Что же касается Энн, то она - в уютной тишине их дома, куда даже шум машин не долетал, так что можно было решить, что вы не в Нью-Йорке, - чувствовала себя, как ни странно, спокойно и этому спокойствию поражалась. Муж - она это не только понимала, но и ощущала, - муж в смертельной опасности; ее самое с сыновьями посылают в неизвестность из привычного, уютного, ею самой обустроенного жилища - из дома, настолько безопасного, незыблемого какого-то, что тень этой незыблемости падала и на его окрестности" вплоть до моста через Хар-лем-ривер… И вот, ее с детьми упрятывают ради их безопасности куда-то, она еще не знает куда, и там, как она явственно предвидела, их будет одолевать только ощущение опасности.
Не хочу, чтобы Миллер ехал с нами, размышляла она. Не хочу… Вот если бы господин Эйвон поехал, подумалось ей внезапно… Это была пустая и глупая мысль, но от нее никак не удавалось отделаться. Не то чтобы Энн мучилась этой неожиданной влюбленностью, она отроду была влюбчива и давно научилась обуздывать свои порывы. Даже с психоаналитиком решила расстаться, поскольку тот - в обычной для этих господ ненавязчиво-настырной манере - советовал отнюдь не смирять свои порывы. (Энн как-то раз взяла и спросила: значит, советуете наставлять мужу рога с этим оболтусом? Тогда ее угораздило втюриться в красавчика-программиста, только что появившегося в отделе, и она вовсю… нет, не страдала, пожалуй, а так - примерялась к страданию…) А теперь вещи надо собирать, чемоданы, сундуки… Потому что там нельзя будет разъезжать по градам и весям за покупками и даже заказывать вещи по каталогам, чтобы не засвечиваться, как выразился Эйвон… Чудно. Все, сказанное им, почему-то воспринималось как нечто абсолютное. Никогда со мной такого не было, думала Энн, никогда. С такими мыслями она и села за компьютер. Дети уехали в школу, и в доме было совсем тихо.
У ее мужа тем временем и секунды не было на размышления - недопитый кофе так и стыл среди бумаг, в десять с минутами приехал знаменитый Тим Пратти с оператором, осветителем и еще какими-то прислужниками. Си-Джи, разумеется, не видел всю банду: в кабинет был допущен только Тим-Лошадка, и ему было категорически сказано, что он будет аки Бог, в трех лицах один, - и Тим почему-то сразу согласился. Нет, не зря был он так знаменит, чутье у него, как у ищейки… Он поставил перед собой пульт с монитором, а его парень поместил в кабинете штатив с камерой и два софита. Си-Джи решительно отказался гримироваться. Тим на это поворчал, и Си-Джи, глядя не в камеру, а в стол, на экранчик компьютера, начал свою речь.
Сначала он говорил об Америке, об ее зависимости от автомобиля и о том, что без автомобилей, без нынешнего безумного их количества, страна существовать фактически не может. Даже если перестроить всю систему, осмысленно отказаться от двухсот миллионов частных машин, оставить только общественный транспорт и доставку продукции, все равно экономический и психологический шок будет сравним со второй гражданской войной… Говоря все это, Клем видел краем глаза Тима Пратти - тот сидел, подавшийсь вперед, играя на своем пульте, и все-таки казался довольным - в кои-то веки он берет интервью, сам оставаясь вне кадра! Но постепенно поза его становилась все более напряженной - еще бы, автомобильный магнат перестал говорить то, что ему говорить и полагалось, - а именно, как его драгоценные автомобили нужны стране и добрым гражданам, - и заговорил о том, что будет, когда иссякнут запасы нефти, и процитировал Менделеева (в отличие от абсолютного большинства своих сограждан, Лошадка знал, кто такой Менделеев). "Топить нефтью… Ну что ж, можно топить и ассигнациями, " - сказал этот чудовищно бородатый русский; ладно, на то он и русский, чтобы толковать о том о сем, практически вполне бесполезном, но вот чтобы Клем Гилберт, молодой гений автомобильного дела, говорил, что сжигать нефть в автомобильных двигателях - безумие, ибо ей как химическому сырью нет цены, и что она довольно скоро кончится!..
Лошадка, даром что у него не было времени на подготовку к интервью, достаточно много знал о Клеме Гилберте, о его невероятной карьере, уме и деловитости. И знал совершенно твердо: ежели Си-Джи несет чушь, то непременно со смыслом. "Что-то грандиозное затевается - подлинная сенсация, - ликовал он про себя, - и досталась она тебе, Лошадка…"
Но тут как раз Си-Джи повернулся к нему и спросил;
- Вот вы, Тим, - вы знаете, сколько нефти сгорает в авто за год? Во всем мире?
- Да уж наверняка больше половины мировой добычи, верно? - обаятельно-простодушно спросил тот.
- Две трети, примерно три миллиарда метрических тонн.
- Тонны - это не для американцев. Сколько это галлонов?
- Примерно семьсот миллиардов. Тим свистнул, быстро посчитал в уме.
- Значит, по сто галлонов на каждого жителя планеты? Не многовато получается, Клем?
- А сколько выходит у вас, Тим?
- Ну-у, наверное, около тысячи в год. Так меня же, как волка, ноги кормят!
- Учтите еще - вы говорите о бензине, но чтобы получить один галлон бензина, нужно примерно полтора галлона нефти, верно?
Си-Джи повернулся к камере и еще раз напомнил, что продукты сгорания, в том числе опасные и просто вредные для здоровья, мы вдыхаем постоянно, что не зря штат за штатом принимают законы насчет автомобильных выхлопов, а в Калифорнии закон предписывает дилерам продавать не меньше двух процентов электромобилей, и что воздух на планете один для всех - между тем Китай в скором времени увеличит автомобильный парк вдвое…
Он едва не сказал: "Мы убиваем планету, на которой живем, этим автомобильным безумием, которым Америка заразила весь мир, Если мы не опомнимся, нашим внукам - в лучшем случае правнукам - просто нечем будет дышать!" Но не сказал. Он был из тех американских интеллигентов, что ненавидят протестантскую выспренность и любую риторику, и потому сухо констатировал:
- Автомобильный парк - то есть количество вредных выхлопов - ежегодно возрастает на десять процентов.
- Ладно, господин Гилберт, - вмешался Тим, - у наших зрителей цифры уже скачут в головах, как на счетчике бензина на автозаправке… Сознавайтесь, какой сюрприз вы собрались нам всем преподнести? Насчет свежего воздуха и всеобщего счастья…
Тогда Си-Джи и бухнул, что вот - делались и делаются попытки перейти на водородное топливо и на аккумуляторы, и все было безуспешно, однако нет таких задач, которых цивилизованное человечество не могло бы решить, - как он надеется, не только в технике…
- Неужели ваши лаборатории это решили?! - с энтузиазмом воскликнул Тим Пратти.
- Именно так, Тим, - отвечал Си-Джи. - Решили эту неразрешимую, как всем нам казалось, задачу, И сейчас мне выпадает редкая честь: довести до сведения моих сограждан, что в цехах "Дженерал карэ" готовится к выпуску автомобиль, вообще не нуждающийся ни в какой заправке! На весь срок службы! - Напрягся и заставил себя с пафосом объявить:
- Это изобретение, достойное нового, двадцать первого века!
Тим Пратти по кличке Лошадка совершенно ошалел - отвесив челюсть и в буквальном, и в переносном смысле, лихорадочно соображал, что надо бы вмешаться, но с какими, извините, словами?.. Пришлось выключить камеру и перевести дух.
- Слушайте, Гилберт, это вы что - всерьез? Си-Джи покивал, глядя в его растерянное, словно даже вспухшее лицо.
- Так введите меня в курс, я же не могу так работать! Я ж не знаю, как себя вести!
Тебе и не надо никак себя вести, подумал Клем, сиди и слушай… Понимая, однако, что сидеть куклой звезда телеэкрана никак не может, объяснил, что такое изобретение действительно состоялось и задача его выступления вполне конкретна. Во-первых, подготовить общественное мнение; во-вторых, пригласить к сотрудничеству другие компании; в-третьих, предотвратить елико возможно панику среди владельцев нефтяных компаний. Последнее, может быть, самое важное.
И тут Лошадка Тим отвесил челюсть еще раз и прохрипел; "Гос-споди..] - он сообразил, какова будет реакция нефтяных королей на такую новость. Этот крепыш в неизменной рубахе с плиссированной манишкой и галстуке бабочкой был одним из самых умных и информированных людей Америки; точнее сказать, одним из самых умных среди людей, обладающих серьезной информацией, и он схватил суть проблемы, хотя и с опозданием в полторы минуты.
- Си-Джи, слушайте, да они вас… того…
- Угу. Я рассчитываю, что после этой передачи они будут поставлены перед фактом и делать мне "того" будет уже бессмысленно, как вы полагаете? И вообще, так или сяк, но погасить это дело уже не удастся,
- "Во славу Господа, мы зажжем сегодня в Англии такой огонь, которого не погасить никогда", - процитировал Лошадка. - Поехали дальше?
Монитор включился, и Клем снова заговорил. Сказал, что проект таких масштабов не потянуть одной компании, даже "Дженерал карз". Чго не следует ждать скорого воплощения этого проекта и скорых перемен, ибо потребуются годы на подготовку массового производства, но и после того предстоит долгий процесс перехода с бензиновых машин на чудо-электромобиль: заменить миллиард машин, бегающих по дорогам мира, и за десять лет вряд ли удастся. И само собой, новые эти машины будут существенно дороже теперешних - за все приходится платить. Сейчас мы, едва купив новый автомобиль, начинаем платить за бензин - за каждую милю пробега машины, а тогда придется платить за все сразу…
Он так и не успел решить, говорить ли о возможной выгоде для потребителей, которым не придется платить за бензин. Сейчас за пробег в 200 000 миль потребитель тратит на горючее двадцать пять тысяч долларов (это в США, в Европе много больше), но пока никто не знает, насколько дороже окажутся новые авто. Кроме того, неизвестно, какой будет максимальный пробег у машин Эйво-на и какой средний фактический - здесь действовала масса факторов, в том числе давление моды. Нет, не надо об этом говорить, решил он, продолжая фразу;
- ".Но о разнице в цене сейчас рассуждать преждевременно. Тим перебил его:
- Ладно, Клем, а нельзя ли телезрителям узнать, какой такой волшебный движок придумали в ваших лабораториях? Или это кто со стороны придумал? Вообще, кто изобретатель? Неизвестный гений? Без преувеличения, мир ждет ваших слов!
Си-Джи очень мягко отмел эти притязания, сказав, что он должен соблюдать некоторую секретность, поскольку желательно обеспечить приоритет отечественных производителей, дать им фору перед иностранцами, и пока они не получат полную информацию, широкой публике придется обождать. Сегодня он может лишь сказать, что двигатель безупречно чист экологически, машина легче в управлении, чем самые современные модели, а серийная модель будет еще и много безопасней. "Смертей на дорогах, крепко на это надеюсь, станет мною меньше, дорогие сограждане!" - патетически объявил Си-Джи.
- Почему - безопасней? - вмешался Пратги.
- Потому, что бензин имеет обыкновение взрываться, - мрачно ответствовал Си-Джи.
Он не стал говорить о том, что машины станут легче на добрую тысячу фунтов, и можно будет ужесточить корпус, и что отпадет необходимость в тяжелом движке, который при лобовом столкновении вламывается в кабину и плющит в блин водителя и пассажира - если машина не снабжена нескладным и дорогим склипом, по которому двигатель в таких случаях въезжает под сиденье… Он закончил свою речь призывом к спокойствию и сотрудничеству - еще раз указав, что его корпорация не будет цепляться за приоритет. И сделал знак Тиму: выключай камеру.
Тим сейчас же набросился на него и завопил:
- Даем в эфир? В прайм-тайм!
- Через двое суток, - сказал Си-Джи. - Через двое суток я вам позвоню… не представляясь… И разрешу дать это в эфир. Не прямыми словами - кодом. Вот только каким?
- "Жду завтра на ланч", - хохотнул Тим и скомандовал своим:
- Поехали!
Кассету он вынул из камеры и уложил в свой чемоданчик. Си-Джи хотел было попросить, чтобы Тим оставил
Кассету здесь, в сейфе, но не хватило душевных сил, что ли. Он уже поглядывал на часы: через десять минут наступало время сбора команды, отвечающей за продажи запасных частей по всему миру - в том числе, разумеется, и в Германии. Эта страна как была проклятым болотом, в котором вязли и тонули любые усилия, так и оставалась, - "мерседесы" становились все дешевле, а роскошные при-бамбасы, которыми "Джи Си* снабжала свои тележки, консервативным немцам были ни к чему. Клем хмыкнул, потрогал зачем-то карандаши в стакане - кому они нужны, эти карандаши, непонятно…
В это же время Нелл, выносившая во двор мусор, услышала отчаянные собачьи вопли. Вой доносился из гаража, в котором с раннего утра угнездился Умник, - отчаянные тоненькие жалобы, совершенно щенячьи. Понятное дело Нелл немедля рванула дверь гаража и в свете сильных ламп, пылающих, как обычно, под потолком, увидела Лойера, распластавшегося на полу - все четыре лапы в стороны - косым Андреевским крестом… К спине несчастного пса был приторочен ярко-голубой рюкзачок - Нелл мимолетно подумала, что у Берта все-таки бездна вкуса: рюкзачок идеально подходил по цвету к пышной рыжей шубе Лойера.
- Так-так, - провозгласила Нелл, - теперь ты принялся истязать невинное животное, мало тебе меня! Совсем рехнулся?
Умник сидел на корточках, наблюдая собачьи мучения. Лойер, завидев кормилицу-хозяйку, взвыл совершенно уже отчаянно. Он явно пытался встать на лапы, но никак не получалось - лапы разъезжались по сухому шершавому полу, как по льду, пес и приподняться не мог. Наконец он отчаянным движением подобрал конечности и замер, умоляюще глядя на людей - перекатывал свои янтарные очи то на одного, то на другого.
- Ни хрена не получается, - угрюмо констатировал Умник. - Обидно… Работа вся псу под хвост.
- Это ты пес паршивый! - Нелл дала ему пинка в толстую задницу. - Что ты с ним делаешь? Для того его и купил, садист?
- Для чего ж еще? - нагло спросил Умник.
Пес снова выпростал лапы, и тут Нелл увидела, что лапы эти в черных башмачках, вроде как резиновых. Умник же поднял какую-то штучку, похожую на пулътик управления телевизором, нажал на кнопку - и пес сию же секунду вскочил на лапы и стал отряхиваться с такой энергией, что рюкзачок на его спине замотался из стороны в сторону. Нелл растерянно села на табурет, наблюдая, как Умник освобождает собаку от голубой вещички и башмаков - Лойер охотно подставлял лапы.
- Ни хрена не получается, - повторил Умник. - Хоть плачь.
- Заплачешь ты, как же, - сказала Нелл. - Жди…
И внезапно Умник вдохновился: быстро надел голубой рюкзачок на собственную шею, подумал секунду, сел в свое рабочее кресло на колесиках, наклонив голову, выбрал кнопку на пультике и нажал.
Что-то тихо прожужжало; Нелл как будто увидела марево какое-то или облачко прозрачное, окутавшее Умника. То ли увидела, то ли ей показалось, а Умник, взявшись свободной ручищей за край стола, начал подниматься с сиденья. И представьте себе, ничего из этого не вышло, только ноги скользили по полу, и все. Лойер затявкал. Умник тогда взглянул на Нелл, ухмыльнулся, вывернулся вдруг из кресла и - ужас! - всею тяжестью грохнулся на пол.
Нелл подскочила к нему - Умник все еще ухмылялся, - попыталась приподнять его голову, но обнаружила, что не может за нее взяться - голова была словно в невидимом шлеме, твердом, немного упругом и чуть тепловатом.
- У-умничек! - взвизгнула Нелл. - Ушибся?!
- Не визжи, ты же не собака, - отчетливо проговорил Умник. Он вдруг извернулся, нашел ногой тумбу стола и оттолкнулся от нее - по-видимому, изо всех сил, потому что просколъзнл по полу как по льду и с грохотом врезался в газонокосилку у задней стены,
Косилка рухнула ему на голову. Он отпихнул ее, неуклюже нащупал кнопку на своей машинке и с пыхтением поднялся.
- Ну, каково?
- Долбаный идиот! - от всего сердца провозгласила Нелл - руки в боки, грудь выкачена, как у валькирии, - Долбаный кдиот! Покажи харю!
На толстой усатой ирландской харе не было никаких следов ущерба, хотя Нелл сама видела, как стальное водило косилки угодило ее мужику аккурат в основательный ирландский нос. Она протянула руку, чтобы проверить, - Умник с досадой отвел эту сочувственную руку и пробормотал:
- Блаженны нищие духом… И тут закурлыкал телефон.
Амалия сидела на дополнительном наблюдательном посту, недавно учрежденном ею, с немалыми трудностями, в том самом угловом доме таинственного богатея. Пост был удобен тем, что отсюда были видны и гараж, и задняя сторона дома, и часть улицы, прилегающая к парадному крыльцу, но главное, отсюда можно было пробежать к заднему крыльцу или гаражу, не будучи замеченной с улицы, из-за живой изгороди. Амалия видела, как Нелл прошла в гараж, с удовольствием ухмыльнулась, представив себе физиономию господина Эйвона - она уже изучила его повадки, его хамское, по правде говоря, обращение с женой, но тут ее отвлек от приятных мыслей вызов шефа: Мабен звонил с новыми инструкциями - можно сказать, с новым боевым расписанием.
С сего дня в распоряжение Амалии поступала мобильная группа, в задачи коей входило сопровождение объекта - плотное сопровождение, куда бы он ни отправился: на завод, в университет, в аэропорт… Было приказано сопровождать господина Эйвона во всех авиаперелетах, причем в Нью-Йорке - если он туда полетит - охранников будет ждать подсмена с оружием. Три человека, В обязанности Амалии по-прежнему не входило сопровождение объекта, кроме особых случаев - на ее личное усмотрение… Впрочем, командир мобильной группы "Корона" уже получил все необходимые инструкции. Далее, ей предписывалось не пропускать никого в дом без предварительного выяснения: желает ли хозяин принять гостя, нет ли у пришельца оружия и так далее. С этой целью Амалии, как самой смышленой и осведомленной из команды, желательно занять пост в доме, однако же, если с этим будут трудности, пусть поместит туда Джека. И - еще раз, это очень важно - никуда не отпускать объект без нянек, повторяю, не отпускать без нянек ни при каких обстоятельствах. Кодовая кличка нянек - Корона. "Передаю по буквам… Вам сегодня доставят пистолет с резиновыми пулями, так не забудьте, что на десяти футах эти пульки убивают", - наставлял господин Мабен занудным голосом, и Амалия, как всегда, представила себе его бугристую физиономию, и взгляд исподлобья, и групповой портрет семейства на его рабочем столе. Мадам, куча детей, собака и кошка.
Впрочем, он мог быть сейчас где угодно. Амалия могла с крошечного карманного телефончика связываться со своими тремя постами, с офисом охраны в Детройте и с аналогичным аппаратом Мабена - где бы шеф ни находился.
Так вот, едва Мабен успел пробормотать "У меня все", как мобильный пост в дальнем конце улицы доложил, что здоровенный "олдсмобиль" люксового класса едет подозрительно медленно в их сторону - точно, точно! - водитель смотрит на номера домов - внимание! - и за ним еще один "олдс" - с охраной, по-видимому…
Амалия выскочила из задней двери богатейского дома, на ходу отдавая команды обоим постам у окон,
Джек спросил:
- Может, я возникну, Амми?
- Ты в прицел себе смотри, приказала она и перешла на шаг.