- Все бы ничего, но есть проблема, - сказал Горский с тоской в голосе. - Наш хваленый квантовый компьютер, который должен обеспечивать сознанию возможность управлять новым искусственным телом, не справляется со своей обязанностью, постоянно тормозит и зависает.
- А что Кротов – 2?
- Живет он не регулярно, импульсивно, его постоянно приходится перезагружать. Некоторые эпизоды своей истории, те, что не удается автоматически сохранить, он вынужден проживать по нескольку раз.
- Ну и?
- Самому было интересно узнать, как будут работать повторы, но похвастаться нечем, - погрустнел Горский. - Результат трудно назвать удовлетворительным, поведение модели абсолютно идентично. Слово в слово.
- Его поведение запрограммировано. Насколько мне известно, импровизации не предусмотрены.
- Само собой. Теперь думаю, как поступить: оставить как есть или добавить функцию некоторой погрешности при выборе решения?
- Ух ты! Искусственный интеллект, принуждаемый отказываться от оптимального решения или, что еще неожиданней, запрограммированный совершать ошибки! Это, по-моему, чересчур изыскано!
- Будем думать!
- Раньше надо было думать. Тебе не кажется, что мы занимаемся уже не наукой, а какой-то пошлой ерундой? Обыкновенным жульничеством?
- Нет. Мы начинаем новое дело. Никто не застрахован от мелких шероховатостей, - сказал Горский.
- Мелких, говоришь! Не буду спорить. Я только хотел обратить внимание на тот очевидный факт, что обещание бесконечной жизни обернулось для Кротова гнусным обманом, - Зимин хотел услышать от Горского что-то более разумное, оправдывающее их занятие.
- Никто твоего Кротова не трогает, сам знаешь, что мы работаем с макетом его сознания. Сам-то он сидит сейчас в столовой санатория и с удовольствием пожирает фирменный бефстроганов. Только если у нас получится, мы приступим к совмещению сознаний Кротова и его макета. Думаю, что это будет не трудно.
- Правильнее будет сказать: "приступим к замещению его сознания".
- А даже если и так.
- Тебе не страшно?
- Нет.
14. Конфликты и радости
Плановая работа с макетом сознания майора Кротова оказалась на удивление нудным занятием. Приходилось задавать тысячу тестовых вопросов, выискивая потом в его ответах логические несоответствия. Зимин терпеливо составлял список ляпов и несуразностей для того, чтобы программисты могли их исправить.
Пресловутый квантовый компьютер продолжал сбоить. Это мешало приступать к отладке управления внешними устройствами, которые должны были заменить Кротову биологические органы чувств: осязание, обоняние, слух, зрение и двигательную систему. Маленькая тележка, которая должна была обеспечить макету майора Кротова способность передвигаться в пространстве, напоминала древний марсоход. Наличие на платформе с колесиками телевизионной аппаратуры, руки-манипулятора и целой серии полезных приборчиков делало это сходство еще более очевидным.
В первые дни Зимина смущало присутствие в кабинете Семенова, но он довольно быстро привык и не обращал на него внимания. Такая работа была у этого человека - вслушиваться в чужие разговоры, пытаясь отыскать в них враждебные для единой эстетики слова и утверждения.
Со смыслом этой единой эстетики Зимин так и не смог разобраться до конца. Он считал, что люди по природе своей разные и надеялся, что так будет и дальше. В конце концов, как можно стать писателем, если окажется, что все люди одинаковы? Одинаковым людям или, тем более, их записанным сознаниям писатели не нужны. Можно было бы задать этот вопрос Семенову, пусть попробует выкрутиться, но это было бы слишком муторно, вступать в диспут с ним Зимин не желал. Проще всего было оставить Семенова в покое, сидит себе человек и сидит, пить-есть не просит.
Однако однажды утром Зимин обнаружил, что Семенов разговаривает с макетом майора Кротова. Это было очень интересно. Он уселся в уголке, рассчитывая, что Семенов не заметит его, и стал слушать.
Говорил макет майора Кротова:
- В отсутствии физического тела есть неоспоримые достоинства. Например, отныне я не связан со своим не слишком здоровым организмом. Его жизненные функции больше не отягощают мой жизненный опыт болезнями и немощью. Больше не требуется с помощью тренировок поддерживать его в тонусе, отпала даже необходимость в ежедневной зарядке. И это никак не отразилось на моей способности совершить подвиг. В любой момент я могу отправиться в путешествие на Марс. Или на Сириус. Даже если для этого мне придется провести в пути тысячу лет. В этом не было бы ничего страшного или ужасного, если бы не один существенный нюанс, ставший для меня важным только сейчас.
- Какой нюанс? - спросил Семенов, его голос дрогнул, так показалось Зимину.
- Отправившись на Сириус, я не смогу общаться не только с людьми, но с их копиями. Для меня это большая потеря. Меня это волнует уже сейчас. Я не смогу вести привычный образ жизни.
- Никогда прежде не замечал у вас острых приступов человеколюбия. Вы не любили людей.
- Да, не спорю. Однако перспектива тысячелетнего полета поражает самое пылкое воображение. Не хотел бы совершить его молча.
- У вас, майор, воображение не пылкое, - возразил Семенов.
- Все равно трудно привыкнуть к мысли о том, что мне придется молчать тысячу лет!
Семенов рассмеялся.
- Почему вы смеетесь, Семенов?
- Попытался представить, о чем вы могли бы говорить без остановки тысячу лет. Ничего путного в голову не пришло. Говорящий тысячу лет человек - это персонаж для нового варианта ада, беспощадное наказание для злостного грешника. Надо будет этот сюжет подкинуть Зимину, рано или поздно он начнет писать книги, вот ему и пригодится. Пусть потом не говорит, что мы обижали его и не давали творить.
- Какие глупые мысли возникают в вашей голове! Вы, оказывается, не способны постигать длительные отрезки времени. Это печально. Должен констатировать, что вы - плохой собеседник, Семенов.
- Могу сказать то же самое о вас, майор. Иногда вы становитесь настоящим занудой.
- Ерунда, моим познаниям любой человек позавидует. Я свободно владею информацией, которая недоступна даже самому информированному профессионалу, потому что мой безразмерный мозг постоянно получает новые знания! Вы могли бы многому научиться у меня.
- Это звучит не просто скучно, а уже тошнотворно. Что вы будете делать, если меня и в самом деле стошнит на ваш замечательный квантовый компьютер? Будете уговаривать меня, чтобы я навел порядок? Сами-то вы подтереть грязь не сможете! Манипулятор еще не вырос.
- Я могу научить вас различным полезным навыкам, с помощью которых вы смогли бы исполнять служебные обязанности с большей продуктивностью.
- Вот как? Например?
- Вам, Семенов, следует приходить на рабочее место за пять минут до начала вахты.
- Зачем это?
- Пяти минут обычно достаточно, чтобы помыть руки с мылом. Знали бы вы, как это неприятно - беседовать с человеком, который позволяет себе являться на работу с грязными руками.
- Но у меня чистые руки.
- Это вам только кажется. Меня не проведешь.
- Еще что-нибудь?
- Да. Я готов дать двести тринадцать советов.
- Не хочу слушать.
- Но это глупо и непрофессионально.
- Пускай. Все равно не хочу слушать ваши советы. Вы меня раздражаете.
- Придется привыкать.
- Чего это? С какой стати?
- Потому что так будет правильно.
- Вот и нет! Правильнее будет отрубить вам питание, потому что в таком случае вы не сможете говорить, - Семенов был настроен решительно.
- Не посмеете. Придет Зимин и спросит: "Почему это компьютер не включен?" Догадается, что вы поступили гадко, и вас с позором выгонят с работы.
- Да ладно! Я перезагружу систему. Никакой Зимин не заметит.
Так Семенов и поступил.
Давно Зимин не видел такого счастливого человека. Он громко смеялся, издевательски похлопывая себя при этом по бедрам. Конечно, его можно было понять, он придумал отличный, практически идеальный способ общения с майором Кротовым. Возможность при необходимости заткнуть пасть своему оппоненту - это просто подарок судьбы! Настоящая власть!
Семенов попробовал танцевать. Он притоптывал в такт своей внутренней мелодии, красиво размахивал руками и попробовал кружиться. Он перестал дергаться, только увидев перед собой Зимина. Наверное, в первый момент он испугался, но потом догадался, что доказать его злой умысел все равно не удастся, и успокоился.
- Что вы делаете, Семенов? - спросил Зимин строго.
- Дык, компьютер завис, пришлось перезагрузить. Это часто случается. Нужно быть настороже.
На мониторе появилось довольное лицо майора Кротова, увидев перед собой нового собеседника, он обрадовался. Перепалка с Семеновым в его памяти не сохранилась.
- Здравствуйте, Зимин, - раздалось из динамика. - Давно я с вами не беседовал.
- Мы с вами общались вчера вечером, - напомнил Зимин.
- Я помню, - признался Кротов–2. - Но мне хочется, чтобы промежутки между нашими беседами стали еще короче. После того, как мы вчера расстались, вы, Зимин, совершили массу привычных действий, многие из которых даже не заметили. Вы поужинали, прогулялись по улицам нашего замечательного города, пардон, сходили в туалет, приняли душ, залезли в кровать и заснули. Всего этого я сейчас лишен и буду лишен даже тогда, когда у меня появятся имитаторы тела. Наверняка вы делали что-то еще, но не запомнили, потому что многие поступки люди совершают автоматически, не обращая внимания на них. Например, почистили зубы. Понимаете, вошли в ванну, взяли в руки щетку и тюбик с пастой, выдавили нужное количество и принялись ритмично двигать щеткой, пытаясь добиться нужного вам эффекта. Все эти действия, такие незначительные для обычных людей, я называю маленькими чудесами. Потому что они мне недоступны.
- Вспомнили запах земляничной пасты? - пошутил Зимин.
- Что такое земляничная паста? - спросил Кротов-2.
- Зубная паста с запахом земляники.
- А-а. В базе данных этот запах есть. Понимаю, о чем идет речь. Но я говорил не о ней. Я - о чистке зубов, как философской категории.
Зимину показалось, что ему удалось обнаружить некий факт, с помощью которого ему удастся внушить Кротову-2 чувство самоуважения. Скорее всего, он ошибался, но что-то ему подсказывало, что с чувством самоуважения у мысликов не все благополучно. Зимин был уверен, что все эти копии людей глубоко несчастные лю… создания. От него, как психофизика, требовалось помочь мысликам адоптироваться к новой непривычной жизни. Начинать надо было с чего-то простого.
- Вот в этом между нами разница, - сказал Зимин. - Вы знаете, как пахнет земляничная паста, а я, честно говоря, подзабыл.
- Мне это не трудно, достаточно свериться с базой данных.
- Да. Но у вас есть доступ к базе данных, а у меня нет.
- У меня преимущество?
- Огромное!
- Но мне этого мало! - сказал Кротов-2.
- Понимаю.
- Нет, Зимин, ничего вы не понимаете. У меня пока не все в порядке. И если я не справлюсь со своей проблемой, счастья мне не видать. Мне хочется больше общаться с людьми. А ведь в прежней жизни я был нелюдим. Однако одиночество оказалось непереносимой штукой, мне очень не нравится молчать. Постоянно хочу разговаривать с людьми. Иногда с вами. Но чаще с Семеновым.
- Вот как?
- Если быть точным, то в предпочтении есть разница, она очень маленькая, но это не означает, что я не должен был честно сообщить о ее существовании, - произнес Кротов-2 с неожиданной твердостью.
- Семенов - мыслитель?
- Мыслитель - я.
- Но если Семенов не мыслитель, какой интерес с ним разговаривать?
- Он чувствует мое превосходство и это его злит. Это так бодрит!
- Вы стали циником?
- А вот и нет. Меня переполняют полезные знания. От одной мысли, что я способен поделиться с несмышленым человеком многими полезными знаниями, недоступными ему, мой коэффициент полезного действия повышается.
- Но Семенов этого не хочет.
- Люди отживающий вид.
- Это еще не доказано, - возразил Зимин.
- Дело не хитрое. Мне известно восемь наглядных и простых доказательств.
- Неужели? Это что-то новое.
- Испугались, что на человечество и его судьбу смогли посмотреть со стороны?
- Оставьте свои домыслы при себе. Сомневаюсь, что услышу что-то новое.
- Будете вымирать без доказательства. Так получится еще смешней. Десять смайликов.
15. Недолгое общение с Семеновым
Странная склонность Кротова-2 к беседам с Семеновым показалась Зимину отличным способом для тестирования фрагмента. Горский легко согласился с тем, что Семенова следует оставлять наедине с компьютером как можно чаще, сохраняя, естественно, запись всех их разговоров для последующего анализа. Результаты не разочаровали, каждая встреча оказывалась на удивление поучительным зрелищем.
При включении компьютера искусственный интеллект стремится определить свое положение в пространстве и во времени. Если с местоположением лаборатории проблем не возникало, оно, естественно, не менялось, со временем все было не так просто. Простое сравнение показаний реальных часов и промежутков, которые Кротов-2 фиксировал в памяти, указывало на явное несоответствие. Исчезали воспоминания о целых блоках событий. Зимин знал, в чем тут дело, но рассказать правду Кротову-2 не мог. Трудно было признаться, что Семенов не только не допускал архивирования вызвавших у него приступы ярости диалогов, но и стирал из загрузочного образа все то, что считал вредным. Это было строжайше запрещено, но Семенов был почему-то уверен, что его не разоблачат. Вычеркнутые минуты складывались в часы, часы в сутки. Редактирование чужой жизни оказалось увлекательным делом. А вот то, что его действия могут контролироваться, Семенову в голову не приходило. Время разочаровывать его еще не настало.
Впрочем, на данном этапе эксперимента Зимина не волновала полноценность заполнения памяти Кротова-2, ему было интересно, как искусственный интеллект будет справляться с потоком информации, попав в непростую ситуацию беседы с человеком, чье понятие о реальности трудно было назвать типичным.
Начинались разговоры одинаково:
- Здравствуйте, Семенов.
- Здравствуйте, начальник.
- Семенов, я уже просил вас больше не называть меня начальником. Ко мне следует обращаться по-другому - господин академик.
- Понял, господин академик. А можно еще добавлять майор Кротов? Господин академик майор Кротов.
- Это допустимо.
- Очень хорошо, - говорил Семенов одобрительно, после чего переводил запрограммированный разговор в новое русло. Так опытный шахматист, быстро разыграв известный дебют, делает неожиданный ход. Когда у него было плохое настроение, он спрашивал:
- Когда это вы успели стать академиком? Хочу еще раз услышать эту замечательную историю.
Кротов-2 немедленно попадался на эту незатейливую уловку и начинал подробно рассказывать про длинный научный путь, который ему пришлось пройти, прежде чем он стал академиком. Горский оказался злым человеком, и история мыслика, записанная в его память, была полна несуразностей и глупых логических нестыковок. Семенов буквально помирал со смеху.
- Мне трудно разговаривать с домашними, - честно признавался Кротов-2. - Особенно с сыном. Он у меня инженер. В его годы я был бы счастлив расспросить такого опытного человека. Казалось, он сам должен просить меня поделиться богатым опытом. Я знаю тонкости работы! Но ничего подобного! Он не хочет меня слушать, а ведь я подготовил несколько поучительных историй из своего прошлого, в которых раскрываю секреты правильного осуществления научной работы. Но мой сын не готов выслушать поучения своего отца и отказывается со мной беседовать, впадая в непонятную ярость. По его мнению, мои представления устарели и не могут рассматриваться всерьез, поскольку только тормозят научный прогресс. Я, естественно, возмутился и попытался урезонить нахала, но был немедленно отключен. Горский запретил мне встречаться с сыном, как он сказал, это опасно, потому что тот не только отказался вести беседу, но и попробовал уничтожить квантовый компьютер с моим сознанием с помощью молотка.
- А вы про молоток откуда знаете?
- Про недостойное поведение сына я знаю только со слов Горского.
- Сынок уничтожал вредные для него записи?
- Я помню только его глухое недовольство и просьбу заткнуться. Не понимаю, зачем он требовал от меня того, что нельзя исполнить?
- Умный мальчик.
- Горский рассказал, почему его больше не допускают ко мне. Однажды сын спросил: "Что произойдет с отцом, если уничтожить все компьютеры в Институте"? Ему ответили: "Ничего страшного, копия макета хранится в подземном хранилище". Тогда сын спросил: "А если на это хранилище упадет большой метеорит"? "Существует три таких подземных хранилища". "А если точно в цель упадут три метеорита"? После этого вопроса ему и запретили со мной разговаривать.
Семенов довольно улыбался и что-то записывал себе в коммуникатор. Надо полагать, перенимал опыт.
Зимин отметил, что свои проблемы с сыном Кротов-2 описывает очень точно. Программисты Горского добились высокого уровня правдоподобия. Случайные наблюдатели поверили бы в несомненный интеллект фрагмента. То, что для этого понадобился труд пяти программистов, сути дела не меняло.
А потом Семенова пришлось отстранить от работы. Беседы с мысликом доводили его до бешенства. Однажды он не выдержал и попросил знакомого программиста написать простенькую вирусную программу. Теперь при каждом включении компьютера искусственный интеллект Кротова-2 атаковали неуловимые и вездесущие боты. На его почту приходили одинаковые короткие сообщения: "Академик - ты дурак". Тысячи проклятых сообщений со всего мира. Кротов-2 был вынужден отключить приемные устройства. Именно этого и ждал Семенов, он выключал компьютер и беспощадно уничтожал внешнюю память с помощью молотка, как это пытался однажды проделать кротовский сын. Его методика пригодилась.