* * *
– Женька! Время десять! Мы ждем у подъезда!..
Положив трубку, Женя выглянул в окно. На белом снегу выделялся ярко синий прямоугольник. Он видел эту машину еще пять минут назад, но не знал, что ожидает она именно его. Подхватив с вечера собранный пакет, он выскочил на улицу.
В салоне сидело трое, но, кроме Славы, он никого не знал. Втиснувшись на заднее сиденье, Женя погрузился в тяжелую атмосферу застарелого табачного дыма, пропитавшего, казалось, даже металл. Водитель оказался Мишей, хозяином заветного домика на берегу; второй незнакомец представился Алексеем – пожав протянутую руку, он снова отвернулся к окну. Женя тут же решил, что и не обязан набиваться к нему в приятели.
– Ну, трогай! – скомандовал Миша самому себе, и переваливаясь на ледяных кочках, машина выползла из двора.
– Слушай, – Слава, сидевший рядом с водителем, обернулся к Жене, – ты действительно никогда зимой не ловил?
– Я и летом-то не особо ловлю, – Женя засмеялся.
– Ты даешь, однако…
Пока он подробно объяснял технику лова, машина уже выскочила на трассу и заняла правый ряд. Она так тряслась и дребезжала, что Женя с трепетом ждал, когда начнут отваливаться детали, но остальные, видимо, давно привыкли к такой езде. Никто даже не возмущался, что их обгоняют все, включая старенький "Москвич" с закрытым брезентом прицепом.
– Ремонтировать надо "ласточку", – пояснил Миша, перехватив Женин взгляд, устремленный на спидометр, – а руки все не доходят. Пока ездит, и ладно. Вот, сломается окончательно, тогда и буду заниматься.
– Шутки у тебя, боцман, – заметил Алексей.
– Здесь места людные – до города дотащат, – Миша рассмеялся так весело, словно встать в чистом поле являлось для него долгожданным романтическим приключением, но остальные молчали – видимо, каждый представил возможный ход событий, и процесс ужения рыбы сразу отодвинулся на второй план.
А за окном уже плыли однообразные засыпанные снегом поля. Машина, свернула на накатанную колею, оставив без внимания редкие деревья, "голосовавшие" на обочине. Женя давно отвык от таких светлых, праздничных пейзажей. …Если бы я писал роман, то наверняка вставил бы туда эту картинку, – подумал он с легкостью, ведь главным являлось словосочетание "если бы", потому что этого больше никогда не будет. Как оказывается хорошо смотреть в окно и просто понимать, что это красиво, а не стараться мысленно облечь видимую красоту в образы, скомпоновать фразы, чтоб донести их до бумаги, – нет, обычная жизнь, определенно, проще и приятнее…
– Кстати, – Слава вновь обернулся, – я вчера начал твою книжку. Прочитал, правда, страниц пятьдесят, но мне нравится. Особенно девка классная. Это ты с кого писал?
– Не знаю. Ни с кого.
Подобные вопросы всегда загоняли Женю в тупик своей примитивной наивностью. Как объяснить людям, неспособным к творчеству, что описывать можно не только происходившее с тобой или твоими знакомыми, но и самому придумывать героев? Это же совсем не сложно – главное знать, чего ты от них хочешь.
– Слава говорил, что ты книгу написал, – Миша на секунду отвлекся от дороги, – я думал, какая-нибудь брошюрка, а сегодня он показал… знаешь, впечатляет. Прямо в твердой обложке!.. Хоть на полку ставь. Когда вернемся, я тоже куплю. Подпишешь мне на память о сегодняшней рыбалке?
– Без проблем, – при этом Женя подумал, что, возможно, все-таки сядет за новую вещь. …Бог с ним, с господином Виталием. Ведь сумел же я написать первую вещь, не соприкасаясь лично со всеми "темными" и "светлыми" силами. Достаточно приложить определенную долю фантазии, и все получится. А всякие маги пусть живут своей жизнью… Он попытался представить устремленные на него пронзительные глаза, но они показались далекими и размытыми, а вовсе не пугающими.
Мысли невольно вернулись к уже написанному началу. …Но как же Вовка рассказал свою историю, если не приезжал ко мне?.. – этот первый же вопрос возвращал страх перед неизвестностью, в которую совсем не хотелось окунаться, и тут, весьма кстати, Алексей резко повернул ход его мысли.
– Похоже, зря мы сегодня едем, – сказал он, продолжая глядеть в окно, за которым пробегали совершенно безобидные заборчики пионерских лагерей. Что там размещалось в настоящее время неизвестно, но одноэтажные корпуса, расписанные изображениями веселых детей и смешных зверушек, сохранились в довольно приличном состоянии – заметенные снегом под самые окна, они оставляли какое-то сказочное впечатление.
– Почему зря? – не понял Женя.
– Оттепель с дождем была, а теперь прихватило. Наст – можем и не пробиться к реке.
– Это ни есть хорошо, – согласился Миша, – но пробовать надо – уже ж почти приехали.
За поворотом, прямо посреди поля, выстроилась на обочине колонна из десятка машин, и Миша занял место в хвосте. Водители что-то бурно обсуждали, указывая в сторону соснового бора, начинавшегося метрах в полукилометре от дороги.
– Пойду, послушаю, – Миша вылез из машины, – идем, Слав.
– По-моему, пора заворачивать к дому, – бросил им вслед Алексей, устраиваясь поудобнее. Жене не хотелось с ним оставаться, и он предпочел выйти с остальными. По большому счету, ему было все равно, доберутся они до реки или нет.
– Здорово, мужики! – Слава приветственно вскинул руку, – неужто не проедем?
– А ты попробуй! Вон, Витек на двух мостах, и то встал. Еле обратно вытолкали.
Женя подошел к "голове" колонны и увидел широкую, неровную колею. Пушистый снег смешался с толстыми кусками льда, торчащими вертикально, как торосы. Колея уходила в направлении леса метров на тридцать, а за ней начиналась ложбина, блестящая и гладкая, похожая на желоб для бобслея; когда-то она являлась дорогой, но ездили по ней еще до оттепели, и как это не прискорбно, Алексей, пожалуй, был прав.
Женя подумал, что вернуться домой с литром водки, вареной картошкой и неизменной курицей – это совсем не страшно. Гораздо хуже, что там его ждала ненавистная пачка бумаги и больше ничего, а здесь – легкий прозрачный воздух, запорошенные сосны на белой равнине, за которой скрывалась замерзшая река… Между этими понятиями существовала огромная разница.
– Может, рискнем? – предложил Миша.
– Останешься без глушителя, – Слава усмехнулся.
– Так нам только до леса добраться. Там, я по опыту знаю – и снега меньше, и дорога под горку. Дотолкаем, в случае чего.
– Трактор бы… – Женя посчитал необходимым внести и свою лепту в решение вопроса.
– Трактор-то есть. После пурги он всегда нам чистит дорогу, но Вовки, который знает, где тракторист живет, сегодня нету.
– Я примерно представляю, где это, – Слава воодушевился, – Блин!.. Давайте скинемся по полтиннику с машины, а? Идем, с мужиками потолкуем.
"Мужики" согласились сразу, и собрав деньги, Слава укатил на "Ниве" вместе с Витьком, а остальные разбрелись по машинам, поглядывая на часы. Отряхнув с ботинок снег, Женя уселся на Славино место.
– Трактор поехали искать, – он повернулся к Алексею.
– Это без толку, – тот махнул рукой, и не начавшись, беседа закончилась. Женя вперился взглядом в застывший пейзаж. Мысли о том, какие события могли бы разворачиваться на его фоне, сами лезли в голову, но он упорно гнал их, стараясь сосредоточиться на тракторе; на том, как вытащит свою первую рыбку и какой она будет…
Через час стало скучно, и все снова собрались вместе, вспоминая свои рыбацкие успехи, однако в новинку эти рассказы были, разве что, Жене, поэтому тема быстро иссякла, уступив место сначала автомобилям, а потом женщинам. Еще через час все снова разбрелись, чтоб перекусить. Счастливые пассажиры открывали припасенную водку, виновато глядя на глотавших слюну водителей. Если б точно знать, что трактор придет, тогда другое дело – тогда можно было б и им "принять для бодрости", ведь до вечера все проветрится…
"Ауди" и белая "восьмерка" не выдержали первыми. Развернувшись, они медленно, словно нехотя, поползли в направлении города. Миша продолжал покорно сидеть, положив руки на баранку – с трактором или без трактора, но Славу они обязаны дождаться.
Начинало смеркаться. Поняв, что рыбалка все-таки не состоится, машины одна за другой покидали колонну, и скоро Мишины "Жигули" остались в гордом одиночестве.
– Может, случилось чего? – Алексей нарушил почти получасовое молчание, – пока светло надо поискать их. Не ночевать же здесь?
– Поехали, – равнодушно согласился Миша. Казалось, ему было уже абсолютно все равно, куда и зачем ехать. Однако стоило им развернуться, как на дороге появилась белая "Нива".
– Это они! – Женя вытянул вперед руку.
– Давно б так, – пробормотал Миша, – а то, как за столом – пока рюмки не поднимешь, последний гость не придет.
Исходя из того, что никакого трактора на горизонте не было, вопросов о результатах экспедиции не возникало. Миша остановился, ожидая, пока Слава вернется к экипажу, а "Нива", высадив его, развернулась и через минуту скрылась из вида, сделавшись частью снежного ландшафта.
– Холодно у него там, – Слава залез на заднее сиденье.
– Где ж вы катались столько времени! – возмутился Миша.
– Спроси лучше, где мы не катались, – от Славы исходил характерный запах самогона и чувствовалось, что ему гораздо веселее, чем остальным, – Петька, тракторист этот, пьяный в дым, но дал еще несколько адресов. Похоже, мы все деревни в округе объехали, но деньги никому не нужны. Кто пьяный, кто сраный…
– И что, едем домой? – Миша решил, что рассказы можно слушать и по дороге.
– Погоди, мужики, – Слава заговорщицки подвинулся к переднему сиденью, – есть идея. Во-первых, завтра с утра дорогу пробьют – это мне конкретно пообещали; а, во-вторых, представляете, какой облом – со всеми харчами, с водкой сейчас заявиться домой! Жены нас не ждут опять же…
– И что? – перебил Алексей. То ли его задела фраза о женах, то ли он устал сидеть в машине и просто хотелось, чтоб все это поскорее закончилось.
– Я предлагаю устроить пикник без рыбалки.
– Где? – не понял Миша.
– Вон, лагерей-то сколько! Я думаю, сторожа там должны быть. По крайней мере, людей я видел. Авось, приютят на ночь. Представляете, пионерское детство вспомним!.. Костер разведем, песни погорланим!.. – не получив поддержки, он продолжал с гораздо меньшим энтузиазмом, – мужики, ну, чего дома-то делать, раз уж настроились?..
– Я не против, – первым высказался Женя, которому тоже не хотелось домой.
– По мне, так можно и остаться, – Миша пожал плечами, – а что? Все у нас с собой, зато завтра будем первыми. У камышей, где окунь хороший всегда стоит, навертим лунок, а то в последнее время, как ни приеду, все там уже занято.
– Не, мужики, я так не люблю, – Алексей вздохнул, – кончится тем, что придется спать в машине. Лучше я завтра с кем-нибудь приеду – вы мне место забейте. А сейчас подбросьте до автобуса, и поеду я домой.
– Дело хозяйское, – Миша завел двигатель, – но я считаю, нам главное что? Не рыбы наловить, а от жены смыться, – все дружно рассмеялись.
Ехали медленно, внимательно осматривая засыпанные снегом домики за низенькими заборами, но лишь к одним из ворот вела аккуратно расчищенная дорога. Над входом возвышалась сваренная из труб арка с названием "Ла…точка" – буква "с" упала и всем понравилось новое смешное название.
– Вот, – Слава указал в окно, – в "Латочке" я и видел мужика.
Настроение сразу поднялось – вроде, четыре часа не потеряны впустую, а были даны на раздумья, чтоб, в конце концов, прийти к этой не самой плохой идее.
– Значит, нам туда дорога; значит, нам туда дорога… – пропел Миша, прибавляя газ. Ему, как и остальным, хотелось поскорее отвезти Алексея, чтоб перейти к заслуженному отдыху, но получилось все не так быстро, как хотелось, и к заветной "Латочке" они подъехали, уже в сумерках. Замка на воротах не было, и сквозь прутья с приваренными к ним металлическими звездами, виднелись следы протектора, сворачивавшие за небольшой домик с единственным освещенным окном.
– Похоже, охрана тут неплохо живет; на тачках разъезжает… – заметил Слава.
– …или мы не самые умные, – Миша вылез из машины.
Створки ворот со скрипом распахнулись, и этого звука оказалось достаточно, чтоб из сторожки появился человек в телогрейке. Когда он спускался с крыльца, стало заметно, что он слегка прихрамывает.
– Вам чего? – сторож остановился на безопасном расстоянии.
– Понимаешь, отец, – уважительно обратился Миша, хотя и не мог в полумраке определить возраст хозяина, – у меня тут домик на берегу, но мы не смогли проехать туда. Не приютишь на ночь? Если надо, мы заплатим. А хочешь, стакан нальем.
– Чего ж не приютить? – сторож закурил. Чувствовалось, что ему приятно быть хозяином, когда все зависит только от его воли, – только, хлопцы, там холодно. Корпуса-то не отапливаются.
– Не замерзнем, – Миша махнул рукой, – мы ж – рыбаки, да и запас "горючего" изрядный. Нам нужна только крыша, стол, стулья и стаканы.
– Тогда пошли. Машину оставь здесь – дальше не проедешь.
– А это? – Миша ткнул в следы колес, исчезавшие за домом.
– Там уже занято. Хотите, могу лопаты дать и чистите.
Разбивать корку наста, а потом еще долбить слежавшийся снег в планы не входило, но, на всякий случай, Миша спросил:
– А тут ее не растащат?
– Кому она нужна, железяка ваша – тут такие тачки бросают!.. Идемте кто-нибудь со мной.
Пока Миша со Славой занимались имуществом, Женя поднялся в сторожку. Маленькая комната, освещенная лампочкой без абажура, из-за тепла и потрескивания дров в печи показалась удивительно уютной.
– Вон посуда, – хозяин указал на полку с "разнокалиберными" тарелками и пирамидами составленных друг в друга стаканов. При этом он обернулся, и Женя увидел, что сторож гораздо моложе, чем показалось на первый взгляд. Обманчивая внешность говорила, скорее, даже не о чрезмерном потреблении спиртного, а о потерянности и жизненной неустроенности, которые всегда старят человека.
– Одеяла брать будете? – предложил сторож.
– Зачем? Мы ж не спать приехали.
– Смотрите, – хозяин пожал плечами, – если надумаете, приходите, но до двенадцати, а то после я кобелей спускаю. Они такие звери – порвут.
– А закрываете их когда?
– В шесть. Как встаю, так и закрываю. Я их сам боюсь. Идемте, покажу апартамент.
После натопленной комнаты на улице показалось совсем холодно. А когда, пройдя по узкой тропинке, все вошли в огромное помещение, где в пионерские времена располагался целый отряд, Женя понял, что зря отказался от одеял.
– Ничего, надышим, накурим, – весело подмигнул Слава, изучая выцветшую стенгазету отряда "Атланты" за 1986 год.
– Курите аккуратно – не спалите, – предупредил хозяин.
– Не спалим, – Миша выставил бутылку, – давай, командир?
– А то нет? – хозяин потер стынущие руки, – холодновато, конечно, хлопцы, но ничего не поделаешь. Приходите за одеялами, все теплее будет.
– А есть одеяла? – удивился Слава.
– Ладно, потом разберемся, – Миша торопливо наполнил стакан до верху и развернул пакет с салом, – бери, командир.
– Обойдемся, – хозяин поднял стакан и в наступившей тишине было слышно, как водка вливается к нему в горло. Ставя пустой стакан, хозяин лишь поморщился, – спокойной ночи, – уверенной для хромого походкой, он направился к выходу.
– Круто! – Слава с уважением посмотрел ему вслед, – я, пожалуй, так не смогу.
– Сейчас проверим, – Миша придирчиво осмотрел закуску, а Женя к тому времени успел подобрать среди сваленных в углу поломанных стульев три наиболее крепких.
Стол получился не слишком красивым, но, как заметил Слава, "калорийным"; особенно впечатляли шесть бутылок водки, тесной стайкой устроившиеся на полу.
– Вы как хотите, – Миша с опаской уселся на шаткий стул, – но я целый день слюнки глотаю. Один, самогон в деревне трескал; другой, за обедом приложился для "сугреву", а я, как дурак, за рулем. Давайте начинать, мужики.
После первых двух тостов всем стало настолько весело, что поклевки и мормышки показались вовсе не тем поводом, ради которого они собрались. Главное, оказывается, отрешиться от всего, что окружало их в обыденной жизни, ведь та же рыбалка являлась ее неотъемлемой, запрограммированной на выходные частью. А сейчас сама обстановка комнаты, напоминавшей детство, и мутные граненые стаканы погружали в другой мир, где они переставали быть инженерами, фрезеровщиками и даже писателями. Впрочем, все это лишь минутная иллюзия, вызванная, то ли ударившим в голову алкоголем, то ли свойственной мужчинам жаждой приключений. Ничего необычного в этом лагере не было, а так хотелось…
– Жень, ну, расскажи, как ты сподобился книжку написать? – попросил Слава, – ведь всего этого нет. Как можно так правдоподобно придумывать?
Женя почувствовал, что ради этого момента стоило угробить полгода – наконец хоть кто-то признал, что он не такой, как все! Это ж совсем другое ощущение, нежели сидеть за компьютером равным среди равных!..
– Я, вообще, не понимаю, как пишут книги… – Миша засунул в рот целое яйцо и несколько секунд жевал; потом с усилием проглотив его, икнул, – вечером домой приходишь, так жена спрашивает, что нового. Вроде, и день прошел, и что-то делал, с кем-то общался, а как рассказать, не знаешь…
– Ну, рассказать-то можно, тем более, о себе. А тут придумать!.. – Слава многозначительно поднял палец, – да все так складно!.. Вот, Женька, скажи, откуда у тебя эти фантазии?
– Мне их диктуют! Оно происходит помимо меня, и я ничего не могу с этим поделать. Я обречен писать, иначе сойду с ума!.. – торжественно провозгласил он чужую высокопарную тираду, вычитанную в какой-то газете. Правда, он планировал использовать ее, например, в интервью, но, что делать, если кроме подвыпивших друзей, никто не интересуется его творчеством?.. К тому же, две пустые бутылки, уже стоявшие у двери (вроде, в очередь на выход), располагали к философии.
Собеседники замолчали, перестав жевать, а Женя закурил, довольный произведенным эффектом. В самом деле, не станет же он рассказывать, как по ночам вымучивает из себя "картинку", потом придумывает к ней текст, постоянно оглядываясь на воображаемого читателя, и как только на его ненавистном лице возникает скучающая мина, срочно наворачивает новый виток приключений. Подобный труд сродни ремесленнику, а не творцу.
– Когда я ложусь спать, – Женя внимательно наблюдал за собеседниками, – женский голос начинает рассказывать мне разные истории. Я не помню, как встаю, сажусь за стол – я только слышу голос. Иногда я даже спорю с ним, но он всегда оказывается прав. В результате, я только успеваю записывать. Это идет свыше, поэтому то, что я пишу, видимо, происходит и на самом деле, только мы не всегда замечаем…
– Жень, по-моему у тебя "вольты играют", – остудил его пыл Миша и для убедительности покрутил пальцем у виска, – ты к психиатру не обращался?
– Не, ты слушай, – Слава нетвердо погрозил в пространство, – я читал о такой фигне – называется, психография. Человек пишет не задумываясь, причем, иногда не своим почерком или, вообще, на иностранном языке.
– Чего, правда? Это получается, типа, я могу вдруг начать писать по-китайски? – удивился Миша.