- Что скажу я?.. Мечтаю об этом с того дня, когда ты впервые сказал о своем замысле.
Карел радостно вспыхнул. Он нагнулся к больному, прижался лицом к его колючей щеке и взволнованно сказал:
- Вот увидишь, мы вытащим тебя, старина.
- У нее цепкие костлявые лапы, - пробормотал Ласкар.
- Все равно вытащим!
- Она еще никогда не отдавала своей жертвы. Никогда, ни при каких обстоятельствах.
- На этот раз возьмем! Она привыкла наступать, привыкла видеть людей только в обороне, а теперь все переменилось. Наступаем мы, люди! Пусть безглазая сама обороняется, еще посмотрим, удастся ли ей удержать свои позиции! Ласкар, я очень рад за тебя, честное слово! Вот увидишь, все будет хорошо. Ты избавишься от своего недуга, мы вернем тебе силу, молодость и здоровье. И тогда…
- Рано строить далекие планы. Жизнь сама определит, что будет тогда. Мне сначала надо подняться, окрепнуть.
- Вот потому мы и ждем. Полина согласна ждать сколько угодно, лишь бы…
- Я понимаю. Мне действительно надо поправиться, чтобы выдержать испытание.
Когда Карел ушел, Ласкар долго лежал с улыбкой на лице. Впервые за все последние дни он улыбнулся. Надежда осенила его. Впереди появился свет. Свет, а не мрак. Он смотрел в окно, видел, как по голубому небу плывут белые пышные облака, как покачивается на теплом ветерке вершина кипариса, и ему со страшной силой захотелось туда, в широкий и прекрасный мир, где светит солнце, поют и улыбаются люди, цветут розы и звенят голоса.
Совсем неожиданно он уснул.
Уснул, чтобы открыть глаза навстречу новому дню, который должен приблизить его к большой радости.
В палату клиники, где лежал старший Долли, они вошли все трое - Карел, Полина и Антон Сарджи. Посетители плотно закрыли за собой дверь и несколько торжественно уселись рядом с постелью больного. Ласкар смотрел на них весело и удивленно.
- Что за делегация?
Карел растерянно улыбался, Полина казалась взволнованной, а старый мастер, наоборот, олицетворял собой серьезную сдержанность.
Полина не успела открыть рот, как Сарджи свел брови и повелительным жестом остановил ее. Он кашлянул, прочищая горло, выпрямился, и густой его бас надолго заполнил белую, чистенькую палату.
- Сударь, -сказал ом строго и внушительно, обращаясь к Ласкару. - Я здесь старший по возрасту и позволю себе на этом основании первым взять слово. Отнеситесь к моей речи внимательно. Она, право же, достойна этого.
Ваш покорный слуга Антон Сарджи является одним из немногих, кто с самого начала удостоился чести быть посвященным в тайну удивительного открытия. Признаюсь, поначалу я очень скептически относился ко всему, что так или иначе связано с омоложением живого организма. А когда от вас, сударь, я впервые услышал фразу о второй молодости, о возможности повернуть жизнь назад, у меня невольно возникла мысль, а не вдаетесь ли вы в какую-нибудь чертовщину, вроде той, что описана в "Фаусте". Но я тактичен, сударь, я ничем не выдал тогда своих опасений. Я решил подождать и посмотреть. Позднее я понял, что поступил очень правильно. Вы с братом и с уважаемой Полиной Долли повели дело так, что хочешь - не хочешь, а пришлось поверить в невероятное чудо, равного которому, пожалуй, еще не случалось на земле. Последние эксперименты, особенно с обезьяной Кулс, проходили на моих глазах. Они освободили мою голову от всяких сомнений. Открытие Карела Долли - факт, но от этого оно не перестало быть чудом. Я мог бы еще долго говорить в таком хвалебном тоне, но уж лучше я остановлюсь; в недалеком будущем у человечества будет достаточно времени для выражения почестей, оно не раз еще выскажет свое восхищение вашей деятельностью. Лучше я перейду прямо к делу.
Сейчас настало время, когда и я захотел поставить перед собой главный вопрос: а что может сделать Антон Сарджи, волею судьбы поставленный так близко к величайшему открытию? Как поможет он эксперименту, в чем состоит его вклад в святое дело науки? Или, может быть, вполне достаточно его маленьких забот по сборке электронного устройства? Ведь на его месте любой механик сделал бы то же самое и даже больше. Короче говоря, его не устраивает столь малый вклад. Антон Сарджи может сделать больше. Я уже изложил свою мысль Карелу и Полине Долли. Они, насколько я понял, поражены словами старика, по до сих пор воздерживаются высказать свое мнение. Я тоже не сторонник быстрых решений. Они поступают правильно, дело слишком серьезное, чтобы решать его за две минуты. И главное, они хотят услышать ваше мнение, Ласкар Долли, потому что вы самый опытный и к тому же самый старший по возрасту. Вот почему мы и пришли к вам.
Так вот теперь, после вступления, речь пойдет о моем предложении, сударь.
Я предлагаю для первого опыта свое старое и бренное тело, я хочу, чтобы вы располагали им, как вам хочется. Я готов передать себя в ваше распоряжение, - и довольно баловаться кроликами и обезьянами, переходите к опытам на человеке, коль уж вы затеяли все это для человека! Я не очень удачно могу представлять собой человечество, но право же, пока я жив, я смею называть себя человеком и готов ко всему ради науки.
Простите меня, сударь, за такую длинную и, наверное, не очень складную речь, но как бы там ни было, я надеюсь, что вы поняли меня, и теперь хочу получить ответ: согласны вы начать эксперимент надо мной или отказываетесь от услуг Антона Сарджи?
Он замолчал и вытер большим платком покрасневшее лицо. Он очень разволновался. Глаза его блестели, брови ходили туда-сюда, руки слегка дрожали.
Ласкар, пораженный внезапным предложением, не мог собраться с мыслями. Наконец он сказал, тщательно подбирая слова:
- Дорогой друг, прежде всего я хочу выразить вам сердечную благодарность за благородный порыв и признание наших далеко не совершенных работ. Я очень рад, что такой вдумчивый и честный человек, как вы, поверил в паши замыслы и даже готов на серьезный шаг, который можно назвать самоотверженным шагом.
Сознаете ли вы, какому риску подвергаете жизнь, предлагая себя в качестве объекта для опыта?
- Смею вас заверить, полностью сознаю. Даже если я буду молодеть в пять раз быстрее, чем стариться, я все равно проживу много дольше. Я сделал все, чтобы уберечь вас от неожиданностей.
Он извлек из кармана бумагу и передал Ласкару.
"Находясь в здравом уме и полном сознании, - читал Ласкар, - я, нижеподписавшийся Антон Сарджи, сотрудник атомного центра в Санта-Рок, механик и мастер в возрасте семидесяти семи лет, полностью отдаю свою жизнь для известных мне биологических экспериментов и делаю этот шаг исключительно ради науки. В случае печального исхода опытов, иначе говоря, в случае моей гибели от любых причин, возникших в процессе опыта, будь то ошибка экспериментаторов или какое-нибудь непредвиденное обстоятельство, я заявляю, что моя смерть является моим личным делом и винить кого бы то ни было в ней запрещаю".
- Здесь имеется даже нотариальное заверение,- сказал Ласкар, передавая бумагу Карелу.
- Этого достаточно? - спросил старый мастер.
Ласкар улыбнулся.
- Более чем достаточно. Это не нужно.
- Ну как же! Я слышал…
- Наши опыты могут быть удачными или неудачными, но не катастрофическими, - сказал Карел.
- Тогда в чем же дело, сударь? - нетерпеливо воскликнул Сарджи и вскинул свои густые брови.
- Дело в том, что первый объект для опыта уже намечен, - сказал Карел.
- Кто он, если не секрет?
- Известный вам Ласкар Долли.
- Вы, Ласкар?!
- Что тут удивительного?
- Нет, позвольте, я хочу убедиться. Карел Долли и вы, Полина Долли, подтвердите, пожалуйста, что это правда.
- Да, Сарджи.
- Невозможно! Сударь, это невозможно!
- Почему?
- Нельзя рисковать! Кем угодно, но только не вами! Вы еще не успели закончить машину. Вы не все сделали на этом пути. Я как раз думал о том, что вы сами будете сидеть за пультом управления, когда я… И потом, вы же больны, вам надо хорошенько поправиться, прежде чем… Карел Долли, как можете вы допустить!
Наступило долгое, неловкое молчание. Сарджи сидел, опустив голову. И тогда Полина сказала:
- Над предложением Сарджи стоит подумать.
Старший Долли не ответит ей, но взглядом спросил Карела.
- Сарджи прав, - произнес Карел.
- Я слишком близко принял все это к сердцу, - сказал мастер. - А сейчас позвольте мне удалиться, я и так много говорил. Решайте, я подожду.
Он вышел, согнувшись более обычного. Нерешительность ученых обернулась для него серьезной обидой. Разве он не с открытой душой?
- Я поддерживаю Сарджи, - сказала Полина.
Тотчас же заговорил Карел:
- Сарджи прав. Тебе необходимо хорошенько поправиться, окрепнуть. За это время мы подготовим эксперимент с мастером. Ты сам станешь у пульта, он так верит в тебя. Да и мы будем спокойнее, если ты с нами. В конце концов, я просто боюсь, я еще не совсем уверен в твоем сердце. Надо повременить. Сарджи хочет помочь нам и тебе. Ну и, конечно, он думает о себе. Старику хочется пожить, он верит в возможность второй жизни. Он одинок, и старость его безрадостна.
- Это так, - сказал Ласкар печально. - Жена и два его сына погибли во время войны.
Они помолчали. Затем Карел сказал:
- Сарджи забыл сказать тебе: свои сбережения он перевел вчера на наш счет, хочет, чтобы мы использовали их для работы. Он отказался от всего.
- Это приятно слышать, друзья, - отозвался Ласкар. - Я уже готов согласиться с вами, но есть еще кое-какие моральные принципы. Пока мы экспериментировали над животными, они не возникали. Но когда дело коснется людей…
- Мы еще поговорим об этом, - сказал Карел.- Сейчас просто преждевременно. Как только убедимся.
- Сарджи отвечает самым жестким и серьезным условиям, - решительно сказала Полина. - Это человек труда. Он ничего никогда не разрушал, зато всю жизнь создавал. Он не выдумал ни пороха, ни теории относительности, но без таких золотых рук, как у Сарджи, ни Эйнштейн, ни доктор Солк, ни один из тех великих, кто движет прогресс человечества, не сумел бы сдвинуть глыбу науки с места. Он все может делать своими умными пальцами.
Даже башенные часы на вокзале нашего города - и те пошли после вмешательства Сарджи. А ведь они молчали полтораста лет.
- Мастер нужен людям, - добавил Карел.
- Итак? - спросила Полина.
- Я - за! - Карел поднял руку.
- Я тоже, - сказала она.
- Если даже я - против, все равно в меньшинстве, - грустно улыбнулся Ласкар.
- У тебя право вето…
- По я не против. Пусть Сарджн будет первым.
Решение было принято.
Предстояло действовать.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Отчаянные усилия Ганса Хеллера. Неудача. Шаги, продиктованные завистью
Во всех странах мира науку и технический прогресс общества двигают люди смелой мысли и незаурядного ума. Опыт истории свидетельствует, что гиганты мысли от древних времен до наших дней общими усилиями соткали прочную основу для дальнейшего познания природы и овладения ее тайнами и богатствами.
Восемнадцатый век, который Винер назвал веком часов, привлек внимание ученых к познанию существ и вещей, населяющих мир. Именно тогда была создана наука, названная впоследствии анатомией, наука о строении тел.
Девятнадцатый век принес человечеству первые двигатели - паровые машины и неистребимое желание познать не только строение живого и неживого, но и сущность процессов, происходящих внутри вещей и живых организмов. Из этого желания родилась физиология, как наука о процессах, происходящих внутри живого. Люди вплотную занялись изучением энергии во всех ее видах.
Двадцатый век по праву назвали веком связи и управления. Человечество, познавшее к этому времени строение вселенной и уже успевшее изучить многие виды энергии, поняло необходимость взять управление процессами в свои руки. Это стремление родило, в числе других, сложнейшую науку о высшей нервной системы у живых организмов и кибернетику в мире машин и энергий, - науку о способах восприятия, хранения, переработки и использования информации.
Но ум человеческий не остановился на достигнутом, он продолжал свое победное шествие вперед. Возникла и стала просто необходимой мысль о вмешательстве в самою жизнь, появились первые, не очень удачные попытки сделать человека бессмертным или продлить ему годы.
Эта мысль, как мы уже знаем, нашла свое выражение и в работах силурийских ученых Карела, Полины и Ласкара Долли. Представители разных наук - биологии, практической медицины и атомной физики, они первые проникли в тайну жизни и смерти и сделали попытку управлять самой жизнью.
Гениальные умы всегда вызывают у честных людей истинное восхищение, потому что результаты их труда делают жизнь лучше и красивее. Но наряду с восхищением удивительные дела и свершения признанных ученых и мыслителей иной раз могут вызвать и другое, прямо противоположное чувство - зависть. Она-удел немногих, чаще всего мелких неудачников или людей, страдающих манией величия. Жизнь их тяжела и безотрадна потому, что не только собственное бессилие приносит им страдание, но и малейшие успехи других способны надолго лишить завистников покоя, сна и улыбок.
Одним из таких завистников оказался браварский биолог, бывший однокашник Ласкара Долли по университету Ганс Хеллер.
Злое отчаяние неудачника в пауке давно и упорно точило душу Хеллера. Чувство это не ослабело даже в пору процветания фирмы Хеллера, когда он стал богат. Деньги не смогли поднять его ни на одну ступеньку в храме науки. Хеллера как считали, так и продолжали Считать заурядным биологом, ибо он не внес в науку ни одной свежей струи, ни одной интересной мысли. Он метался в поисках проблем, жаждал научного подвига и готов был для славы и почестей лишиться если не всех, то доброй половины своих денег.
Когда Хеллер прочитал первое письмо Памелы Гривс о замысле Карела и его друзей, он просто задохнулся, ощутив величие дерзкого плана, но уже через минуту все в нем восстало против счастливых избранников судьбы. Карел Долли устремился в бессмертие! Но почему он? Разве Хеллер, деловитый, прилежный, подающий надежды Ганс Хеллер, не способен прекратить превратность судьбы, вечно оставляющая его за бортом славы? Чем заслужил Карел Долли превосходство над ним? Такой же биолог, как и он. Может быть, только чуточку поспособнее, но зато без тех широких материальных возможностей, какими располагает Ганс Хеллер. Ведь если Карелу удастся провести свой эксперимент успешно, он станет самым известным и, конечно, самым богатым человеком, а Хеллер так и будет прозябать в неизвестности. Какая ужасная несправедливость!
Именно тогда у него и появилась спасительная мысль предложить братьям Долли сотрудничество Раз ему в одиночку не удалось забраться на вершину научного Олимпа, так ведь можно это сделать, используя плечи других. А почему бы и нет?
Хеллер привлек свою сотрудницу Памелу Гривс. Он получил возможность и без ведома Долли пробраться к тайне. Отказ силурийских биологов принять его сотрудничество не обескуражил Хеллера. К этому времени окрепло иное желание: заняться проблемой самому. Еще неизвестно, у кого получится удачнее, а главное - скорей. Во всяком случае, у Хеллера появилось больше шансов на успех: ведь он начинает не с чистого листа бумаги. У него техническая схема, расчеты. Он может опередить соперника, добиться успеха, пока еще Карел Долли не выступил в печати, не опубликовал результатов своей деятельности. Если он успеет раньше Долли, то почести и лавровые венки украсят его голову, и он… О, Хеллер отлично представлял себе, как воспримет мир заявление о возможности второй жизни! Воистину бессмертным станет тот, кто оповестит об этом открытии народы Земли. Тщеславие - родная сестра зависти - уже не давало ему покоя. Он видел себя в ореоле славы. Он упивался мечтами, а чтобы сделать эту мечту близкой, он работал, не покладая рук.
У Ганса Хеллера, как и Карела Долли, была собственная лаборатория. Надо отметить, что лаборатория его представляла собой очень современное научное учреждение. Здесь имелось прекрасное оборудование, новейшие машины и приборы, отличный виварий для подопытных животных.
Хеллер с самого начала располагал гораздо лучшими возможностями, чем Карел Долли. Жена Хеллера принадлежала к высшей браварской знати и обладала, помимо титула, солидным состоянием. На ее деньги предприимчивый биолог и обзавелся всем необходимым. Несколько позже он позволил себе не скупиться в расходах на содержание штата нужных ему сотрудников. Сперва Хеллер занялся теоретическими проблемами, но потом ему стало жалко денег. Тогда, чтобы не мучиться по поводу напрасно растраченных средств, Хеллер начал переводить дело на чисто коммерческую ногу. Постепенно лаборатория стала производить только гормоны и лекарственные препараты, серьезно помогающие, по уверению Хеллера, преодолевать различные старческие недуги. Так он отошел от науки, к которой теперь ринулся вновь со всей энергией, на какую был способен.
Расходы его сразу и очень заметно возросли, едва только Ганс Хеллер вернулся из Силурии и приступил к осуществлению своего нового плана. Зато в его деятельности появилось совершенно новое начало. Появилась идея, блестящая цель, на которую не жаль было тратить деньги, не жаль самого себя, лишь бы только достигнуть заветного. Всему свое время. Когда он достигнет цели, старые люди, одержимые желанием жить и жить еще, безропотно понесут Хеллеру свои тысячи и миллионы, лишь бы получить право на вторую жизнь. Он станет самым богатым человеком. Он прославит себя на века. Черт побери, он сделает даже больше. Он станет тем верховным судьей, кто единовластно будет определять длительность жизни каждого человека на Земле. Положение не менее приятное, чем богатство. Власть, деньги и слава - все падет к его ногам.
Когда Хеллер и Памела Гривс прибыли в столицу Браварии - город Урдон, то первое, что сделал Хеллер, - это восстановил доктора Гривс в правах сотрудницы лаборатории. Памела заняла свое место. Но теперь обязанности ее по службе стали несравненно шире. Хеллер частенько обращался к ней за советом. Все-таки Памела была в лаборатории Карела, своими глазами видела приборы, знаменитую "купель" и могла консультировать механиков, срочно оборудующих те же самые агрегаты, используя схему, полученную через нее.
Чем успешнее шла работа у Хеллера, тем реже он обращался к Памеле Гривс за советами. Понемногу биолог стал отстранять доктора Гривс от работ, связанных с проблемой второй жизни. Она была и рада этому, и досадовала. Что же будет дальше? Спросила Хеллера, скрывая горечь:
- Я вам больше не нужна?
- Ну что вы, Памела! - воскликнул он. - Я просто не хочу слишком утруждать вас. Ведь вы и так очень много работаете. Я уже подумываю, а не увеличить ли вам жалованье? Все-таки вашу роль во всем этом нельзя преуменьшить.
Неизвестно, с целью сказал обидную фразу Хеллер или нечаянно, но он оскорбил Памелу. Плата за предательство… Она промолчала, но взгляд, которым одарила Хеллера, несомненно, был понят им. И разговор оборвался. Вскоре Памела Гривс стала получать более высокую оплату, но даже вход в помещение, где Хеллер начал проводить опыты, был ей запрещен.
Соучастники не нужны…