Эдуард Веркин родился в 1975 году в Воркуте. Окончил исторический факультет Сыктывкарского государственного университета, ВЛК при Литературном институте имени А. М. Горького. Работал преподавателем истории. Лауреат премии "Заветная мечта", II конкурса им. С. Михалкова, Всероссийского конкурса на лучшее произведение для детей и юношества "Книгуру", Международной детской премии В. Крапивина, премии им. П. П. Бажова, премии "Учительский Белкин" и других. Живет в Иванове.
Повесть печатается в сокращении.
Содержание:
Глава 1. Всадник без головы 1
Глава 2. Спецлилипуты 4
Глава 3. Подрывное поле 6
Глава 4. Девушка с ножом и братом 8
Глава 5. Анна 10
Глава 6. Тени 11
Глава 7. Семь самураев 13
Глава 8. Гало 16
Глава 9. Неудачное приземление 18
Глава 10. Анна, всё в порядке? 21
Эдуард Веркин
Звездолет с перебитым крылом
Глава 1. Всадник без головы
Был все-таки июнь. Давно отцветшую черемуху жрали гусеницы, вокруг шиповника кружились торфяные шмели, от яблонь сильно пахло химией: опрыскивали. Зато без червей. А вот если собрать три ведра цветов акации, то можно выжать пол-литровую банку меда. Вранье. Прошлым летом не поленились, собрали и выжали, но ничего, кроме чуть сладковатой бурды, из акации не добылось, да и то стакан. По десять ложек на нос, потом понос. А Дюшка поймал корзиной двух воробьев. Ему хотелось попугайчика, но где его возьмешь? Решил раскрасить воробья, потом пожадничал и оставил обоих, но они оказались уж слишком пахучими, и родители выгнали его из дома. Пришлось отпускать. Но перед этим Дюшка все равно чуть подправил их зеленкой. Самодельные попугаи неблагодарно улетели, снова стало скучно.
Да, делать тем летом было нечего, картинг так и не открыли, речка еще не нагрелась, собирались на Лисью Пустынь.
Июнь. Грибам рано, рыба надоела еще в мае, картошку первый раз уже окучили. Смотрели телик. Не знаю почему, может, из-за Олимпиады, но в то лето много хороших фильмов показывали, правда, все по второй программе, у Котова иногда ловила. Но не в тот день.
Котов был человек упертый, терзал телевизор, постукивал по бокам и по верху, щелкал программы, перевтыкал антенну и зачем-то помещал между антенной и гнездом телевизора толстый красный резистор. Безрезультатно.
- Никак… - печально сказал Дюшка.
- Надо звонить, - сказал я. - Понятно же, что надо звонить.
- Сам знаю! - огрызнулся Котов и стукнул по телевизору кулаком.
Кот снял со стены телефон, уселся в кресло и нашел по районной книге номер, набрал.
- Это телевышка? - противным девчачьим голосом прокурлыкал Котов. - Это вас из библиотеки беспокоят. Какой библиотеки? Имени Гайдара, какой еще? У нас сейчас занятия поэтического кружка, не могли бы вы подключить вторую программу?
Иногда это проходило. Если на телевышке дежурили добрые техники, то они включали вторую программу, особенно если детские фильмы транслировались. Так что шанс был.
Котов слушал в трубку, и по выражению его лица становилось понятно, что сегодня на вышке злыдний день, а значит "Всадника без головы" нам не видать. Так и оказалось, Котов брезгливо посмотрел в трубку, затем вернул ее на аппарат.
- Если я еще позвоню, они сообщат в милицию, - сказал он.
- Понятно, - кивнул Дюшка. - На вышке электричество экономят; когда Олимпиада начнется, вторую программу всему городу включат, а сейчас нельзя.
А сейчас нельзя. До "Всадника без головы" оставалось сорок минут. Дюшка вздохнул.
- Ладно, - сказал Кот. - Пойдем к Похвалину. Еще успеем.
- Ну пойдем, - согласился сразу Дюшка.
И на меня посмотрел. У Похвалина приставка, у него вторая программа всегда работает.
- Мне воду в баню надо таскать, - сказал я. - А я и забыл совсем.
Я Похвалина не люблю, года три назад Похвалин и его крейсера загнали нас с Дюшкой в лужу на углу Пролетарской и закидали грязью. Хорошо мимо трудовик из Второй школы проходил, распинал этих дурней, а то бы они до вечера нас там продержали. Дюшка тоже не забыл, но он человек легкий и необидчивый. То есть обидчивый, но если между гордостью и "Всадником без головы" выбирать, то он выберет "Всадника".
Вот так. Котов и Дюшка покатили к Похвалину, а я домой поехал.
Дома была только мама, стряпала что-то на кухне. Я потихоньку попил молока из холодильника, включил телевизор в надежде на чудо и вторую программу. Но чуда не случилось, и я вышел на крыльцо.
Жарко, скучно, самострел, что ли, сделать? Я стал прикидывать, что лучше: самострел, воздушку, пугач или гвоздомет. Для воздушки нужен хороший насос, а он рубль стоит. Для гвоздомета нужна медицинская резина, а ее вообще взять негде. Самострел сделать легко, но это детсадовское, да и прицелиться из него никак, бестолковая вещь, одним словом. Пугач - это просто, к тому же все составляющие для него у меня имеются - медная трубка от камазовских тормозов, обрезок велосипедной камеры, три фольги от "Кара-Кума", шиферный гвоздь. И делать легко, только зачем? Ну пойду к реке, ну похлопаю. И чего? А от воздушки хоть какой-то толк, можно пока в стрельбе тренироваться.
Придется все-таки воздушку. Один пацан прошлым летом из воздушки застрелил щуку на восемь килограммов. Если соберемся в Лисью Пустынь, то воздушка не помешает. Насоса нет, это да, решил пока деревяшку выпилить да курок свернуть. Выбрал дюймовую доску, отпилил метровый кусок, стал прорезать желоб для насоса. Почти до конца прорезал, но тут заявился Дюшка. Поставил велосипед у забора, подошел ко мне и стал смотреть.
Как-то странно он смотрел, точно меня первый раз видел. Такой взгляд, точно мешком пыльным его прибило.
- Что? - спросил я с удовольствием. - Мест в кинотеатре не было?
Дюшка не ответил, отвернулся.
Похвалины Дюшку не любят. Дюшкина мать Похвалина-младшего на второй год оставила, вот и вражда, вот и не пустили. А Котова пустили, у него отец все-таки инженер, а не всякие там.
- А ну, - отмахнулся Дюшка. - Я видел его сто раз. Всех убивал Кассий Колхаун. А ну…
Дюшка сел на крыльцо.
- У Похвалина сестра с ума сошла, говорят, - сказал он. - В психическое отвезли, за линию.
- Ну и что?
- Да он и сам псих. У Похвалиных все психи.
Дюшка достал складенчик, разложил, принялся втыкать в крыльцо. С ладони, со лба, с локтя. По ножичкам он у нас лучше всех, поэтому никто с ним не играет, вот ему самому с собой и приходится.
Мне про Похвалиных не хотелось говорить, я думал, что делать. Воздушка почему-то уже надоела, завтра доделаю, все равно насоса нет.
- Поедем покупаемся, что ли? - предложил я.
- На реку не поеду, - отказался Дюшка. - Там вода еще не прогрелась, можно застудиться.
Это он боится. Плавать не умеет, вот и врет про воду.
- Давай лучше на Кирпичный, - тут же сказал Дюшка. - Там тепло…
- Там тепло, пиявки и бычьи цепни, - возразил я. - В этих бочагах какой только заразы не водится, холера - и то есть, наверное. Лучше на реку. На пятые пески.
Дюшка поморщился.
- Там мелко, - напомнил я. - И заводь рядом.
- Вот в заводи как раз и пиявки…
На крыльцо вышла мама с веником и совком, вытряхнула из совка песок, посмотрела на нас с Дюшкой с сожалением.
- Опять ружья мастерите? - спросила мама и поморщилась. - Не надоело?
- Все делают… - пожал я плечами.
- В "Юном технике", между прочим, напечатали схему боевого арбалета, - заявил Дюшка.
- То есть вы теперь боевые арбалеты будете строить?
- А что такого? - Дюшка пропустил ножик между пальцами, перекинул из руки в руку. - Вот когда весной Коршунов спас близнецов от волков, ему все спасибо говорили. А он, между прочим, двустволку у отца стянул, и лет ему всего пятнадцать.
- В пятнадцать лет Гайдар командовал полком, - заметил я.
- Веников бы лучше сходили наломали, - сказала на это мама. - Береза как раз чистая.
- За березой сейчас нельзя, - немедленно возразил Дюшка. - Позавчера отец пошел наломать - двух клещей с головы снял. С горошину каждый.
- В газете писали, энцефалит бушует, - напомнил я.
- Тогда в магазин, - вздохнула мама. - Купи масла. В Городок иди, там масло лучше.
- В Городок? - покривился я. - Там же…
- В пятнадцать лет Гайдар командовал полком, - сказала мама.
Мама принесла с веранды сумку из разноцветной лески, зеленую стеклянную бутылку и два бумажных рубля. Я отправился за маслом. Дюшка потащился за мной. Домой ему возвращаться не хотелось, дома был старший брат, осенью его забирали в армию, а пока он работал обходчиком на железке и от этого злился. И мелкий брат Петр и обязанность с ним возиться, или полоть заставят, это еще хуже братьев вместе взятых.
Идти пришлось в Военный городок, там масло всегда с осадком, а мама считает, что в осадке самые витамины. Я вообще-то по магазинам ходить люблю, потому что у нас в семье правило - с каждой сдачи я десять копеек могу себе забрать, так что если повезет, то в месяц можно накопить рубля полтора.
На мопед коплю. Уже двадцать четыре рубля. Скоро накоплю.
Тащились в Военный городок долго, целый час, наверное. Можно и на великах было, но рисковать не хотелось, городочные пацаны борзые слишком, у них там секция, и они все самбисты. Не спешили. Попили воды из колодца на углу Коммунарской - там вода минеральная. Два круга по стадиону сделали, там как раз новую дорожку положили и ворота поставили. За стадионом собаку на днях машиной сбило, дохлая, немного посмотрели, хотя уже и не по возрасту было. А Дюшка еще врал, что это настоящий дог. Зашли в "Хозтовары", поглядели на "Яву". Стоит три месяца, никто не покупает, только смотрят. Мы тоже смотрим. Купят скоро, как в городе узнают, что у нас тут "Ява" стоит, приедут и заберут.
От "Хозтоваров" до Городка за пять минут добрались, городочников не встретили. В продуктовом магазине по поводу полудня было безлюдно, одни мухи жужжали под потолком, невкусно пахло рыбой, и вкусно - черным хлебом. За прилавком дремали две знакомые продавщицы, я передал им бутылку, и молодая отправилась на склад, чтобы набрать масла со дна бочки.
- Давай хлеба купим, - предложил Дюшка. - Есть хочется.
Я промолчал. Ему всегда хочется есть, мама говорит, что его дома не кормят. Дюшкина мать - завуч и вся в школьных проблемах, а сейчас вообще в лагерь уехала. А папаня лишь рыбу солить умеет.
- Давай полбуханки возьмем. - Дюшка прогудел животом. - Маслом помажем и съедим…
- Соли нет, - сказал я. - Без соли невкусно.
Мне стало жаль десяти копеек, если честно. Потому что у меня план, эти десять копеек должны быть вложены в мопед, а не в прожорливого Дюшку. Ему хоть десять буханок скорми, он и спасибо не скажет.
- Можно и без соли. - Дюшка поглядел на меня как на предателя.
Я решил оставаться твердым.
- А я в пятницу пятьдесят копеек юбилейные нашел, - сообщил Дюшка.
- Поздравляю, - сказал я.
Я еще хотел сказать, что врет он про пятьдесят копеек, он каждую неделю про эти пятьдесят копеек рассказывает, но никто их никогда не видел. Хотел сказать, но тут в магазин вошла девушка.
Очень странная девушка.
Я это сразу заметил.
Она была…
Почему-то в свитере. В красном. То есть в бордовом свитере. В жару. Рукава оттянуты и закатаны чуть выше запястий.
Она вошла, и дальше я смотрел только на нее.
Девушка приблизилась к прилавку и стала изучать товары. Она смотрела на хлеб, разложенный на поддонах. На ломанные кубиками ириски, на помадку в толстых зеленых вазочках. На чай в пакетиках, на круглую карамель, на уксус в треугольных склянках, на ломанный неровными кусками сахар, просыпавшийся из мешка. На рыбные консервы, составленные в замысловатые пирамиды, на яблочный и томатный сок в трехлитровых банках. Она смотрела на все это…
Восхищенно.
Смотрела и смотрела, и это вызвало раздражение у старшей продавщицы, кажется, ее звали Лидия, она у нашей бабушки носки из собачьей шерсти покупала.
- Что брать-то будешь? - спросила Лидия.
Девушка вздрогнула, точно выпала из сна.
- Покупать будем? - снова спросила Лидия.
- Да, - ответила девушка. - Покупать будем…
Голос у нее тоже оказался чужой. Вот когда из Москвы наезжают, то все так говорят. А может, и на самом деле из Москвы. Приехала к бабушке, у нас тут много приезжает к бабушкам, летом полгорода незнакомых.
Хотя нет, не из Москвы. Свитер с дырками, штаны мешком, а на ногах так вовсе кирзачи, обрезанные вполголенища. Даже у нас ни одна девчонка кирзачи не наденет, что уж про Москву говорить.
- Пачку сигарет, - попросила девушка.
- Что?
- Пачку сигарет, пожалуйста.
- "Шипка" и "Рейс", - ответила продавщица. - Остальное папиросы.
- Мне сигареты, - сказала девушка настойчиво. - Пачку сигарет.
Продавщица Лидия хмыкнула.
- Так ты сама, что ли, куришь? - спросила она с усмешкой.
Дюшка ткнул меня в бок. Странная девушка, на самом деле странная. Просто ведь всё, надо сказать, что отец послал, всего и делов-то. А старшеклассникам да пэтэушникам и так продают. Правда, она на старшеклассницу не очень похожа, как и на пэтэушницу. Слишком…
- Курю? - спросила девушка с непониманием.
Продавщица Лидия поглядела на меня в поисках сочувствия. Я вздохнул. Дюшка хихикнул. Дурацкая ситуация.
- Мне нужна пачка сигарет, - в третий раз повторила девушка.
Уже как-то нервно.
Из склада показалась молоденькая продавщица с моей бутылкой масла, мутного, богатого витаминами, очень хорошо от глаз помогает.
- Каких тебе сигарет? - тоже нервно спросила Лидия. - Я же говорю, "Шипка", "Рейс"…
Дюшка злорадно улыбнулся: он любил скандалы. А мне скандалы не нравились.
- Пачку… сигарет… - Девушка сунула руку в карман штанов и достала деньги.
Она протянула Лидии деньги на ладони. Сразу много мятых засаленных рублей, а еще трешку. Бумажные деньги, а протянула их как мелочь.
Продавщица Лидия покачала головой. Молоденькая продавщица поставила масло на весы, поглядела на девушку с сочувствием.
- Девочка, какие сигареты твой папа курит? - спросила она с расстановкой, точно обращалась к пятилетнему малышу. - Какие именно?
Девушка растерялась. И положила горсть мятых бумажек в миску для сдачи.
- "Шипку", - сказал я. - Ее папа курит "Шипку".
Лидия посмотрела на меня.
"Шипку" мой отец курил, всегда меня за ней посылал.
- Ну так бы сразу и сказала, - с облегчением выдохнула Лидия. - Тебе сколько? Блок, что ли, сразу?
- Пачку, - повторила девушка.
- Пачку так пачку.
Лидия положила перед девушкой пачку "Шипки", щелкнула на счетах.
- Еще чего?
- Хлеб.
Лидия указала на хлебную полку. Девушка подошла и взяла первую попавшуюся буханку. Тоже неправильно: хлеб так никто днем не покупает. Надо сначала вилкой пощупать - не черствый ли? Утром, когда только привезли, можно смело брать, а сейчас нет, наверняка Лидия к утренним остаткам еще вчерашних добавила. Так что лучше щупать. Наверное, все-таки из города. Из большого, где хлеб часто привозят.
- Буханка черного. - Лидия щелкнула счетами. - Еще…
В магазин вошел мелкий пацан с рюкзаком. Было ему лет десять, рюкзак выглядел гораздо старше, мелкий поглядел на свисающие с потолка липкие ленты, усеянные мухами, и хихикнул. Одет в куртку. Вроде летчицкой, но не кожаная, а брезентовая, с карманами и ремнями. На молнию застегнута и явно со взрослого плеча.
- И еще… - Девушка поглядела на полки. - Еще…
- Бланшированный минтай, - сказал мелкий, отвлекшись от мух. - Три… Четыре.
Продавщица Лидия достала с полки банки.
- И борщ, - добавила девушка. - Две банки.
Борщ в стеклянных банках совершенно несъедобен. Как-то мама уехала в командировку, и отец сварил этого борща. Так соседской свинье и отдали.
Лидия выставила на прилавок борщ. Щелкнула счетами, взяла из кучки скомканных денег три рубля.
- Туристы, что ли? - усмехнулась Лидия снисходительно.
- Туристы. - Девушка собрала оставшиеся деньги. - У нас каникулы.
- Понятно, у всех каникулы…
Мелкий в куртке сгрузил продукты в рюкзак, девушка закинула рюкзак на плечо, поправила, взяла с прилавка сигареты, внимательно их изучила и убрала в карман штанов. После чего оба направились к выходу.
- А сдачу? - удивленно спросила молодая продавщица.
Девушка и мелкий остановились, переглянулись.
- Сдачу забыли. - Лидия насыпала в миску медяков.
Девушка вернулась и выгребла монеты из миски. После чего они с парнем удалились.
- Психи, - шепнул мне Дюшка. - Их летом выпускают, вот они и рыщут.
Вряд ли психи, подумал я. Скорее, из дома сбежали. Позапрошлым летом один из Второй школы удрал на Байконур, ракеты смотреть, поймали лишь в Казахстане.
- Тебе только масло? - спросила Лидия.
Я расплатился за масло, убрал бутылку в сетку. Вышли на улицу. Ни девчонки с рюкзаком, ни мелкого пацана видно не было, видимо, на Пионерскую свернули.
Руки замаслились от бутылки, я сорвал подорожник и вытер.
- Психи из Эстонии, - сказал Дюшка.
- Почему из Эстонии? - не понял я.
- Там все белобрысые, как эти, - пояснил Дюшка. - По-русски плохо понимают, разговаривают не так, консервы с хлебом купили. Денег много у них…
- И почему тогда психи? Может, туристы.
- Может, и туристы, - согласился Дюшка. - Может, на байдарках плывут. У меня тетка в Эстонии живет, там многие на байдарках любят. Вот поплыли на байдарках, перевернулись, остановились еды купить.
Все-таки, наверное, на самом деле туристы. Консервы купили рыбные, суп из них легко варить… Хотя из минтая плохой суп, лучше кильку уж тогда или сайру. Да кто их знает, вдруг у них в Эстонии как раз так и варят?
- Она не курит, - сказал вдруг Дюшка.
Не курит.
- Зубы белые, - пояснил он. - И ногти не пожелтели. Братан всего месяц смолит, а и зубы пожелтели, и ногти.
- Зачем ей тогда сигареты? - спросил я.
- Не знаю. Может, моль травить.
- Моль лучше папиросами, - возразил я. - Или махоркой, так дешевле.
- Ну не знаю. Какая разница? Пойдем на мост.
- Зачем? - не понял я.
- Да просто.
Не хочет домой возвращаться, подумал я. Сорняки полоть не хочет. Через мост длиннее.
- Посмотрим, как старшаки ныряют, - придумал повод Дюшка. - На той неделе один до воды не долетел, об опору грохнулся и руку сломал, а? Орал, как ненормальный.
Мне тоже домой особо не хотелось, не потому что сорняки, а потому что делать нечего.
- Пойдем на мост, а? - снова предложил Дюшка. - В машины поиграем.