Оставалось еще несколько минут до захода, прежде чем огромный огненный шар погрузится за покрытые лесом холмы. Троица, праздно болтая, прогуливалась среди кустов роз, и трепещущая взволнованность охватывала по крайней мере двоих из них. Этот вечер был просто совершенством: безветренный, теплый, наполненный ароматом цветов. Гигантские безголовые тени, пересекая лужайку, двигались впереди своих владельцев. Одна из сторон дома уже погрузилась во тьму, мимо проносились летучие мыши, а ночные бабочки сновали над давно не стрижеными купами азалий и рододендронов. Разговор вертелся главным образом вокруг использования этого дома как санатория, вероятных текущих расходов, подходящего персонала и так далее.
- Теперь пора, - сказал Джон Берли, прерываясь и резко разворачиваясь, - мы должны быть в доме, когда солнце сядет. Нужно точно выполнять все условия.
Он повторял эти слова, словно ему нравилось, как они звучат. За что бы Берли в своей жизни ни брался, большое или малое, он ко всему относился серьезно.
Они вошли внутрь, нелепое трио охотников за привидениями, без особого рвения начав подниматься в большую комнату, где стояли корзины с продуктами. Уже в холле их окутала темнота. Электрические фонарики пришлись как нельзя кстати, чтобы помочь им подняться, прощупывая один уголок за другим. Воздух был сырым и промозглым.
- Словно в заброшенном музее, - сказал Мортимер. - Я чувствую запах экспонатов.
Они оглянулись и принюхались.
- Это человеческий запах, - ответил его наниматель и друг, - смешанный с запахом цемента и побелки.
Все трое рассмеялись словам миссис Берли, что им следовало сорвать несколько роз и принести их сюда. Муж поднимался первым по широкой лестнице. Мортимер следовал за ним, но тут Нэнси его окликнула:
- Мне не нравится идти последней. Позади так темно. Я пойду между вами.
Моряк протянул ей руку и слегка сжал ее, когда она обходила его.
- Ведь здесь может появиться призрак, - продолжила миссис Берли, обернувшись к мужу, как бы на всякий случай, дома она бы постучала по дереву. - Говорят, с этого начинается. Призрачная мужская фигура.
Ее пронзила легкая дрожь, и она взяла мужа за руку.
- Надеюсь, мы ее увидим, - прозаично заметил он.
- А я надеюсь - нет, - настаивала Нэнси. - Она показывается перед тем, как… что-то происходит.
Муж ничего не сказал, а Мортимер шутливо отметил, что будет огорчен, если их предприятие окажется напрасной тратой времени.
- С нами троими вряд ли что-то случится, - бросил он, когда они вошли в огромную комнату, где обойщики оставили после себя грубо сколоченный стол.
Миссис Берли, погруженная в свои мысли, принялась распаковывать бутерброды и вино. Муж медленно подошел к окну. Он казался обеспокоенным.
- Так это и есть то место, - его низкий голос заставил Нэнси вздрогнуть, - где один из нас должен…
Он огляделся.
- Джон! - она резко, с нетерпением оборвала его. - Я уже столько раз тебя просила.
Ее голос звучал в пустой комнате громко и пронзительно, в нем появились какие-то новые нотки. Наверное, она начинала проникаться атмосферой этого дома. На солнечной лужайке ей было все равно, но теперь, с наступлением ночи, она чувствовала, как тени взывают к теням и царство тьмы набирается сил. А дом прислушивался к ним, подобно галерее шепота.
- Честное слово, Нэнси, - с раскаянием сказал мистер Берли, садясь рядом с ней. - Я снова забыл. Просто не могу воспринимать все это всерьез. Для меня невероятен тот факт, что мужчина…
- Ну зачем это вообще нужно вспоминать?! - воскликнула она, понизив голос, но тот все равно резал слух. - Мужчины все-таки не совершают подобных поступков просто так, без причины.
- Мы не можем знать обо всем во вселенной, не так ли? - вставил Мортимер, неуклюже пытаясь поддержать ее. - Лично я знаю только то, что умираю с голоду, а эта телятина и пирог с ветчиной великолепны.
Молодой человек умело орудовал ножом и вилкой. Его нога слегка коснулась ее колена под столом, он не мог отвести от Нэнси глаз и старательно подкладывал ей еду.
- Нет, - согласился с ним Джон Берли, - не можем. Здесь ты прав.
Нэнси мягко оттолкнула ногу Мортимера, в ее глазах промелькнуло предостережение, а в это время ее муж, опорожнив свой бокал, откинул голову и смотрел на них обоих ничего не видящим взглядом. Они выкурили по сигарете, Берли дымил большой сигарой.
- Расскажи нам об этой призрачной фигуре, Нэнси, - попросил он. - В конце концов, вреда от этого не будет. Для меня это что-то новое. Я ничего не слышал ни о какой фигуре.
И она охотно это сделала, отодвинув свой стул в сторону, подальше от столь неосторожной ноги Мортимера. Теперь он не мог ее коснуться.
- Я знаю совсем немного, - признала она, - только то, что написано в газетах. Этот мужчина… Он меняется.
- Как меняется? - спросил ее муж. - Ты имеешь в виду одежду или что-то другое?
Миссис Берли рассмеялась. Словно только и ждала повода.
- Согласно истории, он каждый раз являлся тому…
- Тому, кто…
- Да, да, конечно. Он появляется перед мужчиной, которому суждено умереть тем же образом.
Муж озадаченно хмыкнул, продолжая глядеть на Нэнси.
- Выходит, парень видит своего двойника, - нашел нужным вступить Мортимер, - прежде чем повеситься.
Далее последовало пространное объяснение от миссис Берли, богато сдобренное множеством оккультных терминов. Ее рассказ завораживал моряка, который находил женщину все более привлекательной, и его глаза не скрывали этого. Джон Берли рассеянно отошел к окну, оставив их продолжать беседу. Он не принимал в ней участия, не делал никаких замечаний, просто спокойно слушал и смотрел на них с отсутствующим выражением сквозь клубы сигарного дыма. Он двигался от окна к окну, по очереди устраиваясь в каждом оконном проеме, чтобы рассмотреть шпингалеты и оценить толщину кладки, измеряя ее носовым платком. Берли казался каким-то странно спокойным, даже скучающим - явно не в своей тарелке. На лице лежала печать покорности, чего прежде за ним не замечалось. Когда беседа закончилась, Нэнси и Мортимер убрали остатки обеда, зажгли спиртовку, чтобы сварить кофе, и приготовили ужин, который окажется как нельзя кстати к рассвету. Сквозняк прошелся по комнате, заставив зашелестеть бумаги на столе. Мортимер аккуратно прикрутил пламя чадящей лампы.
- Ветер усиливается, дует с юга, - сказал Берли из своей ниши, закрывая створку окна.
Делая это, он повернулся спиной, чтобы справиться со шпингалетом, чем не преминул воспользоваться Мортимер с глупой несдержанностью, присущей его возрасту и характеру. Ни он, ни предмет его страсти не осознавали, что из-за царящей снаружи темноты все происходящее в комнате ясно отражается в оконном стекле. Один - безрассудный, другая - напуганная, но оба они испытали несколько мгновений радости, смешанной со страхом, продлившихся еще несколько секунд благодаря тому, что человек, которого они боялись, слегка высунулся из окна и оставался в этой позе некоторое время, вдыхая аромат ночи.
- Какой чудесный воздух, - прозвучал его низкий голос, и он обернулся. - В такие ночи, как эта, я люблю быть у моря.
Мистер Берли оставил ставню открытой и подошел к парочке.
- А теперь, - сказал он бодро, ставя для себя стул, - давайте устроимся поудобнее. Мортимер, мы хотим слушать твои истории до самого рассвета или пока не появятся привидения. Страшные истории об опутанных цепями обезглавленных призраках. Сделай так, чтобы эта ночь нам запомнилась надолго.
Он громко рассмеялся.
Они устроились поудобнее, подставив свободные стулья себе под ноги, а Мортимер ухитрился приспособить пустую корзину в качестве скамеечки для ног Нэнси. Воздух становился все более плотным от табачного дыма; одни глаза спрашивали и отвечали, другие внимательно наблюдали; уши слушали, открывая невидимое глазу. Стоило задребезжать окну - и все трое вздрагивали, озираясь по сторонам; время от времени по дому разносились различные звуки, когда ветер проникал через разбитое или открытое окно.
Миссис Берли строжайше запретила рассказывать страшные истории. Огромный пустой особняк, стоящий на отшибе, даже в компании Джона Берли и влюбленного молодого человека, тревожил ее. Обставленные комнаты вызывают гораздо меньше мыслей о привидениях, чем этот пустынный дом. Его атмосфера тихонько прокрадывалась повсюду, проникала через просторные залы и коридоры, откуда доносились непонятные вздохи, - молчаливая, невидимая, всепроникающая. Один только Джон Берли оставался к ней невосприимчив, даже не замечая ее влияния на нервы остальных. Возможно, ее принес летний ночной ветер, а может быть, была здесь всегда…
Миссис Берли часто косилась на мужа, сидящего рядом. Лучи света падали на его привлекательное строгое лицо, и она чувствовала, что, несмотря на внешнее спокойствие и уверенность, он был сильно встревожен; что-то изменилось в нем, но она не могла этого объяснить. Губы его были плотно сжаты, а выглядел он, к ее изумлению, терпеливым и благородным. Каким-то очень милым. Почему она находила его лицо непроницаемым? Женщина испытывала тревогу и неловкость, в то время как разогретая кровь - она выпила немного вина - бурлила в ней.
Берли обратился к моряку за новыми историями.
- Пусть в них будут море и ветер, - попросил он, - но, как договорились, никаких ужасов!
И Мортимер рассказал историю о том, как в одном местечке на морском побережье в Уэльсе не хватало комнат. Свободные комнаты приносили баснословную прибыль, и только один человек отказывался сдавать их внаем - отставной капитан торгового судна, ходившего в южных морях, очень бедный и, по-видимому, немного сумасшедший. У него в доме были две меблированные комнаты, которые можно было бы сдавать по двадцати гиней в неделю. Комнаты смотрели на юг и были полны цветов, но тем не менее он их не сдавал. Его неописуемому упрямству не было объяснения, пока Мортимер, с которым они вместе рыбачили, не заслужил его доверия.
- В них живет Южный Ветер, - сказал ему капитан. - Я держу их свободными для нее.
- Для нее?
- Моя любовь пришла ко мне с Южным Ветром, - негромко объяснял тот, - и дул Южный Ветер, когда она ушла…
Странную историю выбрал Мортимер для такой компании, но рассказал он ее хорошо.
"Прекрасная", - подумала миссис Берли, но вслух сдержанно произнесла:
- Спасибо. Под "ушла", я так понимаю, подразумевается "умерла" или "сбежала"?
Джон Берли посмотрел на Мортимера с некоторым удивлением.
- Мы просили у тебя историю, а ты рассказал нам поэму. - Он рассмеялся и добавил: - Ты влюблен, Мортимер, вполне вероятно, в мою жену.
- Как же в нее не влюбиться, сэр, - галантно ответил молодой человек. - Сердце моряка…
Лицо женщины во время разговора то краснело, то бледнело. Она знала своего мужа лучше, чем Мортимер, и заметила в его тоне, взгляде, словах что-то недоброе. Гарри повел себя как полный идиот, выбрав эту историю. Раздражение на грани неприязни овладело женщиной.
- В любом случае это лучше, чем ужасы, - быстро сказала она.
- Что ж, - начал ее муж, усмехнувшись, - эта история вполне реальна. Каждый сходит с ума по-своему.
Его слова были непонятны.
- Если мужчина действительно влюблен, - добавил он в своей грубоватой манере, - и обманут, я даже могу понять его…
- О, не читай проповеди, Джон, ради бога. Ты становишься таким занудным.
Но ее слова лишь подчеркнули значимость произнесенных слов, которые иначе остались бы без внимания.
- Если жизнь для него потеряла смысл, - настойчиво произнес Джон Берли, - тогда, конечно… - Он запнулся. - Я обещал, что больше не буду об этом говорить, - усмехнулся он, но потом, словно назло, закончил: - И все же, в сложившихся обстоятельствах, он мог выказать презрение к человеческой натуре и к самой жизни и…
На этот раз его остановил приглушенный вскрик.
- Джон, я ненавижу, когда ты начинаешь так говорить. И ты снова не сдержал слово.
Нэнси была не просто раздражена, злость и нервозность звучали в ее голосе. То, как он сказал все это, смотря не на них, а в окно, заставило ее содрогнуться. Неожиданно она увидела в нем мужчину и испугалась.
Муж ничего не сказал ей в ответ. Он встал и наклонился к лампе, чтобы взглянуть на часы. Выражение его лица скрывала тень.
- Два часа, - заметил он. - Думаю, я пройдусь по дому. Может, найду заснувшего рабочего или кого-нибудь еще. В любом случае уже скоро рассветет.
Он рассмеялся, и выражение его лица, тон его голоса мгновенно ее успокоили. Он вышел. Они услышали его тяжелую поступь, эхом разносящуюся по длинным голым коридорам.
Мортимер тотчас бросился к ней.
- Он что-то имел в виду? - спросил юноша, переводя дыхание. - Он не любит тебя нисколечко. И никогда не любил. А я люблю. Не трать себя даром. Ты принадлежишь мне.
Слова лились из него, и он покрывал ее лицо поцелуями.
- О, я не об этом, - расслышал он между поцелуями.
Молодой человек тотчас отпустил ее и внимательно посмотрел Нэнси в глаза.
- Что теперь? - прошептал он. - Думаешь, он видел нас на лужайке?
Он подождал, но Нэнси не отвечала. Вдалеке по-прежнему слышались громкие шаги.
- Я знаю! - неожиданно воскликнул юноша. - Он просто чувствует влияние проклятого дома. Вот и все. И дом ему не нравится.
Ветер прошелся по комнате, вновь зашелестев бумагой, что-то загремело, и миссис Берли вздрогнула. Ей на глаза попался свисающий со стремянки конец веревки. Все ее тело начала сотрясать легкая дрожь.
- Он изменился, - тихо ответила она, снова устраиваясь поближе к юноше, - какой-то беспокойный. Разве ты не заметил, что он сейчас сказал: мол, в определенных обстоятельствах он мог бы понять мужчину, - она запнулась, - который бы так поступил…
Ее голос резко оборвался.
- Гарри, - она смотрела ему прямо в глаза, - он на себя не похож. Джон никогда бы не сказал этого просто так.
- Чушь! Ему просто ужасно скучно. Да еще этот дом так действует на тебя.
Он нежно поцеловал ее. Потом, когда она ответила на его поцелуй, он привлек ее поближе и страстно прижал, невнятно бормоча какие-то слова, среди которых можно было различить: "бояться нечего". Тем временем шаги приближались. Она оттолкнула его.
- Ты должен держать себя в руках. Я настаиваю. Ты должен, Гарри.
Потом она снова нырнула в его объятия, уткнувшись лицом в грудь, но только для того, чтобы в следующий миг высвободиться из его объятий и отойти.
- Я ненавижу тебя, Гарри, - неожиданно воскликнула она, злость и раздражение промелькнули на ее лице. - И себя ненавижу. Почему ты так поступаешь со мной?..
Она замолкла, услышав все приближающиеся шаги, поправила волосы и неспешно подошла к открытому окну.
- Теперь я начинаю думать, что ты только играешь со мной, - зло ответил юноша, глядя на нее с удивлением и разочарованием. - На самом деле ты любишь его, - ревниво добавил он, как обиженный избалованный мальчишка.
Она даже не повернула головы в его сторону.
- Он всегда был добр, ласков и щедр ко мне. Никогда ни в чем не обвинял. Дай мне сигарету и перестань корчить из себя героя-любовника. По правде сказать, мои нервы уже на пределе.
Речь ее звучала отрывисто, а когда он поднес огонь к сигарете, то заметил, что ее губы дрожат, да и его собственная рука тоже дрожала. Он все еще держал спичку, стоя рядом с ней у окна, когда звуки шагов достигли порога, и Джон Берли вошел в комнату. Он сразу подошел к столу и прикрутил лампу.
- Чадит, - заметил он. - Разве не видишь?
- Простите, сэр, - Мортимер слишком поздно подскочил к нему, чтобы помочь. - Во всем виноват сквозняк, когда вы открыли дверь.
- А-а! - понимающе откликнулся Берли и, глядя на них, отодвинул стул. - Это как раз именно тот дом, что нужен. Я просмотрел все комнаты на нашем этаже. Из него выйдет замечательный санаторий, здесь практически ничего не нужно переделывать.
Он развернулся на своем скрипящем плетеном стуле и посмотрел на жену, которая сидела в проеме окна, болтая ногами и куря сигарету.
- За этими стенами будет совершенно безопасно. Очень хорошее вложение денег, - продолжал он, казалось обращаясь больше к себе. - И люди будут здесь умирать…
- Слушайте! - перебила его миссис Берли. - Этот шум - что это?
Из коридора или соседней комнаты донесся какой-то глухой звук, заставивший всех троих оглянуться в ожидании повторения. Но было тихо. Только на столе вновь зашуршала бумага да от лампы поднялся легкий дымок.
- Ветер, - спокойно заключил Берли, - наш маленький друг, южный ветер. Он снова что-то сдул, только и всего.
Но любопытство подняло всех с мест.
- Пойду посмотрю, - пробормотал он. - Все окна и двери открыты, чтобы свежая краска побыстрей высохла.
Но и после этих слов не двинулся с места, а остался стоять, наблюдая, как белый мотылек стремительно носится вокруг лампы, задевая крыльями голую поверхность стола.
- Разрешите пойти мне, сэр, - попросил Мортимер.
Он был искренне рад представившейся возможности; сейчас он впервые ощутил беспокойство. Но был еще один человек, беспокойство которого было гораздо сильнее его собственного и, соответственно, который еще больше хотел убраться отсюда.
- Пойду я, - решительно заявила миссис Берли. - Мне так хочется. Я не выходила из этой комнаты с тех пор, как мы здесь, и я нисколько не боюсь.
Странно, но какое-то время она тоже оставалась стоять неподвижно - казалось, она чего-то ожидает. Несколько секунд никто не шевелился и не проронил ни слова. Взглянув в глаза своему поклоннику, она поняла, что теперь и он уловил то легкое, неясное изменение, произошедшее с мужем; и оно испугало его. Этот его страх вызвал у нее лишь презрение. Женщина стала презирать молодость и испытала странно сильное влечение к мужу, несмотря на то, что ее терзало необъяснимое беспокойство. Нэнси почувствовала: в комнате что-то изменилось, сюда что-то вошло. Все трое стояли и прислушивались к легкому ветру за окном, ожидая повторения звука - двое беспечных страстных любовников и один мужчина, ждущий, наблюдающий, прислушивающийся. Казалось, в комнате было пять человек, а не трое - два виноватых сознания как бы стояли в стороне, отделившись от своих хозяев. Тишину нарушил Джон Берли.
- Да, сходи. Нэнси. Там нечего бояться, просто ветер, - он говорил так, словно сам верил в это.
Мортимер прикусил губу.
- Я пойду с тобой, - сказал он тотчас, но тут же смутился. - Давайте пойдем все втроем. Думаю, нам не следует разделяться.
Но миссис Берли была уже у двери.
- Я настаиваю, - сказала она, делано смеясь. - Я позову, если меня что-то напугает.
Муж ничего не сказал в ответ, глядя на нее поверх стола.
- Возьми это, - попросил юноша, протягивая ей свой электрический фонарик. - Два лучше, чем один.