Он зашагал вдоль звуконепроницаемой стены, глядя вниз на работающих организованно и без суеты людей, пока не дошел до последней двери со звуко- и светонепроницаемой перегородкой.
Хеллстром вошел в станцию Харви через проем в перегородке. Внутри было темно и пахло Внешними запахами, доносящимися через открытые вентиляционные башенки в дальнем конце. Арка экранов густо-зеленого цвета была смонтирована вдоль внутренней стены напротив системы теплового разрушения, способной выжечь весь сарай до несгораемых бетонных пробок, которыми можно быстро запечатать вход в Муравейник сверху. В складывающейся критической ситуации Хеллстром кожей стал ощущать защитные приготовления, входившие в координаты общего сознания популяции Муравейника.
Старина Харви оторвался от консоли и взглянул вверх на входящего Хеллстрома. Старик был сед, с большим, выдвинутым вперед лицом. Карие глаза широко расставлены и обманчиво приветливы. Хеллстром однажды видел, как Харви обезглавил впавшего в истерику работника одним ударом тесака для рубки мяса, но это было давно, в его детстве, и эту ветвь истеричек уже вытравили из бридинг-процесса.
- Где наш Внешний? - спросил Хеллстром.
- Он немного поел, затем сполз с гребня вниз, - сказал Харви. - Сейчас он в верхней части долины. Если он остановится там, где я думаю, мы сможем посмотреть через башенки с другого края и разглядеть его напрямую в бинокль. Внутри весь свет выключен, конечно, чтобы уменьшить вероятность того, что он здесь что-то увидит.
Правильная, осторожная мысль.
- Просмотрели вы материал по Портеру вновь? Я заметил раньше, что…
- Я просмотрел его.
- Каково ваше мнение? - спросил Хеллстром.
- Тот же подход, покрой и цвет одежды, маскирующий его в траве. Держу пари, выдает себя за любителя птиц.
- Думаю, вы выиграете.
- Слишком много профессионализма. - Он посмотрел на один из экранов над плечом наблюдателя, кивнул и сказал: - А вот и он, там где и ожидалось.
На экране виднелся Чужак, ползущий под кустарником, чтобы взглянуть на долину в другом ракурсе.
- У него есть оружие? - спросил Хеллстром.
- Судя по показаниям наших датчиков, нет. Полагаю, у него есть карманный фонарик и нож в дополнение к его биноклю. Взгляните: там букашки, и они ему досаждают. Видите, как он стряхивает их со своей руки.
- Букашки? Как давно мы чистили эту зону?
- Около месяца назад. Уточнить?
- Не надо. Просто пометьте, что эта зона, может быть, требует очередной чистки небольшой бригадой.
- Хорошо. - Харви кивнул и повернулся передать инструкции жестами одному из своих помощников. Затем вновь повернулся к Хеллстрому и задумчиво сказал:
- Портер вел себя все-таки странно. Я просмотрел все, что он сказал. А сказал он немного.
- Он совал нос не в свое дело, - согласился Хеллстром сухо.
- Что, по-вашему, ему было нужно?
- Мы чем-то привлекли внимание официального Агентства, - сказал Хеллстром. - Они не ищут ничего, кроме как удовлетворения своей паранойи.
Харви пожал плечами:
- Мне не нравится это, Нильс.
- Мне тоже.
- Вы уверены в правильности вашего решения?
- Лучшего я не вижу. Сначала надо взять эту парочку. Один из них должен знать больше, чем покойный Портер.
- Надеюсь, вы правы, Нильс.
Из дневника Нильса Хеллстрома: "Трое из наших молодых генетиков были сегодня снова среди маток, что вызвало возражения со стороны нескольких более старых генетиков. Я должен был объяснить им еще раз, что это не важно. Бридинг-импульс нельзя подавлять в активных ключевых работниках, которым требуется в работе включение всех умственных способностей. Я испытываю эту потребность сам время от времени, и старые генетики отлично об этом знали. Они, конечно, жаловались на меня. Когда они наконец поймут, что генетика существует в жестких рамках, обусловливаемых уровнем ее развития? К счастью, старые умирают. Здесь применим наш трюизм. "В Котел старый, из Котла новый". Каждый результат последнего набега будет взят под наблюдение, разумеется. Рождение таланта непредсказуемо. А все мы знаем, как отчаянно Муравейник нуждается в талантах".
Мерривейлу не понравился тон Перуджи по телефону, но он не показал виду, давая аргументированные ответы. Перуджи был недоволен и не пытался этого скрыть. Для Мерривейла Перуджи представлял собой главное препятствие, мешающее повышению. Мерривейлу казалось, что он хорошо понимал Перуджи, но его оскорбляла реакция последнего, говорившая о его более высоком положении в Агентстве.
Мерривейла отозвали с дневного брифинга, где определялись новые команды для отправки в Орегон. Он покинул совещание неохотно, но без промедления. Нельзя заставлять ждать Перуджи. Перуджи был одним из немногих, кто ежедневно лицом к лицу встречался с Шефом. Он, может быть, даже знает настоящее имя Шефа.
На ровной серой поверхности стола Мерривейла лежал нож для разрезания писем в форме кавалерийской сабли. Он взял его и уколол им стопку промокательной бумаги; слушая, втыкал глубже, когда беседа принимала крутой оборот.
- Это было в начале месяца, Дзула, - сказал Мерривейл, зная, что объяснение недостаточно, - и мы не знали тогда столько, сколько знаем сейчас.
- Что мы знаем сейчас? - вопрос звучал резко и осуждающе.
- Мы знаем, что где-то там есть некто, кто не колеблясь заставляет наших людей просто исчезнуть.
- Мы уже об этом знали!
- Но мы не измерили глубину решимости, готовой бросить нам вызов.
- У нас так много людей, что мы можем терять их для выяснения столь важных фактов?
"Лицемер! - подумал Мерривейл. - Никто не потерял больше агентов, чем Перуджи. Сам отдавал мне недвусмысленные приказы, стоившие нам целых команд!"
Мерривейл еще глубже воткнул нож.
- Дзула, никто из наших агентов не считает, что дело безопасное. Они знают, на что идут.
- Но знают они, на что вы идете вместе с ними?
- Это нечестно, - вырвалось у Мерривейла, и он подумал о подоплеке слов Перуджи. Чем вызвана такая резкая атака? Что случилось там, наверху?
- Вы дурак, Мерривейл, - сказал Перуджи. - Вы потеряли трех опытных агентов.
- Полученные мною инструкции были точными, вы это знаете.
- И, получив их, вы сделали то, что считали правильным.
- Естественно. - Мерривейл ощутил пот под воротничком и потер пальцем в том месте. - Мы не знали точно, что случилось с Портером. Вы велели мне послать его одного. Это ваши слова.
- И тогда Портер… просто исчез?
- Вы сказали, что у него имелись личные причины, чтобы исчезнуть!
- Какие личные причины? Послужной список Портера - один из лучших.
- Но вы сказали, что он поссорился с женой.
- Я это сказал? Не помню.
"Вот так", - подумал Мерривейл. Живот у него стянулся в тугой узел боли.
- Вы предложили это в качестве возможной причины послать команду из двух человек, но с теми же инструкциями.
- Я ничего такого не помню, Мерривейл. Это вы послали Джанверта и Гринелли в эту орегонскую крысиную нору и теперь сидите здесь с извинениями. Когда Портер пропал, вы сделали официальный запрос об отпускнике, пропавшем предположительно в этом районе.
"Новый поворот, - подумал Мерривейл. - Если он пройдет, Перуджи получит выгоду. Если нет, вся вина падет на меня. Ловко придумано!"
А вслух сказал:
- Я полагаю, именно этот шаг вы предпримете, когда прибудете в Орегон.
- Вы чертовски догадливы!
"Сам Шеф, вероятно, слушает, - подумал Мерривейл. - О Боже! Зачем я влип в это дело?"
- Сообщили вы новым командам, что я лично буду руководить? - спросил Перуджи.
- Я говорил им об этом, когда вы меня вызвали.
- Очень хорошо. Я вылетаю самое позднее через час и встречу новые команды в Портленде.
- Я сообщу им об этом, - выговорил Мерривейл с миной покорности судьбе.
- И скажите им следующее: скажите им, и я хочу чтобы это было подчеркнуто, что операцию необходимо вести с предельной осторожностью. Ничего показного, понятно? У Хеллстрома влиятельные друзья, и хочу напомнить, что экология - взрывоопасная штука. Хеллстром сказал правильные слова правильным людям, и они считают его экологическим мессией. К счастью, есть и другие, кто понимает, что он просто сумасшедший фанатик, и я уверен в успехе. Все понятно?
- Да. - Мерривейл не пытался скрыть горечи. Шеф прислушался к Перуджи, в этом не было сомнений. Представление, подготовка козла отпущения. Имя козла, разумеется, Мерривейл.
- Сомневаюсь, и весьма сильно, что вы меня правильно поняли, - сказал Перуджи, - но, вероятно, вы поняли достаточно, чтобы следовать моим инструкциям, не допуская более постыдных ошибок.
На линии раздался щелчок.
Мерривейл вздохнул и положил трубку. Признаки очевидны. В случае неудачи пальцы будут показывать только в одном направлении. Ладно, ему случалось попадать и не в такие переделки, как, впрочем, и других подставлять таким же образом. Есть только один выход. Необходимо переложить ответственность, но сделать это надо мягко, чтобы казалось, будто все по-прежнему в его руках. Естественным кандидатом казался Джанверт. Сначала следует назвать Коротышку номером два в том проекте, сразу после самого Перуджи. Перуджи не сказал, кого он хочет видеть номером два. Здесь он допустил ошибку. Если Перуджи изменит это назначение, что весьма вероятно, тогда он станет ответственным за действия нового второго. Коротышка представлялся удобным выбором. Перуджи несколько раз давал понять, что не полностью доверяет Джанверту. Но этот маленький человек отличался изобретательностью и находчивостью. Выбор следует отстаивать.
Из руководства Муравейника: "Стерилизованный работник является источником свободы в любом обществе. Даже дикое общество имеет своих стерилизованных работников, причем стерилизация проводится под прикрытием действительной плодовитости, дающей новые побеги. Но эти побеги не имеют своей доли в свободной творческой жизни общества и, таким образом, действительно стерилизуются. Такие работники легко распознаются. Они не обременены интеллектом, эмоциями или индивидуальностью. Они затеряны в массе подобных себе созданий. В этом отношении ни наш Муравейник, ни насекомые не привносят во Вселенную ничего нового. Что есть у насекомых и что мы копируем, так это общество, где работники упорно работают вместе над созданием Утопии - совершенного общества".
Второй съемочной группе Хеллстрома потребовалось напряженных шесть часов для того, чтобы снять в лаборатории эпизод с мышами и осами. Но Хеллстром все же не был удовлетворен результатом. Он стал весьма чувствителен к художественным достоинствам снимаемых ими фильмов. Требования к качеству, которые он теперь предъявлял, проистекали далеко не только от большей прибыльности хорошо отснятого фильма. Ему хотелось качества ради качества, так же, как он хотел видеть его в каждом элементе Муравейника.
Качество специалистов, качество жизни, качество созданий - все было взаимосвязано.
Когда закончилась съемка, Хеллстром вновь поднялся в клети наверх, пытаясь на время спрятать свою обеспокоенность, вызванную последними сообщениями о ночной чистке. Поскольку он был занят в эпизоде, ему пришлось находиться на площадке в наиболее важные моменты чистки. До рассвета оставалось еще много часов, и проблема пока не была решена: женщина, сопровождавшая Чужака, все еще находилась на свободе.
Одна из главных и постоянных забот Муравейника состояла в производстве работников, способных "представлять" его во Внешнем мире, неподкупных работников, неспособных даже случайно выдать то, что находится под Неприступной долиной и окружающими холмами. Хеллстром подумал, не могли ли они пропустить скрытый бридинг-дефект персонала, занятого чисткой. Чужака-мужчину захватили быстро за гранатными деревьями западной поляны. Чистка охватила домик на колесах почти сразу после этого, но женщина как-то смогла уйти. Спастись, казалось, невозможно, но никто из чистящих не напал на ее след.
На командном пункте находилось много ключевых работников службы безопасности, когда туда вошел Хеллстром. Они заметили его приход, но продолжали заниматься каждый своим делом. Хеллстром осмотрел тускло освещенную комнату с аркой экранов-усилителей, группками работников, обсуждающих свои проблемы. Салдо был здесь, темный, как и его родительница Фэнси, но с резкими, ястребиными чертами своего Внешнего отца (это Фэнси умела делать, напомнил себе Хеллстром. Она спаривалась во Внешнем мире при первой же возможности, и Муравейник по достоинству оценивал новые гены). Место Харви за консолью занял молодой парень из ветви Фэнси. Его звали Тимоти Ханнсен во Внешнем мире. Ханнсена избрали представлять Муравейник во Внешнем мире из-за его пронзительной внешности, неотразимо действовавшей на Внешних девушек. Он обладал также острым умом, что делало его особенно ценным в кризисных ситуациях. То же относилось ко многим из ветви Фэнси, но особенно сильно выразилось в Салдо. Хеллстром возлагал на Салдо большие надежды, и его взял под свою опеку Харви.
Хеллстром подождал в дверях, пытаясь ощутить царящую здесь атмосферу. Следует взять на себя руководство? Они подчинятся ему при малейшем проявлении им такого желания. Решение Тровы никогда не оспаривалось. Они всегда чувствовали, насколько сильнее его связь с Муравейником, насколько эффективнее его решения. Они могут иногда не соглашаться, иногда даже оказываться правыми, но всегда неуловимо присутствовало уважение, даже когда в Совете голосовали против него. И когда, как это часто случалось, его точка зрения позднее оказывалась верной, его влияние на остальных усиливалось еще больше. Этой тенденции Хеллстром не доверял.
Нет совершенных работников, говорил он себе. Муравейник сам должен быть совершенством во всех аспектах.
Харви стоял у стены слева от Хеллстрома, сложив руки, с подсвеченным экраном лицом, что делало его похожим на изваяние из зеленого камня. Хотя глаза его двигались. Хеллстром подошел к нему, посмотрел еще раз на его старое лицо с двойным подбородком, затем на консоль.
- Какие-нибудь следы ее?
- Нет.
- Держим мы ее под постоянным инфранаблюдением?
- Радарным и сонарным тоже, - пробурчал Харви.
- Есть у нее инструменты для обнаружения нас?
- Она попыталась воспользоваться радио, но мы его заглушили.
- Это встревожило ее?
- Вероятно. - Харви выглядел уставшим и недовольным.
- Другие приборы?
- В машине имелось небольшое устройство предупреждения радарного типа. Думаю, она обнаружила, что за ней наблюдают, с его помощью.
- Но как она смогла просочиться сквозь группу чистки?
- Сейчас просматриваются все пленки. Подозревают, что она пошла искать своего напарника и затерялась в результате помех, создаваемых при чистке.
- Чистка от этого не должна зависеть.
Харви развернулся и посмотрел ему в лицо:
- Именно так я им и сказал.
- Но они отвергли ваши слова?
Харви кивнул.
- Что, по их мнению, произошло?
- Она пошла на неоправданный риск и вошла прямо в гущу наших искателей.
- Но ее бы выдал запах!
- Я им это сказал, и они согласились. Тогда они предположили, что она ушла на север, используя защитное поле. Они думают, что она действовала мягко, скрываясь в фоновом поле. Была временная брешь между наступлением темноты и временем, когда чистка достигла места ее нахождения. Она могла ею воспользоваться. У нее была альтернатива: уйти назад или пойти на нас по другому направлению. Они думают, что она прячется где-то поблизости.
- И вы согласны с этим? - спросил Хеллстром.
- Не со вторым предположением, - ответил Харви.
- Она не могла пробраться сюда?
- Мы воздействовали на нее низкой частотой в жестком режиме. Она дергалась и нервничала весь день, слишком нервничала, чтобы идти сюда.
- Как вы можете быть уверены относительно резервов ее смелости?
- Нет, только не это. Я наблюдал за ней.
- Она не в твоем вкусе, Харви.
- Шутите, шутите, Хеллстром. Я наблюдал за ней почти весь день.
- То есть это просто твое мнение, основанное на личном наблюдении.
- Да.
- Почему вы не отстаивали его?
- Я отстаивал.
- Если бы дело вели вы, что бы вы предприняли?
- Вы действительно хотите знать?
- Да, иначе я бы не спрашивал.
- Во-первых, я полагаю, что она ушла на север, стараясь смешаться с пасущимися там коровами. Думаю, она умеет с ними обращаться. Что-то в ней было такое… - Он облизнул губы языком. - Если она знает повадки скота, у нее не возникнет проблем двигаться вместе с ним. Животные перебьют ее запах. Они обеспечат любую маскировку.
- Никто с вами не согласился?
- Они говорят, что она отпугнула бы их своим запахом. И мы бы это заметили.
- Что вы ответили?
- Отпугнет или нет, зависит от того, почувствуют ли животные ее страх. Мы это знаем. Если она не боится их и двигается быстро… ну, мы не можем закрывать глаза на эту возможность.
- Они не хотят…
- Они обеспокоены возможными осложнениями. Если мы пошлем туда работников, они могут потерять над собой контроль и убить нескольких коров. Тогда возникнут проблемы с местными властями, что происходит всякий раз в таких случаях.
- Вы так и не сказали, что бы вы предприняли.
- Я бы послал кого-нибудь из нас. Мы знакомы с Внешним миром. Некоторые из нас жили там. Мы бы лучше справились с ситуацией.
Хеллстром кивнул, высказывая свои мысли вслух:
- Если она здесь так близко от нас, у нее нет ни малейшего шанса уйти. Но если она там, среди коров…
- Вы поняли, что я имею в виду, - сказал Харви.
- Я удивлен, что другие не думают так, - ответил Хеллстром. - Вы поведете группу поиска, Харви?
- Да. Вы не использовали слова "чистка".
- Вы должны вернуться с одной вещью.
- Живой?
- Если возможно. Мы пока мало узнали от первого.
- Я об этом знаю. Я был там, когда они начали допрос, но… такие вещи на меня плохо действуют. Думаю, я слишком долго прожил во Внешнем мире.
- У меня та же реакция, - сказал Хеллстром. - Это лучше оставить более молодым работникам, не знающим понятия жалости.
- Хотелось бы, чтобы цели можно было добиться другим путем, - сказал Харви и глубоко вздохнул. - Я лучше займусь поиском.
- Подберите людей и отправляйтесь.
Хеллстром смотрел, как старик выходил из комнаты, и подумал об испорченности молодых. Старик имел для Муравейника особую ценность, которую нельзя было отрицать. И этот эпизод служил явной демонстрацией его незаменимости. Старик Харви знал, что делать. Молодые работники сами не захотели уходить в ночь, как все рядовые работники, и поэтому решили, что в этом нет необходимости.
Несколько молодых учеников и работников службы безопасности средних лет слышали беседу Хеллстрома и Харви. Пристыженные, они вызвались добровольцами.
Харви отобрал некоторых из них и кратко проинструктировал, особо выделив при этом, что своим помощником он назначает Салдо. Это было хорошее решение. Салдо выказывал Харви подчеркнутое уважение, и было удивительно, что он не принял сторону своего учителя. Причина выяснилась на брифинге, когда Салдо сказал:
- Я знал, что он прав, но вы бы все равно мне не поверили.