- Мы торжественно обещаем. Но, все-таки, сообщите, о каком городе идет речь, и в чем состоит угроза для него.
- Имеется в виду город в Италии.
- Какой?
- Именно этого мы и не знаем! Но, благодаря вам, мы вскоре об этом узнаем.
- Благодаря нам?
- Будем надеяться.
- Не понимаю, какая же связь между нашим гражданским состоянием (вас настолько утешил факт, что мы оба холосты) и возможностью спасения жителей не определенного конкретно итальянского города?
- Связь эта совершенно случайная, и когда отказывают все другие методы… назовем откровенно: войны - именно на ней мы обязаны опереть наши последние надежды. Прежде всего, здесь играет роль счастливое стечение обстоятельств, что вы являетесь членами знаменитой группы.
- Не надо комплиментов, ведь таких групп в мире хватает.
- Но существуют и люди, которые группу "То тут, то там" ценят более всего, и они были бы счастливы, если бы им удалось с вами познакомиться.
- Нам прекрасно известно, что у нас есть куча фанов, так что, если вы теряете время на умножение устаревших комплиментов…
- Только не надо раздражаться. Из огромного числа ваших любителей нас заинтересовали только две особы, и только они могут нам пригодиться.
- Кого вы имеете в виду?
- Двух женщин.
- Итальянки?
- Да.
- Как их зовут?
- Этого мы пока не знаем.
- Вы их не знаете?
- К сожалению.
Мой коллега поднял брови и внимательно осмотрелся, как бы призывая всех присутствующих стать свидетелями этого безумного диалога.
- Погодите, а то мне кажется, что я блуждаю в каком-то лабиринте. То есть, вам, собственно, ничего не известно: ни расположение города, которому грозит беда, ни описания тех двух женщин, которые сходят по нам с ума.
- Очень правильно сказано.
- Mamma mia! - Нузан стукнул кулаком по столу так, что зазвенели все бокалы. - Тогда, какого черта вы морочите нам голову?
- Cosa e acaduto? - пробормотал толстяк, заглатывая в этот момент уже четвертый кусок торта.
- Niente, - совершенно безразличным тоном ответил я, после чего вежливо улыбнулся ему. - Все нормалек! Tutto va bene!
Мне пришлось обменяться с ним парой фраз и успокоить перепуганную соседку, поскольку ей тоже хотелось узнать, что случилось. А Нузан в это же время - доверяя силе принципа "Кто спрашивает, тот не блуждает" - продолжал давить на Мельфеи:
- Да, ситуация обалденная. То есть, с одной стороны, вы не можете указать на город, которому грозит какая-та опасность, но вы уверены, что таковая существует…
- Так точно!
- …а с другой - хотя вы не связались с теми двумя женщинами, и, хотя не знаете, как их зовут, и как они выглядят - вы упрямо твердите, что они с огромной охотой познакомились бы с нами, что вас страшно радует, поскольку они для чего-то могут вам пригодиться.
- Действительно, без них мы просто беспомощны.
- Почему же?
- Поскольку эти женщины знают, какому городу грозит опасность…
- Ага, это они знают!
- Именно. Поэтому, если бы вы с ними познакомились и действовали умело, они могли бы сообщить это и вам.
- Догадываюсь, что вам они не писнут и словечка.
- Исключено!
- Наверное, они вам не доверяют.
- Мне не хотелось бы в данный момент развивать эту несущественную тему.
- В этом нет никакой необходимости, достаточно того, что мы уже установили. Вам они ничего не скажут, а нам - если бы мы позволили себя впутать в некую "деликатную мистификацию", скажем, матримониальное мошенничество - возможно, одним махом выдали бы обе тайны: над каким городом повисла угроза, и в чем эта угроза заключается.
- Этот второй факт нам превосходно знаком.
- То есть как?
- Нам известно, что угрожает одному из итальянских городов.
- Вы знаете? И вот уже час мутите мне голову, рассматривая незначительные мелочи, вместо того, чтобы сразу же раскрыть самый важный факт?
Мельфеи гордо выпрямился.
- Синьор Нузан, - надменно начал он. - Я прошу прощения. Наивысшие органы власти доверили мне данную миссию, веря, что в столь тяжелый для Италии час мы примем наших гостей с надлежащим уважением. Вы спрашивали, а я вежливо и четко отвечал на ваши разумные вопросы - и вот результат! Я бы отчитался по делу в четырех предложениях, если бы вы в беседе предоставили инициативу мне, и хотя бы раз…
- Basta! - перебил его де Стина. - Lasciame stare. Возвращаемся к делу.
Мельфеи схватил бокал с вином, опорожнил его одним глотком и со стуком поставил на стол.
- Вы правы, - согласился и я. - Но, в конце концов, мы бы хотели знать, что же угрожает одному из итальянских городов.
Мельфеи встал со стула, подошел к двери и выглянул в коридор; затем опустил жалюзи на окне, зажег лампу в углу комнаты, и лишь после того, как тщательно исследовал взглядом лица молчащих земляков, медленно повернулся ко мне, чтобы очень тихо произнести те три переполненных напряжением слова:
- Взрыв термоядерной бомбы.
В комнате воцарилась тишина. Нузаан не подавал признаков жизни. То ли под влиянием предположения, что молчанием быстрее спровоцирует итальянца к дальнейшим объяснениям, то ли просто, обидевшись на него - он никаких вопросов не задавал.
Я наполнил вином бокал Мельфеи.
- Пожалуйста, - шепнул я. - Продолжайте.
Тот вынул карманный календарик, открыл его и на странице, уже заполненной заметками, зачеркнул красным фломастером три даты. После того, он мерным голосом стал говорить, акцентируя некоторые слова ударами красного цилиндрика:
- Вот факты. Второго июля, то есть, пять дней назад (ведь сегодня уже седьмое), наше Министерство Внутренних Дел получило письмо следующего содержания: "Шестнадцатого июля, ровно в шесть вечера, один из крупных итальянских городов будет снесен с лица земли взрывом термоядерной бомбы, если до того времени не будут освобождены из тюрем страны все содержащиеся в них члены организации "Черные Перья". Наше решение тщательно продумано и неотвратимо".
Содержание письма я процитировал по памяти, пропуская некоторые его фрагменты. Я не был уполномочен открыть вам другие факты, которые сопровождают это трагическое дело, поскольку они хранятся в строжайшей тайне. С точки зрения нашей цели, будет достаточно, если передам вам самые существенные сведения в виде краткого резюме.
Письмом, о котором я говорю, можно было бы пренебречь как безответственной и глупой шуткой бессильного безумца или агрессивного психопата, если бы у нас не было абсолютной уверенности, что авторами его являются остающиеся на свободе члены упомянутой организации, и что похищенная во время перевозки бомба (ее отсутствие отмечено в секретном военном рапорте) действительно находится в руках грозных террористов.
В настоящее время в итальянских тюрьмах отбывает наказание четыреста шестьдесят восемь экстремистов из рядов Penne Nere. Как вам наверняка известно, все эти люди являются крупнейшего масштаба авантюристами. В партизанской войне с силами правопорядка они не отступают от применения наиболее крайних средств. На их совести тысячи различного рода актов насилия: многочисленные захваты самолетов, убийства, кровавые разбойные нападения, поджоги и множество взрывов. Жертвами, чаще всего, становятся невинные люди: люди, обедающие в ресторанах, покупатели, пассажиры общественного транспорта и случайные прохожие.
До сих пор "Черные Перья" располагали только конвенциональным оружием. Теперь же наше общество становится перед краем пропасти. Мы не можем представить себе будущего: если освободить всех террористов - это означает дать начало неотвратимому, лавинному процессу неустанно углубляющегося хаоса, это означает отдать страну на милость насилия, беззакония и жесточайшего террора.
Мы стоим перед неразрешимой дилеммой: мы не можем освободить этих преступников, но выводы, вытекающие из их предыдущей деятельности, указывают на то, что, если до шестнадцатого мы не отпустим террористов, произойдет трагедия, которой еще не бывало на земле. Ведь что означает "крупный город"? Каждый из почти двух десятков наибольших итальянских городов можно назвать "крупным"! Если бы мы сейчас открыли миру, чем нам угрожают "Черные Перья", началась бы неописуемая паника. Предсказание взрыва бомбы подобного типа вызвало бы массовое бегство людей из городов - а оно парализовало бы жизнь всей страны. Поэтому нам приходится молчать; экстремисты же, со своей стороны, тоже не открывают содержания письма публике: они не желают терять пассивной поддержки, которую находят в определенных общественных кругах.
Мельфеи замолчал.
- Мы попали в коварно расставленную ловушку, - сказал де Стина. - Нам необходимо найти эту бомбу. Время подгоняет, ибо, самое позднее, через восемь дней, чтобы не привести к одной трагедии, придется допустить другую. Но как искать "иглу в стоге сена", даже располагая тысячами оперативных работников, если мы не можем сказать, что те должны искать?
- То есть, дело выглядит безнадежным… - начал я.
- …если бы не одна счастливая случайность, - закончил старик. - Поскольку, именно сейчас, вы могли бы нам помочь. Так вот, вчера, в одной римской гостинице, где уже несколько дней велось прослушивание контрабандистов, которых подозревают в торговле наркотиками, агенты записали на магнитную ленту (там в комнате установлен микрофон) беседу некоей молодой пары. Хотя сотрудникам Отдела по борьбе с наркотиками "наше дело" не известно, подслушанный разговор показался им весьма подозрительным.
В беседе, который вели студенты, мелькали такие странные слова как "ультра-супер-покушение" и "вспышка 16.07". Ценную пленку незамедлительно переправили в Министерство Внутренних Дел. По случайности, ее прослушиванием занялся сотрудник, ознакомленный с ультиматумом "Черных Перьев". Число "16.07" ему было легко сопоставить с датой планируемого "супер-покушения". Содержание записи указывает на то, что студенты являются членами этой организации, но им не известно, где спрятана бомба, и в каком городе планируется сам взрыв.
Но эта тайна известна двум женщинам (в беседе их называли по псевдонимам Гамма и Дельта), принадлежащим к группе из пары десятков человек, стоящей во главе экстремистов. Эти женщины - что следует из записанного на пленке диалога студенческой пары - в настоящее время пребывают на Капри и проживают в гостинице Voce del Silenzio. Здесь они намереваются остаться еще на несколько дней. Они обожают группу "То тут, то там", собирают пластинки с вашими записями и не пропускают ни одной телевизионной программы, в которой вы выступаете. Вы с легкостью могли бы познакомиться с ними, ну а все остальное зависит уже только от…
Под своим левым ухом я услышал мерный храп. Глаза Нузана были закрыты. Он опирал локти на столе, поддерживая голову прижатыми к ушам ладонями.
Изумленные итальянцы какое-то время пялились на спящего. Мне стало стыдно, и я потормошил его за плечо. Нузан упал на синьору Воне. Пытаясь восстановить равновесие, он протянул руку ко мне. Я подал ему сигареты. Нузан закурил, протер глаза и зевнул с той свободой, как будто только что встал с кровати.
- Наркотик сильно ослабил нас, - попытался оправдать приятеля я. - Быть может, все остальные подробности оговорим завтра? Я тоже устал.
- Да, это наша вина, - признала синьора Воне.
Эти ее слова подбодрили Нузана.
- Прошу прощения, - он потянулся уже без какого-либо стеснения. - Неужто никто из вас не засыпал в кино или - что более удобно - у экрана телевизора?
Мельфеи поднялся из-за стола.
- Не понял намека.
- Потому что я адресовал его кому-то, кого здесь нет, и которому плевать на всякие намеки.
После этих слов мой таинственный коллега тоже поднялся со стула. Де Стина обещал, что, если нам удастся установить место укрытия бомбы, мы получим еще по два миллиона долларов - независимо от суммы, уже переведенной на наши счета в Лондоне. В счет аванса на текущие расходы Мельфеи вручил мне пачку банкнот. Там было полтора миллиона итальянских лир. Хозяин поблагодарил нас за "визит" и попросил, чтобы мы переехали в "Голос Тишины", где жили террористки, и где он уже зарезервировал нам номер.
- К сожалению, точно так же, как и все остальные гостиницы на Капри, "Голос Тишины" переполнен, - сообщил он. - Подозрительные девушки пребывают там среди девяти сотен других постояльцев. Будем искать их среди молодых женщин, которые проживают вместе в одном номере и ходят по остову парами. Такие подружки как Гамма и Дельта, наверняка, не прогуливаются по одиночке.
Под конец он пообещал, что свяжется с нами утром. До этого же времени его оперативники точно установят, какие из парочек молоденьких женщин необходимо будет окружить наиболее внимательным наблюдением.
Третье измерение экрана
- И что, это тебя интересует? - спросил Нузан, когда мы вышли из "Бриллиантовой Усадьбы".
- Что меня должно интересовать?
Я оторвал взгляд от грандиозной виллы, закрыл калитку и осмотрелся по округе. Стоял тихий вечер. Откуда-то издалека доносилась музыка. Мы шли по узенькой, опадающей к низу улочке. В садах, заросших цитрусовыми деревьями, стояли цветастые домики. Сквозь сплетенные из сухих веток ограды пробивались усы винограда. Горизонт по обоим концам острова заслоняли две горы. Известняковые скалы отблескивали в лучах низкого солнца. Вдали - за расположенной ниже центральной частью Капри - расстилалось спокойное море.
- Я спрашиваю, интересует тебя этот стереон?
- Я тебя слышу. Только не понимаю, о чем ты говоришь.
- Стереон - это трехмерный фильм.
Чтобы обойти большую группу японских туристов, мы перешли на другую сторону улицы. Я заступил Нузану дорогу.
- Ты можешь мне сказать, где мы сейчас находимся?
- Ты и вправду не знаешь?
- Понятное дело, что не спрашиваю тебя название этой улицы.
- Мы находимся внутри трехмерного экрана. Что еще ты хочешь узнать?
- И чем же является все то, что нас окружает?
- Это все пространственные картинки.
- Картинки? Но ведь мы к ним прикасаемся! Они кажутся вполне материальными.
Тот, не отвечая, бросил на меня безразличный взгляд, гораздо сильнее его интересовали японки.
- Не понимаю, - продолжил я, - как можно съесть пространственную картинку обеда…
- Можно, потому что эти картинки являются идеальными копиями реальных тел.
- Тогда расскажи, каким образом они появляются.
Нузан окончательно рассердился.
- Послушай, дорогой, - буркнул он гадким тоном. - Ты, случаем не думаешь, что именно сейчас, когда нам нельзя терять времени, я тут усядусь с тобой под оградкой, чтобы изложить тебе теорию стереона?
- Можем и не садиться.
- У тебя слишком высокие представления о моих знаниях. Вот ты видел сотни, если не тысячи ваших плоских фильмов. А мог бы ты объяснить кому-нибудь принципы работы телевизора?
Не успел я собраться с мыслями, как Нузан быстрым шагом направился дальше. Мы свернули на забитую людьми улицу. Я задержался возле газетного киоска. Из обложки журнала "Noi donne" я узнал, что на дворе стоит 1957 год. Нузан же спросил у прохожего дорогу в порт.
- Я здесь не останусь, - заявил он, когда мы встали в очередь на фуникулер, на котором можно было спуститься к Marina Grande. - Сматываемся на континент через Сорренто или плывем прямо в Неаполь. Мы еще успеваем на последнюю "ракету". Нет, эта история из двадцатого века мне совершенно не в кайф. И предчувствую, что она закончится паршиво. Паршиво - это значит, что очень скоро. Знаю я подобные сценарии. В других местах ковбои, индейцы, гангстеры или космические пришельцы, а тут экстремисты. Ни в одном из стереонов подобного типа долго не удержишься. А я раскатал губу на многомесячный отпуск. Как же, будет отпуск, когда до нас доберутся "Черные Перья"! Сразу же после обезвреживания той бомбы они найдут нас и прибьют, даже если бы мы скрылись на краю света.
- А что происходит со зрителем, который умирает в каком-нибудь стереоне?
Нузан направил палец в глубины земли. Выражение на его лице было такое, словно он указывал в ад:
- Возвращается в муравейник.
- Нузан, можешь ты мне сказать, кто ты, собственно такой?
- Турок, а ты?
- Я поляк, но дело не в этом. Я хочу спросить, откуда ты прибыл.
- Оттуда, - он снова указал на землю. - Не забывай, что образ Капри существует на высоте двенадцати километров.
- У меня уже голова кружится от всех этих знаний. Наверное, потому, что мы разговариваем как-то хаотично.
Мы вошли в вагончик.
- Возле мола есть какие-то суда, - какое-то время Нузан наблюдал за морем. - Если бы нам удалось сесть…
- Погоди, - прервал я его. - Сначала объясни, что здесь происходит.
- Ведь я уже объяснял…
- Только я так до сих пор ничего и не понимаю. Что произошло в самолете? Неужто, начиная с момента, когда пуля из твоего револьвера пробила наши головы, мы пребываем на "том свете"?
- С того момента мы находимся в девяносто шестом веке.
- Ты имеешь в виду путешествие во времени?
Задавая этот вопрос, я почувствовал чей-то настойчивый взгляд. Я повернул голову в сторону группы итальянских пассажиров и увидал светловолосую девушку, лет двадцати, которая продолжала всматриваться в меня голубыми глазами. На итальянку она не была похожа. Через мгновение какая-то женщина потянула ее за руку. "Lucia, - услышал я, - guarda che sole". После этого девушка отвернулась к заходящему солнцу.
Фуникулер спускался по не слишком крутому склону.