Первые попытки возрождения древних языческих верований белого населения Земли-Первой относятся к XVIII веку (пример: OBOD – Order of Bards, Owats and Druids). Однако вплоть до конца XIX века такие попытки носили, скорее, эклектический характер, и как минимум часть ранних течений такого направления должна быть отнесена к группе 2 (эклектические учения).
Первый социально значимый всплеск интереса к дохристианскому мистическому наследию Европы пришелся примерно на конец XIX – начало XX века. К середине XX века языческие движения существовали практически во всех странах Европы, а также в Северной Америке; к началу XXI века некоторые из них получили государственное признание как национальные религии. На большинстве территорий Земли-Первой возрожденные языческие верования, несмотря на относительно широкое распространение, не образовали собственных социальных институтов. Некоторыми идеологами возрождения это рассматривалось как отражение недостаточной организации, но в большинстве своем идеологи воспринимали прерывность контекста возрожденных культов как естественный результат изначального "плюрализма" Древней Веры (одно из наименований течений данной группы).
С началом внешней экспансии человечества течения данной группы значительно изменились, приобретя определенную глобальность в идеологическом смысле и утратив многие несущественные элементы. Как и классические религии, язычество распространялось в заселяемые людьми новооткрытые миры, в которых нередко играло существенно большую роль, чем на Земле-Первой, что, возможно, было связано со значительной ролью корпораций в их освоении (см. ниже).
Реструктуризация язычества окончательно завершилась во второй половине XXI века, тогда же оформились основные направления, исчезли многие мелкие. Язычество сохранило хотя и неоднородный, но относительно единый идеологический контекст без какого бы то ни было формального объединения и приблизилось в этом отношении к классическому индуизму или к религии синто, что представляется естественным с точки зрения истории религий и этнопсихологии.
Языческие мистические течения существуют по настоящее время, хотя значительно утратили свое значение после Войны Корпораций, частично – в связи с потерей существенной части приверженцев, частично – превратившись в набор псевдорелигиозных верований и предрассудков, дополняющих в массовом сознании контексты атеизма и классических религий.
Мистические течения в корпорациях
Предупреждение: рассмотрение проблемы в обозначенных рамках некорректно. Задача будет расширена до минимальной корректной.
С момента возникновения корпораций на Земле-Первой и вплоть до конца XX века активность персонала корпораций в области мистики оставалась на уровне, в среднем характерном для интеллигенции соответствующей территории и соответствующего периода. Ситуация стала стремительно изменяться в начале XXI века, когда четко проявились проблемы постинформационной эпохи и окончательно сформировалась концепция "общества, основанного на Знании".
Основные постулаты концепции (редакция А. В. Платова, 2015):
1. Человеческое общество пережило последовательную смену эпох, отличающихся наиболее эффективными инструментами власти и производства. В течение XX века индустриальная эпоха (власть денег) сменилась эпохой информационной (власть информации), которая, в свою очередь, сменилась эпохой постинформационной.
2. В условиях постинформационной эпохи наиболее действенным инструментом власти и производства является личное Знание (понимаемое как личная способность человека к свершению), что подтверждается эмпирическим сравнением эффективности работы корпораций, по-разному относящихся к данному инструменту.
3. Соответственно, центральное место в обществе новой эпохи – в "обществе, основанном на Знании" – займут люди, являющиеся носителями личного Знания (иногда трактуемого как сочетание Мудрости, Искусства и Силы).
В крайних реакционных формах последний тезис превратился в представление о рождении нового человека – Homo Potens (лат. "Человек Могущий") – как противопоставление Homo Sapiens (т. е. "Человеку Разумному").
Концепцию "общества, основанного на Знании" немедленно приняли на вооружение корпорации Земли-Первой как поддерживающую их собственные реакционные взгляды на управление персоналом. Дальнейшее развитие концепции (прежде всего, в среде самих корпораций) привело, в частности, к появлению и широкому признанию так называемых "тезисов Платова", сыгравших существенную роль в дальнейшем развитии мистических течений языческого толка в корпорациях:
1. Каждая известная Человечеству религиозно-философская система поддерживает тот или иной инструмент власти.
2. Религиозно-философской системой, позволяющей реализовать "общество, основанное на Знании", является Древняя Вера.
3. В условиях постинформационной эпохи, для которой "общество, основанное на Знании", является естественным, наиболее действенными будут те технологии управления и организации социальной жизни, которые непосредственно вытекают из оснований Древней Веры.
Известен еще один (четвертый) тезис этого ряда, который также приписывается Платову:
4. В конечном итоге количество личного Знания есть мера подобия человека Богу.
Как уже упоминалось, концепция "общества, основанного на Знании" в достаточно короткие сроки была воспринята большинством корпораций Земли-Первой. Это связано, с одной стороны, со стремлением руководства корпораций повысить эффективность работы своих предприятий за счет внедрения новых подходов к управлению, а с другой стороны – с безосновательно завышенным самомнением работающей части населения, с готовностью принявшей тезис о движении в сторону Homo Potens. Естественным продолжением этого процесса стала переориентация корпоративной культуры многих компаний на использование ценностей и установок Древней Веры (согласно "тезисам Платова"). В частности, это обращение к язычеству как базису корпоративной культуры апеллировало к весьма положительному опыту японских корпораций середины и второй половины XX века, сумевших в состоянии государственного кризиса построить самую на то время эффективную систему управления за счет использования ценностей собственной традиционной культуры.
На семантически внешнем уровне во внутренней культуре корпораций максимальное значение приобрели два следующих концепта Древней Веры:
• представление о превалировании общего (кланового) над личным;
• представление о магической значимости личности вождя (лидера) на любом уровне организационной структуры.
Последний тезис воспринимался как отражение того, что количество реальной творческо-ориентированной власти, сосредоточенной в руках человека, прямо зависит от количества личной Силы-Знания, которым он обладает. Оба тезиса вместе воспринимались как диалектическое единство (личностного и группового).
На внутреннем уровне Древняя Вера, рассматриваемая как инструмент, к которому Человечество возвращается, замыкая определенную историческую спираль, привнесла в корпоративную культуру целый ряд "магических технологий", направленных, прежде всего, на личностное развитие сотрудников корпораций. Корпоративной целью использования этих технологий стало повышение производительности труда; личностной целью – движение к Homo Potens, к состоянию полубога. [Примечание: анализ потенциально возможной взаимосвязи между обращением к Древней Вере и мощным развитием психотехник в корпорациях середины XXI века затруднителен.]
Мистические учения языческого толка сыграли большую роль в окончательном превращении корпораций в клановые квазигосударственные структуры еще на Земле-Первой – в период до Великого Технологического Рывка. Но с выходом Человечества в Открытое Пространство и с началом освоения новых миров Древняя Вера приобрела еще большее значение в корпорациях, стоявших на переднем фланге освоения Галактики и освободившихся от конкретных территорий и правительств Земли-Первой.
Максимального расцвета язычество в корпорациях достигло во времена, непосредственно предшествующие Войне Корпораций. После Примирения и утраты корпорациями галактического значения Древняя Вера также начала стремительно терять свои позиции. Единственным примером рецидивного всплеска интереса к Древней Вере после Войны Корпораций является аномальный ход исторического развития мира Земля-Крайняя. [Примечание: определение актуальности информации, имеющейся по Земле-Крайней на данном уровне доступа, затруднительно.]
Глава 3
Эдем, 2203
1
Когда пришел Серж, Андрей как раз доедал консервированный плов из саморазогревающейся посудины. Конечно, консервы он не любил. Да и кто из пилотов их любит? Зато очень любил плов. Увы, электрическая "плита" на крохотном камбузе его корабля позволяла готовить многое, но только не плов, требующий живого открытого огня и ласкового чугуна казана. Впрочем, большинство консервов, которыми Андрей обычно запасался в полет, тоже были неплохого качества. Например, эта порция плова из хорошего риса и натуральной баранины с пряностями с Земли-Первой стоила куда больше, чем доза любой синтетической наркоты.
Увидев улыбающуюся физиономию Сержика на мониторе, Андрей открыл внешний люк с центрального поста и почти столкнулся с ним, возвращаясь из рубки в кают-компанию, где остывали остатки его плова.
– Привет, контрабанда! У тебя высокий стакан есть?
– Привет… мафия, – Андрей усмехнулся. – А зачем тебе стакан?
Но парнишка уже просочился мимо него в кают-компанию, раскрыл маленький стенной шкафчик и вытащил оттуда длинный узкий стакан чуть зеленоватого стекла (из таких пьют очень легкие вина мира Рацитель); вставил его в специальное гнездо на столике под готическим иллюминатором с занавеской. Сунул руку за пазуху, вытащил пук мелких полевых цветов на длинных сизых ножках и каких-то колосков и опустил их в стакан.
– Ничего, что я хозяйничаю? – он чуть виновато глянул на Андрея. – Я их по дороге нарвал. У тебя здесь так по-домашнему, что очень просится какой-нибудь такой вот… веник.
– Нормально, – Андрей улыбнулся. На самом деле пучок цветущей травы, рассыпавшись в стакане, смотрелся совсем не "веником".
– К занавесочке… очень подходит, – издевательски-покаянно проговорил Сержик. Андрей потянулся было дать ему подзатыльник, но тот ловко нырнул под руку.
– Займитесь чаем, юнга, – сказал Андрей, опускаясь на диванчик.
– Есть, кэп!
Как и собирался Андрей, они стартовали с Седого по закрытому нелегальному коридору; едва покинув атмосферу и не дожидаясь, пока наземная станция контрабандистов перестанет их прикрывать от правительственных служб слежения, ушли в короткий прыжок – без цели, просто прочь из планетной системы.
…Вот эту передышку перед первым прыжком к новой цели – иногда совсем короткую, иногда растягивающуюся на дни – Андрей тоже очень любил, почти так же, как момент, когда он открывал люк, чтобы выйти в новый мир. Планета позади, маршрут еще не создан – и это самое время, чтобы почувствовать уют маленького корабля, висящего в открытом Пространстве. А еще – свободу, которую дает человеку власть над метагеометрией этого Пространства.
Андрей отщелкнул тумблер режима прыжков и откинулся в кресле. Сержик зашевелился в соседнем, развернулся лицом к Андрею. На мониторах рубки висела звездная пыль и переливчатая, огромная по звездным масштабам жемчужина совсем близкого солнца мира Седой.
– Ну вот, – сказал Андрей. – Ушли чисто, груз не подгоняет. Имеем право на сигару и подумать.
– И что мы предполагаем делать? – спросил Серж, когда Андрей раскурил сигару и снова, откинувшись в кресле, уставился в звездные мониторы.
– Пока не знаю, – Андрей пожал плечами. – У меня груз еще в три мира этого сектора: на Эдем, на Восемнадцатую и на Рацитель. Последовательность не важна, так что в смысле выбора маршрута мы достаточно свободны.
– Тебе повезло: сразу столько заказов в один сектор. Очень удачно, – заметил Серж.
– Просто заказчик один и тот же.
Сержик кивнул.
– Ты уже думал, как именно мы будем искать тех, кто связан с нападением на Пакса?
– Нет, – Андрей хмыкнул. – Я вообще не очень уверен, что я хочу их именно найти, то есть встретиться с ними так же близко, как Пакс. Я хочу разобраться, понять, что происходит, понять, о чем мне говорил Пакс. Наверное, для этого нужно больше знать – я имею в виду прямую фактическую информацию. Что мы можем? Мотаться по Галактике и у всех подряд спрашивать, не встречались ли им черные монахи и странствующие между звездами деды? Это почти бессмысленно.
– Но ведь Пакс его встретил.
Андрей усмехнулся:
– И чем это кончилось? Но дело даже не в этом. Вероятность такой встречи слишком мала. А других "выходов" на этого Феникса нет.
– Феникса?..
– Ну… – Андрей чертыхнулся про себя: не стоило при мальчишке упоминать эсбэшное название. – Я так назвал для себя того гада, который за всем этим стоит. Его окружают, а он дохнет и каждый раз возникает заново.
– Понятно. Но ты же сам связывал с этим Фениксом и другие события в секторе. Гибель линкора с Эдема-2, например.
– Сержик, что касается линкора, – если эту проблему не раскрутила СБ, то нам с тобой…
– Андрей, эта проблема не могла не оставить "хвостов". Если их не нашли, значит, плохо искали. Ты представляешь себе, что такое линкор имперского флота?
– По детским приключенческим сериалам.
– Все органы управления и коммуникаций заключены в так называемый "жесткий корпус", закрытый броневой аппаратурой высшего класса, которая немедленно активируется при разрушении внешнего, так называемого "легкого", корпуса при попытке вооруженного проникновения на корабль, в случае разрушения основной двигательной установки и еще в двух десятках "случаев". Броневая аппаратура жесткого корпуса позволяет центру управления в течение нескольких часов функционировать в фотосфере звезды среднего класса. Линкор нельзя уничтожить или взять штурмом за несколько минут.
– И?.. – спросил Андрей.
– И его нельзя угнать. След гиперканала, созданного для вывода такой массы, был бы виден сотни стандартных часов. СБ поймала бы канал, если бы он был создан.
– И? – повторил Андрей.
Серж вздохнул.
– В общем… да, конечно, в любом случае это уже не след. Десять лет – или сколько там прошло с тех пор? Если бы действовать сразу, Клан мог бы, наверное, что-то найти, но сейчас явно уже поздно.
– Ты считаешь, что контрразведка Империи слабее вашей? – рассмеялся Андрей.
– Нет, почему? Просто это разные вещи. СБ гораздо круче нас в отношении исследований и анализа, зато у нас есть свои возможности сбора информации. И, кстати, результаты исследований аналитиков СБ – это такая же информация, как и любая другая.
– Да?
– Конечно.
Они посмеялись.
– Да, еще об информации, – добавил Серж. – У нас, разумеется, есть свой центр сбора рассеянной информации. Отец уже известил их о нашем деле, так что если в нашей Сети появятся какие-то объективные факты о звездных монахах, пропадающих кораблях или о нападениях, похожих на наше, мы сразу об этом узнаем.
– То есть вместе с юнгой я приобрел еще и информационную поддержку одной из крупных семей мафии? – усмехнулся Андрей.
– Ага.
Про себя усмехнувшись, Андрей подумал, что если добавить к этому обещанную Роговым информационную поддержку СБ Земли-Первой, то получится совсем круто. Не слишком ли круто для мелкого контрабандиста?
– И все-таки случайный поиск остается, наверное, нашей единственной реальной стратегией, – сказал он вслух.
Серж кивнул:
– Мне кажется, что-то обязательно должно случиться. Мы, Лесли, хорошо чувствуем… – он задумался, потом чуть улыбнулся. – Мой дед это называл "чувствовать направление завихрения событий". Выражение не корректное, но образное.
– Я понимаю, – серьезно сказал Андрей.
– Наверное, отец тоже чувствует, что что-то "нарастает", потому и отпустил меня.
– Да, мне тоже кажется, что просто так нам отсюда уже не выбраться, – улыбнулся Андрей, – и если мы даже просто предпримем пассивный поиск, то с "чем-то", о котором ты говоришь, все равно столкнемся. Остается только выбрать мир – один из тех, в которые мне так или иначе надо попасть.
Он повернулся к клавиатуре и вызвал в пространстве рубки трехмерную карту сектора; ярко-красной пульсирующей точкой обозначил положение корабля, темно-синими – солнца миров, для которых на его борту еще оставался груз с Первой.
– Так… – пробормотал он, выдыхая сигарный дым. – Рацитель отпадает. Бессмысленно идти через весь сектор, а потом возвращаться.
– Оптимальный маршрут: Эдем-2 – Земля-18 – Рацитель, – заметил Серж. – Если на трассе будет чисто, можно уложиться прыжков в двенадцать.
Андрей поморщился:
– Если начать с Восемнадцатой, сожжем энергии ненамного больше.
– Ты так боишься Эдема?
Андрей задумался, потом кивнул:
– Боюсь.
– Тогда это лишний повод начать именно с него.
– Да? – он убрал карту и вызвал маршрутизатор. Пальцы его забегали по клавиатуре.
Серж молча смотрел, как он работает.
– Ну что же, – сказал Андрей спустя четверть часа. – Первый прыжок через сорок… через сорок три минуты.
2
С высокой орбиты Эдем-2 выглядел как-то совсем обычно, сильно напоминая Землю-Первую или "Девятку" – родной мир Андрея; разве только иными были очертания материков, да облачный покров казался немного гуще.
Андрею было тревожно. Не отрываясь от обзорного монитора, он выпил чашку сваренного Сержем кофе, вытянул по глоточку большой бокал коньяка, снова попросил Сержа сварить кофейку.
Он очень не любил этот мир, несмотря на то что до этого ни разу здесь не был.
Катер заходил на второй виток, когда Сержик принес в рубку джезву и две чашки. Поставил на пульт, разлил кофе, присел в кресло рядом с Андреем.
– Смущает мир победившей социальной справедливости?
Андрей пожал плечами.
– Я контрабандист, Сержик. Мне все равно, в каком мире сдавать или принимать груз.
В его ответе так явно прозвучало непроизнесенное "но", что мальчик кивнул, соглашаясь с тем, что не было сказано вслух.
Андрей посадил катер через экранированный подпольный коридор, обслуживаемый местной мафией. Посадочное поле было совсем маленькое – на два-три корабля, не больше – и располагалось среди холмов в полутысяче верст от столицы. Когда они опустились на поверхность планеты, был вечер. Вечер и ранняя осень. Холмы кольцом окружали площадку; на зелени трав яркими пятнами выделялись небольшие рощи деревьев, листва которых уже приобрела желтый или благородный багряный оттенок. Большое и казавшееся темным солнце этого мира близилось к изломанной горной гряде на западном горизонте; небо, напротив, было очень светлым, совсем голубым, и лишь к западу становилось зеленоватым.
– Красиво, – сказал Андрей, спускаясь по трапу и вытягивая из пачки сигарету.
Серж кивнул, тоже оглядываясь по сторонам.