Яцек Дукай
Земля Христа
1
Выйдя из джунглей на пляж, мужчина задержался. В джунглях царил пятнистый полумрак, а местами - тень, глубже, чем темнота ночи на Луне, поэтому глаза блондина, неожиданно атакованные иглами лучей высоко стоявшего солнца, ослепли; он стоял и тряс головой, пока к нему не вернулась способность видеть. В конце концов, белые пятна расплылись; он натянул светлую шляпу поглубже на глаза, осмотрелся, меланхолично ругнулся - и направился на юг.
Океан шумел лениво, то громче, то тише, в ритме вздымающихся и опадающих волн.
В течение десяти минут марша блондин прошел мимо шести отдыхающих. Те удивленно присматривались к нему: на всех семидесяти миллионах гектаров, принадлежащих консорциуму "Парадиз", людей, носивших одежду, можно было подсчитать на пальцах одной руки - на этом же были черные брюки, темная рубашка, даже галстук. Занимавшаяся любовью в тени деревьев парочка, увидав его, начала дико хохотать; они так и гоготали, пока у них не кончился дух. Мужчина парочку проигнорировал.
Пройдя мимо небольшого мыса, мужчина повернул на юго-запад, вдоль глубокой дуги залива, направляясь к другому, противоположному мысу. Он ускорил шаг, но потом растянул губы в невольной улыбке облегчения, узнав черты лица обнаженного мужчины, лениво растянувшегося под прибрежной насыпью.
Когда блондин остановился у самой головы голого типа, тень упала на лицо спящего.
Куда ни кинь взгляд, кроме них не было никого: джунгли, пляж, океан, небо, солнце. Привлекающий, отдаленный и глубокий отзвук гоняющихся одна за другой волн; усыпляющий концерт пораженной заклятием непонимания природы - и ничего больше.
Блондин на момент отогнул поля шляпы и вытер рукавом орошенный потом лоб. Вздохнул. После этого он присел и потянул лежащего за руку.
Проснувшийся неохотно приподнял левое веко.
- Чего? - пробормотал он.
- Сеньор Прадуига?
- Чего?
- Лопес Прадуига?
- А если и так, то что? По морде дадите? И вообще, кто вы такой?
- Меня прислал Данлонг, я с Земли Сталина, а вы забыли взять телефон.
- Да отцепитесь вы, мне что, его себе в задницу сунуть? Или в собственном поту квасить? - Лопес окинул прибывшего полным отвращения взглядом. - И вообще, я сам себе дал отпуск. Этого вам Данлонг не сообщил?
- Я ничего не знаю. Я всего лишь должен вам сообщить, что Данлонг просит как можно скорее прибыть.
- Вернусь через месяц. Ну и еще… три-четыре денька… Какое там сегодня число?
- Как можно скорее, это означает - немедленно.
- Ага. До свидания. Не заслоняйте мне солнца - не видите, что я загораю.
- Я повторяю…
- В соответствии с контрактом, я имею право на отпуск. И пускай Данлонг мне тут…
Блондин перебил его.
- Вы не поняли. Данлонг просит вас вернуться. Если бы это было обычное приказание, мы бы воспользовались кем-нибудь из обслуживающего персонала Рая. А я вас прошу.
Лопес не спеша поднялся. Это был мужчина абсолютно среднего роста, абсолютно среднего веса, и он мог бы походить на самого банального бизнесмена тридцати с лишком лет, если бы не прекрасная координация движений, грация профессионального фехтовальщика и удивительно спокойный взгляд; глаза почти что сонные.
Какое-то время он переваривал слова блондина.
- Удостоверение, - бросил он.
Посланник Данлонга вынул его из заднего кармана и с неохотой подал Лопесу. Это была толстая, небольшая карточка с фотографией блондина, идентификационными кодами (ДНК, профиль голоса, сетчатки глаз), личными данными владельца (звали его Ульрих К. Г. Тыслер), снабженная эмблемой департамента, объединенной в универсальный, принятый ООЗ логотип независимой Земли с прибавлением: "Stalin's Earth, K.T.O.G." На обороте находилась контрольная панелька. Лопес разблокировал ее и подал удостоверение Тыслеру.
Тот, вздохнув, приложил к панельке большой палец - хотя, по правде, это мог быть любой другой палец, любая область тела: для проверки генотипа годится любая клетка - панелька пожирала эпителий; папиллярные линии менять можно, равно как и цвет глаз, а вот самого себя не подменишь. Сигнал тревоги не включился.
- Ну вы и пугливый.
- Надеюсь, что это не фальшивка; правда, здесь нигде нет терминала, на котором можно было бы ее проверить.
- Паранойя.
- И я прекрасно знаю об этом. - Прадуига отвел взгляд и начал высматривать что-то в океане. - А вот теперь скажите, чего, собственно, Данлонг от меня хочет.
Ульрих снял шляпу и начал обмахиваться ею.
- Не знаю
- Он не сообщил вам, какой аргумент меня убедит? Или вы его забыли?
- Не забыл. И уже сказал: он вас просит.
- Н-да, и вправду необычно… Ладно, а сами ничего не слыхали?
- Я что, сплетни должен повторять? Так вы идете или нет?
- Это же по какой причине?
Ульрих обратил вздох к небу.
- Так я и думал.
- Вы так и думали? А что, мы откуда-то знакомы?
- Нет, нет. Целинский это предугадывал. В задницу мне кактус, сказал, если он на это пойдет.
Лопес оторвал взгляд от океана.
- Целинский?
- Ожидает в вертолете возле Врат. Мы заказали переброску на четырнадцать сорок. - Тыслер неожиданно забеспокоился. - Часы, время, - бросил он в пространство.
- Двенадцать пятьдесят одна, - сообщили ему часы.
- Черт!
- Целинский. - Лопес покачал головой. - И что во всем этом делает Стрелочник из Разведки? - спросил он, скорее, сам себя. У Тыслера сомлела рука, и он переложил шляпу в левую.
- Данлонг выслал его, надеясь, что уж он вас убедит. Как дружок дружка.
До Лопеса дошло.
- Имеется Ничто?
- Чего?
- Вы поймали Ничто?
- Я уже говорил, сплетен повторять не собираюсь. Не хочется мне оказаться в Аду.
Лопес усмехнулся.
- Это же за какую такую сплетню можно очутиться в Аду? - покачал он головой. - Ничто схватили.
Ульрих простонал:
- Мужик, смилуйся! Скажи, чтобы я отвалил, и покончим с этим. Я уже и так плавлюсь. Что ты там видишь в той воде?!
- Чего не вижу, - акцентировал Прадуига. - Повезло тебе, если бы тут была, то, скорее всего, выпустила бы мне кишки… - он заговорщически подмигнул. - Наверное, поплыла за мыс. Ладно, сматываемся отсюда, а то еще вернется…
Ульрих с облегчением выпустил воздух из легких, надел шляпу и вновь улыбнулся - улыбкой мученика.
- Тогда пошли. Спуск в тоннель находится на севере; надеюсь, что вы не имели в виду северный мыс.
- Я же не слепой. Вы тут наследили, как раненная черепаха.
Лопес обошел Тыслера и направился по следам прибывшего. Ульрих снова застонал и побежал за ним трусцой: Прадуига сразу же навязал убийственный темп.
Пройдя мыс, они заметили колышущийся вдалеке на волнах катер прибрежной стражи Ацтекской Империи. Пользуясь гарантированной консорциумом солнечной погодой, воины Сына Богов загорали на палубе, с любопытством приглядываясь к тем таинственным сверхлюдям, за одно лишь обращение к которым, за улыбку - закон карает смертью.
Прадуига с Тыслером добрались до искусственной тропы, плавной дугой врезавшейся в джунгли, минут за десять. По тропе, наконец-то заслоненные от чудовищно жгучего солнца, они добрались до спуска в станцию подземных узкоколеек Рая, которые на всей его территории были единственным средством передвижения - любое иное наверняка бы разрушило чуть ли не сказочное видение не знающей времени страны счастья и покоя. Они доехали до Врат, где Лопес поместил свои вещи в камере хранения; там, на стартовой площадке, их уже ждал вертолет.
Через четверть часа они уже находились в воздухе, направляясь в Теночтитлан.
2
- Господин майор.
- Нуууу…
- Линайнен.
- Переключи.
В миниатюрных наушниках майора, спрятанных в его ушных раковинах, зашуршал голос лейтенанта Линайнена.
- Везде наши люди. Мы держим ущелье и склоны, никто ничего не заметил.
Не отрывая взгляда от системы трехмерных Проекций, под разными углами и различным образом представлявших расстилающуюся ниже поросшую лесом котловинку, майор, нехотя, бросил:
- А как там картерийцы?
- А как всегда. В конце концов: янтшары всегда янтшары, - Линайнен рассмеялся, повторив старинный рекламный слоган.
- Если чего начнется, немедленно докладывайте.
- Такчно.
Майор щелкнул пальцами, и сержант-связник тут же прервал сеанс.
Над котловиной лениво полз серый рассвет. Майор подошел к эскарпу, замыкавшему с северной стороны скальную полку, на которой размещался командный пункт. Он был замаскирован односторонними голограммами, представлявшими ту же самую висящую над пропастью полку, голую стену за ней - все пусто и не нарушено присутствием человека, но передвинутое вперед на шесть метров, что с расстояния в полмили заметить было практически невозможно - разве что кто нацелил в это самое место лазерный дальномер или же пригляделся к нему с помощью анализатора, вот только подобным оборудованием демайское антикоммунистистическое партизанское движение просто не располагало. А во всем остальном маскировка была совершенной, она даже поглощала тепло человеческих тел, спрятавшихся за голограммами; вместо него специальные приспособления эмитировали искусственное, практически ничтожное тепло камня, тем самым обманывая спутники и вводя в заблуждение возможных дотошных наблюдателей, имеющих очки, которые детектировали бы инфракрасное излучение. В этом тоже был пересол - ведь партизаны не имели доступа к столь чувствительной технике, они не располагали каким-либо космодромом, с которого могли бы выслать на орбиту искусственные спутники. Впрочем, охотники Союза их тут же сбили бы.
И как раз по причине этих вот охотников, уж слишком действующих сувениров периода Холодной Войны - чтоб их черт, ругался про себя майор - переброска Скальпеля должна была произойти в самый последний момент, так что все нужно было согласовать до секунды. Самое последнее, чего Данлонг и правительство Земли Сталина себе желали, было бы помощь вооружениями тем, кого они собирались завоевать - а если бы Скальпель на орбите подбил бы какой-нибудь истребитель союза, анализ его останков, проведенный учеными Союза, привел бы именно к такому выводу. Время начала операции было установлено заранее, так что нападающие должны были приспособиться именно к нему, ни о каких корректировках не могло быть и речи: Скальпель нужно было вывести на здешнюю орбиту в семнадцать минут седьмого плюс пять секунд; несколько поздновато, но ни одна из трех сталинских орбитальных Катапульт над аналогичной территорией Земли Сталина ранее не проходила. Майор посмотрел на время: 5:57. Еще двадцать минут. Нет, не любил он операций со столь напряженным расписанием.
Котловина обладала формой, приближенной к сориентированному по параллели эллипсу, меньшая полуось составляла около трех километров, большая - в два раза длиннее. Вся она заросла плотной, сбитой растительностью, практически джунглями; вся территория была усеяна складками, прорыта меньшими оврагами и ярами, в которых шумели ручьи, стекавшие в довольно-таки приличную речку, вытекавшую из котловины по юго-восточному ущелью. Помимо этого, отсюда можно было выйти и на запад, через узенький перевал к северному склону - единственному, который не был убийственно крутым.
Майор буркнул пароль, и микропроцессор контактных линз, покрывающих его глазные яблоки, сплюнул приказами, сжатыми в электромагнитные импульсы: зрение мужчины тут же сделалось нечеловечески резким. Майор начал неспешный осмотр котловины, высматривая любые признаки неестественного оживления в партизанском лагере.
Его маскировочный костюм не был украшен какими-либо идентификационными знаками или же нашивками ранга, равно как и у остальных солдат - они могли служить в армии любой из здешних стран. Весьма скрупулезно было прочесано их снаряжение в поисках лишних предметов, которые - в случае поражения - могли бы заставить задуматься партизан или же слишком много рассказать яйцеголовым Союза. Одного картерийца даже отстранили по причине уж слишком сложных операций, через которые тот прошел после какой-то ранней битвы - следы этих операций остались у него на теле и наверняка удивили бы проводящих его вскрытие демайских патологоанатомов.
- Майор Круэт?
- В чем дело, Фауэрс?
- До выхода Скальпеля осталось десять минут. Нужно выслать подтверждение.
- Подтверждение даю. И запрещаю пользоваться коммуникационными лазерами.
Круэт перенес взгляд на западный склон. Перевал был занят отряд лейтенанта Ленчинского (пять техников плюс взвод картерийцев под командованием сержанта Мерфи). У них было три TZ-16 и два низкоэнергетических снайперских лазера - помимо, ясное дело, основного вооружения янтшаров. Из всех трех занятых людьми Круэта, эта точка была наиболее сложной для обороны. Перевал низкий, широкий, лес подходит к стене с обеих сторон. Поэтому было решено склон взорвать: вместе с лесом он попросту стечет в котловину - а потом любой взбирающийся по нему будет виден, словно на ладони. В свою очередь, отряд лейтенанта Линайнена (три дружины и четыре техника) получил задание отрезать партизанам возможность отхода через северный склон. На две третьих высоты тот был лишен растительности: сухая, каменистая плоскость. А вот картерийцами, окопавшимися на юго-восточной стороне, командовал сам майор. По теории, этот склон оборонять было легко - вот только он был основным и чаще всего используемым партизанами входом в котловину, так что после атаки Скальпеля, именно по нему большинство из них и попытается выбраться из ада. Майор не собирался рисковать: с Земли Сталина он привез "Цербера-1200" - самоходную, одаренную искусственным разумом смерть. Эта полуторатонная бестия одна могла остановить штурм роты танков старого поколения. Это чудо техники убийства и уничтожения было сконструировано на Земле Ханта; Мусслийцы продали Земле Сталина тысячу штук таких "зверушек" в качестве бонуса к тайне мозгового имплантанта за право в течение полувека эксплуатировать Сталинского Харона. Круэт мог оценивать, что одна такая машина была способна удержать овраг, но на всякий случай послал на склоны четыре дружины, пятая же - в качестве последнего обеспечения - расположилась за "тезеткой" с противоположного выхода. Майор Круэт был человеком систематичным, тщательным, чуть ли не педантом; он был способен убить за глупость и недосмотр, которые бы без особой причины выставили бы его людей на риск гибели. Солдаты, которыми он командовал, об этом знали (он сам постарался об этом), что придавало им своеобразное чувство безопасности: Круэт заменял им закон и богов - это он был справедливостью мира, который сам по себе, если не обязан, справедливым быть и не должен.
- Пять минут, сэр.
Полное уничтожение партизан - вот уже несколько десятков лет занозы в заднице Союза - представляло собой как бы жест доброй воли, и одновременно демонстрацию силы Сталинцев. Переговоры находились на стадии сдирания масок - Союз все еще не знал, с кем он, собственно, разговаривает. По оценкам специалистов полный перехват власти должен был произойти максимум через полтора года. Темп был и вправду рекордным. Для сравнения: Мусслийцы Землю Сто завоевывали почти что двенадцать лет, но до сих пор шли разговоры о каких-то восстаниях или организованном подполье. Земля Демайского представляла собой столь легкую добычу, поскольку на ней господствовал тоталитарный уклад, который буквально создан для закулисных завоеваний, поскольку сам из принципа удерживает население в состоянии постоянного завоевания, так что единственное, что нужно сделать истинному завоевателю - это сменить нескольких людей на верхушке властной пирамиды, тех самых, которые держат в своих руках власть абсолютную, и которые и так уже представляют для народа полную тайну. Когда после возвращения первых Разведчиков с только что открытой Земли Демайского разошлась весть, что коммунисты успели там захватить власть над всей планетой, в отделе гудели несколько дней.
Согласно анализов, представленных Бюро Поворотных Стрелок, Земля Демайского была эффектом довольно-таки поздней развилки: в 1901 году определенный негр из одного из племен Центральной Африки умер там на минуту ранее, чем был должен. (Нормой, ясное дело, была история Земли Сталина). Более глубинных, тонких и подробных прапричин так и не доискались, впрочем, они и не были столь важными. В любом случае, в результате этой безвременной смерти, сорока годами позднее Советский Союз, предводителем которого и был указанный Анатолий Демайский (отец поляк, мать украинка) - ни в коей мере слепо не верящий заверениям Гитлера - сам напал на Третий Рейх и разгромил его, в результате чего сфера его влияния достигла Атлантики. К тому же именно Советы, а не США, получили доступ к умам большинства замечательнейших физиков, работавших на немцев - и это тоже представляло собой производную тщательной, долгосрочной политики Демайского по отношению к науке и ученым. Не было Хиросимы, Нагасаки, не было и Ялты - зато был шотландский погром и Договор в Тананариве. К 1961 году одна лишь завоеванная императорской Японией Австралия не находилась под правлением Безошибочных. Теперь же майор Груэт получил задание ликвидировать последние очаги сопротивления; Сталинисты желали захватить всю Землю за один раз.
Заставляющим задуматься фактом было, что Иосиф Виссарионович Джугашвили, он же Иосиф Сталин, сделался повелителем российской империи только на одной из ранее открытых Земель, как раз на Земле Сталина - отсюда и ее название. Во всех остальных какое-то более раннее ответвление (к примеру, смерть того самого негра) такую возможность исключало. Долгое время шли дискуссии, не является ли наименование Земли именем наибольшего преступника в ее истории делом, по крайней мере, безвкусным. Но конвенция Объединенных Земель выбора не оставила: именно этот человек представлял собой существенное отличие. (Вторым заставлявшим задуматься фактом был процент Земель, существенным отличием которых были подобные человекоубийцы - он достигал семидесяти). В конце концов, название это было всеми принято; опять же, Сталин сейчас был уже в далеком прошлом. Опять же, мало кто бы протестовал против названия Земли именем Нерона - над пожаром Рима теперь уже смеялись. История ведь ни добрая и ни злая - история попросту существует.