- "Проводник" - устроит? - сказал Пров и поднялся в рубку. - Ну что ты будешь делать, вот кажется мне, что ходил я на этой посудине и все тут! Даже эта зарубка на рукоятке штурвала знакома. Но долой лунный дым грез! Вся власть осязаемому реализму! Поищи-ка там в кубрике чего-нибудь подложить под бока, да и заночуем.
Пара хорошо сохранившихся пеноуретановых матов, снятые на время шарошлемы и проглоченные галеты "Гея" с приятным гастрономическим вкусом привели меня в благодушное настроение.
- Пожалуй, поверю в твою рощу. Дышится легче, чем в скафе.
- Это потому, что ты вдыхаешь аромат свободы, - пошутил Пров.
- А макушка нашего гдома еще видна. Скажи, разве не красив он в разливах лазерных вспышек связи?
- Да пошел он к дьяволу с этой красотой! Что ты видишь из своего окна?
- Соседний гдом за сто километров.
- Правильно. И я его вижу. Зимой и летом, в дождь и в снег, на закате и на восходе, из года в год я вижу эту километровую трубу. Меняется небо, набегают и уходят облака, но гдом торчит неизменно, точно столб посреди пустыни! Ведь это невыносимо!
- Но ведь и звезды тоже не меняются, они всегда одни и те же. За всю твою жизнь они не сдвинулись на нашем небосклоне и на миллиметр. Они что, тоже тебе надоели?
Пров засопел, не зная что ответить.
- Сравнил тоже... Вселенную с пальцем... Пространственно-временная бесконечность непостижима для ума... поскольку само время и пространство существуют в силу того... что существует бесконечность числовой оси... Такое не надоест...
Его голос становился все невнятнее, глуше, а вскоре и совсем умолк. Я же долго озирался по сторонам в непривычной обстановке. Ночь была великолепна. Звезды сияли ярче, чем в космосе. Причудливые тени Чермета окружали нас темными глыбами - нас одних, оставшихся вне цивилизации, - и что-то в этом было действительно новое, непередаваемое и тревожное.
... "Проводник" - небольшой почтовый катер - спускался с верховьев Тыма по весеннему половодью. Вселенский потоп разлился по всей Западно-Сибирской низменности, и само понятие тверди исчезло. Береговые зеленые ленты леса висели над облаками опрокинутого неба, и второе солнце сияло под катером так же ослепительно. Верхняя ипостась ласкала Прова щедрой теплотой радости бытия, нижняя светилась леденящей бездонностью, смело распарываемая форштевнем крохотного суденышка. Что могло случиться с катером, парящим на границе этих двух полусфер, подчиненных вечным законам вселенной, по которым даже спутник парит в околоземном пространстве столь же надежно? Ровно и весело постукивал мотор; отсыпался вторые сутки в кубрике упившийся брагой в Ванжиль-Кынаке остяк моторист Ольджигин; разомлевший от жары и счастья Пров сидел на скамеечке у штурвала рулевой рубки с напрочь распахнутыми дверьми, а там, в Усть-Тыме, в затопленной по пояс деревне, его ожидала прекрасная дева Галина Вонифатьевна, ждала его решительного слова, которого он до сих пор не удосужился произнесть.
Как раз в тот момент, когда Пров думал о том, что может таким образом навсегда потерять Галину Вонифатьевну (ибо собиралась она уехать на большом белом пароходе в большой город, где ее и не сыщешь), именно в этот миг прямо по курсу катера в глубине темных вод приподнялась одним краем запоздавшая к ледоходу огромная, метровой толщины льдина. Она отделилась ото дна почти вертикально и пошла наверх всей своей многотонной махиной.
Ни секундой раньше и ни секундой позже, в момент, когда Пров давал себе слово исправить положение дел с Галиной Вонифатьевной, катер и льдина встретились, и Пров полетел ногами в небо под страшный шум невесть откуда взявшегося и низвергающегося водопада, чему успел-таки несказанно удивиться. Потом холод и мрак одним ударом перехватили дыхание. Все еще ничего не понимая, Пров инстинктивно всплыл, обалдело огляделся по сторонам. Край льдины покачивался всего в двух метрах от его глаз и он без всякого труда выбрался на грязное, холодное, покрытое донным илом тело льдины.
Кругом все было так же: ослепительно жгучее светило, купающийся в воде и солнце зеленый лес; не было только катера и вместе с ним моториста Ольджигина, исчезнувшего из этой прекрасной жизни раз и навсегда, естественно и просто. Лишь осознав все это, ошеломленный Пров заметил плывущий невдалеке пустой обласок, который они обычно держали на корме, и окончательно убедился, что катера не вернешь...
7.
Крепко зажав канистру в правой руке, виртуальный человек зашагал было к углу дома с несчетным количеством подъездов, где около дымного костра расположилась одна из многочисленных археологических экспедиций. Рядом грохотала адская машина - компрессор, лежали отбойные молотки, лопаты и ломы. Археологам за зимние работы платили, наверное, больше. Все вокруг было разворочено до самого Млечного пути. В ямах горели костры из пропитанных битумом бревен и автомобильных покрышек. Отогревалась промерзшая на несколько метров первоначальная, неоформленная еще материя, материя-сама-по-себе.
Что-то значительное скрывалось здесь, раз сюда вдруг понаехали ученые-археологи всей Метагалактики, наверное.
Вселяться сейчас было труднее, и все из-за раскопок. А желающие все перли и перли.
В одном из окон последнего этажа дома с бесконечным количеством этажей виртуальный человек заметил объявление:
ИМЕЮ ВРЕМЯ
- А у тебя время со знаком плюс или минус? - спросил он виртуала, который только что приклеил это объявление. Тот и собрался было что-то ответить, но вдруг отошел от окна.
- Ну и ладно, - сказала сам себе виртуальный человек. - Бывает... То есть, есть... Нормально.
Тут на него пахнуло навозом фирмы "О де Колон". Какой-то тучный виртуал в рваной хламиде чуть ли не сбил его с ног, резво перескочил через груду узлов и затерялся среди грузовичков, карет, саней, неоседланных лошадей, ям и гор материи-самой-по-себе. За ним промчалась толпа преследователей с председателем домового комитета во главе. Председатель что-то хрипло выкрикивал и размахивал пачкой бумаг.
- Фу-у! - Один из бежавших не выдержал, остановился, запыхавшись. - Выселяем, - тяжело дыша, сообщил он виртуалу.
- Как выселяем? За что? - ужаснулся виртуал.
- За это самое... Пожил и хватит! А за проживание-то ведь платить надо.
- А он что? Постойте! Да ведь сюда еще только вселяются! И расчетных книжек нет. За что же его выселять?
- Вы тут до второго пришествия будете вселяться! Ждать, да?! А ему и безвременье подошло. Да и склочник он!
- Кто?
- Да Гераклит этот! Эфесец!
- Так это вы Гераклита выселяете?!
- Понимаешь, дура-баба, - немного отдышавшись, сказал член комиссии по выселению, - желающих много... А квартир хоть и много, бесконечно много, но все же мощность бесконечного множества желающих вселиться бесконечно больше мощности бесконечного множества квартир. Из подвалов и первых этажей в основном выселяем. Да и содержать эту самую твою квартиру, нежилой отсек, то есть, надо в порядке, ремонтировать, с энтропией бороться. А он, понимаешь, натаскал гору навоза в кухню и закопался в него. Водянку, видите ли, лечит! Врачей к нему по "медленной-скорой" сначала вызвали, так он им вместо истории болезни-выздоровления вопросики начал подкидывать вроде такого: могут ли они обернуть многодождие засухой? Сплошные загадки-отгадки! Те, понимаешь ли, возле него и так и сяк. Нет! И навозом воняет! Дышать нечем! Ну а тут, слава Богу, и выселять псевдовремя подошло-приспело.
- Не понимаю, - сказал виртуальный человек.
- А тут и понимать нечего! Понимаешь?
Вместе со свитой возвратился несколько поуспокоившийся председатель домового комитета.
- Супротив законов природы не попрешь! - сказал он. - Выселили! И подписку взяли.
- Где же теперь жить горемыке? - ужаснулся виртуальный человек. Но отвечать уже было некому, да и посторониться не мешало бы. Сразу три грузовичка разных веко-секунд выпуска, волокуша и фультоновский паровозик с самобеглой коляской Шамшуренкова пробивались к подъезду.
Виртуал отскочил в сторону, потом еще туда и сюда, пока не устроился на небольшом сугробе, предварительно проверив его прочность потаптыванием ног. И вот он стоял как полководец на холме с дюралевой канистрой, прижатой к правому бедру, и смотрел на поле боя, где яростно надсажались ответственные квартиросъемщики, ближайшие и дальние родственники, а также друзья и товарищи по несчастью.
И тихая светлая радость начала прорастать в его душе.
Пусть, пусть, все - пусть. Виртуальному человеку спешить некуда. Тем более, что сегодня был не то вчерашний, не то послезавтрашний день, но уж никак не сегодняшний. Это виртуал знал точно и поэтому сиял скорбным счастьем и всепрощением, на всякий случай.
Входная дверь в подъезд виртуального человека на несколько часов закупорилась какой-то модерновой судьбой в стиле Людовика ХIV. Виртуал знал, что в своем сегодняшнем утре, из которого он выйдет когда-нибудь, а, может быть, уже и вышел, воды для питья дома нет, и поэтому вчера ли, завтра ли, но ее нужно достать и принести. Он пошел вдоль несчетного множества подъездов, но угол дома как провалился. Все еще счастливый виртуал не стал расстраиваться.
Похоже было, что вселение в дом с улучшенной планировкой серии MG Метагалактический исполнительный комитет решил обставить как зрелище, карнавал, празднество. Виртуальный человек не помнил, так ли было, когда вселялся он сам (этот день еще не наступил, наверное), но вот, что к моменту его выхода на заслуженно-незаслуженную пенсию торжества все еще продолжались, он помнил хорошо. И чем дальше шел виртуальный человек вдоль бесконечного ряда подъездов, тем отчетливее видел и понимал, что на этот карнавал истрачено огромное количество талантов. И не только на костюмы, но и на прочий реквизит, не говоря уже о лошадях, ослах, верблюдах и слонах. Порядка во всем этом было мало, хотя, как понимал виртуал, генеральную репетицию здесь провести было трудно. То тут, то там артисты разыгрывали действа. Один вот, стоя на повозке, запряженной золотым ослом, читал вслух свиток из тонкой, выделанной телячьей кожи.
- Царь Дарий, сын Гистаспа, директор НИИ Пространства и Времени, Гераклиту, мужу эфесскому, шлет привет. - И на секунду оторвавшись от чтения, бросил зрителям: - Нужен он мне очень вместе со своим приветом! - И далее: - Тобою написана книга "О природе", трудная для уразумения и для толкования. Есть в ней места, разбирая которые слово за слово, видишь в них силу умозрения твоего о мире, о Вселенной и обо всем, что в них вершится, заключаясь в божественном движении; но еще более мест, от суждения о которых приходится воздержаться, потому что даже люди, искушенные в словесности, самые разнообразные академики, а также киники и даже людо-человеки затрудняются верно толковать написанное тобой. - Тут артист оторвался от чтения и воздел руки к небу, не выпуская, однако, свитка: - Вот он, великий царь, директор прославленного НИИ! А что же тогда говорить о вас, эфесцах?! Многознайство уму не научает, иначе оно научило бы и Гесиода с Пифагором, и Ксенофана с Гекатеем, ибо мудрость единая - постигать Знание, которое правит всем через все! Да что говорить о вас, которые изгнали моего товарища Гермодора?
- О чем он? - спрашивали немного подуставшие от таскания тяжестей виртуалы и тут же, пользуясь выступлением артиста, наскоро выкуривали по сигарете. Все-таки - повод.
- Эфесцев срамит, - вдруг услышал виртуал голос своей тещи. Смотри-ка! С подожком, да с больными ногами - а ведь притопала взглянуть на новую квартиру. Постой, постой... Или это она притопает еще через полтора месяца только? - Поделом бы эфесцам, говорит, чтобы взрослые у них передохли, а город оставили недоросткам, ибо выгнали они Гермодора, лучшего меж них с такими словами: "Меж нами никому не быть лучшим, а если есть такой, то быть ему на чужбине и с чужими".
- Да кто такие - эфесцы?
- Из Заистоку, должно быть, - ответствовала теща. - Хулигане... И многозначительно поджала губы. - А Гермодор потом стал советчиком при римских законодателях-децимвирах. Статуй ему поставили на римском форуме, как сейчас помню.
- Так уж и статую?! - не поверили ей. - Еще, поди, и при жизни?
- Вот чего не помню, того говорить не стану. Я тогда еще совсем девчонкой буду.
- Ну что, братишки, потаскаем немного?
- И-эх!
- Дорогая и божественная! - позвал тещу виртуальный человек. - Вот вам ключ от квартиры. Номер сто тридцать семь в степени "n". Запомните?
- Э-э, зятечек, да ты хватил бурдамаги какой, что ли? Я ведь уже восемьдесят лет в этой квартире живу. Аль запамятовал?
- За водой я вот, - стушевался виртуальный человек. - Вы поднимайтесь потихонечку. Там и козлы строительные кое-где есть. Посидеть, даже полежать можно. Я сейчас...
Любопытство разбирало виртуальную старушку: народишку-то, народишку! И что это такое деется? Всем телом опираясь на палку, а вторую руку положив на спину, согнувшись, осторожно двинулась она к очередному подъезду.
Толпа немного поубавилась, так что виртуальный человек смог подойти поближе к артисту, зачем-то изображавшему Гераклита из Эфеса.
- А посему, - продолжал тот чтение свитка раздраженным и громовым голосом, - царь Дарий, сын Гистаспа, директор НИИ Пространства и Времени, желает приобщиться к твоим беседам и эллинскому образованию. Поспешай же приехать, дабы лицезреть меня в моем новом служебном кабинете площадью в одну квадратную милю, или квадратный парасанг, по-нашему. Эллины, я знаю, обыкновенно невнимательны к своим мудрецам и пренебрегают прекрасными их указаниями на пользу учения и знания. А при мне тебя ждет всякое первенство, прекрасные и повседневные беседы и жизнь, согласная с твоими наставлениями. Должность завлаба - само собой! Вот так-то! - закончил артист.
- Радуйся, Гераклит! - сказал виртуальный человек, поднимая правую руку. Этим он хотел как бы приободрить артиста, зрителей у которого почти совсем не осталось.
- Варвар? - спросил тот довольно неприязненно и настороженно.
- Нет, - ответил виртуальный человек. - Сегодня, которое будет в прошлом году, я из мирмидонов, коих во время Троянской войны предводителем был достославный и досточтимый Ахиллес.
- Это все побасенки Гомера! - в гневе вскричал оратор. - Спесь тушить важнее, чем пожар! И Гомеру поделом быть выгнану с состязаний и высечену, как уличенному в плутовстве!
- А что, здорово у тебя получается! - похвалил виртуал. - Из какого театра?
- Вы только послушайте, послушайте его! - обиделся Гераклит и даже всплеснул руками.
- Из Дома Ученых?
- Еще скажешь - Полис Ученых! Да откуда им взяться среди эфесцев?
- Не одними же эфесцами населен мир, - возразил виртуальный человек.
- Темнота, - сказал оратор, - все равно темнота. Даже афиняне, хотя они и хорошо ко мне относятся.
- Ладно, - не стал спорить виртуальный человек. - Ну, а что же ты ответишь великому царю? - Он знал, что греки таким именно титулом именовали Дария, так как сам был всеми греками, да и Дарием приходилось быть неоднократно.
- А вот что! Гераклит Эфесский царю Дарию, сыну Гистаспа, директору НИИ Пространства и Времени, шлет привет! Сколько ни есть виртуальных людей во Вселенной, истины и справедливости они чуждаются, а прилежат в дурном неразумении своем к алчности и тщеславию. Я же все дурное выбросил из головы, пресыщения всяческого избегаю и не иду я в НИИ Пространства и Времени, а буду довольствоваться немногим, что мне по душе.
- Что ж, ответ достойный и правильный, - согласился виртуальный человек. - И Дарий, сын Гистаспа, вероятно, не вправе будет на тебя обидеться.
- Странно слышать от эфесца разумную речь, - удивился Гераклит.
- Да не эфесец я, а как бы мирмидон. И Ахиллес - наш первый национальный герой. И Ахиллесова пята у нас есть, осталась.
- Ну, понес туда же. Нет, все же спесь гасить нужнее, чем пожар.
- Все течет, все изменяется, - попытался исправить положение виртуал.
- Слышал звон, да не знаешь, где он! - ответил оратор и начал спускаться с повозки. Невозможно было даже представить, как он взбирался на нее, потому что и слезать-то ему было трудновато из-за чрезмерной тучности. - Все равно вселюсь!
Судя по свитку, который он держал под мышкой, да застиранной хламиде, составлявшей все его одеяние, он был или из погорельцев, или пострадавших от наводнения. Но наводнения, как известно, зимой бывают реже. Впрочем, мажет быть разлив был вчерашним летом...
- У вас какая квартира? - на всякий случай спросил виртуальный человек.
- Не знаю, - ответил оратор. - Был полис Эфес, да Ксеркс предал его мечу и огню. А здесь дали где-то на первом этаже. Да путь вверх и вниз один и тот же... Выселили.
- Как это выселили? - удивился виртуал. - Так это за вами домовый комитет в полном составе бегал? Ведь только через суд можно. А это дело такое... Тем более зимой.
- И тебя когда-нибудь выселят! - предрек Гераклит. - Всех выселят, но место не будет пусто.
- Постойте, - заволновался виртуальный человек.
Но толстяк уже двинулся к ближайшему подъезду, тяжело ступая по грязному снегу босыми ногами. Виртуал хотел было остановить его, чтобы выяснить насчет выселения, но тут кто-то впереди издевательски пропел:
- Взвился меж ними тогда Гераклит, толпу осуждая
В темном своем кукареканьи...
- Опять Тимон! - взревел Гераклит и бросился к подъезду, расталкивая людей, коней и грузовики. - О, Тимон! - услышал виртуал горестное восклицание еще раз.
На миг в дверях подъезда возникла давка, но тут откуда-то вывалила толпа легионеров, несущих на плечах принцепса, не то Цезаря, не то Августа. Опуская короткие мечи плашмя на спины вселяющихся, они быстро навели возле подъезда порядок и с криками: "Император! Черт лысый! Бабник и еще кое-кто!" внесли только что провозглашенного ими императора в подъезд. Судя по солдатским шуточкам, это был все-таки Цезарь.
Гераклита нигде не было видно.
8.
Утреннее солнце, перебравшись через гряду черного лома, пробудило меня, и я сел, не сразу осознав, где нахожусь; закрутил удивленно головой вправо и влево и только тогда заметил Прова, без шарошлема полулежащего на поперечине прицепа с видом, будто он провел там всю ночь.
- Давно проснулся? - спросил я успокоено.
Вместо ответа он произнес довольно-таки неожиданную фразу:
- У этого катера пробоина по всей длине днища. Его протаранила всплывшая со дна льдина.
- С чего ты взял? Из всех возможных причин ты выбрал самую невероятную.
- Я точно знаю. Он затонул мгновенно.
- Пусть так. Нам, собственно, какое до этого дело?
- Ты брал вчера маты в кубрике?
- Да, а что?
- Ну и... ничего не заметил?
- А что я мог заметить? Темно уже было. Могу туда спуститься и посмотреть как следует.
- Не надо этого делать. Не ходи туда, ладно?