Когда шли лугом к дороге, я всё вспоминал, как это было - перенос то есть. А это, братья, интересная штука. Ручаюсь, никому из вас не доводилось переноситься. Да, брат Изураги, я прекрасно понимаю, что сие демонские пакости и что благочестивому колесианину даже и думать про то не след. Я только того не понимаю, брат Изураги, почему с такой пылкой верой вы не на сельском приходе землепашцев наставляете, а в Надзоре служите. У нас приходится думать и о пакостях, иначе как же с ними бороться? И ничего я не дерзю, брат Изураги. Я даю положенный отчёт, а насчёт наказать меня - давайте про то после. Итак, братья, это было просто здоровски!
Силу господин получил уже под вечер, когда перечёркнутый клочок неба в окошке заметно потемнел. И я мог своими глазами наблюдать, как всё происходит, ибо спал не так уж долго. Впрочем, внешне это было не слишком интересно. Господин просто гладил кота, опустив подбородок, его глаза были закрыты, а туловище едва заметно раскачивалось вперёд-назад. Пальцы медленно и осторожно гладили кота по шерсти. Вот и всё.
Потом он резко распрямился, всстал, держа кота на руках.
- Я гляжу, Гилар, ты уже проснулся. Тогда начинаем. Подойди ближе.
Держа кота левой рукой, он правой обхватил меня за плечи. Пару мгновений мы стояли и ничего не происходило, затем пространство перед нами начало светлеть и вскоре превратилось в белую с синеватым отливом завесу. Казалось, её сшили из множества молний.
- Туда, - велел господин, и мы одновременно шагнули вперёд.
Не знаю, братья, с чем это сравнить. Ну вот радугу в небе видели? Даже брат Изураги видел? Превосходно! А теперь представьте, что вы идёте внутри радуги, переходя с одной её полоски на другую, и при каждом переходе вас охватывает облако света, и невозможно описать, какие оттенки цветов вспыхивают у вас перед глазами. Под ногами не пойми что - мягкое, но не проваливаешься, и видно не дальше протянутой руки, но зато какие краски, какие переливы! Это просто море цвета, это… нет, братья, тут гусляр нужен, чтобы передать, а где уж мне…
В общем, шагали мы по этой радуге, и сколько это заняло времени, сказать не могу. И долго вроде, и жалко было, что закончилось всё же. А закончилось как-то резко, хлопком. То плясали передо мной фиолетовые сполохи с розовым отливом, и вдруг бац - а под ногами трава, впереди луг, справа темнеет лес, и огромное малиновое солнце наполовину уже скрылось за окаёмом.
Я спросил, конечно, господина, всякий ли раз именно так бывает, с радугой. Оказалось, радугу только я видел, а он - полутёмный коридор, который всё время изгибался в разные стороны. В прошлые же разы, когда случалось ему переноситься, было по-всякому. И снежная равнина, где приходилось ему пробираться по пояс в снегу, и озеро, где надо было вплавь, и болото.
- Понимаешь, Гилар, - заключил он, - как оно на самом деле там, в канале перехода, мы не знаем. Неспособно человеческое восприятие сие отразить истинно. И потому наше воображение подсовывает нам такие картинки, с какими проще там идти… а что такое канал на самом деле, мы, может быть, не узнаем никогда.
- Если это тропы демонского мира, - заметил я, - то лучше и вправду не узнавать.
- Может, и не демонского, - возразил он. - Не всё, к чему прикасаются демоны, становится их миром. Иначе следовало бы перестать дышать - ведь демоны обитают в воздухе. И перестать пить - они обитают и в воде. И перестать пользоваться огнём - ибо и там их обиталище. А я, Гилар, думаю так, что Творец Изначальный создал на самом деле гораздо более сложный мир, чем нам кажется. И если даже с демонской помощью мы прикасаемся к каким-то ранее закрытым для нас областям, то это всё равно области мира, дарованного человеку Творцом.
- Давайте-ка в лес, - перевёл я разговор на более важные вещи. - Незачем тут торчать, тем более, ночь скоро.
Ну и переночевали, без всяких неприятностей. Не считая, конечно, голодных комаров. На то, чтобы их отогнать, чародейской силы у господина уже не хватило. А может, и пожадничал.
Когда мы вышли на дорогу, я сказал:
- Теперь, господин мой, надо нам придумать, кто мы и зачем. А кроме того, понять, где оказались. Вот вы знаете, где мы?
- Знаю только, что где-то не далее чем в трехстах лигах от столицы, - сообщил господин. - На большее расстояние вряд ли хватило бы силы. Но направление может быть любым.
Кот, ехавший у него на плече, мурлыкнул, вроде как подтверждал: да, мы хрен знает где.
- Значит, придётся разузнать так, чтобы не вызвать подозрений и недоумений, - вздохнул я. - А объяснять придётся многое. Например, почему мы идём без вещей, почему босые, откуда у нас кот.
- И ты знаешь ответы на все эти вопросы? - поднял бровь господин.
- Сдаётся мне, - начал я, - что там, где есть дороги и леса, должны быть и разбойники. Тем более, если мы далеко от столицы забрались. И потому… - я вздохнул… - и потому звать вас Гуаризи, и держите вы скобяную лавку. Сейчас сообразим, где… впрочем, если от столицы мы не дальше трехсот лиг, то и Тмаа-Урлагайя годится. Ну а я, само собой, сынок ваш, Гилар, и вы меня к торговому делу приобщаете. А знаете, куда мы с вами направлялись? Да в столицу, на ярмарку. Скоро же ярмарка будет, в первую седмицу лета начало, по обычаю, то есть меньше недели осталось. Думали мы с вами, папаша, топоры наши и гвозди по высоким столичным ценам продать, вот и договорились за десять огримов с почтенным Рухабаи, купцом из той же Тмаа-Урлагайи, который шелками торгует и тоже на ярмарку с караваном собрался. Вот мы и попросились пристроиться. Ящики наши на ихние телеги погрузили, поехали. Ну а караван, конечно, вчера ограбили, почтенного Рухабаи зарезали, там вообще знаете какая бойня случилась! Охранники-то его доблесть выказали, схватились за сабли, но и разбойники, ясен пень, вызверелись. В общем, нам с вами удалось сбежать в суматохе, а как прочие, то неведомо. Места нам незнакомые, день по лесу проблуждали, изголодались, комары нас пожрали. Осталось только нам с вам в пыли поваляться, а то одёжа больно чистая.
- А кот? - напомнил господин.
- А кот господину Рухабаи принадлежал, он души в нём не чаял и всюду с собой таскал. Кота мы подобрали, и, коли сумеем вернуться в родную Тмаа-Урлагайю, то отдадим кота родным шелкоторговца. Всё-таки последняя память…
- Хм… - пожевал губами господин. - Значит, купец я и должен разбираться в торговле скобяными товарами?
- Да чего там разбираться, - утешил его я. - Вот я не разбираюсь, и что, уловили вы меня на вранье? Главное, знать, что скобяные - это разные там гвозди, топоры, молотки, пилы, косы… Ещё надо знать, что такое приход и расход. И прибыль - это когда из прихода расход вычесть. Ну и всё. Если нам настоящий торговец скобяным товаром встретится, то побольше молчите и вздыхайте горестно. Только совсем уж дурачка из себя не стройте, как в Дальней Еловке. Там переиграли вы малость.
- А куда мы, по твоей версии идём? - поинтересовался господин.
- Знамо куда, в столицу! Там у вас дружок имеется, медник Буруилай, он деньжат немного на обратную дорогу одолжит. Кстати, такой Буруилай по правде в столице есть и по правде медник. Если чего, подтвердит. Наш человек, надзорский. Самое смешное, господин мой, что будь мы в столице, всё гораздо проще бы устроилось. Зря вы нас так далеко закинули. Ну а что до моей придумки, то в ней, конечно, есть слабые места. Например, почему никто не слыхал о захвате каравана? Попадался ли вообще кому на пути этот караван? Ладно землепашцы из какой-нибудь Еловки, хоть Дальней, хоть Ближней, им сгодится, они кроме ёлок своих, ничего в жизни не видали. Но вот уже для постоялого двора или трактира придумка начинает хромать. А ещё может случиться вдруг, что кто-то из собеседников наших бывал в Тмаа-Урлагайе. Дыра, конечно, ещё та, но вдруг? Тогда наша придумка развалится как детский куличик из песка, если башмаком наступить. Но ничего лучшего я пока придумать не могу.
- Ну а какие наши настоящие планы? - деловито спросил господин. - Что делать-то будем?
- Что-что, - проворчал я, - пробираться в ближайшее укрывище Надзора. Лучше бы в северное, конечно, оттуда меня и посылали на дело, там все братья знакомые. Но можно и любое другое, я все нужные слова знаю, чтобы нам поверили. Вы, кстати, не забыли обещание своё? Не задумали сбежать с котом?
Он ничего не ответил, только вздохнул тяжело.
Мы шли, а солнце поднималось всё выше. Давно высохла на траве роса, редкие деревца, попадавшиеся на пути, оделись листвой, и становилось жарко.
- А что ты будешь делать, Гилар, когда мы придём в это твоё укрывище? - спросил вдруг господин.
- Ну как что? - не понял я. - Отчитаюсь о работе и буду ждать нового задания, а до той поры упражняться и учиться.
- И чему же в Надзоре учат отроков? - полюбопытствовал господин.
- Ну, перво-наперво, вероучительные книги, - охотно объяснил я. - Потом философия, риторика, языки древнего мира, языки нынешних народов, землеописание, судьбы народов и держав… Законоведение, народоуправление, торговое дело… А ещё - физиология, естествознание, лекарское дело, между прочим. А вы чего ожидали? Что у нас юношей обучают, как пытать колдунов? Как щипцы калить?
- Ну, - замялся он, - не в такой степени, конечно, но… Я полагал, главное дело Праведного Надзора - искоренять ереси и чародейства… Зачем для этого философия и народоуправление?
Я припомнил, что отвечал брат Аланар, когда я спрашивал о том же. Да и другие братья говорили…
- Тут вот какое дело, господин мой… При Старом Порядке Надзор и впрямь только ведьмами да чародеями занимался, ну и всяческим язычеством и бесолюбством. И не было нужды особо обучать отроков, ибо этим занималось Доброе Братство в своих школах и университетах. Но после Одержания всё изменилось. Доброму Братству ныне запрещено наставлять юношей в науках, а дозволено только совершать службы в храмах. Однако наимудрейшие братья поняли, что так будет не вечно, и Новый Порядок сменится чем-то иным, потому что за ночью всегда приходит день, за лунами - солнце. А потому следует заранее готовиться. Братству нужны образованные люди, которые в нужное время смогут возродить всё разрушенное, а то и, если будет на то Высшая Воля, управлять Державой - временно, конечно, до установления законного порядка. Но как обучать, чтобы не пронюхали Стража с Приглядом? Кто это будет делать? Где? Вот потому-то нынешний Праведный Надзор занимается ещё и этим. Вообще, Надзор сейчас занимается всем, что по закону не смеет делать Доброе Братство.
- Вот, значит, как… - задумчиво протянул господин. - Значит, Надзор теперь не только кулак Братства?
- Ага! - подтвердил я. - Ещё и глаза, и уши, и мозги… Между прочим, нам очень нужны образованные люди, особенно способные научить других. К нам таковые стекаются - и из посвящённых братьев, и миряне, которые с Новым Порядком не ужились. Поэтому, когда мы доберёмся… Вот как здорово было бы, если бы вы ребят лекарскому делу учили, свойствам трав…
- Это ты так думаешь? - господин выделил голосом слово "ты". - Только вот что скажут твои старшие братья? Не разожгут ли костерок? Зачем им чародей?
- Бывший чародей, - теперь уже и я надавил на слово "бывший".
- А вот тут не уверен, - тихо, но твёрдо возразил он.
- В чём? - не понял я.
- В том, что бывший. Я, Гилар, не могу разорвать свой договор с демоном.
- Это почему же? - присвистнул я. - Что может этот ваш демон против Творца Изначального и созданного Его волей Доброго Братства? Нам дана сила и власть сокрушать любую мощь демонскую. Сами видели, как наши парни повязали и спалили эту самую Гоххарсу. И видели, что меня на постоялом дворе колдовским страхом не зацепило, да и того старенького брата, между прочим. Ну сами посудите, как бы иначе мы с чародеями справлялись? Против святого колеса, против молитв наших они бессильны!
- Видишь ли, Гилар, - тихо и медленно заговорил он, - дело вовсе не в том, что я боюсь демона. Я не собираюсь разрывать наш договор, потому что мне он нужен. Мне нужна сила. И я буду её получать! Если ваш Надзор собирается мне в этом помешать, то нам не по пути, уж извини.
Я сплюнул на дорогу. Тяжелое что-то, муторное набухало в груди. Вот так, значит? И это после всего, через что мы прошли? После того, как спасали друг друга?
- Ну и зачем же вам сила? - столь же медленно, но и столь же твёрдо спросил я.
Господин Алаглани остановился, глянул на меня в упор.
- Что ж, пожалуй, пришло время сказать. Между прочим, ты мог бы и сам догадаться. Ты ведь зимой не просто так назвал госпожу Хаидайи принцессой, а господина Гирхая пресветлым князем. Понял ведь всё, да?
Я молча кивнул.
- То есть понял, что госпожа Хаидайи - это принцесса Хаидайи, младшая дочь бывшего нашего короля Таумараги Пятого, низложенного восемь лет назад. Судя по твоей сказочке о Дранохвосте, события восьмилетней давности ты неплохо представляешь. Впрочем, о чём я… Риторика, законоведение, народоуправление… Мне даже как-то неловко повторять общеизвестные вещи. Ты прекрасно знаешь, короля Таумараги повесили на воротах дворца. Казнили и всю его многочисленную родню… вернее, почти всю. Спастись удалось только принцессе Хаидайи и её дяде Гирхаю, двоюродному брату короля. Как это вышло, отдельная история… С тех пор принцесса и князь прячутся, скитаются, потому что на них ведёт охоту Новый Порядок. Пока не истреблена вся королевская кровь, наша нынешняя власть получается не слишком… как бы это сказать…
- Да так бы и сказали, не слишком легитимной, - помог ему я. - Чего мучаетесь-то. Не с купецким сыном разговариваете.
- А с чьим, кстати? - состроил он гримасу. - Не удивлюсь, если ты ещё и высокородным графом окажешься.
- За это не переживайте, из трактирных мы, - утешил я господина. - Отец мой трактир держал в Гурахайском крае. Кстати, давайте уж, что ли, с дороги сойдём. Вот представьте - стоят столбом какие-то двое посреди дороги и беседу ведут. А если проедет кто? Время не такое уж раннее.
За кустами действительно было и спокойнее, и удобнее - потому что кусты высокие, густые, и тень давали хорошую. Будь у нас хоть немножко жратвы - устроили бы привал, позавтракали. А так оставалось лишь кормить журавля байками.
- Так вот, с твоего любезного разрешения я продолжу, - сказал господин. - Общеизвестным является и то, что у принцессы Хаидайи есть сторонники, есть преданные ей аристократы, скитается она не одна. Конечно, её людей нельзя назвать армией, это, честно говоря, жалкая кучка. Несколько десятков человек всего, и не каждый из них такой великий воин, как князь Гирхай. Шансы восстановить Старый Порядок равны нулю, хотя некоторые горячие головы этого не понимают… причём эти головы бывают и седыми… На деле же остаётся только прятаться, нигде не останавливаясь подолгу. За голову принцессы, кстати, обещана награда в десять тысяч огримов. Нас с тобой, как помнишь, Новый Порядок оценил в двести. Пресветлый взял на себя охрану принцессы, и пока ему это удаётся, хотя бывали ситуации, когда только чудо спасало.
- Или сиробикан, - вставил я.
- Или твой сиробикан, - кивнул он. - Который в некотором смысле тоже является составным элементом чуда… Ну так вот… До сей поры я рассказывал вещи, которые ты знаешь или о которых мог догадаться. Теперь перехожу к тому, чего никто не знает, кроме меня, принцессы и Гирхая.
- Ну, кое о чём догадаться всё-таки можно, - заметил я. - Глаза-то у меня есть.
- Да, Гилар, - спокойно произнёс он. - Принцесса Хаидайи - моя жена. Странно звучит, не правда ли? Принцесса - замужем за лекарем, чей дед был крепостным землепашцем, а отец - мельником! Какой позор для царственного рода! Но всё именно так обстоит. Восемь лет назад, когда начались её скитания, судьба нас свела. Мне тоже тогда приходилось скитаться… я был, можно сказать, странствующим лекарем. В больших городах появляться мне было опасно, в деревнях же никому дела не было до того, что полковой лекарь Алаглани отказался присягнуть Новому Порядку и бежал из расположения полка. Тем более, что и полка вскоре не стало - если помнишь, Нориланга сразу после Одержания двинула свои войска, но увязла в сааримайских болотах. Однако месяца три война была жаркой, и бывший мой полк выкосила панцирная кавалерия. Но всё равно могли оставаться люди, которые помнили мой отказ. Так вот, однажды в дождливый осенний вечер меня позвали к больной… Эх, долго рассказывать, да и момент не лучший. В общем, суть такова: мы с принцессой Хаидайи полюбили друг друга и поняли, что это не случайное чувство. Поняли, что Творец Милостивый предназначил нас друг другу. Мы поженились, старенький селький брат совершил над нами священнодействие, хотя знал только наши имена. Мало ли мужчин с именем Алаглани? Мало ли девушек с именем Хаидайи? Кстати, спустя неделю после совершения обряда этот брат скончался. Я искренне надеюсь, что от старости, ему ведь за девяносто было. Так что некому и подтвердить уже сам факт нашего брака. Пресветлый Гирхай был крайне недоволен поначалу. Понимаешь, почему?
- А то как же! - блеснул я познаниями. - Вступив в брак с человеком не монаршьей крови, пусть даже и высокородным, она теряла право на престол. А уж тем более сын мельника…
- Именно! - подтвердил он. - Но со временем князь Гирхай смирился. Во-первых, потому, что любит Хаидайи как родную дочь. У него-то семьи нет. Была, точнее, но уже двадцать шесть лет как его жена и трое сыновей умерли. Слышал, наверное, об эпидемии Чуросайской Чумы? Во-вторых, чем дальше, тем больше он понимал, что и незачем принцессе эти самые права на престол. Престол для неё столь же достижим, как любая из трёх лун. В общем, старик перестал на нас сердиться.
- Понимаю, - заметил я. - Он даже мог счесть ваш брак проявлением Высшей Воли. Ведь чем принцесса дальше от трона, тем целее её голова. Разве не так?
- А через девять месяцев, - продолжил господин Алаглани, - у нас родился сын, Илагай. И вот тут-то всё и началось. Тут-то и пришла беда.
- Его сочли наследником престола? - предположил я. - И начали покушаться, чтобы не осквернил трон простецкой кровью?
- Нет, Гилар, - вздохнул аптекарь, - всё гораздо хуже. Уж с интригами дядюшка Гирхай как-нибудь бы управился. Дело в другом. Илагай родился очень больным. Кстати, многие из сподвижников принцессы шептались, что это кара за неравный брак. В общем, едва родившись, Илагай тут же начал умирать. И я, лекарь, и смею сказать, очень неплохой лекарь, ничего не мог с этим поделать. С такой болезнью я никогда не сталкивался и не видел её описания ни в одном трактате. Предполагаю, что-то происходит с кровью, она каким-то образом теряет свою живительную силу. И вот тогда… - он помолчал, потом решительно, точно прыгая в холодную воду, сказал: - И вот тогда я обратился к чародейскому искусству. Нашёл книги, нашёл учителей. Та женщина из Харидалайи… соединять действия чар и трав я научился у неё. Но был и другой учитель, от которого я узнал правду о чародействе.
- Какую именно правду? - уточнил я.