А если какао привезут, мы приготовим напитки, а никто не придет? А если придут, но какао-ненавистники откажутся принять его, как и шоколад? Придется уволить работников? А где они будут работать? Если на то пошло, то что я буду делать без работы? У меня есть аттестат и судимость, а перспектив в колледже нет. А если я в итоге потерплю крах? Кто оплатит Нетти колледж? Вдруг я потеряю квартиру? А если я в восемнадцать лет гроблю свою жизнь? Куда мне податься? Я совершенно одна и некрасива с этой дурацкой короткой прической.
А если мой любимый уедет и все закончится ничем?
Я не слишком сильно зацикливаюсь на Вине, несмотря на Скарлет, но все равно скучаю по нему. Конечно, скучаю. Во времена, подобные этим, я чувствую его отсутствие особенно сильно.
Целых три с половиной месяца прошло с нашего расставания. Только сейчас я поняла, что произошло.
Я не была чиста. И понимала, что делаю. Понимала, почему я была неправа (и он тоже). Мы повстречались в школе, поэтому шанс, что мы вместе надолго, был довольно мал, даже если мы изначально не были предназначены друг другу.
Да, я сделала выбор. А выбрать клуб означало не выбрать Вина. Я пожертвовала им ради того, что, как я верила, возвеличит меня. Но, Господи, если ты считаешь, что мысль бросить Вина меня не мучает, то ты заблуждаешься. Знаю я, что раздражающий персонаж, что имею склонность к сухости и выдаю мужественные речи. Такова моя природа - скрывать самое святое в сердце. Несмотря на то, что чувства мои сокрыты, это не значит, что я не переживаю.
Я отказалась от аромата Вина (сосны и цитруса), его рук (нежных ладоней, длинных пальцев), его рта (бархата и чистоты), и даже от его шляп. Мне хотелось поговорить с ним, поведать задумки, подурачиться и поцеловать его. Я отказалась от любви не от привязанности к другому человеку, а потому что он решил, что я чрезвычайно сильна, уникальна и стою свеч.
Это не давало мне покоя.
***
Какао привезли в два, а с ним и Тео.
- Уродливая прическа
- А я думала, тебе понравится.
- Я такое презираю. - Он закружил меня. - Зачем девушки терзают волосы?
- В моем случае это бизнес-решение. И если ты так и продолжишь, то рискуешь ранить мои чувства.
- Видимо, за долгую разлуку ты позабыла, какой я дурной? Меня нужно игнорировать. С волосами не все так страшно. На мне же они растут. Надеюсь, у тебя тоже. - Он расцеловал меня в обе щеки. - Местечко не менее красивое. Веди оценить кухню.
Когда мы с Тео принесли в мешках какао, сотрудники повеселели, а Люси даже расцеловала Тео. Такой уж он привлекательный. Она заставила его подписаться под напитком, находившимся еще в стадии разработки. Тео попробовал его, медленно проглотил, вежливо улыбнулся Люси и поставил стакан на стойку. Затем отвел меня в сторонку и прошептал на ухо:
- Аня, так не пойдет. Ты не можешь такое подавать.
Я объяснила Тео, что ни у одного американского бармена нет опыта приготовления какао из-за его запрета. Мы делаем все, что можем в подобных обстоятельствах.
- Я серьезно. На вкус как грязь. Какао требует большей ловкости. Ее нужно раздразнить, спровоцировать. Я здесь. Позволь помочь. - Он засучил рукава и надел фартук.
Он взглянул на Люси.
- Слушай, не прими за неуважение, но у нас в Мексике есть много рецептов какао. Не будешь возражать, если я покажу их тебе?
- Я бьюсь над ним вот уже несколько месяцев, - возмутилась Люси. - Я уж молчу, что диплом у меня специалиста по напиткам и пирожным из Кулинарного института. Сомневаюсь, что ты к полудню придумаешь лучший рецепт.
- Я лишь желаю помочь своей подруге, показав тебе рецепты. Я имею дело с какао всю свою жизнь, и смиренно скажу, что толк в этом я понимаю.
Люси отошла в сторону, хоть и не была в восторге, позволив Тео вторгнуться на ее кухню.
- Так, замечательно. Грациас. Я очень ценю то, что ты уступила мне местечко на кухне. Мне необходима апельсиновая цедра, корица, коричневый сахар, ягоды шиповника, кокосовое молоко... - он выпалил длинный список, и помощник шеф-повара вскарабкался за ингредиентами.
Через двенадцать минут Тео закончил составлять напиток-фишку.
- Теоброма, - произнес он. - Лилового цвета.
Я пригубила. Вкус был шоколадный, но не очень сильный. Какао было фоновым ароматом. Я будто проглотила кокос и цитрусовые. Освежающе. Именно это я и искала.
- Знаешь ли, Тео, не так-то просто получить лиловый оттенок.
Тео посмотрел на меня.
- Но что ты думаешь о напитке?
- Вкусно. Потрясающе вкусно.
Люси была нерешительна, но когда она попробовала, то сняла свой колпак и передала Тео. Она кивнула в мою сторону. Я подняла свой стакан и произнесла:
- За Теоброма! За фишку "Темной комнаты"!
***
- Нам надо выйти через двадцать минут, иначе опоздаем, - позвала я, забежав в квартиру. Я зашла домой переодеться и забрать Нетти. Я уронила в фойе ключи, а когда вошла в гостиную, увидела, что Нетти сидит на диване вместе с взрослым парнем. Видимо, они не слышали моего прихода и виновато отпряли друг от друга, как только увидели меня - стараюсь не думать, чем они там занимались. Тем не менее, вид моей младшей сестры, обжимающейся с этим джентльменом, был, мягко говоря, возмутителен.
- Нетти, кто твой друг?
Парень встал и решительно представился.
- Я Пирс. Я учусь в Троице в выпускном классе. Мы с Нетти вместе занимаемся наукой.
Я подняла на него глаза.
- Приятно познакомиться, Пирс. - Парень был бесцеремонным и казался довольно дружелюбным. Однако... хоть он и был на класс старше Нетти, для моей сестры он оказался староват. Я обернулась к Нетти. - Через двадцать минут нам надо идти. Не можешь ли ты попросить Пирса уйти, пока мы готовимся?
Пирс только-только выскочил за дверь, а Нетти уже обернулась ко мне.
- Что это было? Почему ты так груба с ним?
- Чем ты думаешь? Ему как минимум восемнадцать.
- Девятнадцать. За последний семестр у него четверка.
- Тебе же четырнадцать. Он слишком для тебя стар, Нетти.
- Это совершенно несправедливо. Я младше. Он старше.
- Ты еще младшеклассница. - Она перешагнула два класса.
- Что поделать, раз уж я младшая в классе. А пять лет ничего страшного.
- Так он твой парень? - спросила я.
- Нет! - Она вздохнула. - Да.
- Нетти, я запрещаю. Ты не можешь встречаться с парнем, которому девятнадцать. Он мужчина, а ты еще ребенок. А мужчины хотят одного.
- Запрещаешь? - заорала она. - Оглянись. У тебя нет права запрещать мне.
- Тем не менее, я это делаю. Согласно нью-йоркскому законодательству я твой опекун, а значит, могу запрещать тебе все что угодно. И если ты нарушишь запрет, я переговорю с родителями Пирса, а если он попытается сделать с тобой хоть что-нибудь, выдвину против него обвинения. Ты же знаешь, что изнасилование карается законом?
- Ты этого не сделаешь!
- Сделаю, Нетти. Не пытайся это проверить. - Говоря это, я чувствовала себя нелепо.
Нетти заплакала.
- Почему ты стала такой злобной?
- Я не хочу такой быть. Мне нужно тебя защитить.
- Защитить от чего? От друзей? От жизни? А ты знаешь, что в школе у меня их нет? Я, типа, урод. Пирс мой единственный друг.
Я посмотрела на свою сестру и поняла, что не имею представления, что с ней происходит.
- Нетти, послушай. Нам нужно подготовиться к сегодняшнему вечеру. Поговорим об этом позже. Жаль, что я не смогла прийти пораньше. Мне правда хочется знать, что происходит в твоей жизни.
Нетти кивнула. Она ушла в свою комнату, а я в свою. Времени принять душ уже не было.
На открытие стилисты подобрали мне девственно-белое платье, плотно прилегающее к коже, сотканное из шелка и шерсти. Оно было с глубоким вырезом на спине в форме буквы V, стороны которой соединяли ремешки. Одежда не оставляла простора воображению. Мне сказали, что цвет символизирует невинность, а платье сообщит всем, что "Темная комната" самое захватывающее место в Нью-Йорке. Лично мне платье говорило только одно: я голая.
Я пригладила волосы, накрасила губы алой помадой и подвела темным карандашом глаза, натянула туфли с ремешками - выбор Скарлет, и направилась в комнату Нетти.
Нетти лежала в постели укрывшись с головой.
- Анни, я плохо себя чувствую.
- Готовься. Машина подъедет через две минуты, а ты моя предполагаемая напарница.
Она высунула голову.
- Ох, ты выглядишь замечательно.
- Спасибо, конечно, но правда, Нетти, тебе надо поторопиться. Я не могу опоздать.
Нетти не шевелилась.
- Если ты так делаешь из-за обиды на меня, то уж очень по-детски.
- Я и есть ребенок. Не ты ли так сказала? - Я начала стягивать с нее одеяло, но она вцепилась в него, усложняя мне задачу.
- Пожалуйста, Нетти. Пойдем.
- Не хочу.
- А я хочу видеть тебя там.
- Ты не хочешь, чтобы я здесь оставалась. Что, не так? Теперь я должна быть на виду? Твоя покорная маленькая сестренка? С твоим клубом у меня ничего общего, так пускай так все и останется.
На уговоры у меня времени не было.
- Отлично. Не ходи. - Я ушла.
***
Крыльцо клуба уже было забито людьми. Фотографы и журналисты выстроились вдоль красной ковровой дорожки в ожидании ВИП-гостей. СМИ спланировали внезапную атаку. Сейчас мы могли оценить реальное количество посетителей. Один из журналистов окликнул меня.
- Аня Баланчина! У вас найдется минутка для интервью Нью-Йорк Дэйли?
После разговора с Нетти я была в отвратительном настроении, и ни о каких интервью и речи быть не могло. Но раз я взрослая, значит, должна заниматься тем, чем не хочу. Я стряхнула плохое настроение, улыбнулась и направилась к репортеру.
- Это фантастика! - репортер пылал энтузиазмом. - Оглушительный успех! Каково это быть девушкой, в одиночку вернувшей в Нью-Йорк шоколад?
- Я вас поправлю: не шоколад как таковой. Какао. Какао это...
Репортер прервал меня.
- За два коротких года вы выросли из известнейшего подростка города во владелицу клуба с самой дерзкой фишкой за последние десять лет. Как вам это удалось?
- Давайте вернемся к предыдущему вопросы. Я не могу не упомянуть, что в бизнес я пришла с кое-кем, благодаря чьей помощи мы собрались здесь. Тео Маркес и Чарльз Делакруа оба этому поспособствовали. - Тео находился внутри, но Чарльз Делакруа стоял у подножия крыльца. Он беседовал с другой группой репортеров. Что ж, в этом он опытнее меня.
Хоть этот альянс стоил мне отношений с Вином, мистер Делакруа оказался подходящей кандидатурой на роль моего партнера. Он знал в городе каждую собаку и знал, как работает правительство. Мои надежды на то, что люди поверят в его слова о законности нашего предприятия, оправдались.
- Любопытно, - заметил репортер. - Делакруа был вашим верным врагом, а теперь, кажется, станет еще более верным союзником.
Я воспользовалась советом мистера Делакруа направить разговор в нужное мне русло.
- Как-нибудь вы попробуете напиток от Тео Маркеса и поймете, что самый мой верный союзник - какао, - выкрутилась я. Я ответила еще на несколько вопросов и поблагодарила журналиста за уделенное им время.
Зайдя внутрь, я вихрем промчалась к сидящим на своих местах врачам. Люстры светили. Большая толпа разгорячилась. Потолочные вентиляторы охлаждали помещение и распространяли нежный меланхоличный аромат шоколада - точнее какао - из зала в зал. Впервые в моей жизни все гармонировало с миром.
Я зашла в свой кабинет. Последние двадцать четыре часа я не спала, и уже намеревалась было вздремнуть, как ко мне заглянул мистер Делакруа.
Миг он рассматривал меня.
- Очень сонная. Встряхнись же, Аня Баланчина. Наши двери распахнуты целых десять минут. Нам предстоит еще многое сделать и многое рассмотреть.
- Что, например?
Он протянул мне руку, помогая встать с кресла. Я прошествовала за ним до окна, из которого открывался вид на восточное крыльцо клуба.
Он раздернул бархатные занавески.
Каждую ступень крыльца заполонили тела. Цепочка желающих попасть внутрь растянулась до тротуара. Конца и края ей не было видно.
- Они ведь даже не попробовали, - прошептала я.
- Это не проблема.
Мистер Делакруа улыбнулся, что само по себе было редким явлением. От улыбки он стал похож на своего сына и я не могла не пожелать, чтобы Вин тоже был здесь.
Он отошел от окна.
- Ты дашь им то, чего они были лишены. Они
хотят этого. Таким вот скромным образом ты объединяешь людей. Давным-давно я тоже хотел добиться того же самого. - Он помолчал. - Вероятно, не мне об этом говорить, но я уверен, что твои родители гордились бы тобой.
- Как вы можете быть в этом уверены? На основании чего сделали такой вывод?
Он посмеялся надо мной.
- О, так у тебя никогда не бывало таких славных моментов? В каждой бочке затычка. Ты будешь терзаться.
- Прошу. Мне приятно знать. Вы говорите исключительно под своим углом зрения, а где же разъяснения по поводу теоретической родительской гордости? Или это всего лишь лапша на уши? Такая же, которой напутствуют мелкие чиновники на церемонии перерезания ленты? - От недосыпа я стала раздражительной, и мой ответ прозвучал жестче, чем должен был.
- Тут я должен оскорбиться, - он приподнял бровь. - Так-с, доказательство гордости погибших родителей. Надо подумать. Твоя мать была же полицейской, верно?
Я кивнула.
- Она бы гордилась тем, что ты придумала, как сделать бизнес твоего отца законным. Не слишком притянуто за уши?
- Не факт, что ей понравилось бы мое преклонение перед буквой закона.
Он продолжил.
- А твой отец? На исходе жизни он пытался направить "Шоколад Баланчина" в новую эру, так? И из-за это русские убили его. Ты же только вышла из средней школы и уже совершила то, чего не мог отец. И без кровопролития.
- Это пока что без кровопролития.
- У тебя приподнятое настроение. В любом случае, я считаю, что представил достаточно доказательств того, что твои родители порадовались бы вместе с тобой, коллега. - Он протянул мне руку и я пожала ее.
***
Стаканы разбиты. Напитки разлиты. Нечаянный взмах руки. В туалете рыдают девушки. Мужчины и женщины уходят с другими парами. Мы помчались за какао - нужно-таки увеличить поставки - и это при условии того, что внутрь попала только половина желающих. Здесь было грязно и шумно. Я полюбила это местечко больше, чем смела надеяться.
Маленькое чудо: я, которая всегда была беспокойной, беспокоиться перестала. Это свершилось ближе к рассвету. Люси потянула меня на танцпол, где уже отплясывала стайка работающих здесь девушек. Мне они нравились, хоть и были мои сотрудницами, а не подружками. (А своей закадычной подруги я не видела - она ушла рано, поцеловав меня в щеку и бормоча извинения по поводу няни Феликса.)
- Я не танцую, - крикнула я Люси.
- Ты напялила платье, предназначенное для танцев, - завопила она. - Ну нельзя надеть такое и не потанцевать. Это просто преступно. Пошли уже, Аня.
На что Элизабет из пресс-службы замахала на меня руками и заметила:
- Если не потанцуешь с нами, мы решим, что ты сноб, и будем об этом сплетничать за твоей спиной.
Норико была с ними заодно.
- Аня! Открывать клуб без танцев как-то по-дурацки.
Это были весомые причины, поэтому я отправилась на танцпол. Норико обняла меня и поцеловала.
Год тому назад я и Скарлет, обожавшая танцы, ходили в "Маленький Египет" на окраине города. Я тогда сказала ей:
- Чем больше я размышляю о танцах, тем сильнее не понимаю, что в них особенного.
- Так прекрати грузиться, - ответила она. - Делов-то.
В "Темной комнате" я наконец поняла ее. Танец сродни отдаче чувств, звука и реальности.
Во время танца в мой круг втиснулся помятый тип с припухшими губами лет эдак двадцати.
- Ты замечательно танцуешь, - поведал мне он.
- Такого мне еще никто не говорил, - ответила я честно.
- Трудно поверить. Ничего, если я потанцую с тобой?
- У нас свободная страна.
- Правда интересное местечко?
- Да. - Он и понятия не имел, что я владелица, и меня это устраивало.
- Девушка, это платье легкомысленно-откровенное.
Я вспыхнула и уже было собралась сообщить ему, что оно не в моем вкусе и что вообще выбирала его не я, но передумала. Он решил, что я та, кем кажусь. Я сексапильная девушка в откровенном платье, пришедшая в клуб провести время с друзьями. Я положила руку ему шею и поцеловала его. Его губы были пухлыми и темными, как будто созданы для поцелуев.
- Оу. Позволишь узнать твое имя?
- Ты красавчик и невероятно мил, но встречаться я не хочу.
- Pour la liberté! - воскликнула Брита, потрясая кулаком. (Прим.пер. с франц. "За свободу!")
- Свободу! Свободу! - подхватила Люси. Даже не знаю, ко мне они обратились или не ко мне.
- Ясное дело. Я так и подумал.
Мы протанцевали с ним несколько песен, затем он ушел.
Как странно целовать мужчину и знать, что у него нет к тебе чувств, знать наверняка, что вы не повстречаетесь снова. Я оступилась лишь раз. Это разительно отличалось от поцелуев с Вином - те казались закономерными и даже неуклюжими. Но когда я поцеловала этого типа, то была признательна настоящему. Я ведь всегда старалась строить из себя хорошую девочку, и до этой ночи мне даже в голову не приходило, что в сущности есть нечто прекрасное в поцелуях с мужчиной, не являющимся твоим парнем. Даже соблазнительное.
Я еще находилась на танцполе, как вдруг меня схватила чья-то рука. Оказалось, это Нетти.
- Я не упустила твою дивную ночку. Мне жаль. Не следовало мне рассказывать о Пирсе.
Я расцеловала ее в обе щеки.
- Поговорим об этом позже. Рада твоему приходу. Пойдем танцевать со мной, лады?
Она улыбнулась в ответ, и мы протанцевали, как нам показалось, буквально часы. Я позабыла, что мое тело способно уставать. До следующего дня я бы и волдыри не заметила.
К тому времени, как мы с Нетти отправились домой, взошло солнце. Она спросила, а не зайти ли в нашу церковь. Мы сменили маршрут.
В шестнадцать я верила, что благочестие способно защитить меня и моих близких от реалий жизни и от такого факта, что все живое обречено умереть. В восемнадцать, пережив всякое, я теперь ни во что не верю.
Тем не менее, я не возражаю против веры сестры. Я нахожу это утешающим.
В соборе Святого Патрика мы зажгли свечи за упокой мамы, папы, бабушки и Имоджен.
- Они наблюдают за нами, - убежденно произнесла Нетти.
- Ты правда в это веришь?
- Не знаю, но мне хотелось бы. А если нет, я не обижусь.
***
Я проснулась во второй половине дня. Моя работа приходилась на вампирские часы, а значит, с первого года управления "Темной комнатой" и до конца жизни, дни мои пролетят в череде темных комнат. Я побрела в гостиную, где наткнулась на сидящего на диване и сверкающего глазищами Тео. Я предложила ему старую бабушкину комнату, пока он находится в Нью-Йорке.