– Ты – генетический урод и не более того. – Кондору хотелось побольнее уязвить Силдона, но фантазии явно не хватало. Впрочем, и этой фразы оказалось вполне достаточно. Крейд рассвирепел. Кондор ясно видел вспыхнувшую гневную искру в глазах противника, хотя сам Силдон постарался скрыть от него свои эмоции.
– Покончим с болтовней. – Больше Крейд не играл в игры. Все, что он желал сказать, было сказано. Теперь в его устах застыло всего одно, последнее слово. И это слово – "Смерть". Только вот кому предназначалось оно, Кондор пока не знал. Он лишь видел, как враг, вновь включив свой меч, начинает быстро надвигаться на него. Перехватив поудобнее рукоятку своего молекулярного клинка, Кондор приготовился ко второму и на этот раз, без сомнения, заключительному раунду. И вновь в воздухе заклубилось облако радужной энергетической пыли. Схватка возобновилась.
Крейд напал с яростью раненого зверя, мгновенно ломая оборону Кондора четкими и быстрыми ударами, заставляя того непрерывно отступать и обороняться. Пару раз Кондор пытался провести контратаку, но тщетно – Силдон, используя вживленные в тело моторные навыки боя и собственный немалый опыт, был великолепным фехтовальщиком. Пропустив несколько ударов, Кондор получил еще две серьезные раны в живот и грудь, а также целый букет многочисленных порезов и царапин. Раны не регенерировали, просто не успевали, и кровь поспешно свертывалась плотной коростой, стараясь хоть как-то залатать изодранную в клочья плоть, скрепить рассеченные кости, стянуть расползшуюся кожу. Любой человек, получив даже треть всех ран Кондора, давно был бы мертв, но только не наносинтон. И только не сегодня. Сегодня Кондор не собирался умирать. Но только вот…
Когда в очередной раз меч Крейда с легкостью обошел тающую прямо на глазах защиту соперника, рассекая залитую кровью штанину левой ноги и оставляя за собой длинную алую полосу на голени Кондора, тот неожиданно как будто потерял осязание. Организм устал отсекать болевые импульсы, поступающие с поврежденных участков тела, – с этой задачей он явно не справлялся. Наноразум тела нашел наипростейшее решение проблемы: экстренное уничтожение осязательных наноцентров всей нейросети. И теперь Кондор не чувствовал ничего. Даже меча, зажатого в руке. Стараясь помочь ему выжить, наноразум оказал владельцу тела "медвежью" услугу. В минуту замешательства, пока Кондор в страхе пытался понять, что происходит с ним, Силдон нанес еще один удар.
Кондор так и не понял, где на его искромсанном, измученном теле появилась новая рана, но внезапно осознал страшную истину – это конец! Меч бесполезной железкой выпал из ослабевших пальцев, не желающих подчиняться приказам мозга. Ноги, не сдерживающие больше веса отяжелевшего тела, подогнулись – и Кондор упал.
Он не был уверен, что сможет подняться вновь. Крейд выиграл, как ни тяжело было признавать это.
Торжествующий Силдон, опустив меч, обошел вокруг поверженного врага.
– Что за жалкое зрелище, – сказал он. – Что за бесполезная гора нейросинтетики. Вот и все, боевой агент. Нужно было принять мое предложение, пока у тебя еще был шанс. А что теперь? Тебе говорили, что ты проиграешь? Кто бы это ни сказал, он был прав. Думаю, ты и сам все понимаешь. А жаль. Ты был лучшим! С тобой было интересно играть.
Кондор закрыл отяжелевшие веки, ожидая конца. Нет, он не желал умирать так, беспомощно валяясь под ногами врага, только вот тело больше не хотело подчиняться ему. Оно отключалось. Оно УМИРАЛО. И он умирал вместе с ним. Нет запахов, нет звуков, нет чувств. Даже мысли становятся прямой линией, лишенные прежней яркости. Совсем как трансмерный переход, только переход в никуда. Вот она, безликая Смерть. Опустошение…
И вдруг…
"Не сдавайся, брат. Ты не можешь проиграть этот бой".
Что это? Галлюцинации агонизирующего мозга? Или, может, это души его синхронов вновь пробудились в нем? И теперь говорили с ним. ОНИ шептали ему. И всем своим существом он впитывал их слова.
"Ты еще не мертв, брат. Ты слаб, но слаб не телом, слаб духом, и мы не виним тебя. Мы поможем тебе в последний раз, перед тем как уйти насовсем. Еще немного сил, еще немного энергии хранится в твоем теле, и мы отыщем ее для тебя. Возможно, это будет краткий миг воскресения, после чего ты уйдешь вслед за нами, но ты обязан использовать его. Ты должен нам. И когда сила вернется к тебе, не смей проигрывать. Мы не просим тебя и не приказываем, ты сам все знаешь. Мы – это ты, а ты – это мы. Так дерись не как один, а как трое. И победи!"
И это произошло! Внезапно поток небывалой дотоле энергии бурлящей волной захлестнул казавшееся безжизненным тело. Кондор почувствовал, как буквально каждая клеточка его тела вибрирует, наливаясь чудовищной силой. Железы заработали вновь, выделяя новые порции иккенетола, все больше и больше ускоряющего тело. Нанореакторы взревели, сжигая чудовищные порции чистого, не разбавленного СП-белком водорода. Кровь закипела, разнося немыслимую даже для синтетического организма энергию, воскрешающую триллионы уже готовых отключиться наномодулей. Мегаускорение – он что-то помнил об этом. Процесс смертельно опасный для наносинтона, но при этом превращающий его тело в сокрушающее оружие. Время в буквальном смысле слова остановилось для него, и, открыв глаза, Кондор увидел перед собой замершую фигуру Силдона, опускающего руку с мечом для своего коронного, завершающего удара.
"Сейчас! Последний шанс!" – прошептали голоса.
Но Кондору не надо было шептать. Он понял все сам. Только теперь, когда его тело двигалось в сотни раз быстрее, он мог нанести свой решающий удар. Сейчас! Иначе через секунду будет уже поздно!
Он потерял свой меч несколько минут назад, но теперь оружие было не нужно ему. Он не чувствовал онемевшего тела, но он слышал, как затрещали сухожилия, не выдерживая чрезмерной нагрузки, когда он рванулся навстречу Крейду, ныряя под его руку и сжимая в кулак свою. Рвались мышцы, лопалась кожа, трескались кости. Синтетическая плоть не справлялась с ускорением, сколь прочной она ни была, и Кондор уже знал, что не выживет после броска, но ему было все равно. Он нанес свой удар. Его рука, намертво сжатая в кулак, даже не почувствовав сопротивления, пробила грудную клетку Крейда, прорвала легкое и вышла из-под лопатки, выталкивая наружу остатки разорванного сердца. И тут же время вернулось в свое привычное русло.
Отступив назад, Кондор выдернул руку. Молекулярное лезвие меча противника вспороло воздух, так и не достигнув цели. Сам Крейд, борясь с внезапной болью в груди, сразу же понял, что произошло.
– Возможно, я ошибался в тебе, – одними губами прошептал он. Настала его очередь склонять колени перед врагом. И Крейд упал!
Кондор поднял с пола свой меч и, легонько пошатываясь из стороны в сторону, подошел к нему. Времени оставалось мало. Кондор чувствовал, как энергия, только что бушевавшая во всем его теле, отступает, уходит, оставляя умирающую плоть. Тело сожгло все возможные внутренние ресурсы и разрушило само себя, но пока сохранилась еще хоть капля энергии, необходимо было завершить начатое. Крейд до сих пор жив. А его рана… Кто знает, смертельна ли она? На что действительно способно модифицированное тело? Ведь даже наносинтон едва смог одолеть его.
Заливая пол кровью, Силдон тяжело поднялся на четвереньки, исподлобья глядя на своего врага. Кондор крепче сжал рукоятку меча, боясь, что пальцы вот-вот ослабнут вновь. Но перед тем как нанести удар, он задал свой последний вопрос, зная заранее, что не изменит своего решения, каким бы ни был ответ на него. Слишком сильна была его ненависть.
– Назови мне хоть одну причину, по которой я должен оставить тебя в живых, – сказал он.
Крейд посмотрел на меч, все еще зажатый в его руке, и отбросил его в сторону. Он умел проигрывать с достоинством. Но и умирать он не хотел.
– Я все еще могу вернуть тебе По… – ответил он, с трудом ворочая языком.
Это было действительно больно. Гораздо больнее, чем все раны, покрывавшие тело Кондора. На секунду он растерялся, понимая, что сейчас может одним ударом меча убить двоих. Того, кого ненавидел больше всего, и ту, кого больше всего любил. Но замешательство длилось лишь секунду.
– Тебе пора в ад, Силдон, – прошептал Кондор, обрушивая лезвие на шею Крейду.
Никаких больше сожалений. Силдон, без сомнения, завершил бы начатое. Он и намеревался сделать это, но недооценил противника и переоценил свои силы. И проиграл.
Тело ненавистного врага моментально обмякло, голова, аккуратно срезанная холодным лезвием, словно футбольный мяч откатилась в сторону. Купол заполнила тишина.
Кондор, потрясенный, стоял над мертвым телом своего врага. Осознание победы приходило медленно и вкрадчиво. Разум с трудом воспринимал случившееся.
Он победил? Он победил.
Он победил!
Но какой ценой досталась ему эта победа. Сколько хороших людей умерло, прежде чем мятежная душа Силдона Фиора Крейда отправилась домой – в самое сердце ада.
Слишком высокая цена. Слишком…
Выбросив ненужный более меч, Кондор одеревеневшими пальцами нащупал в кармане брюк инкрис. Слава богам, он оказался цел.
А другой?!
Кондор обшарил глазами пол. Где же? Где?!
Наконец его взгляд остановился на небольшом кулоне, информационном кристалле в объятиях золотой змейки, лежавшем в луже густеющей крови Крейда. Кондор осторожно поднял его с пола, бережно прижал к груди. Слова пришли сами собой. Горькие слова:
– Вот я и вернулся, любимая. Вернулся, как и обещал. Прости меня, я так и не сумел защитить тебя, но клянусь, теперь мы всегда будем вместе. Больше я никогда не оставлю тебя. Никогда. Я ведь так люблю тебя. – От нелепости собственных слов, обращенных к холодному камню, заключившему в себе человеческую жизнь, по щеке Кондора покатилась слеза, услужливо синтезированная для него умирающим наноразумом тела.
А потом сознание тихо ушло, и Кондор уже не видел, как спустя пять минут дверь павильона отворилась и в зал вошли три темные фигуры – охотники. Неспешно оглядевшись, один из них подошел к безжизненным телам, распластанным на полу. Не обращая внимания на Крейда (сомнения в его смерти не возникало), охотник склонился над Кондором.
– Нашли наконец, – проворчал он недовольно. – Не ферма, а лабиринт.
– Он жив? – раздался голос за его спиной. Охотник искоса взглянул на новое действующее лицо – высокого худощавого мужчину средних лет в неприметном сером костюме. Лишь пронизывающий взгляд да властность, сквозившая в его манерах, говорили о том, кем на самом деле является эта "серая личность". Охотник провел рукой с закрепленным на запястье биоанализатором над телом Кондора. Тихий мелодичный голос сообщил:
– Класс: нейросиноид. Тип: наносинтон. Должность: баскоп. Анализ состояния: статические повреждения синтетических тканей – восемьдесят четыре процента, повреждения периферийных нейроцентров – девяносто шесть процентов, молекулярное повреждение синторганики…
И так далее, так далее, так далее…
– Он умирает, – холодно ответил охотник. – Но пока еще жив.
– Хорошо. У него есть то, что нам нужно? – спросил "серый", подходя ближе и брезгливо морщась при виде обезглавленного трупа Крейда.
Недоверчиво окинув взглядом изодранную и оплавленную одежду Кондора, охотник тщательно обыскал ее и спустя минуту протянул худощавому два информационных кристалла.
– Их два? – удивился тот.
– Именно так, – отозвался охотник, всем видом говоря: "Не спрашивайте у меня. Я здесь просто работаю".
– Оставьте у себя, – распорядился "серый". – По возвращении информационные кристаллы должны быть декодированы и проанализированы.
– Что делать с боевым агентом? – осведомился охотник.
Несколько секунд худощавый пристально смотрел на неподвижного Кондора, словно взвешивая все за и против, после чего наконец вынес свое решение:
– Доставить в Синтонейронный Центр НРП. Посмотрим, что смогут сделать наши наномедики. Пока все. Выполняйте.
Мгновенно потеряв интерес к происходящему, "серый" резко повернулся и направился к выходу. На полпути к двери он вдруг остановился и, обернувшись, проговорил:
– И опечатайте этот… – он обвел взглядом купол, пытаясь понять, что служило маскировкой для фермы Крейда, – …замок.
35
Они стояли на берегу черного моря забвения, слушая, как его мертвые волны с шипением разбиваются о прибрежные скалы. Их было трое.
Они молчали.
Затем, робко, словно боясь нарушить идиллию тишины, один из них проговорил:
– Троим здесь не место. Двое должны уйти.
– Останьтесь, – промолвил Второй, но Третий перебил его:
– Он прав. Мы сделали все, что должны были сделать. Даже больше. Мы должны уйти.
– Я не смогу без вас, – взмолился Второй.
– Мы не уйдем совсем. Мы просто не будем мешать тебе жить. Но наша память останется с тобой навсегда. Ты не помнишь этого, но, когда мы встретились впервые, ты был избран, и мы не ошиблись в выборе. Ты справился, брат. Ты победил.
– Но как же вы? Вы жертвуете собой, чтобы жил я. Это несправедливо! Несправедливо.
– Все так, как должно быть, – сказал Первый. – Мое сознание слишком слабо и обрывисто. Я больше не личность, а лишь отголосок ее. Меня слишком мало.
– А ты? – обратился Второй к Третьему. – Почему ты не имеешь того права, которым наделяешь меня? Почему прячешься?
– Я не смогу жить там, куда отправишься ты. Я не готов к перемене, – ответил Третий. – Многое из увиденного мной пугает. Вспомни, как я запаниковал, оказавшись в летающей колеснице. МЫ чуть не погибли из-за МЕНЯ. Тогда ты вовремя оттеснил меня. Я также слаб, и ты намного сильнее, даже не смей отрицать этого. Ведь у тебя хватило сил пожертвовать. Пожертвовать всем. Даже По… Я бы сдался, не будь тебя. Вот почему я тоже ухожу. Но у нас есть просьба.
– Все что угодно, брат, – пообещал Второй.
– Первое имя ты уже выбрал себе. Ты выбрал "Кондор". Это твой выбор, и он нравится нам. Вторым именем пусть станет тебе "Артоволаз".
– Хорошо, брат.
– Запомни. Это не просто имя, – пояснил Первый. – Там, где ты будешь жить теперь, существовал древний язык Потерянной страны. В переводе с этого языка Артоволаз означает "Все мы".
– Поистине мудрый выбор, – согласился Второй.
– Тогда все. Прощай, новорожденный Кондор Артоволаз. В момент твоего пробуждения мы исчезнем и наши мысли станут твоими, а наша память – твоей памятью. Больше ты никогда не услышишь и не почувствуешь нас. Живи так, как жили бы мы, и так, как жил бы ты сам. Ты поймешь. И помни: если будет тяжело, если придется драться, мы всегда будем стоять рядом с тобой, невидимые и неощутимые. Теперь нас трое, и ты никогда не будешь одинок. Мы разделим любую твою беду, и она покажется тебе сущим пустяком. Еще раз прощай.
– Постойте! – позвал Кондор, но тщетно. Бесплотные тени растворились в тумане, и их бесшумные шаги потерялись в шуме прибоя. И только он один стоял на берегу, вглядываясь в безбрежную черную даль.
А потом черноту прорезал яркий свет.
36
В первое мгновение свет ослепил Кондора, но вот глаза немного привыкли, и он понял, что смотрит на овальный плафон светильника, сливающегося со стеной. Или не со стеной? Скорее всего, светильник находится на потолке, а значит, он лежит. Лежит где?
Осторожно приподняв голову, Кондор осмотрелся. Невеселое зрелище… Небольшая комната без окон и, похоже, без дверей. Мысль о том, что его замуровали, Кондор тут же с улыбкой отмел как самую большую нелепость из всех, что приходили в последние несколько дней в его дурную голову. Если он снова вернулся в СКОП, то дверь из "живого" металла попросту сливается со стеной. Ну да бог с ней. Не это сейчас главное. Самое важное – выяснить, как он попал сюда и куда это СЮДА? По обстановке судить было довольно трудно. Слишком она была скудна. Голые фиолетовые стены, светильник над головой и кровать, на которой он, собственно, и лежал. Вернее, даже не кровать, а некое подобие стола. Операционного? Возможно. Или это стол для вскрытия трупов в морге? Бр-р-р.
Последняя мысль не вдохновляла. Рванувшись всем телом, Кондор попытался встать, но что-то помешало ему, сковывая по рукам и ногам. Ладно, он прикован. Не совсем удобно, но ничего не поделаешь. Придется пока смириться с этим. Не предпринимая повторной попытки принять вертикальное положение, он решил продолжить осмотр лежа (собственно, выбора особо и не было). В первую очередь Кондор осмотрел себя, насколько это было возможно, конечно.
Нет, на морг непохоже. В морге обычно раздевают и прилепляют к пальцу на ноге маленький ярлычок. Ярлычка не было, и это немного обнадеживало. Что дальше? Одежда. Сейчас на нем красовалось фиолетовое, под цвет стен, трико. Выше пояса одежда отсутствовала, что, впрочем, не слишком смущало Кондора. Главное, что не приходится щеголять голыми ягодицами. К тому же не без удовлетворения он отметил исчезновение всех ран на теле. О нем позаботились, а это недурной знак. Но кто и зачем? Кто изъявил желание восстановить его тело, после чего прочно заковал в кандалы? В совершенные кандалы, надо сказать. Запястья его рук были прижаты к поверхности стола упругими щупальцами биометалла. Такие же щупальца сдерживали его ноги, и еще одна широкая полоса пересекал а тело Кондора поперек живота, окончательно лишая его способности двигаться. Это означало, что дела, очевидно, обстоят не так хорошо, как показалось вначале. А возможно, даже хуже. Но паниковать пока рано. Ведь он еще жив.
Что-то медленно отделилось от стены возле самого потолка и не спеша подлетело к Кондору. При ближайшем рассмотрении "нечто" оказалось парящим в воздухе продолговатым цилиндром, обладающим с одной из торцевых сторон тусклым розовым глазом видеокамеры. Кибер-зонд. Старый знакомый. Его снова изучают.
– Если вам интересно, то я уже проснулся, – сообщил, обращаясь к глазу, Кондор, не сомневаясь, что столь наглым образом некто ведет наблюдение за его скромной персоной.
Какое-то время цилиндр пристально осматривал Кондора, после чего плавно повернулся и, подлетев к противоположной стене, растворился в ней. Кондор разочарованно вздохнул, ожидая дальнейших действий со стороны наблюдателей. Ждать пришлось недолго. Спустя несколько мгновений, в течение которых Кондор все же успел перебрать в голове десяток различных вариантов своего пленения, в одной из стен неожиданно образовалось ровное овальное отверстие и перед неподвижно лежащим пленником предстали трое. Один – невысокий, крепкий мужчина с маленькими живыми глазками и выкрашенными в темно-зеленый цвет курчавыми волосами, поразительно идущими ему. Судя по широкополому белому халату, расшитому золотыми нитями, и по отличительным знакам на запястьях рук и воротнике, незнакомец являлся большой фигурой в научных кругах. Не иначе кто-то из Мастеров научного департамента НРП или Ишрара. Второй являл собою полную противоположность первому: высокий, худощавый, до отвращения спокойный и столь же мрачный, одетый в обычный двубортный костюм грязно-белого цвета. Третий – чуть пониже "мрачного", широкоплечий, энергичный, в обычном голубом халате, в каких часто можно встретить рядовых техников и лаборантов СКОП.