Только верхушки башен не красными были, а сияли белизной от помета многих поколений морских чаек. Но Иш знал, что не могла глубоко въесться ржавчина. И хотя еще многие годы может простоять мост, но с каждым годом все глубже и глубже начнет вгрызаться ржавчина в незащищенную сталь. Или вздрогнет земля от толчка землетрясения, сдвинутся мощные опоры и в какой-нибудь осенний штормовой день рухнет вниз целый пролет. Как и сам человек, так и творение рук его не может жить вечно. И хотя не мог он уже повернуть головы, но стоило лишь на мгновение зажмурить глаза, как представил Иш крутую дугу окружающих Залив холмов. Не изменились холмы с тех пор, как погибла цивилизация. Жизнь человека - лишь короткий миг в сравнении с жизнью гор, вот почему, пока будут рядом Залив и холмы, умрет он в том же мире, в каком и родился. А открыв глаза, увидел он два вытянутых пика на гребне холмов. "Две груди" - так называли их люди, и вид их заставил Иша думать об Эм, а потом в памяти ожили полузабытые воспоминания - воспоминания о матери. Земля, Эм и мама - все смешалось в его умирающем сознании, и он был даже немного рад, что именно с такими мыслями уходит.
"Нет, не так, - ворвалась в холодеющее сознание новая мысль. - Я должен умереть, как прожил свою жизнь, - при свете разума. Жизнь, освещенную светом моего собственного разума. Эти холмы хоть и приняли форму грудей - это не груди Эм и не груди моей матери. Они примут меня, они примут мое тело - но не будет в них любви. Им все равно будет. А я тот, кто теперь знает пути мира, и знаю я, что хоть и называют люди холмы вечными, они тоже меняются и всегда будут меняться…"
А умирающему старику так хотелось посмотреть на то, что никогда не изменится. А смертный холод уже до пояса поднялся, и онемели, бесчувственными стали пальцы рук, и свет начал меркнуть в его глазах.
И застыл его взгляд на далекой цепи гор. Последние силы собирал Иш. Он боролся. Он на прошлое и на будущее одновременно смотрел. Что значило все это? И что сам он в этой жизни свершил?
Суета. А он покой теперь обретет и вернется к холмам. И если похожи холмы на женские груди, значит, и в этом какой-то смысл есть и покой.
И хотя, затянутый смертным туманом, тусклым стал свет в глазах Иша, все же посмотрел он на молодых. "Они предадут меня земле, - подумал он. - Я тоже предавал их земле. Только этим и живет человек. Род проходит, и род приходит, а земля пребывает вовеки".
Примечания
1
Skyway (англ.) - "Небесный путь"
Комментарии
1
В оригинале - "station-wagon", т.е. автомобиль с кузовом "универсал" - N.
2
В оригинале: "There are no atheists in fox holes". Правильный по смыслу перевод: "В окопах нет атеистов". Кавычки вокруг слов "лисьей норе" добавлены из-за того, что это прозвище окопа или стрелковой ячейки (fox hole) - N.
3
"At Forty-second Street, yielding to a whim, he stopped the car in the middle of Fifth Avenue and got out, leaving Princess shut up". - "У перекрёстка с 42-й улицей, по прихоти, он остановился посередине 5-й авеню и вышел, оставив Принцессу запертой в машине" - N.
4
"He walked east on Forty-second Street, the empty sidewalk ridiculously wide". - "Он шел на восток по 42-й улице, пустые тротуары казались до смешного широкими". - N.
5
В оригинале: "The bottle of Château Margaux", т.е. "Бутылка вина "Шато Марго"". - N.
6
"…and the Jew-baiters and the Negro-baiters…" - "…и юдофобы и негрофобы…" (как вариант: "…антисемиты и расисты…") - N.