Она покрутила головой и у себя за спиной обнаружила мужчину, который был явно старше ее. Но даже при первом взгляде на него, Екатерина поняла, что в данном случае возраст вряд ли столь уж важен. Он тут же ей понравился. Да что там понравился - она влюбилась в него в ту же секунду в набитом битком автобусе, только услышав это "Привет". В жизни бы Екатерина не подумала, что с ней может случиться такое - какая-то нелепая сентиментальная сказка из дешевого романчика. Но факт оставался фактом - она со всего размаху, на полной скорости врезалась в водопад чувств, который накрыл ее с головой.
Они вышли на одной остановке, и он проводил ее до самого дома. Его звали Арсением. Да, он был старше ее, но выглядел просто шикарно. Настоящий красавчик - ухоженный, подтянутый, потрясающий. Через полчаса после знакомства они впервые поцеловались. И таких поцелуев в жизни Катьки Роговой, простой питерской фантазерски двадцати пяти лет от роду, не было никогда. Мысли ее во время этих первых, проникающих в самое подсознание поцелуев, замирали, уступая место каким-то новым, совершенно неведомым ей процессам в голове, рождающим такие странные ощущения, что казалось, будто они не стоят у заплеванного подъезда на окраине Питера, а парят в небесах, высоко-высоко. Так высоко, что никто не может их видеть в этот момент - ни птицы, ни сидящие в самолетах люди, ни кружащиеся на орбите космонавты, ни сам господь бог.
Когда он, наконец, прекратил этот первый убивающий поцелуй, она была готова на все. Абсолютно на все ради него одного. Но Арсению, как выяснилось, не надо было от нее ничего сверхъестественного: он просто хотел, чтобы они были отныне всегда вместе, всегда рядом.
- Прямо вот так? Прямо с сегодняшнего дня? - Она удивленно хлопала ресницами, пытаясь унять головокружение и дрожь в коленках.
- А что тебя смущает? - улыбнулся он в ответ. - Разве ты этого не хочешь? Или тебя что-то останавливает? Что-то держит?
Да ничего ее не останавливало. Ничего не держало. Она действительно была готова броситься в омут с головой. И бросилась.
- Жди, - коротко попросила она и вбежала в подъезд.
Через пятнадцать минут она вышла с чемоданом, набитым ее вещами.
Они поймали такси и поехали к нему. Как оказалось, он жил в самом центре, на Невском. В шикарной четырех комнатной квартире, увешанной картинами и заставленной антиквариатом.
- Ты чем занимаешься? - захлебнулась она от удивления.
- Живу, - пожал он плечами и улыбнулся так, что никаких вопросов
больше у нее не было.
Они стали жить вместе, а через пару лет перебрались в Москву. И тут случилась неприятность, которую имел несчастье наблюдать Артем Крылов. Как так вышло? Да очень просто. Она ловила машину недалеко от Павелецкой. Остановился порш. Двое парней предложили подбросить. Она согласилась. По дороге они разругались между собой. А потом произошло все то, что произошло. Она лишь растерянно наблюдала, а когда поняла, чем дело пахнет, испугалась и убежала. Почему теперь сама на "Кайене"? Так это просто совпадение - у Арсения именно такая машина. Что? Зачем мы следим за Крыловым? Мы не следим за ним. Просто Арсений решил, что было бы лучше поговорить с ним, прежде он насочиняет себе всяких глупостей и, не дай бог, наговорит про нее всякого в милиции. А он ведь уже наговорил, правда?
- Так вы пришли, чтобы рассказать мне все это и прояснить ситуацию?
- Коротков обрадовался, что все так просто объяснилось.
- Можно и так сказать, - снова улыбнулась она. В следующую секунду Коротков испытал такую слабость во всем теле, что не смог удержать равновесие, и, потеряв сознание, упал боком на скамейку. Провалившись в темноту он, тем не менее, продолжал слышать где-то в отдалении чьи-то голоса, ощущать непонятное движение вокруг себя. Но что-либо поделать с этим был не в силах… "Как странно", - подумал он, - "как странно"…
Глава 10
Коротков открыл глаза и увидел над собой румяное лицо старшего лейтенанта Прошина, который входил в состав группы, ведущей наблюдение за домом Крылова.
- Товарищ майор, с вами все в порядке?
- В порядке, - пытаясь сфокусировать зрение, ответил Коротков.
Он огляделся и понял, что сидит в "Жигулях". Когда же я успел сюда
вернуться, удивился следователь, окончательно приходя в себя. Тело слегка ломило, но в целом он чувствовал себя достаточно бодро - так словно, проспал ни один час, но не в очень удобной позе.
- Что случилось? - Окончательно вернувшись к реальности, буркнул майор. - Долго я в отключке был?
- Минуты две, - пожал плечами Прошин. - Как указания дали и сказали, что на бульвар пойдете, так, наверное, и сразу. Я как раз из-за дома выходил в этот момент. Думал, сейчас с вами пересечемся на маршруте, а тут смотрю - вы еще в машине, голова на руле, не двигаетесь. На позывные не отвечаете. Ну, я сразу к вам. И тут вы очнулись.
Коротков ничего не понимал. Он же вышел из машины, дошел до бульвара и, главное, разговаривал с этой Екатериной! Приснилось что ли?
Он помотал головой, словно пытаясь сбросить последние остатки наваждения, и вышел из автомобиля.
- Значит, так и сидел?… - Спросил он сам себя, но Прошин решил, что вопрос обращен к нему.
- Да, товарищ майор, так и сидели.
- Да я уж понял, - огрызнулся в ответ Коротков. - Давай, возвращайся на точку. Нечего тут отсвечивать.
- Так вам, может, к врачу?… - В голосе молодого старшего лейтенанта сквозила неуверенность, перемешанная с искренней заботой. Короткова он, как многие другие сотрудники отдела, уважал, а потому теперь действительно волновался за его состояние.
- Не надо, - односложно ответил Коротков. - Все в порядке. Иди работать.
Прошин засеменил к наблюдательному пункту в подвале, а следователь вернулся в машину. Ему надо было подумать. Итак, логически начал рассуждать Коротков, если все это было лишь бредом и плодом воображения, то не слишком ли реальным был этот бред? Не слишком ли разыгралось воображение? Нет, конечно, последние два дня он только и делал, что думал о странном случае на бульваре, но не до такой же степени… С другой стороны, как бы идиотски это не звучало, но этот странный сон вполне подлежит проверке. Так значит, Екатерина Рогова. Что же, посмотрим.
Коротков завел двигатель, выжал сцепление и утопил педаль газа. "Жигули" с ревом рванули с места. Озадаченный Прошин с напарником, смотревшие на все из своего укрытия, лишь переглянулись, решив, что так надо.
Сведений было слишком мало. Катастрофически мало. Но все они были. Было имя: Екатерина Рогова. Был город: Санкт-Петербург. Был возраст: 25 лет. С этим вполне можно было работать.
Ворвавшись в отделение, он бросился в свой кабинет, где, усевшись за стол, тут же начал составлять запрос в питерское ГУВД. Его интересовали все Роговы Екатерины в возрасте двадцати пяти лет, не проживающие в настоящее время по месту постоянной прописки.
Почти дописав, Коротков внезапно вспомнил, что пару лет назад он ведь работал с ребятами из Питера! Тогда они приезжали в Москву для выяснения обстоятельств убийства одного крупного бизнесмена, которого грохнули поздним дождливым вечером, а труп выкинули в реку, расчленив перед этим и отправив голову родственникам, в качестве памятного сувенира. Тогда ведь они и мобильными с мужиками обменялись, когда в последний их день в Москве выпивали в отделении на импровизированных проводах.
Майор раскрыл ящик своего рабочего стола и начал перерывать бумаги, хаотично набросанные там. За привычку копить всякие ненужные клочки и обрывки страниц, с невнятными пометками, Коротков часто винил себя. Да ведь и Галя ушла от него отчасти из-за этого его неустроенного быта, который не вошел в нужное русло даже после их свадьбы. Ну, да это он отвлекся - на лирику потянуло…
И все же в глубине души Сергей Иванович считал, что привычка эта отнюдь не вредная, а очень даже полезная. Сколько раз он находил в кипах бумаг, скопившихся за годы, именно ту нужную информации, которая помогала ему и в работе, да и в повседневной личной жизни. Так получилось и на этот раз. Почти отчаявшись найти номера телефонов питерских оперативников, он все наткнулся на измятый листок формата А4, на котором неровным подчерком было выведено два мобильных номера с именами: Гена и Степа.
Поморщив лоб в попытке вспомнить, кто из них как выглядел и вообще являлся более контактным, Коротков остановился на Гене. Кажется, с ним они тогда нашли общий язык и даже поговаривали о совместной рыбалке на Финском заливе в случае, если Коротков выберется на выходные в Питер. Точно, Гена.
Схватив мобильник, Коротков набрал номер, моля всех богов, чтобы за эти два года Гена не сменил телефон. После нескольких секунд тишины на том конце провода, наконец, послышались сигналы вызова. Вернее это были не сигналы, а какой-то шансон, который Гена поставил вместо гудков. Трубку взяли.
- Алло, Геннадий? - Официальным тоном спросил Коротков. Начинать разговор с побратимского тона он не хотел - мало ли, может Гена уже полковник и вообще большой начальник, а он ему "здорова, братан" сходу.
- Геннадий, - подтвердил вроде бы чем-то знакомый голос сквозь какие-то потрескивания.
- Генадий, это Сережа Коротков из Москвы тебя беспокоит. Помнишь такого?
Повисла короткая паузы, после которой на той стороне раздалось громогласное:
- Здорова, Серега! Ну, надумал на рыбалку все-таки!?
Про себя Коротков ответил, что кто бы что не говорил, но есть оно, это пресловутое ментовское братство - два года не виделись, да и до этого шапочно общались, а человек помнит и принимает так, словно вчера расстались. От сердца отлегло, а с души просто камнепад обрушился.
- Здорова, Ген! - уже совсем другим голосом заговорил майор. - Я уж думал, что не узнаешь. Про рыбалку все помню, но пока службой занимаюсь, сам понимаешь…
- Понимаю, - ответил Гена. - Ну, ничего, как выберешь момент, сразу звони, и махнем на мою дачку! Значит, по службе звонишь?
- По службе. - Коротков обрадовался, что в Гене он не ошибся. Нормальный мужик. - Слушай, мне тут человека пробить надо. Вашего, питерского. С запросом затеваться - сам понимаешь. Через тебя никак нельзя?
- Да какие вопросы! Давай своего человека.
Коротков перечислил имеющиеся у него установочные данные. Гена пообещал перезвонить в течение часа. И обещание сдержал.
- Короче, слушай. Роговых Екатерин насчитывается на брегах Невы восемнадцать штук. Именно двадцатипятилетних. В Москву ни одна из них не переезжала. Все живут по месту прописки, либо с мужьями в их квартирах. Это их тех, что пребывают с нами в этом бренном мире. Есть еще одна Рогова, но она тебя вряд ли заинтересует. Пропала без вести два года назад. Жила на "Приморской", на окраине. Есть мать с отцом. Пропала двадцатого мая. Ушла с утра на работу и не вернулась. Вернее, вернулась, собрала вещи и ушла в неизвестном направлении. Поиски результатов не дали.
- Слушай, Ген, - неспешно сказал Коротков, обдумывая про себя услышанное. - А вот эта последняя меня как раз, похоже, и интересует. Фото есть?
- Есть.
- Красивая баба была?
Геннадий замешкался, видимо оценивая внешность Роговой, а потом доложился:
- Нет, Серег. На мой вкус страшненькая. Типичная замухрышка - волосики редкие, сальные какие-то. Лицо все в прыщах. Не знаю даже, какой извращенец на такую купился - видимо полный псих.
Опять не сходилось. Рогова с бульвара отнюдь не была страшилой. Наоборот, таких ярких красавиц еще поискать надо было. А тут…
- Слушай, Ген, фото мне ее скинуть можешь?
- Нет проблем. Через пару минут будет у тебя. Давай номер факса.
Ровно через две минуты коротковский факс зажужжал и из него медленно начал выползать лист с изображением. Терпения не хватало - майору хотелось выхватить бумагу из клокочущей пасти автомата и поскорее увидеть лицо девушки. Коротков, выдержанный и дисциплинированный, сам себя не узнавал.
И вот лист оказался у него в руках. Коротков смотрел на фото Роговой, пропавшей чуть больше двух лет назад, и верил и не верил своим глазам одновременно. С фото на него смотрела девушка с бульвара, но в тоже время это была совсем не она. Те же черты лица, но какие-то более грубые что ли… Глаза ее, но более тусклые. Да разве можно по черно-белому фото о глазах судить!
- Прошло? - послышался в трубке голос Гены.
- Да, Ген. Все отлично. - Наспех ответил майор. - Ген, спасибо тебе огромное! Очень выручил! А с рыбалкой заметано - как только дела разгребу, сразу выезжаю.
- Договорились! - Гена был действительно рад. - Ладно, Серег! До связи!
Коротков отключился, кинул телефон на стол и, рухнув на стул, уставился на фотографию. Сомнений не осталось - это была она. Но как можно было так преобразиться? Да как - парочка пластических операций, салон красоты и всего делов!
Все потихоньку становилось на свои места.
Кроме одного.
Он же не был ни на каком бульваре. И не разговаривал ни с какой Роговой. Он две минуты лежал в отключке в машине…
Логическая цепочка безбожно рвалась. Логики просто не хватало. Она не работала. Но и в чертовщину Коротков не верил. Всему должно было найтись какое-то разумное объяснение. Но не находилось…
Коротков нервно ходил из одного конца коридора в другой, перебирая мысли, которые не желали структурироваться, а прыгали одна на другую, сбивались, перемешивались. Пару раз его раздумья прерывались телефонными звонками: звонил Прошин, докладывавший, что они продолжают наблюдение, но ничего подозрительного пока засечь не удалось.
- Хорошо. Продолжайте.
Коротков окончательно начинал понимать, что никакое наблюдение ничего не даст. Не появится она там. Потому что… Потому… Потому, что некому появляться. То есть… Он окончательно терял нить. Голова шла кругом. Перед глазами было ее лицо, а с фотографии на него смотрела девушка, которая, наверное, уже давно мертва. А может, только хочет казаться мертвой.
- А, может, гипноз? - вслух предположил Коротков. - Может, загипнотизировали меня, пока я в машине сидел?
Наконец ему удалось хоть что-то нащупать. Сознание начало проясняться, сердце стучать сильнее - следователь почувствовал прилив сил, и надежда вновь забрезжила где-то вдали. Именно в этот момент он почему-то вспомнил о подружке Крылова Оле. А ведь им уже давно стоило бы позвонить, подумал он и набрал номер Арта.
Глава 11
Праздник был в самом разгаре. Алкоголь тек рекой, как оно обычно и бывало на всех Петькиных мероприятиях. Все бесконечно передвигались по безмерному участку, периодически заходя в дом, чтобы прихватить оттуда очередную бутылочку чего-нибудь покрепче, лед или лимон.
Петька вытащил на улицу огромный музыкальный центр, который грохотал так, что музыка была слышна, наверное, на несколько километров вокруг. Девочки начали активно танцевать прямо на лужайке перед домом, а парни крутились вокруг пластиковых столиков с выпивкой и оживленно болтали.
- Ну чего, Арт, как там высокое искусство? - Петька был уже изрядно пьян, а потому его тянуло сесть на излюбленный конек, то есть поюморить. Арт был весьма удачной мишенью - В Третьяковку пока не предлагают картины сдавать?
- Нет пока, - спокойно ответил Арт, который прекрасно знал, что стоит дать Петьке повод, как остановить его будет уже невозможно. - А твой замок ЮНЕСКО еще не занесло, случаем, в списки памятников мировой архитектуры? Пора бы.
Петька хохотнул, и на лице его нарисовалась кислая улыбочка. Подколоть Арта явно не удалось. Но этим Строкова было не остановить - вокруг было полным полно народу, и кого-нибудь развести в любом случае удастся.
- Артем, давай потанцуем? - Оля подошла незаметно и обняла его за плечи. Она уже порядочно выпила, но держалась достойно - что-что, а меру она знала всегда. - Ну, я тебя очень прошу.
- Давай, - вздохнул Арт и взял ее за руку. Танцевать он не очень умел, да и вообще не любил это дело. Стеснялся. Ему и самому было удивительно, откуда взялась эта странная стеснительность - ведь он художник, а, значит, по определению человек публичный. Но вот картины ему на людях рисовать было в радость, а танцевать - нет. Сам для себя он объяснял этот факт тем, что картины он писать умел, а танцевать - нет. И в этом было все дело. Не любил он выглядеть не в лучшем свете. Но Оле пришлось уступить. Да, и к тому же, здесь и стесняться было некого особенно - все свои.
Правда, кое-что Арта все же останавливало. Уже через несколько минут после их приезда он заметил красивую девушку, которая была явно одна. У Петьки выяснять кто это такая он не решился, так как был просто уверен, что после очередных пятидесяти грамм он раструбит об этом на всю округу, да еще и преподнесет все так извращенно, что стыда не оберешься. Арт решил занять выжидательную позицию и понаблюдать.
Донаблюдался до того, что через час после начала веселья она сама к нему подошла.
- Ты меня так рассматриваешь, что мне прямо не ловко. - Голос у нее был чуть хриплый, но весьма приятный.
- Я художник. - С достоинством ответил Арт. - Повышенное внимание к красоте - это у меня профессиональное.
Заговаривать девушкам зубы он умел хорошо. Вот уже где точно не терялся.
Она презрительно хмыкнула, но смелость и наглость, как показалось Арту, оценила.
- Не вы один, юноша. - В голосе ее не было ни капли высокомерия. Скорее, легкая ирония. - Но все остальные не столь экспрессивны по отношению к моей скромной персоне. Вы друг Петра?
Да. Я - друг Петра. Позвольте представиться: Арт. - Он слегка поклонился, окончательно войдя в роль дамского угодника.
- Арт? - удивилась она. - Это твой творческий псевдоним?
- Нет, - парировал Арт, заранее готовый к этому вопросу. - Это мое истинное имя. В переводе с…
- Да перестань ты паясничать, - вдруг оборвала она его. - "Покровские ворота" я тоже смотрела сто тысяч раз. Меня зовут Маша. Пойдем, выпьем?
Они подошли к столику с напитками и замешали себе пару коктейлей. Отойдя в сторонку, новые знакомые устроились под тенью векового дуба, наблюдая издалека за всем происходящим на лужайке.
- А она твоя девушка? - спросила Маша.
- Кто? - не въехал Арт.
- Ну, вот та, миленькая такая в красной кофточке.
Арт понял, что Маша говорит об Оле.
- Знакомая. Училась с нами вместе. Мы просто вместе приехали.
- По ней так не скажешь… - выронив соломинку изо рта, усмехнулась Маша. Капелька коктейля темно-вишневого цвета стекла с уголка ее губ. Арт, как натура впечатлительная, почувствовал, что пульс его учащается.
- Что не скажешь-то?
- Что она просто вместе с тобой приехала. Девочка-то по уши в тебя вляпалась, Арт. Да, и что все же за имя?
- Да обычное имя, - отбрыкнулся он. - Артем. Сокращенно - Арт. Еще с института пошло.
Комментировать Машины замечания про Олю он решил излишним. Иногда молчание говорить ярче любых слов. Оля же тем временем во всю болтала со своими старыми студенческими подружками, которых не видела уже кучу времени. Краем глаза она наблюдала за происходящим у дуба (Арт заметил это сразу), но виду не подавала и внешне сохраняла абсолютное спокойствие, демонстрируя окружающим свой легкий веселый нрав.