У меня не было времени вытрясать из нее ответы, если она не захочет говорить. Я стремился добраться до нее по двум причинам: чтобы защитить ее и чтобы получить ту информацию, которой, по всей видимости она обладала. Теперь, она, очевидно, не нуждалась в защите и была не расположена этими сведениями делиться. Но сейчас, когда я узнал о том, что у нее были особые отношения с мистером Блэком, я почувствовал, что непроизвольно начинаю считать ее кем-то вроде заложницы. Это открытие не доставило мне удовольствия, но и отказываться от этого я не собирался.
- Главным образом, - сказала она, когда мы шли по становящемуся все светлее пути к переходнику, - вы хотите удержать людей в Доме, не так ли?
- Ну, - сказал я, - в общем и целом, это так. Мне это представляется удачной мыслью.
- Почему?
- Это наилучший известный мне способ научить людей действительно жить вместе.
- Принуждая их к этому?
- Конечно. При отсутствии альтернативы совместному проживанию, когда отрицательная энергия агрессивности перенаправлена в другое русло, на смену соперничеству приходит сотрудничество. Впрочем, чтобы добиться такого положения дел, необходима определенная степень принуждения.
- И что тогда?
- О чем вы спрашиваете?
- Жизнь в Доме сильно изменила людей?
- Думаю, они изменились.
- Они и дальше будут изменяться?
- Полагаю, что так.
- Когда эти изменения достигнут какого-то идеального уровня, им будет разрешено выйти наружу?
- Конечно.
- Почему "конечно"? Почему не прямо сейчас? Почему вы хотите держать их в заключении, пока они не переменятся?
- Они не в заключении. Они могут приходить и уходить по своему усмотрению.
- В Доме!
- В Доме.
- Почему не за его пределами?
У меня разболелась голова, и все мои прочие горести и мучения внезапно напомнили о себе. Мне не хотелось ей отвечать.
Хочешь, отвечу я?
- Почему бы и нет? - решил я. - Валяй, Джордан. Говори все, что тебе угодно.
Уступи мне свое горло, свой рот, свое дыхание. Расслабься.
Я так и сделал, и через мгновение он заговорил.
- Отпустить их на волю? - сказал он. - Усугубить, подчеркнуть различия между ними, способствовать соперничеству, агрессии, насилию в отношениях между ними? Однажды им таким образом почти удалось погубить себя. В следующий раз, при аналогичных обстоятельствах, у них это может получиться. Чтобы не допустить этого, необходимо изменить самого человека. Он еще не такой, каким ему предстоит стать, но он уже лучше, чем был. Когда здесь, в Доме, он научится жить в мире с самим собой, вот тогда он будет готов покинуть его.
- Но останется ли он человеком?
- Кем бы он ни стал, он останется человеком, потому что тогда критерием человеческого будет он сам.
- Что дает вам право выносить подобные приговоры?
- Но кто-то должен. Любой, кто захочет, имеет на это право.
- Мистер Блэк, например. И он был не согласен с вами. И вы убили его, чтобы обезопасить Дом и во имя своих миролюбивых, гуманистических идеалов.
- Я буду существовать лишь до тех пор, пока буду нужен для поддержания спокойствия и порядка, потом я тоже уйду.
- Кто будет решать, что вам уже пора уходить?
- Я.
Она рассмеялась.
- Мы можем на это рассчитывать? - спросила она.
- Не вижу причины, почему бы и нет. Я уже неоднократно это проделывал раньше.
Она покачала головой, потом повернулась, чтобы посмотреть на меня. Она попыталась остановиться, но я по-прежнему придерживал ее за руку, направляя в сторону переходника.
- У меня такое чувство, словно мы с вами говорим на разных языках, - сказала она. - То вы рассуждаете вполне здраво, то вдруг вас куда-то заносит. Вы кто, единое целое, или имя вам - Легион?
Я собрал всю свою волю в кулак, и "скройся за мою спину, Джордан", сказал я в себе самом.
Ладно, я ухожу, и он ушел.
- Я - это я, - было сказано уже мной.
- Могу ли я называть вас Энджелом?
- Почему бы и нет? Это имя не хуже любого другого. Расскажите мне, зачем Блэк хотел выгнать людей из Дома?
- Он полагал, что Дом уродует людей, превращает их в овощи, и что когда, в конце концов, они выберутся из него, то окажутся не в состоянии выжить.
- В таком случае, наши разногласия слишком фундаментальны для спора, так как он сводился бы лишь к субъективным оценкам происходящего. Что он вам говорил обо мне?
- Он говорил о существовании многоликого врага рода человеческого, разделяющего только что высказанные вами убеждения.
- А он вам не рассказывал, каким образом ему стало известно о том, что дело обстоит именно так?
- Нет.
- Что он говорил вам относительно своего собственного… происхождения?
- Совсем ничего.
- Вы лжете.
Она пожала плечами.
- Что вы можете с этим поделать?
- Сейчас, ничего.
Мы вошли в переходник. Мимо нас пробегали люди, и все они направлялись вниз.
- А если я закричу? - спросила она. - Если я откажусь идти с вами дальше?
- Не откажитесь. Вы пойдете, не устраивая никаких сцен.
- Почему вам так кажется?
- Я полностью завладел вашим любопытством и вашим живым умом.
- Что вы можете знать о моем уме?
- Я знаю почти все, что о вас можно знать.
- Теперь лжете вы.
На этот раз плечами пожал я и улыбнулся. Мы двигались по кругу и вниз, по кругу и вниз.
- Вы бы усыпили меня, - сказала она немного погодя, и изобразили бы все так, будто я внезапно упала в обморок.
- Возможно.
Спустя несколько секунд я повалился на стену, и с моих губ сорвался невольный крик. Она поймала мою взметнувшуюся вверх руку и поддерживала меня, пока я корчился в судорогах, а мир приближался, удалялся, распадался на куски, восстанавливался вокруг меня и во мне.
- Что это? - спросила она.
Но я лишь бормотал, задыхаясь:
- Подожди. Подожди…
Наконец, все утряслось, центр устоял. Я пришел в себя, выпрямился, жадно хватая ртом спертый воздух, и пошел дальше. Гленда повторяла свой вопрос, не отпуская моей руки.
- Славный старина Блэк только что убил еще двоих, - сказал я, ускоряя шаг. - Он полагает, что уже победил и, если это может вас хоть как-то утешить, возможно, он прав.
Она не ответила, но поспешила за мной. Несколько человек пронеслись мимо нас вниз. На нас они не обратили ни малейшего внимания. Мне вспомнился маленький мальчик, которому нравилось бегать не в ту сторону; где он сейчас? Я увидел его мысленным оком, как он стоит перед огромной дырой в стене, поворачивается, чтобы показать нам всем язык, а потом выскакивает наружу и несется по залитому светом звезд полю.
Наконец, мы оказались в сумерках Часовни, где, впрочем, стало немного светлее. Мерцающие огоньки горящих свечей светились уже в других местах. Дорожки оставались неподвижными. Я направился туда, откуда пришел, надеясь, что священник-вероотступник уже убрался оттуда.
Погибли Джин и Дженкинс, а Винкель сдался под напором личности Блэка. Воспользовавшись оказавшимся под рукой оружием, - секундное дело - он захватил Крыло, Которого Нет. Что дальше?
Очередь за мной, конечно.
Я оставался последним. Устранив меня, он мог приступить к осуществлению своих планов, какими бы они ни были. Я пожалел о том, что, если он победит, я, вероятно, так никогда и не пойму истинного характера наших отношений, никогда не узнаю, о чем он думал все это время. Ради выяснения этого можно было бы пойти и на самый отчаянный риск… Впрочем, я отложил эту мысль до поры до времени.
Мне хотелось туда побежать. Мне хотелось как можно быстрее добраться до черной двери, проскочить сквозь нее и покончить со всем раз и навсегда. Но мне и так уже здорово досталось, и я понимал, что реакция у меня сейчас замедленная. Не стоило появляться там, совершенно запыхавшись.
Еще мне хотелось кое-что сказать Гленде. Мне хотелось сказать:
- Ладно, так о чем вы намеревались поведать мне, когда приглашали к себе меня, умирающего? Мне хотелось сообщить ей, что она лгала, рассказывая о том, как теряет работу за работой, что на самом деле она профессор технических наук, и мне об этом известно. Мне хотелось спросить у нее почему, заманив меня в ловушку, она все-таки в самый последний момент вытолкнула меня из-под пуль. Мне хотелось поинтересоваться у нее, почему она с такой готовностью сопровождает меня сейчас. А еще мне было очень любопытно, есть ли у нее при себе оружие.
Но, конечно, ничего этого я не сказал.
Мы спешили, не обращая внимания на попадавшихся нам по дороге людей, которых мы, впрочем, тоже не интересовали. Все они, видимо, шли на то или иное богослужение. Наконец, мы подошли к месту моего прибытия. К несчастью, я не смог воспользоваться там нужным мне оборудованием, потому что совсем рядом шла служба. Только минут через десять мне удалось добраться до другой черной двери, рядом с которой никого не было. Я распахнул дверь, залез туда, повернулся, протянул руку и помог подняться Гленде. Не упираясь и не задавая вопросов, она последовала за мной вниз по наклонной плоскости, держа руку у меня на плече.
Внизу я открыл коробку управления, покопался в ней, понимая, что она внимательно следит за всем, что я делаю. Ну что же, потом я смогу покопаться и в ее воспоминаниях, если у меня будет это "потом".
Наверху и позади нас закрылась дверь. Я захлопнул коробку и встал впереди Гленды, держа гранату наготове в левой руке, а револьвер в правой. Впрочем, если защитная система стоит на автоматическом управлении, то при моем появлении пальба не начнется. Если он перевел ее на ручной режим работы, то я надеялся, что присутствие Гленды помешает ему нажать на кнопки. А если нет, то между нами и смертоносным арсеналом еще оставалась моя кольчуга. Может быть, мне удастся его вовремя обезвредить.
- Надо полагать, это не стандартный процесс, - услышал я голос Гленды.
- Откиньтесь назад. Мы опустимся на ровную поверхность.
Но едва я закончил фразу, как мы уже оказались там.
9
Несмотря на мою позу меня все-таки шатнуло вперед, я услышал, как предостерегающе взвыл клаксон, и метнул гранату в сторону линии защиты.
Я прижал Гленду к дальней стене и прикрыл ее собой от последовавшего затем взрыва. Его отголоски еще не стихли, а я уже проскочил сквозь тамбур у входа.
Никого не было видно. Клаксон завывал. Я бросился вперед.
Свернув по изгибающемуся коридору, я увидел, что ведущая к Компу массивная металлическая дверь по-прежнему распахнута. Я метнулся к ней и вошел, пригнувшись и вытянув перед собой оружие.
Но так можно было и не входить. Находились там только Джин и Дженкинс, а я уже знал, что оба они мертвы. Подробности их кончины были для меня не слишком важны, хотя я заметил, что Джин убит выстрелом в левый висок, а у Дженкинса кровь на груди и на животе. Пока я разглядывал эту сцену, в моей голове возникли слабые воспоминания об этом нападении. Посмертное слияние действует странным образом. Случись все наоборот, они бы постигли мои последние мгновения с ужасающей ясностью. При посмертном слиянии память всегда с большей отчетливостью передается от старших членов семьи к младшим и, таким образом, насильственно навязывается правило наследования связующего звена по старшинству. Не знаю, почему это должно быть именно так. И полагаю, что это не столь уж важно.
Я пересек комнату и отключил клаксон. Когда я повернулся, вошла Гленда, остановилась и побледнела. Я подошел к ней, развернул ее и вывел из комнаты.
- Сюда, - сказал я и повел ее по коридору.
Дверь в Архивы тоже была открыта. Заметив это, я замер на месте, потом кинулся туда.
Никого. Но не успел я расслабиться, вздохнуть, выпрямиться, как взгляд мой непроизвольно упал на самое важное из всего, что было в этой комнате, да так и застыл там.
Пятая, четвертая, третья и вторая булавки были вытащены. Кресло развернуто вправо. Над ним криво свисал шлем.
Только боль в плечах заставила меня осознать, как напряглись все мои мускулы. Я глубоко вздохнул, потер бровь, отвернулся.
Некоторое время я просто не мог поверить в случившееся. Кем бы, чем бы он ни был, но Блэк добавил к этому четверку моих собственных демонов; трое из них были неведомы мне. Ничто не могло ему помешать, ведь он был одним из клонов. Но до сих пор мне даже не приходило в голову, что он может это сделать. Я настолько был к этому не готов, что случившееся потрясло меня сильнее любого из событий, происшедших за последнее время, включая собственные смерти и разрушения в Крыле 5.
Я прислонился к дверной раме, поглядывая в коридор. Машинально вытащил сигарету, закурил. Сейчас я должен был ясно мыслить и очень решительно действовать.
Найти его. Это во-первых.
Хорошо. Он может быть где угодно. Он все еще может находиться где-нибудь здесь, но, возможно, что он уже вернулся в Дом. Значит, в первую очередь необходимо проверить у Бандита, не успел ли он уже засветиться где-нибудь в качестве Винкеля. Если нет, то придется отлавливать его здесь, в Крыле, Которого Нет.
Туманно осознавая, что около меня маячит перепуганная Гленда, я вернулся в Комп. На этот раз я не заметил, какое впечатление на нее произвели трупы, но она оставалась рядом со мной.
К Бандиту мне обращаться не пришлось. Когда я приблизился к нему, мое пристальное внимание сразу же привлек красный огонек, тревожно мигавший на плане Крыла, Которого Нет. Это означало, что открыт выход. И если это не было попыткой заморочить мне голову, то, следовательно, преследуемый мной зверь выбрался наружу, на поверхность самой планеты. Хронометр показал мне, что выход был открыт лишь четыре минуты назад.
- Будь он проклят! Чего он хочет! - сказал я, не зная, что и вообразить.
Потом я принял решение и схватил Гленду за руку.
- Пошли! Мы возвращаемся назад, в соседнюю дверь. Я должен вам кое-что показать. Срочно.
Я приволок ее в Архивы, к центральному пульту. Выхватив стилет, я отколупнул шарик мягкого припоя у основания первой булавки. Потом я повернулся к Гленде и заметил, что все еще сжимаю ее руку. Она смотрела на оборудование, потом перевела взгляд на стилет, потом на меня. Я отложил нож и опустил ее руку, отпустил ее.
- Прошу вас об одолжении, - сказал я. - Это крайне важно, и у меня нет времени для каких-либо объяснений.
- Что же, просите, - сказала она.
- Я собираюсь выйти отсюда наружу. Представления не имею, как долго я там пробуду, хотя задерживаться я не намерен. Когда я вернусь, то может случиться так, что я буду производить впечатление растерявшегося, сбитого с толку, ошеломленного, больного человека. И вот тогда мне понадобится ваша помощь. Я хлопнул по по креслу ладонью. - Если это случится, я хочу, чтобы вы затащили меня в это кресло, даже если вам для этого придется меня усыпить.
- Чем? - спросила она.
- Через минуту я дам вам транквилизирующий пистолет. Если вам покажется, что я не в себе или… изменился, затащите меня в кресло и опустите мне на голову этот колпак. - Я толкнул его рукой. - Потом переключите эти тумблеры, весь ряд, начиная с крайнего левого и до конца в строгой последовательности. Все остальное уже подготовлено. Потом вам всего лишь придется подождать, пока не загорится синий огонек. После этого, выдерните эту булавку из панели. Вот и все.
- И что будет?
- Не знаю, то есть, не могу сказать точно. Но если все произойдет именно так, то для меня другого выхода нет. Теперь я должен идти. Но вы сделаете это, если понадобится, если я буду в замешательстве, в смятении?
- Да. Если вы обещаете, что потом ответите на мои вопросы.
- Что ж, это справедливо. Пожалуйста, повторите весь порядок действий.
Она повторила, и я быстро вывел ее из комнаты.
- Я отведу вас в уютное местечко, неподалеку от выхода, - сказал я, - где вы будете ждать, глядя на окружающие окрестности. Оттуда вам будет видно, как я ухожу и возвращаюсь.
Впрочем, я вспомнил о том самом свечении и решил показать ей, как затемнять окно в случае необходимости.
- …И еще одно, - добавил я. - Возможно, когда я вернусь, я буду не я.
Она остановилась.
- Прошу прощения, - сказала она.
- Я могу выглядеть иначе. Ну, возможно, я окажусь другим лицом.
- Значит, вы хотите сказать, что я должна силой посадить любого другого появившегося после вас человека в это кресло и неважно, хочет он того, или нет.
- Только если он будет в смятении, в замешательстве… По-моему, так будет выглядеть любой, если его силой попытаются затащить под эту штуковину.
- При чем здесь любой. Это буду я, в том или ином обличье.
- Хорошо. Будет сделано. Но есть еще один вариант.
- Какой?
- А если никто не придет?
- Тогда все кончено, - сказал я. - Возвращайтесь домой и позабудьте обо всем.
- Каким образом? Я понятия не имею, где мы вообще находимся, а уж тем более не знаю, как отсюда выбраться.
- В комнате, где покойники, - сказал я, - на дальней стене в левом нижнем углу находится маленькая зеленая панель, контролирующая систему транспортировки. Она довольно простая. Вы сможете в этом разобраться, если придется.
Я привел ее в свою комнату и она, ахнув, прижалась ко мне. Окно было прозрачным. Прежняя луна скрылась, но заливающий весь ландшафт нежный свет свидетельствовал о том, что уже взошла и скоро покажется вторая луна, более величественная, большая, яркая.
- Это не просто картина. Это настоящее окно, правда? - спросила она.
- Да, - сказал я, осторожно отстранил ее, обошел и достал транквилизирующий пистолет. - Вы знаете, как таким пользоваться?
Она приближалась к окну. Она взглянула на пистолет, прошептала "да" и, не останавливаясь, двинулась дальше, словно зачарованная. Я подошел к ней, взял ее руку, положил пистолет на ее ладонь и сомкнул ее пальцы вокруг его рукоятки.
- Мне никогда не приходилось видеть как там, снаружи, - сказала она.
- Ну, смотрите сколько угодно. Мне уже пора. Там слева, под оконной рамой, есть обыкновенный переключатель. Точно. Можете затемнить окно, если захотите.
- Почему я, вдруг, захочу? Это прекрасно.
- Существует такой оптический феномен - ослепительный свет, вспыхивающий и исчезающий. И если он появится..
- Ну, до тех пор я буду просто смотреть. Я…
- Что же, расстанемся на время. До скорой встречи.
- Подождите!
- Я и так слишком долго ждал.
- Но я заметила там кукую-то тень. Может быть, это человек.
- Где?
Она показала в сторону руин.
- Вон там.
Я не заметил ничего такого, и она сказала "исчезло", и я сказал "спасибо" и оставил ее там смотреть в окно, сомневаясь, заметила ли она вообще, что я ушел.
Я быстро прошел по коридору к выходу, располагающемуся в укромном закоулке. На самом деле выход составляли три двери, каждая из которых способна была выстоять под напором различной силы и оборудована разнообразными средствами защиты. Все они были открыты, и я приостановился лишь для того, чтобы проверить свой револьвер.