркивая, что и сам не лыком шит.
- Да, нормально, вроде. Не в первый же раз.
- Тогда так, Андрей Валентинович. У нас сейчас здесь будет совещание большое. В том числе и ваши вопросы будут подняты. Но я думаю, что вот то, что вы сказали, могу и сам… Да. И сам - могу. Я сейчас устрою им прочесон и марш-бросок, и упасть-отжаться. А вас не смею больше задерживать - все же выходной. До понедельника, Андрей Валентинович, - генерал протянул руку.
Степанов вскочил, непонимающе глянул ему в лицо, но окно за спиной начальника управления не позволило увидеть выражение глаз. Пожал протянутую холодную и сухую руку, четко повернулся и пошел к двери.
Генерал помедлил, прищурившись, глядя ему в спину, а потом наклонился к столу и дважды нажал на кнопку звонка.
Степанов аккуратно прикрыл за собой дверь кабинета начальника управления, повернулся к выходу. Капитан, который сидел за столом секретарши, когда он приехал, стоял теперь прямо перед ним, а из углов приемной выдвинулись два шкафообразных прапорщика с автоматами и в бронежилетах.
- Майор Степанов? Андрей Валентинович? - спросил капитан.
- А то вы будто не знаете…
- Прошу подтвердить личность.
- Вот мое удостоверение, - под взглядом напрягшихся прапорщиков Степанов полез во внутренний карман пиджака, выудил непослушными пальцами удостоверение в потертой обложке, развернул на лету, чтобы показать. Но капитан ловко перехватил, выдернув его из пальцев, взглянул на фотографию, в лицо Степанову:
- Прошу сдать оружие.
- Не понял…
- Отдел собственной безопасности областного управления, капитан Вохмянцев. Прошу сдать оружие и следовать за мной.
- Товарищ капитан, вы в своем уме? Я - начальник отдела управления собственной безопасности министерства!
- Товарищ майор, я прошу вас следовать за мной. Все вопросы и разъяснения - у нас в отделе.
Два прапорщика придвинулись ближе, один из них повел стволом - двигай, мол.
- Черт знает, что! Я вынужден подчиниться, но в рапорте будет указано и это происшествие!
Степанов повернулся и пошел за капитаном. Два автоматчика двигались сзади, как вооруженный конвой. Поворот, еще поворот, проход по пустынным коридорам. Наконец, капитан открыл одну из дверей справа и пропустил Степанова мимо себя. За ним прошли автоматчики. Дверь закрылась.
За столом сидел знакомый подполковник, с которым всегда контактировали. Но сейчас он был сух и официален:
- Товарищ майор, прошу выложить все из карманов на стол.
- Да вы понимаете?
- Мы-то понимаем. А вот вы, прошу вас, исполняйте, что вам предложено.
Степанов в полном ошеломлении - его, начальника отдела, как простого бомжа вокзального - выгреб какую-то мелочь из карманов, высыпал все в кучу на стол.
Подполковник пошевелил простой шариковой ручкой кучку, отодвинул в сторону носовой платок, ключи, сотовый телефон.
- А это - что? - тихо спросил он.
Степанов смотрел молча, потому что сказать ничего не мог. На столе среди его вещей, которые он лично достал из карманов, лежал пакетик, наподобие тех, в которых хранятся разные компьютерные мелкие приблуды, и в пакетике поблескивал на свету белый порошок.
- Что это, товарищи майор?
- Не знаю…
- А вот мы сейчас узнаем. Порошок - на экспертизу. Майора - в камеру. Вы задержаны по подозрению в хранении и сбыте наркотических веществ!
* * *
- Я попросил вас приехать сегодня, потому что мне нужна помощь. Вернее, похоже, всем нам нужна помощь.
Начальник управления остановился: он прохаживался вокруг стола, за которым сидели люди в штатском и в форме.
- Прошу прощения, но я хожу тут, просто потому что немного нервничаю. А пока, давайте, так. Представимся: это - исполняющий обязанности начальника моего аналитического отдела - подполковник Петров. Начальник службы собственной безопасности сейчас подойдет. От КГБ?
Приподнялся незаметный человек с каким-то серым тусклым лицом, сказал обтекаемо, не представляясь:
- Мы получили рекомендации сотрудничать в вопросе, который будет рассмотрен.
- Спасибо. УИН?
Полный одышливый полковник, вытер потный лоб платком:
- Сан Саныч, ну, мы же всегда… О чем разговор?
- Хорошо. Внутренние войска?
- Товарищ генерал, это наша служба. Мы готовы.
Стук в дверь прервал начавшего было что-то говорить генерала:
- Разрешите?
- Подполковник Саенко. Рекомендую. Наша служба внутренней безопасности.
- Почти коллега, - хмыкнул представитель КГБ.
- Да. Почти, - кивнул ему подполковник, присаживаясь с края. - Товарищ генерал, все в порядке.
- Ну, что же, господа, я собрал вас, чтобы сообщить пренеприятнейшее известие… Тьфу, черт… Прошу прощения, товарищи. Нервы, знаете ли, совершенно ни к черту со всем этим… Сегодня я разговаривал с Москвой. Там понимают, что у нас что-то не так. Требуют точные данные. Я немного повинился, сообщил чуток побольше, чем в статистике передаем…
- Сколько?
- Сказал - тысячу.
- А на самом деле? - приподнял голову "чекист".
- А на самом деле - уже больше пяти тысяч.
- Гадство какое, - громко прозвучало в наступившей тишине. Полковник еще больше покраснел и опять стал вытирать мгновенно вспотевшее лицо.
- Гадство, гадство… И еще какое. В городе работает комиссия из Москвы. Мы ее чуток прикрутили. Информация не уйдет. Но то, что ушло - ушло.
- Вот именно. Москва все равно будет в курсе…
- Аналитики, прошу. Проясните нам, пожалуйста.
Петров привстал.
- Сидите. Давайте, товарищи, сидя. Свои ведь кругом.
- Товарищи, наш аналитический отдел провел работу по поиску хоть каких-нибудь вариантов, хоть каких-нибудь совпадений, что ли. Что мы имеем на сегодня? Первое: все исчезновения происходят в темноте. Второе: практически все выявленные исчезновения происходят, когда человек находится один.
Он поднял голову от бумаг:
- Это зарегистрированные исчезновения, конечно.
- Ну, это понятно…
- Никаких пиков по дням и по времени. Никаких центров. Такое ощущение, как будто огромный компьютер делает совершенно случайную выборку. Алгоритм вычислить невозможно.
- Компьютер? - уперся пальцем в лоб представитель КГБ.
- Это только так говорится, для большей понятности. Что и как на самом деле - мы сказать просто не можем. Даже догадки никакие не подходят тут. Можем только сказать: это не наша, не милицейская и не войсковая операция и никакие это не "врачи-убийцы", - аналитик постукивал пальцем по столу, как бы подтверждая, ставя точки после каждого предложения.
- Стоп, - поднял ладонь генерал. - Проверка и стыковка фактов: что по колониям? Количество побегов не возросло? На вечерних поверках пропажи не обнаруживаются?
- Ну, - уверенно улыбнулся краснолицый полковник, - у нас же светло всегда. И по одному не ходят. Исчезновений-пропаж никаких нет. Так что, это подтверждается.
- Хорошо. У меня тогда просьба к комитету.
- Что можем - сделаем.
- Вы же можете распустить слухи, ну, какие надо? Есть у вас такой механизм действий, да?
- Предлагайте, что бы вы хотели.
- Понимаете, скрыть исчезновения людей уже не представляется возможным. Сплетни разносятся: во всех очередях, во всех офисах об этом говорят. А нельзя как-то запустить информацию - ну, может не информацию, а слух, сплетню, там, что, мол, инопланетяне какие-то, что ли, и что только в темноте и только одиночек выхватывают? Может, приостановится у нас, притормозится, если все на свету и не по одному будут? Опять же, когда хоть какое объяснение - паники меньше, а? Ну, и этих, как их, энлэошников…
- Уфологов, товарищ генерал.
- Пусть смотрят, что и как, мало ли…
- Записал. Сделаем. Хотя…, - покачал головой "незаметный". - Скользко все это как-то. И ничуть, мне кажется, не лучше, чем "врачи-убийцы".
- Да нет, лучше уж пусть инопланетяне… А то пожгут нам все клиники и врачей бить начнут. Уже охрану вынуждены были усилить. Просто, понимаете, товарищи, мы с вами сидим сейчас на пороховой бочке и пытаемся посветить вокруг, чтобы понять, как оно рванет, если что. Опять слово аналитическому отделу. Прошу.
- Мы подсчитали тут кое-что, обыграли некоторые варианты. В общем, получается, что с момента появления в Москве информации об исчезновении более одного процента населения мы можем ждать жесткой блокады города. Блокады информационной, транспортной… В общем, физической блокады. Ее не будет, только если исчезновения будут везде, по всей стране, а не только у нас. Или если, не достигнув процента от численности населения города, они прекратятся.
- А проигрывали вы, чисто умозрительно, сколько может исчезнуть народа за, положим, год? Если ничего не изменится?
Петров все-таки встал, приопершись руками о стол. Пробежал взглядом опухших от бессонной работы глаз по лицам участников совещания, глухо бросил:
- Сто тысяч, если такими же темпами. И даже более того. Это самый приблизительнй прогноз.
- Ну, ни-че-го себе… Десять процентов? Давайте все же ученых, товарищ генерал. Хоть каких-нибудь ученых. Надо же как-то все это… Странное и непонятное.
Часть 2. Весна
Глава 6
Как известно, Молотов горазд на всяческие "инопланетные" выкрутасы. В свое время деревня Молебка и прилегающий к ней "Прикамский треугольник" получили прописку в мировой уфологии как устойчивое пространство наблюдений НЛО. Толпы любопытствующих и вереницы исследователей направляли свои стопы в сторону Прикамья. Затем бум поутих - очевидно, не было повода. И вот - снова…
UFO WOLRD.RU Внеземной мир
Такая знакомая, пропахшая пылью, краской от постоянных ремонтов и табачным дымом на тесных лестничных площадках, превращенных в места для курения, неуютная серая офисная многоэтажка с узкими лестницами, ведущими вверх. А, и правда, зачем там широкие-то лестницы, когда все ездят на лифтах - даже на второй этаж. Но сегодня видимо что-то случилось с лифтами. Похоже, ни один из трех не работает. Только поэтому, наверное, народу на лестницах - просто тьма. Ну, в принципе, как и положено в большом офисном центре. Все что-то таскают всё вверх и вверх, пробегая потом вниз с пустыми руками, толкаясь, обтирая рукавами и плечами стены, пропуская идущих с вещами вверх.
Что-то очень нехорошее, неправильное и страшное от той неправильности происходило там, внизу и на улице, поэтому надо было двери наружные закрыть и забаррикадировать. Там внизу охрана, она уже вызвала подмогу, наверное, милицию или кого из своих. А самим, всем остальным вместе - надо бежать вверх, вверх, вверх. Мужчины в строгих темных костюмах тащат зачем-то столы, спотыкаются, мешают друг другу. Эта видимая бесполезность - столы-то зачем - и непонятность происходящего давит, вызывает дополнительный страх. Женщины пробегают вверх на неустойчивых высоких каблуках, бледные и испуганные. Но никто при этом не шумит, и нет криков или истерик. Все происходит почти в полной тишине. Слышится только тяжелое дыхание и изредка тихие извинения, когда сталкиваются те, кто вниз, и те, кто вверх.
Кто-то пытается устроить баррикаду на третьем этаже, отгородив прозрачными стеклянными дверями и наваленными друг на друга столами один отсек вправо. Вверх по лестнице тащат какие-то компьютеры, пачки бумаг, которые рассыпаются по дороге, сыплются вниз по этажам, планируют в лестничном пролете, скользят по ступенькам, мешая народу, проскальзывая под ногами.
Все больше и больше суетливой паники и спешки от непонятности происходящего. Все чаще и чаще группки, компании небольшие, просто знакомые по общей работе, уходят на этажах налево или направо по коридорам, понимая, видимо, что до самого верха дойти они просто не успеют в такой толчее. Они закрываются в отдельных кабинетах и слышен шум сдвигаемой к дверям мебели.
Вот уже темный после ярко освещенной лестницы технический этаж, впереди вверху - светлое пятно. Это выход на крышу.
И тут вдруг снизу, из закрытого вестибюля, сквозь все двери и этажи из лестничной шахты доносится громкий крик. Кричит сразу много человек. В крике одновременно ужас и боль. И тут же - тишина.
Проходит минута, ну, может, две или три - немного, и такой же крик раздается ближе, на следующем этаже. И снова тишина.
Как будто что-то страшное и смертельное затопляет снизу эту офисную башню. Как будто кто-то огромный окунает коробку с крысами в ведро с водой, и крысы видят, чувствуют эту воду, пищат, царапаются, лезут вверх друг по другу, а через мгновение уже мертвы.