* * *
Один из пиратов, лежавший на холодном столе морга, слабо зашевелился и захрипел. А затем свалился на пол, шлепнувшись о камень. Следом зашевелился второй, затем третий. "Постояльцы" больницы Святого Симона вставали на ноги и, пошатываясь, принялись озираться.
- Смотри, Сигри. Нескольких определили сюда по ошибке, - крикнул один из помощников Вильямса своему напарнику. - Стойте на месте, судари. Мы вам поможем.
И тут же один из восставших с рычанием бросился к Стефану, схватив его и вцепившись зубами в лицо бедняги. Тот дико заорал и попытался вырваться, однако пират держал его мертвой хваткой, оторвав кусок плоти со скулы. Так, что обнажилась белая кость. Пират зарычал, пожирая мясо, кровь заструилась по серым губам и подбородку, капая на пол.
Сигри открыв рот, наблюдал за развивавшимися событиями. Хотелось заорать во все горло и броситься бежать, однако ноги словно вросли в пол. Страх сковал здоровенного детину, не позволяя ему двигаться. И тут же пара пиратов оказалась рядом с ним, рыча и впиваясь в плоть, прокусывая одежду. Помощник Вильямса закричал, отбиваясь от нападавших. Однако никто уже не слышал этого крика. Толстые стены подвала прекрасно заглушали звук. Вставшие каннибалы, чавкая и рыча, принялись пожирать свою добычу. Благо, корма им хватало. В мастерской Вильямса хранилось множество трупов.
* * *
Гарольд маялся на посту, умирая от скуки. В сторожке лежала бутыль дешевого кислого вина, однако пить в одиночку старику не хотелось. Душа бывшего сержанта требовала компании и разговоров за стаканом.
В маленькой комнатке сиротливо горел, едва освещая грубый деревянный стол, огрызок свечи. А за оконцем шелестели сухие ветви деревьев, стуча по стенам и крыше. От этого места многим становилось не по себе. Даже людям с канатами вместо нервов. Однако, за долгие годы службы на этом посту, Гарольд уже привык и к мертвому саду, и к белым глазам мерзко ухмыляющихся горгулий, слепо наблюдающих за обитателями. Хотя поначалу, ему тоже было страшно дежурить здесь по ночам. Хотелось бросить все и уйти. Однако со временем Гарольд даже начал считать это место чем-то вроде своего дома.
Внезапно, за окном промелькнула тень в широкополой шляпе и с огромным крючковатым носом.
"Проклятый доктор! Опять бродит по саду. Неймется ему, противнику Вигхарда. Когда - нибудь, небеса покарают его за ученую работу", - подумалось старику.
Гарольд встал и вышел за дверь:
- Эй, милорд доктор. У меня тут завалялась бутылочка вина. Не желаете присоединиться? - окликнул он Вильямса.
Хотя Гарольд и недолюбливал доктора, компания для распития все же требовалась. А больше тут никого не найти. Кроме психов, запертых в Восточном крыле. Но с ними Гарольд точно пить бы не стал. Буйные пугали старика до чертиков, когда больных выводили на прогулку. Замотанные в длинные рубахи, они просто бесцельно шатались по саду, и бормотали какие-то бессвязные речи и с виду казались абсолютно безобидными. Однако от их взглядов бросало в дрожь. И Гарольд проклинал все на свете, жалея, что таких бесноватых не сжигают на кострах. Вместо этого, из них пытаются выгнать бесов с помощи медицины и экзорцизма.
Доктор развернулся и задумчиво почесал подбородок:
- Неплохое предложение. Почему бы и нет? - наконец задумчиво ответил он.
Вильямс предпочитал держаться в стороне от городского светского общества. Поэтому в Руж он считался самым замкнутым и нелюдимым, ведущим затворнический образ жизни. Многие считали его помешавшимся от своей работы и общения с психами. Но нет. Вильямс был абсолютно здоров как физически, так и психически. Просто он не любил людей. С предложением Гарольда он согласился лишь по одной причине: доктор любил выпивку. Даже сильнее, чем презирал людской род.
Лицо Гарольда недовольно вытянулось. Старик точно не ожидал такого ответа. Однако, сторож просто кивнул, помахав доктору рукой и заходя в сторожку. А Вильямс достаточно резво потопал за ним.
* * *
Анри остановил коня у массивных ворота Арна. Спешился, задумчиво взглянув на небо. Луна и звезды уже начали меркнуть. Над горизонтом слабо начинала брезжить полоска света. До рассвета осталось час-два. Нужно поторапливаться: с рассветом город загомонит прибывшими на ярмарку людьми. Начнется толчея, и искать Мари Тодд станет делом проблематичным. Пока доберешься до Доков - полдня пройдет. А тем временем, Мари может отчалить от этих берегов. Страшного, конечно, ничего не произойдет. Ну, уплыла и уплыла. Однако кардинал Роли попытается свалить всю вину на капитана дознания. Что именно Анри не успел задержать бунтовщицу. И тогда у капитана могут быть неприятности. А неприятностей Де Волт не любил.
- Мне нужен Вольтер Ди Коста, - громко произнес он, обращаясь к страже. - Передай ему, что капитан ждет его у ворот.
Один из стражников кивнул головой, исчезнув за дверью караулки. Вскоре в помещении раздался рык гвардейца и сонный лепет юноши. Впрочем, рык вскоре прекратился, сменившись на недоумение после двух смачных шлепков. Очевидно, стражник разбудил не только Вольтера, но и еще кого-то из товарищей. И тот снизил уровень шума одним давно проверенным способом: просто надавал рычавшему подзатыльников. Чтобы не мешал спать.
Спустя пару минут, из-за дверей вышел гвардеец, потирая ушибленную челюсть. На небритой щеке уже начал расплываться огромный кровоподтек. Следом за ним вынырнул сонный Вольтер, на ходу застегивая пуговицы мундира и поправляя перевязь со шпагой и пистолетом. Завидев капитана, юноша браво вытянулся в струнку, приветственно отсалютовав Анри. Тот кивнул, махнув рукой: идем. Капитан и юноша-курьер затопали к конюшне.
- Мы едем в Доки, - коротко обронил Анри, вскакивая в седло. - Наша задача - найти одного человека. Капитана брига "Быстроходный" Мари Тодд. И доставить ее в Билосе для дознания. Вот.
Анри вытащил из сумки один из нарисованных углем портретов, на котором красовалась капитан шхуны. Мальчишка сонно кивнул, пряча рисунок в карман, и с трудом забрался в седло.
- Готов? - спросил Анри у Вольтера. И не дожидаясь ответа, добавил, - Тогда поехали.
Анри пришпорил Гриву, и маленький отряд выехал за ворота, направляясь в сторону Доков.
* * *
- И все равно я говорю, что это ересь! - Гарольд раздраженно хлопнул ладонью по нестроганому столу так, что глиняные кружки подскочили и жалобно зазвенели.
Вильямс тяжело вздохнул. Начавшийся вполне мирно разговор, вскоре перерос в ожесточённый спор. Старик, принявший на грудь немало вина, принялся яростно доказывать, что Вильямс живет неправедно, не так, как завещал Вигхард, и прочее. В конце старик сварливо заявил, что Вильямс будет гореть в Пекле. Для него, по мнению Гарольда, бесы уже давно греют сковороду. Или точат вилы. В этой части наказания от Рихарда для бедного Вильямса, старик еще не определился.
Пока доктор и привратник пили вино, пролетел час. Бутыль уже показала дно, а старик не на шутку разошелся, пытаясь выяснить, зачем Вильямс выбрал себе такую профессию. Пора было возвращаться в подвал.
- К сожалению, мессир Гарольд, я вынужден вас покинуть, - доктор улыбнулся и слегка пошатываясь, встал из-за стола. - Мне нужно вернуться к богомерзкому занятию, за которое я буду кипеть в котле.
- А что, вина больше нет? - заикаясь, удивленно спросил старик, взглянув на доктора.
Доктор с сожалением развел руками.
- А, ну х-х-орошо, - кивнул Гарольд, пытаясь встать. Однако, попытки старика не увенчались успехом. Привратник тяжело плюхнулся на стул и засопел.
Вильямс улыбнулся: старик неплохо успел напиться за этот час, и вышел на теплый воздух парковой аллеи. Вино, которым Гарольд угощал доктора, было крепленым, отдавало на вкус спиртом и сильно било по мозгам. Отчего ноги упорно не хотели слушаться. Слегка покачиваясь, Вильямс потопал в сторону лечебницы.
"Нужно закончить работу к утру. А пациентов сегодня много. И все ждут, пока доктор их порежет. Чик-чик - и готово. Клади в тот угол".
Доктор рассмеялся, довольный собственной шуткой. Вильямс любил черный юмор и не любил тех, кто не понимал его искрометных шуток.
В голове шумело от выпитого. Мысли слегка путались. Однако Вильямс не боялся работать в таком состоянии: доктор частенько пил в своем подвальчике. И алкоголь абсолютно не мешал работе. Вильямс был настоящим мастером своего дела. И жалоб на качество работы от пациентов пока не поступало.
Погруженный в свои мысли, доктор, кутаясь в плащ, топал по холодному коридору. Не хватало еще простыть летом. Вечно холодный и сырой климат подвала и так давал о себе знать: за годы работы у доктора начали ломить кости. Иногда, перед дождем, кости ныли так, что Вильямсу хотелось забраться в самый дальний темный угол и тихо скулить. Да и частые простуды были именно из-за сырого подвального климата. Доктор открыл скрипящую дверь в подвал и застыл на пороге. Хмель мигом вылетел из головы, словно доктор и не пил вовсе.
По полу морга тянулись длинные бурые разводы, словно кто-то тащил тяжелый труп, оставляя за собой на сером камне широкие кровавые полосы. По комнате бесцельно бродило около сотни пиратов. Многие из них были сильно покусаны, будто их грыз какой-то хищник. Некоторые хрипели, другие рычали. Многие неподвижно стояли, уставившись в одну точку. А в углу ковырялись помощники доктора. Те самые, которым час назад он приказал перетаскивать трупы в штабель.
Доктор словно превратился в статую, боясь пошевелиться, чтобы не привлечь к себе ненужное внимание своих пациентов, которым вдруг надоело лежать. Доктор прекрасно понимал, что ничего хорошего это не несет. И если его заметят, Вильямсу придется плохо. В голове билась отчаянная мысль броситься наутек, однако ноги словно вросли в камень, заставляя доктора стоять без движения. И тут хмель дал о себе знать: доктор громко икнул. Пираты как по команде обернулись к нему и зарычали. Ближайший к доктору пират протянул к доктору руку, на которой от локтя до запястья отсутствовали большие куски плоти. Местами рука была обглодана так, что виднелась побелевшая кость. Пират уставился на доктора странными, затянутыми белой поволокой глазами, и что-то прорычал, потянув носом воздух. А затем бросился к доктору, вытянув руки, словно собираясь обнять человека, которого давно не видел. За ним, прихрамывая и смешно подволакивая ноги, к дверям направился еще пяток бывших пиратов.
Сигри и Стефан обернулись и уставились на своего бывшего босса. И тут доктор заскулил от страха. Правая половина лица Стефана отсутствовала. Губа, щека, скула, глазница - все было сорвано с черепа. Лишь глазное яблоко висело на тонкой жилке. Стефан зарычал, поднося ко рту большой кусок сырого мяса и зачавкал, пожирая добытое. Рваная рана была обескровлена, словно ее нанесли несколько часов назад. Сигри выглядел чуть лучше своего товарища. Из плеча вырван кусок плоти, глотка перегрызена. Кадыка словно не существовало, на его месте была огромная рваная дыра. Помощники, рыча, встали и, покачиваясь, смотрели на доктора немигающим мутным взглядом. Словно пытались узнать человека, которого видели давным-давно, но забыли его имя. Вильямс в ужасе отшатнулся, а затем ноги вдруг обрели былую сноровку и доктор, скуля, длинными прыжками, бросился бежать по полутемному коридору. В голове билась мысль, что это просто мираж. Что Вильямс перебрал вина и теперь просто спит в сторожке Гарольда, а это все ему просто снится. Или, что виноделы добавили в вино какие-то психотропные вещества. Грибы пилигрим, например. И теперь все, что творится в подвале - всего лишь плод разгулявшегося воображения доктора. Однако останавливаться и проверять так ли это, Вильямс не собирался. Вместо этого он, вопя, летел по коридору. А за ним, рыча и прихрамывая, ковыляли его бывшие пациенты.
* * *
Гарольд спал мертвым сном. Крепленое вино подействовало на старика лучше любого снотворного. И теперь привратник храпел, опустив голову на стол и пуская на нестроганые доски струйки слюны. Сегодня именно вино усыпило бдительность и чутье старого вояки. Он не заметил, что дверь больницы распахнулась, и наружу вывалилось десятка три бывших пиратов, которые хрипя, разбрелись по едва освещаемым луной аллеям. Они бродили по старому умершему саду, будто заводные механические куклы. Пока пара мертвецов не набрела на сторожку. Хрипя и пошатываясь, они набросились на спящего старика, с голодной жадностью вонзив зубы в живую плоть…
Приключения начинаются
Чутье настойчиво подсказывало Грассу про опасность. Она словно витала в воздухе, таилась за каждым углом каменного дома, за каждой черепичной крышей. Грасс замотал головой, пытаясь отогнать навязчивые мысли. Он всецело доверял своему внутреннему голосу, благо тот всегда был прав, и не раз спасал, мастера - вора от острых болтов конкурентов и серых застенков Башни Билосе. Но в этот раз чутье словно взбесилось, навязчиво подсказывая про какую-то опасность, витавшую рядом. При этом не было абсолютно никаких намеков на то, откуда эту самую опасность ждать. Грасс затаился за стеной дома, чего-то выжидая. Чего именно вор замер в тени, он не знал и сам.
Улов в покинутом доме был отменным. И Грасс был бы последним дураком, если бы упустил такую возможность и не выпотрошил дом до последней монетки. Теперь можно как минимум на месяц залечь на дно. Оставалась самая мелочь: встретиться со стариком Рано и сбыть краденые драгоценности. В отличие от многих скупщиков нажитого нечестным путем добра, Рано никогда не задавал вопросов и щедро платил своим поставщикам. Затем отдать часть, принадлежавшую Воровскому Братству. Жаль, конечно, расставаться с частью неправедно нажитых денег, однако делать нечего. В случае (не допусти Вигхард) неприятностей со стражей и дознанием, Братство не бросит своего в серых застенках. Деньги пойдут на подкуп стражи и судей, чтобы вор вновь оказался на свободе. В этом и был один из плюсов организации. Существовало еще множество подводных камней, собравших всех мастеров в Братстве. Однако даже если откинуть все расходы, краденых денег хватит надолго. Можно будет даже плюнуть на все и на месяц уехать куда-нибудь на побережье Внутреннего Моря, и отдохнуть всласть.
Грасс отогнал от себя веселые мысли. Рано расслабляться. Нужно сперва добраться до убежища Братства. Если расслабиться на полпути - обязательно допустишь ошибку. А просчет может дорого стоить. Или вообще стать фатальным. Мало ли, кто бродит по улицам города, пока действует комендантский час. Поймать арбалетный болт из какой-нибудь подворотни проще, чем чихнуть. Тогда деньги и ценности быстро поменяют владельца, а Грасс отправится в Прибрежные Воды на корм рыбам.
Грасс тихо выдохнул, и собрался было покинуть свое укрытие. И тут все нутро словно взбунтовалось:
"Не ходи! Стой! Подожди еще чуть-чуть", - выл внутренний голос.
Грасс чертыхнулся и замер. Прислушался. Тишина. На улице было тихо, как на кладбище. Вот мотыльки вьются вокруг фонаря в сотне шагов от укрытия. Насекомые едва слышно бьются о защитный колпак, стараясь как можно сильнее пробраться к запретному огню. Глупцы, рвутся на собственную смерть. Вот крыса тихо пискнула в заброшенном доме в начале улицы. Все, пора выходить. Опасности нет. Хотя-я-я-я.
Задумавшись, вор достал из кармашка на поясе большую серебряную монету, настолько старую, словно ее отлили еще на заре времен. По центру эта монета была вогнута, словно кто-то пытался пробить в ней дыру. Вор щелчком большого пальца подбросил монету, глядя, как монета переворачивается в воздухе. Поймал, хлопком положив на тыльную часть ладони. И с улыбкой уставился на королевский профиль. Ну, теперь точно пора выходить.
Грасс шагнул на свет улицы, осмотрелся, и, поправив на голове капюшон черного плаща, быстрым шагом направился к улице Виноделов. Оттуда до Доков рукой подать. А там уже и укрытие. Мастер пулей проскочил через освещенную местность, осматриваясь, не дернулась ли на каком-нибудь окне штора. Мало ли, кому не спится по ночам. Нет, вроде все тихо. Отлично, а вот и перекресток.
Грасс свернул на улицу Виноделов и застыл. Со стороны площади Собрания раздался едва слышный рык. Что-то новенькое. Неужели ночью в город въехал бродячий цирк, чтобы выступить на завтрашней ярмарке? Рычание приближалось. К нему прибавилось еще и шарканье ног по брусчатке. Будто пьяный старик брел в сторону Виноделов. Или старики? Грасс осмотрелся в поисках укрытия. Эта часть улицы прекрасно освещалась лунным светом, и мастер-вор был приметен, как блоха на лысой голове. Тени почти не было. Внезапно, взор Грасса пал на заброшенный дом напротив. Высокое каменное здание, которое едва виднелось за забором, увитым зарослями плюща. Грасс замешкался, а затем быстрыми скачками перебежал к дому, подпрыгнув и уцепившись за верх забора. Миг - и ноги мастера - вора уже стояли на заросшей высокой травой территории дома. Вор едва слышно выдохнул, осматриваясь.
Дом был заброшен давно. Очень давно. Крыша полностью прогнила и провалилась внутрь, обнажив серые балки стропил, сквозь которые внутрь лился бледный свет луны, да начинавших меркнуть звезд. Окна дома были крепко заколочены, чтобы внутрь не смогли забраться непрошеные жильцы. Однако теперь, тронь доски - и они осыплются трухой. И мастер был более чем уверен, что этим уже воспользовались местные бездомные. Оставалось только надеяться, что новых хозяев фазенды нет дома. Камень стен сильно обветшал, местами зарос зеленым мхом. Мастер-вор хмыкнул и направился в густой высокой траве к серым мертвым деревьям сада, подальше от заброшенного строения. Здесь его ждал сюрприз: в заборе, окружавшем дом, выпала пара каменных блоков, и теперь тут открывался прекрасный вид на ту часть улицы, с которой Грасс пару минут назад сделал ноги. Снаружи же дыра заросла плющом, полностью скрывая наблюдателя от посторонних глаз.
На улицу тем временем, шатаясь, выбрело пару десятков человек. Они тяжело хрипели, будто легкие всех без исключения были пробиты, и теперь со свистом втягивали в себя воздух. Ходоки бесцельно разбрелись по улице, хрипя и шаркая ногами. Иногда пришедшие рычали или громко подвывали.
- Да что тут, у всех от жары голову снесло? - едва слышно выругался Грасс, наблюдая за этой странной картиной.
На всех пришедших были надеты длинные, до земли, белые рубахи. Такие обычно носили обитатели лечебницы Святого Симона. Или мертвецы. Это уже плохо. Буйные психи на свободе. Привратник что, совсем упился? Как можно было прошляпить два десятка сбежавших умалишенных? А они, вдобавок ко всему, еще и буйные. Вон как друг друга изувечили. Словно грызли сами себя и друг друга. Как с такими травмами вообще можно жить?
Один из пришедших, подволакивая правую ногу, прошел совсем рядом с забором. Ого! Парень явно нарушает все законы анатомии. Во всяком случае те, которые Грасс успел получить на первом курсе Факультета Медицины Великого Университета Де Сальб. Огромная часть икры попросту отсутствовала, обнажив белую кость. Однако, парень продолжал топать, подволакивая искалеченную ногу. Руки парня тоже были сильно повреждены. Клоки мяса вырваны, а остальное сильно пожеванно, словно он не смог откусить часть.