"Дурунтай" – стрелка, криво изогнувшись, указывала влево. Другая, показывающая прямо, сообщала: таможенный пост пятнадцать километров. Огромный дорожный указатель можно убрать, наверное, только динамитом – настолько он монументален. Водитель, вазах лет сорока пяти, усмехнувшись в усы и покачав головой, повернул налево.
Через пару километров показались отдельно стоящие, а затем и обступившие шоссе с обеих сторон одноэтажные дома с шиферной крышей. Несмотря на раннее утро, во дворах хлопотали женщины. Мужчины встанут попозже, к завтраку. Менталитет!..
Расплатились и расстались у местной Администрации: над ней сохранились выгоревшие до бесцветности, а когда-то красные большие бетонные буквы: "Дурунтайский райком Партии". Ниже, на матерчатом полотнище, натянутом на каркас из реек, значилось: "Мэрия".
Ещё ниже плакат на двух языках призывал активно участвовать в ежегодном субботнике по уборке родного Дурунтая.
Леонид зашёл в аптеку. Приветливая узкоглазая и широколицая девушка сразу спросила:
– Здравствуйте! Вам лекарства?
Леонид, чтоб не выглядеть идиотом, подтвердил:
– Да. Валидол, пожалуйста, – в кармане нашлась мятая шеньге.
Когда валидол скрылся в кармане, он спросил:
– Скажите… Я ещё мальчиком бывал тут, но сейчас… А как теперь называется улица Ленина?
– А-а, это вы про Абая!.. Да, она сейчас Абая: вон, сразу после мэрии!
– Спасибо большое. Будьте здоровы.
– И вы не болейте! – девушка покивала. Леонид вышел.
Лена, ждавшая за углом, не придумала ничего лучше, чем приревновать:
– Ну как? Удалось подклеиться к молодухе?
– Спрашиваешь! Я же в этой куртке неотразим! Да и запах валит с ног за три метра!
Лена скривила носик:
– Ладно тебе. Хватит намёков: я сама знаю, что адреналин вызывает жуткий пот! Стыдно рядом с людьми стоять…
– Плевать. Помывка и побривка, – Леонид провёл рукой по колючему серому подбородку, – сейчас на последнем месте в списке наших приоритетов! Идём-ка.
За мэрией оказалась самая широкая улица городишки. Леонид считал дома, выискивая редкие номера: большинство жителей явно считало нумерацию условностью, и не утруждало себя их вешанием на дом.
Однако минут через десять они оказались на окраине, а до искомого номера почему-то было ещё далеко.
Лена стала оглядываться. Наконец спросила:
– У тебя здесь знакомые?
– Ну… Не так, чтобы знакомые… А скорее, деловые партнёры!
– А-а… Тогда всё в порядке. Перейти-то помогут?
– Надеюсь… Бабло-то всем нужно!
Диалог, по-видимому, исчерпал силы Лены, и остальную часть пути она помалкивала.
Дом сто пятнадцать стоял практически за чертой города. Вот и славно.
Леонид постучал в калитку, высотой еле ему по пояс.
Сразу залаяла собака, а затем и подбежала к забору, который калитка делила почти пополам. Теперь стало понятно, почему забор являлся чистой условностью.
Леонид и Лена невольно отступили: ох и здоровы вазахские овчарки! А отрубленные уши придают им ещё более серьёзный вид! Правда, через забор или калитку пёс не перепрыгнул, лаял оттуда, оставляя дом за спиной.
Дверь открылась. Из неё появился невысокий коренастый вазах. Он густым басом прикрикнул на собаку, и та сразу замолчала, продолжая, впрочем, показывать частокол из огромных зубов в злобном оскале. Вазах подошёл вразвалочку к калитке.
– Здравствуйте, – покивал ему Леонид. – Мы ищем Джасура Куркмасовича…
– Здравствуйте, – отозвался мужчина. – Вот вы его и нашли!
– Очень приятно. Я – Алексей. А это… Таня.
– Ещё приятней. – Джасур вежливо кивнул "Тане", – Заходите.
Только когда они оказались в доме, "Таня" перестала опасливо коситься на собаку, сопровождающую их, но молча, до самого дома. Джасур тоже, пока дверь не закрылась, помалкивал.
Только в прихожей он тепло обнял Леонида, а затем и Лену, хитро улыбнувшись:
– Гость в дом – счастье в дом!
– Джасур-ака, а вы… Саша написал Джамшуду?
– Да-да, всё написал, Джамшуд звонил. Всё готово. Но как насчёт угощения? Или совсем горит?
– Нет-нет, не горит. – Леонид расслабился, – С удовольствием!
Джасур угощал их бешбармаком из молодого барашка, и выдержанным кумысом.
Лене после приличной дозы последнего пришлось сходить в местный "домик неизвестного архитектора": с непривычки кумыс жутко… очищал почки!
Леонид с Джасуром чинно сидели, сложив ноги, и руками (как положено!) методично уничтожали ароматнейшее кушанье, пока на лягане не осталось только масло.
Потом Лена спала на курпачах в соседней комнате, а мужчины торжественно и чинно беседовали. "Бомбистка" успокоилась – поняла, что у её спутника был План…
Разбудили Лену только когда стемнело.
Снаружи у гаража стоял видавший виды "Запорожец", на прицепе которого громоздился огромный тюк брезента.
Джасур открыл ворота, выехал, прикрыл их за собой.
– А… вы не запрете их?.. – Лена была поражена.
– Нет, конечно. У нас никто ничего не запирает… Не принято. Да и Алапор остаётся. Он тут лучший сторож на ближайшие пять километров. Неподкупный, в смысле…
Ехали недолго, километров десять-двенадцать, по пыльной и неровной грунтовой дороге.
Затем "Запорожец" поставили на площадку у обочины, и Леонид с Джасуром с трудом сгрузили свёрток.
Лена поразилась. В свёртке оказались какие-то трубки, и огромный круг – вернее, кольцо из тонкого железа, внутри которого находились лопасти, словно от винта самолёта.
Из прицепа "Запорожца" мужчины вытащили мотор.
После чего Леонид занялся вставлением одних трубок в другие, разложив их в свете фар.
А Джасур вынул огромное полотнище из брезента, и стал раскладывать рядом с машиной. Потом присоединился к Леониду.
Лена помалкивала, но на всякий случай отошла в степь подальше, и избавилась от остатков кумыса…
Примерно через пару часов дельтаплан с мотором сзади гордо возвышался над полотном дороги. Джасур с удовлетворением констатировал:
– Молодцы немцы! Вот уж делают – так делают!.. – и уже куда озабоченней спросил, – Ты управлять-то сможешь?
– Да, смогу. Я летал на таком. Правда, это было без мотора, но думаю, смогу и так.
– Хм… – сомнения одолевали вазаха, но он продолжил, – Ладно. Смотри тогда сюда. Это рычаг дросселя. Так – добавить газа, так – убрать. Это заслонка. Чтобы сесть, будешь… – очень быстро Лена потеряла суть разговора, но Леонид, судя по всему, понимал всё, и кивал.
– Главное, не заблудитесь! – напутствовал их Джасур. – Вот карта.
Он сунул Леониду в руки кусок гибкого прозрачного пластика, внутри которого чернел непонятными закорючками и цветными разводами кусок картона. Леонид посветил врученным ему фонариком. Джасур объяснил:
– Смотри… э-э… Алексей. Мы – здесь. Вот компас, – он показал компас на штурвале, или что там торчало из середины машины. – Полетишь на северо-запад. Держись прямо вдоль дороги, тогда не заблудишься. Она тут такая одна… Ну, когда долетишь до Полосы, просто перелетишь. А там дорога снова появится… Да вам пролететь-то надо всего километров тридцать. Это где-то двадцать минут лету. А Джамшуду я уже позвонил. Сейчас ещё перезвоню, – он достал мобильник.
Леонид подозвал "Таню":
– Ну-ка, залезай в кресло. Так… Я сяду спереди. Подвинься. Ещё. – Лена заёрзала, устраиваясь: чёрт, неудобно! Ничего. Двадцать-то минут она потерпит. Леонид сунул ей карту. – Держи. Сунешь мне под нос, если попрошу.
Она кивнула.
– Джамшуд! Джамшуд! – связь была отвратительная. Ну, правильно: ретранслятор-то далеко! – Здравствуй, дорогой! – Джасур перешёл на вазахский, затем добавил, – Ну, отлично. Как всегда, примерно полчаса. Ну все, привет Замире и детям!
Подойдя к дельтаплану, в котором сидели беглецы, он попрощался:
– Отлично подгадали. Как раз между обходами. Ну, счастливо вам добраться! И – удачи во всём остальном!
– Спасибо! Спасибо, Джасур! – они благодарно кивали и улыбались.
– Всегда пожалуйста! Ну, запускаю! – Джасур бодро крутанул за лопасти, на второй раз моторчик затарахтел, выпустив сизые клубы дыма, затем, когда Леонид поддал газу, заревел так, что Лена стала всерьёз опасаться: не прибежал бы кто!..
Леонид взял ручку на себя, и они понеслись по почти ровной дороге, подскакивая на кочках, и вдруг взлетели!
Лена заорала:
– Мамочки!.. Осторожней! Выше!
– Нельзя выше! – отозвался Леонид, подав голову назад, и стараясь переорать мотор. – Тогда радары засекут!
Они быстро летели над самым полотном дороги, петлявшей меж традиционных холмов, но в целом неплохо следовавшей указанному Джасуром направлению. Любимая луна неплохо освещала унылый ландшафт с пожухлой и отсвечивающей блекло-синим цветом травкой.
Впереди показалась странная полоса. Когда приблизились, Лена поняла: это же та самая легендарная распаханная и патрулируемая с собаками следовая полоса, которую и охраняют пограничники Чурессии! Государственная Граница!..
Они перелетели через неё и ряд высоких столбов с колючей проволокой, держась на высоте каких-нибудь пяти-шести метров.
Леонид заорал:
– Поздравляю! Мы нарушили ещё одну границу!..
Она только вздохнула, прижавшись ещё плотней грудью к его спине, ощущая, как работают его мышцы, управляя движениями маленького самолётика.
Карта не понадобилась: минут через двадцать они увидали на пыльном и сравнительно ровном участке дороги "посадочные огни": два красных фонаря.
Саму дорогу было неплохо видно в свете двух фар.
Леонид не слишком уверенно, и только развернувшись и со второй попытки, сел.
Они едва не клюнули носом, но выровнялись, и дельтаплан, проехав метров двадцать, остановился. Леонид заглушил двигатель, отстегнулся и вылез.
С подбежавшим мужчиной, точной копией Джасура (во всяком случае, на взгляд Лены!) он долго обнимался.
Мужчины награждали друг друга шутливыми тумаками, хлопали по спине и ржали так, что эхо гулко вторило.
Очень вежливо, но без объятий, Джамшуд поздоровался и с "Таней".
Потом извинился, отошёл и вынул мобильник.
Поколдовав над ним, что-то довольным тоном сказал туда по-вазахски, добавив:
– …так что тебе ещё раз огромный привет! Всё, пока! Буду везти, позвоню!
– Что везти? – только и спросила Лена, ткнув Леонида в бок.
– Как что? Дельтаплан, конечно! Обратно он попадает вполне легально, как туристическое снаряжение… – Леонид говорил свободно и даже рассмеялся, – Только вот госпошлину дерут на таможне… Ну, ничего, это дело мы Джасуру уже компенсировали.
– Сколько же ты… отдал ему?
– Лена… Смотри, какие здесь красивые звёзды! И тишина!.. А главное – Свобода!
Лена, поняв неуместность вопроса, надулась. Но вынуждена была признать: её это не касается. Главное – они, пусть и нелегально, но в Чурессии!..
Разобрать агрегат успели как раз к рассвету.
У Джамшуда даже запасной чехол был – всё аккуратно упаковали. В короб из уголков на крыше отлично лёг каркас из трубок и всё остальное. Правда, мотор в багажник "Москвича" влез с трудом – крышку пришлось привязать верёвочкой.
Машина Джамшуда оказалась куда лучше "Запорожца", она шла плавно, и не тарахтела. Черных клубов дыма тоже не выпускала. Но ехать пришлось километров сорок. И не совсем вглубь страны, куда они "нелегально проникли", а скорее в сторону, вдоль границы.
Зато когда въехали в поселение, оно оказалось вполне приличным – по прикидкам Леонида, тысяч на пятнадцать человек. Здесь даже стояли четырёхэтажные дома. Правда, ни одно окно не светилось.
На вопрос "Тани" Джамшуд пояснил:
– Это жилье для шахтёров. А как шахту-то прикрыли, так они и поуезжали… Кто же будет в степи сидеть без работы и денег! А поскольку и весь город жил только на обслуживании, народ и подался в Центр. Так что не смотрите, что домов много – живут еле-еле в половине. А может и меньше… Зато домики-коттеджи очень удобные.
– А вы… – Лена прикусила язык, боясь задать бестактный вопрос.
– А я Инженер по технике безопасности. После консервации приглядываю за оборудованием, которое ещё не вывезли. Работёнка непыльная. Да и платят прилично. А еда здесь из Центра. – Джамшуд говорил короткими чёткими фразами, очевидно, понимая её смущение.
– А что, грамотный подход, – усмехнулся Леонид, когда Джамшуд замолчал надолго, – Ты слышал, что случилось с нашим Авиационным?
Лена подумала: откуда тот может это знать – за двадцать лет разрухи и через тысячу с лишним километров вряд ли что просочилось. Кроме разве что бодрой брехни Государственных Мерзинийских телеканалов…
Однако оказалось, что Джамшуд "в струе":
– Да. Я слышал… Туда ездили специалисты от нашего Госконцерна… Вернувшись, буквально плевались: ваши начальнички всё так… хм… "качественно" разворовали, что проще построить новый завод, чем переоснастить старые цеха. Словом, самолёты мы у вас покупать точно не будем! А только фрукты и бахчевые!
– Логичное решение. Тем более что пришлось бы и всех специалистов ввозить, наши разбежались. Переквалифицировались. Многие уже слишком стары… Никто не верил, что можно реально восстановить хоть подсобные производства – ну там, комплектующие, детали, ремонт… А главное, никто не доверит мерзинийцам собирать такие дорогие агрегаты: наверняка всё, что поставят ценного, скрутят! Или – заменят на жайтайское…
– Ага, понимаю. Ну, в принципе, скрутить да утащить тут и свои мастера… Но с вашими не сравнятся! Недавно я… – Джамшуд пересказал сюжет, который видел по новостям Центрального канала, о подпольной мастерской автозапчастей, – …просто шкурили, красили, и продавали как новые. В красивых коробочках! А когда через пару недель всё ломалось, и клиент ехал на фирму – а фирмы уже и нет! Она переехала в другой пригород Столицы! Ищи-свищи!..
Они с Леонидом поржали ещё. Потом Леонид сказал:
– Джамшуд! Если честно: помогая нам, вы с братом сильно рискуете. Хорошо бы поэтому быстрее отправить нас дальше, к Нижнему Старгороду!
– Ну так намёк понял, всё готово! Я понял, что дело пахнет керосином, ещё когда Александр позвонил. Представь? Он позвонил, а не написал в и-нете!.. Так что сейчас покушаете, и – вперёд! Приехали. – Последнее относилось к тому, что "Москвич" остановился перед воротами аккуратного домика, тоже окружённого невысоким забором.
На нетерпеливый сигнал клаксона из дома выскочила женщина и быстро отодвинула створки. Джамшуд въехал, ворота за ними закрыли.
Когда они вылезли из машины, Джамшуд не без гордости представил свою жену, "боевую подругу". Это и оказалась Замира, которой Джасур каких-то пару часов назад передавал привет. Поздоровавшись, она мило улыбнулась, и что-то сказала мужу на вазахском, кивнув на Лену.
Тот спокойно покивал, и спросил:
– Таня! Вы не возражаете, если Замира займётся вашей рукой? Она медсестра с двадцатилетним стажем!
"Таня" не возражала. Она за эти дни так намучилась с рукой, что не возражала бы, даже если ей предложили отпилить её…
Рукой занялись на застеклённой веранде, потому что кухню собрались оккупировать под завтрак мужчины. Джамшуд даже чайник поставил сам – ради спасения руки "мученицы репрессий и гонений", как он при этом выразился. Не поприсутствовать на "процедуре" всё же они не могли.
На большой стол Замира прямо рукой набросала из мешка порошка гипса. Принесла широких бинтов. Поставила рядом с собой баклажку с пульверизатором и ведро воды.
Размахрившиеся и грязные полосы из простыни женщина просто разрезала ножницами. Сняла прилипшие и оставившие на руке следы от заусенцев и опилки, досочки.
Сердито что-то проговорила, посверкивая осуждающим взором из-под черных как смоль, выгнутых луком над глазами бровями, явно никогда не знавшими пинцета. Из бутылочки со спиртом намочила ватный тампон и, аккуратно придерживая, всю руку обтёрла. Джамшид, пошипев себя за подбородок, поднял глаза к потолку, и решил перевести:
– Она говорит, тому, кто накладывал эти… палки… надо бы их засунуть в… Ну, не важно. Короче, всё, конечно, зафиксировано неплохо, только она не уверена, что не произошло смещения концов кости… Сейчас попробует выяснить.
Тонкие сильные пальцы уверенно прощупали место опухоли. Морщины на лбу Замиры разгладились: она ничего криминального не нашла. Удовлетворённо кивнула, уже улыбаясь.
– Порядок! Рука прошла "Госприёмку"! – сообщил довольно Джамшуд, – Пошли, Леонид, там уже, наверное, чайник закипел.
Лена осталась с Замирой наедине.
Та взяла несколько бинтов, разложила на столе, и стала без видимой системы посыпать их порошком гипса, и брызгать водой на странную конструкцию то из пшикалки, то прямо изо рта.
Вскоре лубок приобрёл конкретные очертания. Лена поняла, что Замира не зря практиковалась все эти годы: на упаковку руки и фиксацию наложенным сверху бинтом ушло не больше пяти минут. Конечно, и повязка, подогнанная Замирой, сидела поудобней (извини, Леонид!).
За всё это время они не обменялись и словом, но похоже, прекрасно друг друга поняли. Лена восторженно покачала головой, и сказала только:
– Спасибо!
– Пажжалуста! – когда Замира улыбалась, черные глаза почти скрывались за очень широкими веками, и превращались в щёлочки. Но это её не портило – наоборот, она становилась очень мила. Сразу видно: Джамшуду повезло. Ну, или он сам молодец. Разглядел клад…
Женщины вошли в кухню, и присоединились к мужчинам – те не успели прикончить восхитительные богурсаки и чак-чак (восточные сытные сладости), в огромных ляганах стоявшие рядом с трёхлитровым чайником. Здесь же лежали и квадратные самсы с мясом и картошкой.
Замира, сразу взяв снова в свои руки обязанности хозяйки, разлила по пиалам чай.
Лена, не обвыкшаяся с новым состоянием руки, пыталась то пошевелить пальцами, то покрутить ею, на что Замира, нахмурив брови, посоветовала ей (через мужа) оставить руку в покое: разрабатывать и "крутить" надо не раньше, чем через неделю!
Леонид уже вовсю потел: чай обжигал, но оказался очень вкусным!
На что Джамшуд поспешил напомнить, что снабжение – ещё из Центра. Барахло не пришлют.
Когда женщины налили себе чай, Джамшуд сказал, что так не годится, и сходил к холодильнику. По маленьким рюмкам разлили всем, даже Лене "накапали", после чего, с посерьёзневшим видом и нахмурив брови, хозяин дома предложил тост:
– За благополучное прибытие в Чурессию, и ещё более благополучное завершение того… чего гости наметили!
Леонид покивал. Выдавить из себя он смог только:
– Спасибо!.. Если бы не вы с Джасуром…
На что Джамшид резонно заметил:
– А для чего тогда существуют Друзья? И чёртовы Одноклассники?
Очень быстро обстановка за дастарханом перешла в куда менее официозную, зато куда более беззаботную.
Настроение поднялось. Особенно после того, как радушный хозяин откупорил вторую. Ох, как этого не хватало Леониду все эти дни: чувства надёжности тылов…