Рейчел невольно передернулась и осенила себя знаком древа. Вот еще одно изменение. Никогда за долгие годы правления короля Джона, которому она служила верой и правдой, не было такой жестокости по отношению ко всяким там предателям, как теперь, при Элиасе. Их всех избили и четвертовали на Батальной площади в Эрчестере в присутствии неспокойной и смущенной толпы. Не то чтобы кто-то из казненных вельмож был очень популярен, например, уж как ненавидели барона Годвига за его жестокое управление Келлодширом, но все прекрасно чувствовали шаткость королевских обвинений. Годвиг и другие шли на казнь в каком-то удивлении. Они качали головами и продолжали настаивать на своей невиновности, пока дубинки эркингардов не выбили из них остатки жизни. Теперь, вот уже две недели, их головы высятся над Нирулагскими воротами, а птицы-падальщики, как маленькие скульпторы, склевывают все лишнее с поверхности их черепов. Немногие из проходящих в ворота подолгу смотрят на них. Большинство из поднявших голову быстро ее опускают, как будто видят вместо наглядного урока, как того желал король, что-то постыдное.
Предателями назвал их король, и как предатели они должны были умереть. Рейчел понимала, что горевать по ним особенно не будут, но их смерть делала туман отчаяния еще гуще.
Когда Рейчел спешила пройти, отвернувшись, через ворота, она чуть не столкнулась с молодым господином, ведущим лошадь по дорожной грязи. Прижавшись для безопасности к наружной стене, она повернулась, чтобы посмотреть на подъезжавших всадников.
Все они были солдатами, кроме одного. В то время как на всех была зеленая форма эркингардов, на нем полыхало яркое алое одеяние, поверх которого был накинут черный дорожный плащ, а на ногах высокие черные сапоги.
Прейратс! Рейчел замерла. Куда направляется этот дьявол со своей почетной стражей?
Этот священнослужитель как бы плыл над своим окружением. Солдаты разговаривали и смеялись, а он не смотрел ни вправо, ни влево, его безволосая голова казалась острием копья, а черные глаза были устремлены на ворота.
Да, все пошло кувырком, когда появился этот поп в красном, как будто Прейратс сам накинул на Хейхолт злые чары. Рейчел даже подумала как-то, не Прейратс ли, который так не любил доктора Моргенса, спалил его покои. Мог ли человек, принадлежащий к Матери Церкви, совершить это? Неужели он способен убить невинных, таких как ее Саймон, просто из ненависти? Но действительно ходили слухи, что его отец - дьявол, а мать - ведьма. Рейчел снова осенила себя знаком древа, глядя вслед удаляющейся кавалькаде.
Может ли один человек навлечь зло на всех? - раздумывала она. И почему? Просто чтобы выполнить дьявольский замысел? Она осторожно огляделась и плюнула, чтобы отогнать зло. Какая разница? Разве может что-то сделать такая старуха, как она?
Она проследила, как Прейратс и остальные проехали ворота, повернулась и зашлепала к замку, думая о проклятиях и холодной погоде.
Предвечернее солнце клонилось за лес, окрашивая листву. Лесная дымка, наконец, рассеялась. Какие-то птички рассыпали грели в верхушках деревьев. Деорнот, чувствуя, как утихает боль в голове, встал.
Мудрая Джулой все утро провозилась со страшными ранами Айнскалдира и наконец оставила его заботам герцогини Гутрун и Изорна. Риммера охватила лихорадка и мучил бред. Джулой приложила к его ранам примочки, и теперь он лежал тихо. Она не была, однако, уверена, что он выживет.
Оставшуюся часть дня Джулой занималась другими членами отряда. Она обработала воспаленную ногу Сангфугола, осмотрела раны всех других. Она прекрасно знала целебные травы, и карманы ее были набиты разными полезными вещами. Она была уверена, что все, кроме риммерсмана, быстро поправятся.
Лес по эту сторону тоннеля не слишком отличался от того, который они только что покинули, во всяком случае, внешне, думал Деорнот. Дубы и бузина росли здесь почти так же тесно, а земля была покрыта стертыми в пыль остатками упавших деревьев, но что-то было здесь по-другому, какое-то изящество или внутреннее оживление, как будто воздух был легче, а солнце - теплее. Конечно, и Деорнот понимал это, все можно было отнести на счет того, что Джошуа и его спутники прожили на день дольше, чем ожидали.
Джулой сидела на поваленном дереве рядом с Джошуа. Деорнот направился было в их сторону, но замешкался, не зная, уместно ли будет присоединиться к ним. Джошуа устало улыбнулся и позвал его.
- Иди сюда, Деорнот, садись. Как твоя голова?
- Побаливает, ваше высочество.
- Удар был сильный, - сказал Джошуа, кивнув.
Джулой подняла голову и бегло взглянула на Деорнота. Она уже обследовала кровавую рану на голове в том месте, где его ударило суком, и провозгласила ее несерьезной.
- Деорнот - моя правая рука, - сообщил ей Джошуа. - Ему нужно все это выслушать на случай, если что-то произойдет со мной.
Джулой пожала плечами:
- Ничто из того, что я собираюсь сказать, не является секретом. Нам нечего скрывать друг от друга. - Она на минутку отвлеклась, чтобы взглянуть на Лилит. Ребенок тихо сидел на коленях Воршевы, но глаза девочки были сосредоточены на чем-то невидимом, и никакие слова или ласки Воршевы не могли привлечь ее внимания.
- Куда ты собираешься идти, принц Джошуа? - спросила Джулой наконец. - Ты избежал мщенья норнов, по крайней мере на время. Куда ты пойдешь?
Принц нахмурился.
- Я не задумывался ни о чем, кроме спасения. Я думаю, если это, - он указал на лесную поляну, - место, где мы можем спастись от демонов, как ты говоришь, нам следует здесь и остаться.
Колдунья покачала головой.
- Конечно, мы должны здесь остаться, пока все не поправятся настолько, чтобы продолжить путь. А потом?
- Я пока не знаю. - Джошуа посмотрел на Деорнота, как будто ожидая от него предложений. - Мой брат сейчас победитель, царящий над всеми землями Великого королевского анклава. Я не знаю, кто осмелится укрыть меня от гнева Элиаса. - Он хлопнул искалеченной рукой по сжатой в кулак другой. - У нас не осталось никаких шансов. Мы проиграли.
- Я ведь задала не праздный вопрос, - сказала Джулой, садясь поудобнее. На ней были мужские сапоги, заметил Деорнот, и здорово поношенные к тому же. - Позволь мне поговорить о важном, и ты лучше оценишь свои возможности. Во-первых, до падения Наглимунда ты зачем-то послал поисковую партию, не так ли?
Джошуа прищурился:
- Откуда ты это знаешь?
Джулой нетерпеливо потрясла головой:
- Я сказала при встрече, что знаю Моргенса и Бинабика из Йиканука. Я также знала Ярнаугу из Танголдира. Мы беседовали с ним, пока он жил в твоем замке, и он мне многое рассказал.
- Бедняга Ярнауга, - сказал Джошуа. - Он смело встретил смерть.
- Многие мудрые умерли: немного их осталось, - ответила она ему. - Отвага - удел не только солдат и рыцарей. Но раз круг мудрецов сужается с каждой утратой, для нас стало необходимым обмениваться знаниями не только между собой, но и с другими. Поэтому Ярнауга сообщил мне обо всем, что он делал с того момента, как добрался до Наглимунда из своего северного дома. А! - Она выпрямилась. - Это мне о чем-то напомнило. Отец Стренгьярд! - позвала она громко.
Священник поднял голову, не уверенный, что зовут именно его. Она позвала его жестом. Он отошел от Сангфугола и приблизился к ним.
- Ярнауга очень высоко ценил вас, - сказала Джулой. Улыбка пробежала по ее лицу. - Он вам что-нибудь дал, прежде чем уйти?
Стренгьярд кивнул и вытащил из-под рясы блестящий медальон.
- Вот, - Произнес он тихо.
- Я так и думала. Ну, мы с вами поговорим об этом позже, но как член Ордена Манускрипта вы непременно должны участвовать в нашем совещании.
- Член… - Стренгьярд изумился. - Я? Ордена?
Джулой снова улыбнулась.
- Конечно. Зная Ярнаугу, я уверена, что он сделал тщательный выбор. Но, как я сказала, мы об этом поговорим позже, ты и я. - Она снова повернулась к принцу и Деорноту. - Как видите, я знаю о поисках Великих мечей. Я не знаю, преуспели ли Бинабик и другое в поисках клинка Камариса, но я могу вам точно сказать, что день или два назад и тролль, и юный Саймон были живы.
- Хвала Эйдону, - вырвалось у Джошуа, - это хорошее известие! Хорошие новости как раз в то время, когда нам их так не хватает. У меня на сердце с самого их ухода было неспокойно. Где они?
- Я полагаю, что они в Йикануке среди троллей. Трудно объяснить вкратце, поэтому я вам скажу только вот что: мой контакт с Саймоном был недолгим, и мы не смогли ничего обсудить. Мне также нужно было им передать важное поручение.
- В чем оно состояло? - спросил Деорнот. Хоть он и был рад появлению колдуньи, его раздражало, что она отняла инициативу у Джошуа. Это было глупо и отдавало высокомерием, но он так хотел, чтобы принц показал себя тем руководителем, которым несомненно мог быть.
- Сообщение, которое я передала Саймону, я передам и вам, - сказала Джулой, - но сначала мы должны поговорить о другом. - Она повернулась к Стренгьярду. - Что вы выяснили про другие два меча?
Священник прокашлялся.
- Ну, - начал он, - мы… нам хорошо известно, где находится Скорбь. Его носит король Элиас как дар Короля Бурь, если верно то, что рассказывают, и он с ним не расстается. Торн, мы полагаем, находится где-то на севере, и если тролль и другие живы, есть надежда, что они его найдут. Последний, Миннеяр, который когда-то принадлежал королю Фингилу… Боже мой! Конечно, все это вам известно… Так Миннеяр, кажется, так и не покинул пределов Хейхолта. Итак, два… два…
- Два меча в руках моего брата, - закончил Джошуа, - а третий разыскивают в непроходимых местах тролль и юноша. - Он беспокойно улыбнулся, покачав головой. - Как я уже сказал, игра проиграна.
Джулой хлестнула его яростным взглядом своих желтых глаз:
- Но это игра, где сдаться - не значит найти выход; игра, в которой мы должны пользоваться теми картами, которые вытянули. Ставки действительно очень высоки.
Принц выпрямился и жестом не дал Деорноту сделать резкого замечания:
- Твои слова сказаны к месту, валада Джулой. Это наша единственная игра, и мы не смеем проиграть. Итак, что еще ты хочешь нам сказать?
- Вы многое уже знаете или можете догадаться. Эрнистир на севере пал, король Ллут мертв, а люди его ушли в горы. Предательство отдало Наббан во власть союзнику Элиаса Бенигарису. Скали из Кальдскрика правит Риммергардом вместо Изримнура. Наглимунд разрушен, и в нем, как привидения, бродят иорны. - Рассказывая, она чертила карту в пыли своим посохом. - Альдхортский лес свободен, но это не то место, где можно собраться, чтобы оказать совместное сопротивление. Может быть, он мог бы стать последним прибежищем, если все остальные возможности будут исчерпаны.
- А что это сейчас, если не последнее прибежище? - спросил Джошуа. - Вот все мое королевство, все здесь, как ты видишь, Джулой. Мы можем скрываться, но не можем бросить вызов Элиасу. Нас так мало, а у него в союзниках сам Король Бурь.
- Ну вот мы и подошли к тому, что я приберегала на конец, - сказала Джулой, - к тому, что еще более странно, чем людские войны. - Ее смуглые руки быстро двигались, снова чертя на земле. - Почему мы в безопасности в этой части леса? Потому что он во владении ситхи, а норны не смеют нападать на них. Этот хрупкий мир веками существовал, разделенный между двумя народами. Даже бездушный Король Бурь, думаю, не спешит бросить вызов оставшимся ситхи.
- Это два рода? - спросил Деорнот удивленно. Джулой направила на него свой грозный взгляд.
- Ты не слушал, что говорил тебе в Наглимунде Ярнауга?! - возмутилась она. - Какой смысл мудрецам отдавать свои жизни, если те, ради кого они это делают, даже не слышат их?
- Ярнауга говорил нам, что Инелуки, Король Бурь, был когда-то принцем ситхи, - поспешно сказал Стренгьярд, взмахивая руками, как бы стараясь разогнать нависшую враждебность. - Мы это знаем.
- Норны и ситхи были одной семьей на протяжении веков, - сказала Джулой. - Когда их пути разошлись, они поделили между собой Светлый Ард и обещали без разрешения не переступать границ.
- Нам-то, простым смертным, что за дело до этого? - спросил Деорнот.
Джулой взмахнула рукой.
- Мы здесь в безопасности, потому что норны не осмеливаются преступать эту границу. Кроме того, существует сила, даже в эти жалкие времена, которая заставляет их считаться с собой. - Она пристально посмотрела на Деорнота. - Ты это почувствовал, не так ли? Но проблема в том, что нас десять или одиннадцать и нам не справиться. Мы должны найти безопасное от норнов место, такое место, где все, кто недоволен правлением твоего брата Элиаса, могли бы соединиться с нами. Если король Элиас ужесточит свое правление в Светлом Арде, если Хейхолт станет неприступной крепостью, тогда нам ни за что не освободить Великий меч из его рук и не найти тот, который, как мы полагаем, тоже находится там. Мы не только боремся с колдовством, но ведем борьбу позиционную, борьбу за место.
- О чем ты говоришь? - спросил Джошуа, пристально глядя в лицо колдуньи.
Джулой указала на карту.
- Вот там, к востоку от леса, лежат луга тритингов. Там, где когда-то располагался город Энки э-Шаосай, на границе леса и лугов есть место, где норны и ситхи расстались навсегда. Это место называется Сесуадра - Скала прощания.
- И… там мы будем в безопасности? - спросил обрадованный Стренгьярд.
- На какое-то время, - ответила Джулой. - Это место обладает собственной силой и на время спасет нас от Короля Бурь и его подручных. Нам важно выиграть время - нам нужно время, чтобы собрать всех, кто готов сражаться против короля Элиаса, время, чтобы собрать рассеянных повсюду наших сторонников. Но самое главное - нам нужно время, чтобы разрешить загадку трех Великих мечей и найти способы отвести угрозу Короля Бурь.
Джошуа разглядывал рисунки в пыли.
- Это начало, - заявил он, наконец. - На фоне всего этого отчаяния это огонек надежды.
- Вот почему я и пришла к вам, - сказала колдунья. - И вот почему я велела юному Саймону прийти туда, когда он сможет, и привести всех, кто с ним пойдет.
Отец Стренгьярд виновато прокашлялся:
- Боюсь, что я не совсем понял, валада Джулой. Как вы говорили с Саймоном? Если он далеко на севере, вы не могли бы прибыть сюда вовремя. Вы воспользовались птичьей почтой, как это часто делал Ярнауга?
Она покачала головой:
- Нет. Я говорила с ним через девочку, через Лилит. Это трудно объяснить, но она помогла мне стать сильнее, так что я смогла дотянуться до Йиканука и велела Саймону идти к Скале прощания. - Она начала стирать карту носком сапога. - Не стоит оставлять свидетельство того, куда мы направляемся.
- И ты можешь так дотянуться до любого места? - спросил Джошуа с интересом.
Джулой покачала головой:
- Я встречалась с Саймоном и прикасалась к нему. Он был в моем доме. Не думаю, чтобы я могла говорить с кем-нибудь, кого до этого не знала.
- Но моя племянница Мириамель бывала у тебя дома, так, во всяком случае, мне говорили, - сказал принц возбужденно. - Я страшно о ней беспокоюсь. Ты не смогла бы найти ее и поговорить с ней?
- Я уже пробовала. - Колдунья поднялась и снова посмотрела на Лилит. Девочка бесцельно бродила по краю поляны, ее бледные губы двигались в безмолвной песне. - Что-то или кто-то был рядом с Мириамелью, и это препятствовало общению - какая-то стена… у меня было мало сил и времени, поэтому я больше не пыталась.
- Ты попробуешь еще? - попросил Джошуа.
- Может быть, - сказала она, снова повернувшись к нему. - Но мне нужно осторожно расходовать свою силу. Нам предстоит огромная борьба. - Она повернулась к отцу Стренгьярду. - Теперь, отец мой, пойдемте со мной. Нам нужно кое о чем поговорить. Вам было поручено дело, которое может обернуться очень тяжким бременем.
- Я знаю, - сказал Стренгьярд тихо. Они вдвоем отошли, оставив Джошуа в глубоком раздумье. Деорнот понаблюдал за принцем некоторое время, потом пошел к своему плащу.
Таузер, который лежал рядом, метался и бормотал - его мучили кошмары.
- Белые лица… руки… ко мне тянутся руки… руки… - Скрюченные пальцы старика хватали воздух. На миг пение птиц смолкло.
- …Итак, - закончил Джошуа, - есть луч надежды. Если валада Джулой считает, что там мы найдем убежище…
- …И нанесем удар королю, - рявкнул Изорн, грозно нахмурившись.
- …Да, и попытаемся возобновить борьбу, - продолжал Джошуа, - тогда мы так и должны поступить. Нам все равно некуда идти. Когда мы сможем идти, мы покинем лес и перейдем Верхние Тритинги, направляясь на восток к Скале прощания.
Воршева, бледная от злости, открыла рот, как будто желая что-то сказать, но заговорила герцогиня Гутрун.
- Зачем нам вообще покидать лес, принц Джошуа? Зачем проделывать такой долгий путь, чтобы обнаружить себя на равнине?
Джулой, сидевшая рядом с принцем, кивнула.
- Вы задаете хороший вопрос. Одна из причин - та, что мы сможем идти по равнине вдвое быстрее, а время дорого. Мы должны покинуть лес, потому что запрет, который не допускает сюда норнов, нам не на пользу. Это земли ситхи. Мы пришли сюда, потому что спасали свои жизни, но оставаясь здесь долго, мы привлечем к себе внимание. Ситхи не любят смертных.
- А норны разве не станут нас преследовать?
- Я знаю места в лесу, которые укроют нас, пока мы не дойдем до лугов за лесом, - отвечала колдунья. - Что касается Верхних Тритингов, не думаю, чтобы норны настолько обнаглели, чтобы средь бела дня перейти на равнины. Хоть они и бессмертны, но их гораздо меньше, чем людей. Король Бурь живет в ожидании веками, думаю, у него есть терпение попридержать свою полную силу в тайне от смертных еще немного. Нет, похоже, что нам следует бояться сейчас армии Элиаса и тритингов. - Она повернулась к Джошуа. - Ты, возможно, знаешь это лучше меня: тритинги сейчас служат Элиасу?
Принц покачал головой:
- Они непредсказуемы. На тех землях много кланов, и трудно разобраться в их преданности даже собственным танам. Кроме того, если мы не будем сильно отдаляться от леса, мы можем вообще не встретить ни души. Территория их обширна. Когда он закончил, Воршева встала и удалилась, исчезнув за купой берез. Джошуа проследил за ней взглядом, затем постоял, слушая, как Джулой отвечает на вопросы о Сесуадре.
Воршева прислонилась к стволу березы, со злостью сдирая похожую на бумагу бересту. Джошуа довольно долго стоял, наблюдая за ней. Ее платье превратилось в лохмотья, оборванные до самых колен. Ее нижняя юбка была тоже разорвана на повязки. Как и все они, она была грязна, в густых черных волосах полно сучков и травинок, руки и ноги покрыты царапинами, рана на руке перетянута грязной окровавленной тряпкой.
- Почему ты сердишься? - спросил он. Голос его был мягок.
Воршева резко обернулась, глаза ее были широко раскрыты.
- Я сержусь? Отчего? Ты дурак!
- Ты меня избегаешь с того самого мгновения, как мы покинули Наглимунд, - сказал Джошуа, подойдя поближе. - Когда я ложусь рядом, ты ведешь себя как священник, почуявший грех. Разве так ведут себя влюбленные?
Воршева занесла руку, готовая дать ему пощечину, но он оказался слишком далеко.
- Влюбленные? - она задохнулась, произнеся это слово так, как будто ей было от него тяжело и больно. - Кто ты такой, чтобы говорить со мной о любви? Я ради тебя отказалась от всего, а ты так говоришь со мной. - Она провела рукой по лицу, оставив на нем грязную полосу.